Джеймс собрался уезжать в Бирмингем, сказав перед этим Поппи, что ее отношение к происходящему - абсолютно нерационально и что она неправильно понимает намерения Элен.
Она отказалась обсуждать это.
- Выбор за тобой, Джеймс, - сказала она спокойно, но твердо. - Или я, или Элен. Тебе решать.
Он нахмурился:
- Это бессмысленно.
- Нет. Я сражаюсь за то, что для меня жизненно важно, то же самое делает Элен. И не моя вина, что ты слеп настолько, что ничего этого не видишь.
Поппи позвала Бриди, открыла дверь, ведущую в сад, и вышла. Когда она вернулась с прогулки, Джеймса уже не было.
А может быть, не надо было ставить вопрос так резко? Проще было сказать ему о ребенке. Удивительно, что он ничего не замечает. Поппи казалось, что всем вокруг все понятно. По крайней мере мама все поняла сразу, едва они с мальчиками зашли в дом. Одри усадила дочь за стол и налила ей кружку крепкого чая.
- И когда это произойдет? - спросила она.
Поппи не стала притворяться, что не понимает вопроса.
- На Рождество.
Одри покачала головой.
- А мне кажется, в октябре. Может быть, у тебя близнецы?
Поппи беспомощно пожала плечами, и тут же по щекам покатились слезы. Одри обняла ее и молча прижала к себе.
- Ох, мама, я такая дура. Я хотела убедиться, что он меня любит, а не просто готов поступить как порядочный человек, и я… я сегодня предъявила ему что-то вроде ультиматума и, похоже, потеряла его навсегда. Так что приготовься стать бабушкой незаконнорожденного внука.
Поппи улыбнулась сквозь слезы.
- Не торопи события, - сказала Одри. - Думаю, он от тебя так просто не откажется. Ну, а если и откажется, ты знаешь, что у тебя есть дом и здесь все будут рады твоему малышу.
От этих слов у Поппи снова потекли ручьем слезы. Когда она наконец успокоилась, мать отправила ее в ванную привести себя в порядок перед тем, как вернутся мальчики и отец.
Утром Поппи выглянула из окна спальни и увидела, как отец с Питером расставляют столы, а рядом кто-то распаковывает посуду - все, как в прошлом году, но для нее все совсем по-другому. Этот день может стать самым лучшим в ее жизни или… самым ужасным.
Она надела широкое платье из хлопка, надеясь, что оно поможет скрыть ее небольшой животик, и спустилась на кухню.
- Прекрасно. На сегодня все. Если только у Джеймса нет вопросов. Джеймс?
Он посмотрел на Элен, и, хотя мысли его были далеко, он словно впервые заметил, как интимно, соблазняюще она ему улыбается. "Все-таки я непроходимый тупица", - подумал Джеймс.
- Нет, у меня нет вопросов. Спасибо всем и до свидания.
Он повернулся к Элен.
- А что теперь?
Она укладывала бумаги в свой портфель.
- Ну, поскольку мы освободились раньше, чем я думала, можно съездить в Стратфорд-на-Эйвоне. Покататься на пароходике по реке, а вечером сходить в театр - сегодня "Ромео и Джульетта"…
- И у тебя заказаны билеты?
Она слегка покраснела.
- Да, я зарезервировала два билета.
- А потом? - спросил он мягко. - Что ты запланировала для нас потом, Элен?
- Ну, я думаю, ужин.
- А потом?
Она чуть прикрыла глаза.
- А потом, может быть…
Он обнял ее и нежно прижал к себе.
- Нет, Элен. Мне жаль, очень, очень жаль, но - нет. Я уважаю тебя, восхищаюсь тобой, но я тебя не люблю и не хочу портить жизнь ни тебе, ни себе. Мне очень жаль.
- Ты хочешь быть с Поппи?
- Да, - ответил он, не задумываясь, и сам впервые осознал, что это именно так. Осталось только убедить в этом ее…
- Ну так поезжай к ней.
- А как же завтрашнее совещание?
Она натянуто улыбнулась.
- Это был лишь повод, чтобы удержать тебя здесь на уикенд. Я сама справлюсь.
Джеймс улыбнулся в ответ и заглянул ей в глаза.
- Я не сомневаюсь, что ты справишься. Ты справишься практически с любым делом. Как насчет того, чтобы возглавить бирмингемское отделение моей фирмы?
Глаза Элен сверкнули.
- Ты это серьезно?
Он кивнул.
- Я согласна, - торопливо проговорила она. - Мне было бы очень интересно. У меня уже есть кое-какие идеи…
И она потянулась к своему портфельчику, но Джеймс остановил ее.
- Чуть позже. У меня очень важная встреча, я не могу опоздать. В понедельник в офисе мы обсудим все детали.
Он снова обнял ее, легонько поцеловал в щеку и отпустил.
- Удачи тебе, - проговорила она с легкой улыбкой.
- Спасибо, - ухмыльнулся он, - мне она очень понадобится.
По дороге в Норвик он побил все рекорды скорости, к счастью, обошлось без происшествий. Заплатив за вход на ферму Тейлоров положенные пятьдесят пенсов, он начал пробираться сквозь толпу к дому. Поппи нигде не было видно, зато он увидел ее мать, разливающую чай из огромного чайника.
- Миссис Тейлор! Одри!
Лицо женщины осветилось улыбкой.
- Я знала, что вы приедете, - сказала она и протянула ему две кружки с чаем. - Отнесите Поппи. Она на благотворительном базаре, заменяет заболевшую миссис Томас.
- Где это?
- Прямо и вдоль рододендронов.
Он кивнул и кинулся в указанном направлении. И наконец увидел Поппи. Она взглянула на него, в глазах настороженность и какая-то отстраненность. Он протянул ей кружку.
- Выпей чаю, мама прислала.
- Благодарю.
Поппи выглядела прелестно в нарядном платье из хлопка, но казалась какой-то чужой. И еще, похоже, она всю ночь проплакала. Он готов был надавать себе тумаков за то, что обидел ее.
- Я поговорил с Элен.
- И?
- Ты была права.
Поппи чуть усмехнулась и повернулась взять деньги у следующего покупателя.
- Я знаю. И что теперь?
- Я отдал ей Бирмингем.
- Звучит немного феодально. Это стоит пятьдесят пенсов. Спасибо.
- Поппи, - взмолился он, - мы можем куда-нибудь пойти поговорить?
- Нет, я не могу здесь все бросить. Здравствуйте, мистер Барроуз. Как вы себя чувствуете? Лучше? Я очень рада. Передавайте привет жене.
Ожил микрофон. Раздался голос викария.
- А сейчас соревнования. Первое - перетягивание каната. Мне только что сообщили, что команде хозяев не хватает одного игрока. Требуется крепкий доброволец.
Микрофон крякнул и замолк. Поппи взглянула на Джеймса.
- Иди помоги мальчикам.
У него отвисла челюсть.
- Ты с ума сошла? И кроме того, я пытаюсь поговорить с тобой…
- Позже. Здравствуйте, миссис Джонс.
Джеймс сдался. Он поставил на стол свою нетронутую кружку с чаем, снял пиджак и отправился на другой конец сада. Том и Питер вместе с несколькими крепкими парнями стояли возле разделительной линии. Джеймс встал в середину и взялся за канат.
Они выиграли. Джеймс мельком увидел IIоппи в пестрой толпе, но она тут же ускользнула, неуловимая, как ртуть. Микрофон снова ожил, и Джеймс понял, что надо делать. Он нашел викария.
- Извините, пожалуйста, мне нужно срочно найти Поппи. Могу я воспользоваться микрофоном?
- Да, конечно, - улыбнувшись ответил тот и передал ему микрофон. - Просто нажмите вот на эту кнопку.
Джеймс глубоко вздохнул, посмотрел на толпу и включил микрофон. Ладони были влажными от пота, сердце колотилось как сумасшедшее, похоже было, что он летит в пропасть. Он поднес микрофон ко рту.
- Поппи, это Джеймс, - сказал он ровным голосом, и все стоящие неподалеку обернулись к нему. - Я не знаю, где ты. Я не могу тебя найти, не могу поговорить с тобой. Ты все время занята. А я не очень терпеливый, я не могу ждать.
Он откашлялся и вновь поднес микрофон ко рту:
- Поппи, я люблю тебя.
И вдруг толпа расступилась, и он увидел ее, стоящую совсем близко возле стола с подарками. Она прикрыла рот рукой, глаза стали словно блюдца.
- Я очень люблю тебя и почту за честь, если ты согласишься стать моей женой и матерью моих детей.
Даже отсюда он увидел, как засветились ее глаза, а потом наполнились слезами.
- Могу я считать, что ты согласна? - спросил он мягко.
Поппи кивнула.
Притихшая было толпа завопила. А Джеймс, передав микрофон остолбеневшему викарию, в несколько шагов пересек разделявшую их с Поппи лужайку, обнял ее и звучно поцеловал.
Поппи не могла в это поверить.
- Ну надо же додуматься - сделать предложение по микрофону, - проворчала она со смехом.
- Это был единственный способ заставить тебя выслушать, что я хочу сказать, - сказал он и снова сжал ее в объятиях. - Ох, Поппи, если бы ты знала, как я тебя люблю! Только когда я представил, что могу тебя потерять, я понял, как много ты значишь для меня, для нас.
- Я думаю, вам двоим нужно немного пройтись, - сказала Одри, оттесняя посторонних. - Идите, идите! А вы, ребята, за мной! Я дам вам мороженое.
И вот, наконец, они остались одни.
- Есть кое-что, что ты должен знать, - сказала она.
- Звучит угрожающе.
Она криво улыбнулась.
- Это будет зависеть от твоего отношения. - Она глубоко вздохнула. - Я… У нас… будет ребенок.
Джеймс резко остановился.
- Что?
- А может, даже два. Маме кажется, что живот великоват.
Взяв ее за плечи, он заглянул ей в глаза.
- Великоват? Двое? Когда?
Она загадочно улыбнулась.
- К Рождеству.
Медленно и осторожно он положил руку на ее слегка округлившийся живот.
- Ох, Поппи! - сказал он потрясенно. Потом притянул ее к себе и нежно обнял. - Ох, Поппи! - повторил он, уткнувшись лицом ей в волосы. Так они и стояли, обнявшись, не говоря ни слова. Когда он отпустил ее, глаза у него были влажными. - Ты уж прости, но, хорошо это или плохо, я теперь останусь в твоей жизни навсегда.
Это было похоже на волшебную сказку, но в сердце оставалась еще одна заноза.
- Насчет няни, которая была передо мной…
- Что тебя интересует?
- Почему она ушла?
- Она забеременела. Ее друг Тодд, да и она сама оказались немного легкомысленными, ну, ты знаешь, как это бывает.
Поппи облегченно рассмеялась.
- О да, я знаю, как это бывает. Итак, мистер Кармайкл, когда вы собираетесь сделать из меня порядочную женщину?
Он ухмыльнулся.
- Викарий пока здесь, пойдем поговорим, может, у него найдется свободное местечко в расписании? Ну, а в свете грядущего демографического взрыва - чем раньше, тем лучше.
Поппи рассмеялась в ответ.
Робин Николас
Фейерверк любви
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ханна Риз остановилась перед широко распахнутыми воротами конюшни. Ветер раздувал подол ее нарядного платья. Хорошо, что она догадалась надеть черные ковбойские сапожки. С ярко освещенной арены невдалеке доносились крики и аплодисменты - там проходило родео штата Колорадо, устроенное в честь Дня независимости. Неподвижный вечерний воздух казался горячим. Из громкоговорителя донесся голос диктора, объявившего имя победителя очередного состязания - Девин Бартлетт. Ханна недовольно вздохнула. Родео уже заканчивалось, и теперь ей стало совершенно ясно, что, несмотря на заблаговременно присланное приглашение, несмотря на обещание выплатить алименты за четыре месяца, которые он ей задолжал, ее бывший муженек, бравый ковбой Трэвис Риз, так и не появится сегодня.
Ханна судорожно вздохнула, пытаясь побороть приступ тошноты. Она знала, что июльская жара тут ни при чем. Прижав руку к животу, Ханна ощутила слабое шевеление новой жизни - настоящее чудо, если вспомнить слова доктора о том, что после рождения Джастина, которому недавно исполнилось четыре года, детей у нее больше не будет. По мнению врачей, из-за физической травмы во время первых родов она больше не могла забеременеть.
Нет, так нельзя, она обязательно должна разыскать Трэвиса. Брак их, разумеется, давно распался, однако теперь у нее двое детей, и им нужен отец. Кроме того, ее единственный источник доходов - это ранчо, доставшееся ей при разделе имущества. Трэвис оставил там необъезженную гнедую кобылу, и Ханна хотела бы забрать ее и продать.
Она в который уже раз осмотрела выгул перед конюшней. Трэвис успел научить Хану чистить денники и давать лошадям корм, но и только.
Высокий худощавый ковбой провел мимо нее усталую лошадь. Он улыбался идущему рядом мальчику. У обоих были блестящие черные волосы, выбивающиеся из-под широкополых шляп. Ханна вздохнула. Когда-то и она мечтала, что Джастин будет вот так же вышагивать рядом с отцом.
Смутившись оттого, что бесцеремонно загляделась на незнакомца, она отвернулась, решив еще раз посмотреть, нет ли поблизости кого-нибудь из друзей Трэвиса.
Внезапно дорогу ей преградили два ухмыляющихся ковбоя.
- Привет, красавица. Ищешь кого-нибудь?
От них несло перегаром, и Ханна поморщилась.
- Может, она не прочь позабавиться? - предположил второй ковбой с остекленевшими карими глазами и, покачиваясь, шагнул к Ханне.
- Я ищу Трэвиса Риза. - Хана сжала кулаки, готовая, если понадобится, защитить своего малыша.
- Опоздала, красавица, - заговорил первый ковбой и покачал головой. - Вчера Трэвису пофартило, вот он и слинял отсюда.
- А куда? - резко спросила Ханна.
- К черту Трэвиса Риза! - Кареглазый ковбой, осклабившись, наклонился к ней. - Кажется, сегодня он в проигрыше, зато нам повезло!
Ханна круто повернулась - первый ковбой посторонился, но второй неожиданно твердо зашагал рядом с ней и, улучив момент, забежал вперед, загородив дорогу. Ханне отчаянно хотелось заглянуть за его широкие плечи и посмотреть, куда направился темноволосый ковбой.
- Пропустите меня!
- Да оставь ты ее, Хэнк, - запинаясь, пробормотал первый ковбой позади Ханны, но было ясно, что ему вряд ли удастся уговорить приятеля.
- Оставь девушку в покое, - услышала она внезапно за своей спиной.
В голосе слышались такая уверенность и такая недвусмысленная угроза, что Ханна вздохнула с облегчением. Колени ее вдруг задрожали, и она сделала шаг в сторону от Хэнка, который сердито уставился на ее спасителя. Тот ответил пьянице спокойным взглядом, не выпуская из руки поводья. Возле мужчины стоял мальчик. Лицо его было столь же невозмутимо, и у обоих были до смешного похожие глаза - темно-серые, как тени на склонах Скалистых гор. Первый ковбой неуклюже пробормотал извинение и потянул друга за рукав.
Ханна вытерла о платье вспотевшие ладони.
- Спасибо.
Темноволосый мужчина молча кивнул. Ей подумалось, что одного взгляда на его длинные ресницы и полные губы многим женщинам вполне хватило бы, чтобы потерять голову. А уж если он улыбнется… Ковбой, сохраняя серьезность, передал поводья мальчику. Тот взял их и повел лошадь в денник. Ханна удивилась, заметив, что, проходя мимо, мальчик взглянул на нее с явной неприязнью.
Ковбой подошел чуть ближе, и, только сейчас увидев веревку, перекинутую через луку седла, которое он нес, Ханна решила спросить его о Трэвисе. В ту же минуту она почувствовала, как подступает тошнота. Ханна несколько раз торопливо вздохнула, и вдруг все вокруг закружилось, а белый узор на темно-лиловой рубашке ковбоя сделался расплывчатым.
Мужчина схватил ее за плечи, и Ханна ощутила жар его рук в опасной близости от своей груди. Предметы вновь обрели четкие очертания.
- Вам плохо?
- Нет, все в порядке. Можете отпустить меня. - Ханна выпрямилась, радуясь, что дурнота отступает.
Он взглянул на нее, и Ханна снова подумала, что он очень красив, хотя и видно было, что он порядком устал. Сапоги его покрывал слой пыли, а от одежды пахло лошадьми, потом и детской присыпкой.
Детской присыпкой?
- Прошу прощения, я не хотел вас обидеть.
- От вас пахнет детской присыпкой!
- Когда держишь в руках веревку, ладони должны быть сухими.
- Да, я знаю. - А ведь она почти забыла. От Трэвиса, между прочим, никогда не пахло детской присыпкой, даже когда Джастин был совсем маленьким.
- Я привык пользоваться ею, когда мой сын был еще малышом. - Он улыбнулся. - С вами точно все в порядке?
Ханна прищурилась.
- Если вы меня сию же минуту не отпустите, сами увидите, что я в отличной форме.
Он медленно опустил загрубелые руки, но по выражению его глаз Ханна поняла, что понравилась ему.
- Я просто испугался, что вы упадете, у вас было такое бледное лицо.
Ханна подумала, что он тоже побледнел бы, будь он на пятом месяце и страдал бы от тошноты, но промолчала. До сих пор никто ни о чем не догадывался. Кроме того, она полагала, что Трэвис должен узнать обо всем первым, вот только найти бы его!
- Послушайте, мисс, я тут случайно услышал, как вы спрашивали о Трэвисе Ризе. Так уж получилось, но мне тоже надо его разыскать.
- Зачем?
- Я мог бы спросить вас о том же.
Ханна на минуту задумалась. Затем, понимая, что ковбою, вероятно, удастся найти Трэвиса раньше, чем ей, ответила:
- Я Ханна Риз, бывшая жена Трэвиса.
Похоже, он не ждал подобного ответа, хотя и попытался скрыть изумление. Ханна упрямо сжала губы. Почти все ковбои, с кем ей доводилось встречаться, с трудом верили, что Трэвис был когда-то женат.
- А я Девин Бартлетт.
Победитель в состязании гуртовщиков, вспомнила Ханна.
- Вы знакомы с Трэвисом?
- Мы выступали вместе. Как я понимаю, неподалеку от Грили у него есть ранчо, кстати, может, вы знаете, где именно?
- Еще бы не знать! Теперь это мое ранчо. Я развожу там лошадей.
Он удивился. Судя по неодобрению, отразившемуся на его лице, Бартлетт считает ее охотницей до легких денег. Беда в том, что, как и большинству ее знакомых, ему неизвестно, что ранчо давным-давно заложено. Однако он лишь сказал:
- Недавно Трэвис купил у меня необъезженную кобылу, но так и не привез деньги. Вы случайно не знаете, где может быть эта лошадка?
Ханне показалось, что она слышит предупредительный вой сирены. Она даже не стала уточнять, действительно ли это та самая гнедая с белой звездочкой на лбу и белыми носочками над передними копытами. Если Девин Бартлетт заберет у нее кобылу, а Трэвис так и не выплатит ей алименты, она и ее дети окажутся на мели.
- Эта лошадь теперь моя. Вам придется разбираться с Трэвисом.
Заявив это, Ханна решила воздержаться от дальнейших расспросов о Трэвисе, уверенная, что спора теперь не избежать. Собираясь отправиться домой, она повернулась и пошла прочь, но спустя минуту уже второй раз за вечер путь ей преградил широкоплечий ковбой правда, трезвый и весьма решительно настроенный.
- Ханна, эта лошадь - зарегистрированная чистокровка, и у меня есть все документы на владение, - спокойно сказал Девин. - Она никогда не принадлежала Трэвису, а потому не принадлежит теперь и вам.
Не принадлежала? Ханна нервно облизала сухие губы. Черт бы побрал Трэвиса! Он ни словом не обмолвился о том, что не удосужился оформить документы на лошадку. Ханна выпрямилась.
- Могу только повторить, что вам придется улаживать это дело с Трэвисом. Эта лошадь стоит столько же, сколько он мне задолжал по алиментам.