Подарок
В этот раз слез не было... ничего не было, осталась одна пустота.
Я сидела на холодном кафельном полу своей ванной, совершенно потерянная и разбитая. Я просто не знала, что мне теперь делать дальше? Все, к чему я стремилась и чего желала, развеялось в прах. У моих мужчин другие женщины, и я в этой компании уже казалась лишней. Как не было горько осознавать, а Серафим... прав. Только жить без своих мужчин я не привыкла, как бы Серафим и Ян не убеждали меня во всей прелести нового существования. Что бы между нами не было, а эти двое для меня чужие. Я не знала их. Я знала лишь то, что было на поверхности. И пусть даже это все дело времени, моя природа бастовала, никого не желая принимать вместо... да просто "вместо"... уже пустоты.
Но нет, я не желала больше впадать в истерику. Надоело! Я просто буду упиваться своей печалью.
Проведя в ванной около часа, я чувствовала, что из комнаты ушли почти все. Остался один Серафим, который безмолвно и терпеливо ожидал моего выхода. И поднявшись с пола, я вышла к нему.
Серафим сидел в кресле: нога на ногу, рука поднята к лицу, держа два пальца у виска, а серые глаза сосредоточены на мне. Прислонившись спиной к стене, я смотрела на него в ответ, думая о том, как я его ненавижу... и как он сводит меня с ума своей скрытой страстью и нуждой. К этому невозможно было оставаться равнодушной. Это было чем-то слишком новым, и слишком сильным. И я этого боялась. Было сложно разрывать сердце между двумя мужчинами. А если их в сердце в два раза больше? Да, вот только уже никого не осталось, между кем можно было разрываться...
- Ты знал, что все будет именно так, - произнесла я.
- Да, - спокойно ответил он.
- И теперь ты доволен?
- Нет.
Я хмыкнула, отходя от стены, и чувствуя, как меня медленно начинает душить злость.
- Отчего же? Ты же добился того, чего хотел, разве нет?
Подойдя к Серафиму с лживой улыбкой, я наклонилась над ним, нагло заглядывая в глаза. Мои пальцы коснулись его щеки.
- Разве нет?
Его рука мгновенно сжала мое запястье, убирая в сторону.
- А чего я по-твоему хотел?
- Ты хотел у меня все отобрать, а потом заставить смириться. И у тебя это получилось.
- Ты слишком узко мыcлишь, Маргарита. У тебя не было другого выбора, и ты должна была это понять сама. И не надо делать из меня большего монстра, чем я есть.
- О, я прекрасно знаю, что в тебе есть много хороших качеств. Например, ты очень заботливый, ты такой заботливый, что упорно и слепо не желаешь отдавать меня смерти. Но лишь в других обстоятельствах я была бы готова сказать тебе за это спасибо. Ты сохранил мне жизнь не для меня, ты сохранил ее для самого себя, потому что я - не просила!
Выдернув руку из его ладони, я выпрямилась. И не ожидая его ответа на мои слова, в котором не нуждалась, я спросила:
- Что там с клубом Юлиана?
- Он на капитальном ремонте.
- Наверное, мне стоит за это извиниться, - ответила я с печальной улыбкой. - И какое наказание меня ждет за это?
- Я еще не решил.
Я снова злорадно хмыкнула. Наклонившись над Серафимом, я положила руки на его плечи и села на него сверху, обхватывая его бедра своими.
- А в чем же сложность? А? Давай, не стесняйся.
И без того каменный Серафим, напрягся подо мной. Впрочем, ощутимое напряжение в районе паха появилось у него еще раньше. И без лишних церемоний, мои пальцы принялись расстегивать верхнюю пуговицу его рубашки.
- Можешь придумать все что угодно. Какая теперь разница, - с нотками злобы закончила я.
- Марго...
Его ладони попытались стиснули мне запястья. Но увильнув от его рук, я ухватилась за края рубашки и дернула в стороны, обнажая его бледный торс. Мои губы нависли над его ртом, а глаза с вызовом и злостью заглянули в темнеющую серую мглу.
- В чем дело, Серафим? Я же обещала сегодня быть твоей. Разве не для этого ты меня спас? - продолжала говорить во мне ядовитая горечь.
Рука Серафима метнулась к моему лицу, крепко стискивая подбородок.
- Хватит, - со злостью процедил он мне в губы.
Ну вот и первая его эмоция... его гнев. И мне он был сейчас чертовски нужен, чтобы помочь успокоиться.
"А что ты еще хочешь от меня услышать? Что ты был прав?"
Серафим ничего не ответил. А я закрыла на мгновение глаза, чтобы собраться с духом и уговорить свою гордость на маленькое признание.
"Да, черт тебя подери! Ты был прав! Прав на счет Леонида и Юлиана... но ты не прав, распоряжаясь моей жизнью за меня".
"Я твой отец, Маргарита, и твоя жизнь принадлежит мне, как и ты сама..."
Возразить или взбунтоваться я не успела. Притянув ближе мое лицо, Серафим вцепился в мои губы, грубо и властно, с какой-то болезненной жадностью. Его рука погрузилась в волосы, накрывая затылок, не позволяя отстраниться. А я и не пыталась. Я потянулась к нему навстречу, прекрасно понимая, что терять мне уже нечего.
Но очень скоро этот жадный поцелуй напомнил, каким Серафим был со мной в тот, первый раз. Он был великолепен, как и та долгая ночь. Я могла ненавидеть его сколько угодно, но сложно было не признать, что есть в нем что-то притягивающее, и что-то такое, отчего появлялась уверенность - на него можно положиться. Иногда. Он был настолько сдержан и скрыт, что его сложно было понять. Привычка следить за каждым движением и взглядом любого существа, рядом с ним натыкалась на глухую стену. И так же иногда, сквозь эту стену пробивались какие-то эмоции, и они казались лавиной, готовой поглотить не только его, но и меня вместе с ним.
Я прекрасно понимала, что нужна ему. Возможно, гораздо больше, чем кому-то еще. Но если бы я отвечала взаимностью каждому, кто во мне нуждался, то уже давно превратилась бы в проститутку. Вот только, Серафим был не каждым... и именно поэтому я сейчас охотно отвечала на любое влажное движение его губ. А что еще оставалось делать?
Подхватив меня, Серафим попытался подняться. Но я не дала, когтями вцепившись в спинку кресла.
- Не надо, - выдохнула я, вместе с толчком его плоти в меня ощущая сильный прилив жара.
А все-таки лестно было осознавать, что этот древний вампир так на меня реагировал. Но вот только, с его стороны было не честно так себя вести. Это обезоруживало, стоило только дать слабину, что я, собственно, сейчас и сделала.
Вцепившись в его пепельные волосы, я потянула назад, заставляя запрокинуть голову, и подставляя шею к моему рту. Мои клыки без лишних прелюдий прорезали кожу, и его руки тут же сжались на моих ягодицах. И, черт! Но я была готова поклясться, что слышала едва уловимый хриплый стон. А потом я улетела, растворилась в чувствах, его и своих. Это снова было как маленький ураган. Его жажда по женскому телу, выдержанная годами и пропитанная силой тысячелетнего вампира, раздавливала и превращала в желе. И каждого чувства было так много... и так мало...
Я уже перестала помнить себя. Все снова было не важно... кроме его нужды во мне и моей в том, чтобы дать ему желаемое.
Съехав вниз по ногам Серафима, я вцепилась в молнию на его брюках. От спешки и усердия затрещала ткань. И снова хриплый стон сорвался с его губ, который я решила поймать своим ртом, впиваясь в его губы. Один короткий, французский поцелуй, и моя сорочка полетела на пол. А так как это был единственный предмет моей одежды, ничего не помешало мне сесть на Серафима, заполняя себя его тугой плотью. Но стоило мне сесть на него до конца, как первая разрядка прокатилась по его телу. Руки Серафима крепко сжали мою талию, и я замерла, пытаясь совладать со своими эмоциями. Жаль, мне не было видно глаз Серафима, который прижимался лбом к моей щеке.
Но уже через несколько минут, Серафим приподнял меня, а опуская, ударил клыками в шею, продолжая и усиливая бесконечное удовольствие, как единственное из утешений, которое у меня осталось...
День Великого Решения
С очередным закатом солнца по телу прокатилась привычная боль, возвращая меня к жизни. Открыв глаза, я обнаружила, что нахожусь одна в своей комнате. И снова в кровати, на мое удивление, чистой и свежей. И это после того, что мы с Серафимом тут вытворяли... Оу, черт! Одни мысли об этом воспламенили внутри новый прилив желания все повторить. И как только Серафиму удается добиваться от меня такого разнообразия чувств, которые я к нему испытывала?
Но все размышления развеялись как дымка, стоило мне увидеть то, что висело передо мной на стене. Это было платье, длинное, шелковое, красное, с корсетом... как во вчерашнем сне. Кажется, сегодня опять что-то намечалось. А еще одно совпадение со сном наводило на мысль, что Серафиму, который заранее подготавливал для меня наряды, просто не терпелось увидеть, как я в них выгляжу. Но я не торопилась надевать это шелковое великолепие. Я вообще никуда не торопилась, не желая выходить из комнаты. После всех потрясений во мне поселилась какая-то апатия. А всю печаль, боль и злость из меня выбил своим телом Серафим. Я даже не могла вспомнить, когда такое было, чтобы мне не хотелось вылезать из постели, и это при том, что я находилась в ней совершенно одна. И свернувшись под одеялом, я осталась нежиться в постели, смотря на мягкий блеск красного шелка.
Но разве кто-нибудь способен в этом доме оставить меня в покое? Не прошло и десяти минут, как в комнату вошел Радий.
- Добрый вечер, Маргарита.
- Радий... - строго обратилась я к нему вместо приветствия. Мне хотелось попросить, чтобы на моей двери немедленно поменяли кодовый замок, который перестал иметь какой-то смысл. Только, я почему-то тут же решила, что это... - не важно, забудь. Можешь даже не говорить мне, зачем пришел. Мое присутствие обязательно?
- Конечно. Ты должна присутствовать, как хозяйка дома.
- А-а-а... правда? - удивилась я. - И что за повод?
- Сегодня вампиры празднуют тот день, когда они впервые открылись людям. Сегодня День Великого Решения.
Мда, в такой праздник сложно улизнуть от неожиданной ответственности. Хотя, "я" и "ответственность" уже давно не сочетаемся друг с другом.
- Серафим ждет, - напомнил мне Радий.
- Да неужели, - не удержалась я от сарказма, устав это слышать.
Но было предельно ясно, что Серафим не будет ждать всю ночь. Как только его терпение подойдет к концу, он придет за мной сам. Так что, поднявшись с кровати, я взяла платье и зашла в ванную комнату.
Платье было шикарно. Даже казалось, что я еще ничего подобного не носила за все свои прожитые годы. Единственное что, оно было не таким длинным, как во сне, но достаточным для того, чтобы скрывать туфли на высоком каблуке и волочиться за мной по полу. Гладкий и блестящий шелк струился по ногам, играя насыщенностью цвета при каждом шаге. Я не меньше получаса провела в ванной перед высоким зеркалом, прежде чем налюбовалось им на своем теле. Корсет был из другой ткани, но вот его искусная вышивка была сплетена из шелковых нитей. Да в таком платье и умереть не жалко, - промелькнула у меня в голове мысль, тут же приобретая какие-то весомые очертания. Мои глаза нашли в зеркале свое отражение. Их синева опустела и потускнела, не отражая ни единого чувства. Надо же, оказывается, холодность Серафима была заразной.
И кого я вообще видела в зеркале? Красивую женщину вампира, или глупую неудачницу, которая потеряла все, что когда-то любила? И какое будущее меня ждало впереди? Быть подругой вампира и волка? Быть хозяйкой этого дома? Быть кем-то еще... привыкать, покоряться и смерено все принимать?
О да, конечно, почему бы и нет... Я могу быть кем угодно, но уже никогда - собой. Меня НЕТ без того, что я когда-то любила.
А ведь за чертой жизни было так спокойно...
- Маргарита, - позвал меня Радий через дверь.
Похоже, в этом доме ни один мужчина не умеет ждать. Я последний раз взъерошила волосы, и вышла к нему.
Держа мою руку на своем предплечье, Радий привел меня в тот же зал, где когда-то происходило наше соединение с Серафимом. Мое появление, как и всегда, вызывало шепотливый ажиотаж. Каждая пара глаз непременно поворачивалась ко мне, украдкой или открыто, смотря что себе мог позволить их обладатель. И в этих взглядах было все, от восхищения, до ненависти. Ну и пусть. Меня никогда не интересовало чужое мнение о себе, а сейчас и подавно.
Радий подвел меня к Серафиму, который был во всем черном - рубашка, брюки, шелковый галстук. И покрой такой, что это все ему невероятно шло. Я не могла не признать, что у этого вампира отменный вкус. А еще, удивительные манеры - внимательно меня оглядев, он взял мою руку и поднес к своим губам, целуя пальцы.
"Ты великолепна", - промелькнуло в моем сознании.
"Благодарю".
"Не стоит, это истинная правда".
Я попыталась ему улыбнуться, но почему-то вышло не совсем искренне.
"Почему ты не сказал мне о сегодняшнем вечере?"
"Прости, не успел".
О, такое далекое напоминание о вчерашней ночи, а меня снова бросило в жар, да с такой силой, что даже потеплело тело. Серафим сжал мои теплые пальцы и подвел к высокому кожаному креслу, которое стояло на небольшом возвышении. Рядом было еще одно, почти такое же, и выглядели они, как современные троны царя и царицы. И стоило это осознать, так мне стало как-то неуютно сидеть на этом месте.
Серафим садиться не стал. Он взял в руку бокал с кровью, который ему поднесли, и повернулся к вампирам, замершим в ожидании.
- Дети, братья и сестры. Сегодня мы празднуем Великий день, который изменил наше будущее. Мы многое потеряли, и многое приобрели. Мы приняли новую жизнь, как данное, и я благодарю всех за вашу волю и терпение. - И подняв бокал, он добавил: - За нас.
После этого короткого тоста, который все поддержали, вечер снова продолжился. Заиграла музыка, опять начались какие-то танцы и прочая чепуха. Серафим сел в свое кресло, обращая взгляд на вампиров, как всегда сдержанный и величественный, как истинный Глава своей расы. Это определенно было его место. Но, черт, что я делала рядом с ним? Во мне нет ни воли, ни терпения, во мне уже вообще ничего нет.
"Тебя что-то тревожит, Марго?" - спросил он.
"Не уверена".
"И ты даже мне ничего не скажешь на счет того, какое место я тебе определил?"
"И какое же?"
"Ты хозяйка этого дома, и ты моя спутница. В будущем можешь стать и хозяйкой нашего города. И это достаточно почетное место, но и достаточно ответственное".
"Это не мое место, Серафим. Я безответственна, а хозяйка из меня вообще никакая".
"Ты справишься, а я буду рядом, чтобы помочь".
"Это опять твоя очередная уловка?" - ухмыльнулась я. - "Ты пытаешься сломать меня и заставить измениться, поставив в определенные рамки?"
Мои слова прозвучали без злости. Я просто констатировала факт. Серафим ничего не делал просто так, и он привык добиваться своей цели. Иногда даже казалось, что он мною пользовался, но пользовался для себя, а не ради чего-то. И это вызывало легкую грусть. Я словно была его игрушкой, куклой, которую он пытался завести от ключа, которую хотел любить и брать от нее то, что ему было необходимо. Только вот, он никак не мог подобрать к своей кукле нужного ключа.
Мои же чувства к другим уже не имели права на существование. Я должна была направить их в то русло, которое было нужно Серафиму. "Не делай из меня большего монстра, чем я есть" - сказал он мне вчера. Да, Серафим был не настолько плох, насколько можно было предположить. Он многое делал во благо, но половина из этого имело его личный интерес. И сложно было понять сразу, ради чего он что-то делает. Ты понимаешь это только тогда, когда уже все сделано. Вот поэтому, для меня определение "монстр" ему вполне подходило. И только во время секса он был настоящим и открытым, таким, что захватывало дух.
"На самом деле, Маргарита, я надеюсь, что новые обязанности отвлекут тебя от неприятных мыслей, что постепенно ты сможешь привыкнуть и влиться в нашу новую жизнь".
Как же, отвлечешься тут, - подумала я, находя глазами Юлиана. Где-то внутри меня зашевелились чувства, которые я попыталась задушить на корню. Но это не значило, что мне удалось успокоиться. О, совсем нет. Я просто была слишком вымотана для очередной истерики или сцены ревности. Я просто не видела в этом смысла...
Юлиан, конечно же, осмелился прийти сюда вместе со своей Аллой. Но смотря на девушку, я уже не так сильно хотела ее убить. Ее смерть уже ничего не изменит. И даже мстить мне не хотелось.
Хотелось извиниться.
"Я отойду", - вставая, сказала я Серафима.
"Марго..."
"Не переживай, я буду себя хорошо вести".
"Вот именно это меня сейчас и беспокоит. Ты сегодня на себя не похожа".
Я лишь улыбнулась на эти слова и пошла к Юлиану. За моей спиной тут же выросли Глеб и Роберт, мои негласные охранники, которые не очень-то были довольны своей должностью. Ну, а что им оставалось? Разве, у кого-то тут была возможность выбора?
Вряд ли...
Не успела я подойти к Юлиану, как он уже аккуратно подтолкнул человечешку за свою спину. Он все еще боится за нее, глупый.
"Ты так трогательно пытаешься ее от меня защитить..." - сказала я ему с ухмылкой.
"У моего поведения есть свои причины, не так ли?"
"Уже вряд ли. Можешь оставить ее себе и развлекаться всю свою вечность. Я подошла не за этим, я подошла извиниться..."
Юлиан нахмурился. А я протянула руку и дотронулась до его скулы, которая тут же напряглась под моими пальцами, сжимая челюсть.
"Мне жаль, что я все испортила, правда, жаль..."
Хотелось сказать что-то еще, но почему-то уже не выходило. Остальные слова встали комом поперек горла - уж слишком тяжелыми они были, что можно было ими и подавиться. Моя рука скользнула со скулы на губы. Юлиан сглотнул, и мне показалось, что каждая его мышца сейчас зазвенит он напряжения. Он отказался от меня, но он все равно продолжал любить. Я чувствовала это, как его бесконечную печаль. Он сделал свой выбор, теперь осталось его сделать мне.
"Прости", - прошептала я ему.
Отняв руку, я отвернулась, как можно сдержаннее дотрагиваясь до своих губ теми пальцами, которые только что лежали на губах Юлиана. Это был мой прощальный поцелуй, лишь для меня одной.
"Марго..." - попытался что-то сказать Юлиан.
"Нет, лучше молчи. Все что надо, я уже знаю, а остальное - не важно..." - ответила я, как-то уж слишком расстроено для своего хваленого и относительного спокойствия.