В последний раз, когда Харриет видела Гриффина, он был погружен в общение с леди Констанс. Ничего, подождет. Она надела платье для утреннего чаепития, вымыла лицо и сполоснула рот розмариновой водой. Но вот волосы… Боже правый! Что за чудовище перед ней в зеркале? Рыжие космы торчали во все стороны. Да ей потребуется не меньше часа, чтобы расчесать их, а до той поры она и носу не покажет в приличной компании. Обычно она заплетала непослушные пряди перед сном. Но вчера ей было не до того. Герцог едва не соблазнил ее прямо посреди коридора, а сразу после этого танцевал с женщиной, которую высшее общество прочило ему в невесты.
Что ж, пусть увидит ее такой. Можно подумать, в нее молния ударила. От этой мысли Харриет стало легче.
- Пойдемте же, - торопила ее Чарити, подталкивая к двери. - Забудьте вы про волосы.
- Так все плохо?
- Я таким его еще не видела. Хорошо будет, если с вас не снимут голову, а мы останемся при работе.
Харриет вздернула подбородок.
- Я работаю на леди Паулис.
Чарити буквально вытолкала Харриет за дверь.
- А кто сказал, что он не выставит вздорную старуху вон, как только сыграет свадьбу?
Гриффин сидел в гнетущей тишине, когда она вошла в библиотеку и предстала пред его светлы очи. Харриет знала этот фокус. Она не единожды стояла перед мировым судьей и знала, что когда тишина давит на обвиняемого - то есть на нее, - сломаться легче легкого. Но Харриет была так зла на Гриффина, что не собиралась потакать его прихотям. Быть может, со временем она бы забыла, что вчера вечером он танцевал с другой женщиной. Но она никогда не простит его за то, что он вынудил ее появиться перед ним с неприбранными волосами.
Гриффин побарабанил пальцами по столу.
- У вас ушло непростительно много времени на то, чтобы явиться сюда.
- Прошу прощения, если вашей светлости пришлось ждать, - сказала Харриет, задыхаясь от раздражения. - Я…
Стук в дверь прервал дальнейшие объяснения.
- Войдите, - рявкнул герцог. Дверь открылась, и лакей вкатил столик с дымящимся фарфоровым чайником, одной-единственной чашкой, одной тарелкой и тремя серебряными блюдами с едой. Воздух наполнился ароматом жареного бекона и тоста с маслом.
В тишине живот Харриет заурчал особенно громко. Пока Гриффин потакал своим желаниям, она едва не падала в обморок отчасти от недоедания, отчасти от последствий вчерашних непристойностей.
Герцог откинулся на спинку стула.
- Что случилось с вашими волосами?
Харриет сосчитала до десяти, затем до двадцати. Она сложила ладошки лодочкой и подумала о своей прежней жизни. Подумала о маленьком племяннике и сводных братьях, которые в силу своего невежества вынуждены были влачить жалкое существование на задворках Сент-Джайлза. Она освежила в памяти давно забытые ощущения страха, побоев, голода и стыда. Но даже после этих нехитрых упражнений она не вполне владела собой и готова была в любую секунду залепить герцогу пощечину.
Но вместо этого она сделала неуклюжий реверанс и словно во сне попятилась к двери. Внутренний голос цитировал строки из инструкции по правилам хорошего поведения, в которых говорилось, как следует выходить из неловких ситуаций.
- Прошу прощения за то, что вынуждена оставить вас, ваша светлость. Но мне вдруг стало нехорошо…
Гриффин замер.
Харриет одной рукой потянулась к ручке двери, а второй прикрыла глаза.
- Если вы хотите извиниться за вчерашний вечер…
- Извиниться?
Харриет уставилась на него сквозь пальцы.
О чем она только думала? Герцог вовсе не чувствовал себя виноватым, судя по его виду. Может быть, ей все это приснилось? Интересно, а другой знаменитый герцог, Вильгельм Завоеватель, извинялся зато, что покорил Англию? Харриет распахнула дверь, но Гриффин обошел ее и закрыл дверь.
- Что вы делаете? - возмутилась она.
Герцог подхватил ее под коленки и взвалил на плечо, кивая в притворной тревоге.
- Я не могу позволить вам упасть в обморок посреди коридора, иначе меня будут винить в этом. Прямо позади нас есть чудесная тахта, на которой вам будет удобнее лежать в обмороке.
- Как удобно.
- Вы находите? - спросил Гриффин и подбросил ее чуть выше, чтобы удобнее было нести через комнату.
Харриет рефлекторно обняла его за шею. Выбора у нее не было, поскольку иначе она ударилась бы головой о мебель. Он нес ее к тахте, словно варвар, и ему, похоже, не было никакого дела до того, возражает она или нет. А Харриет, между прочим, было, что сказать по этому поводу.
- Ну, вот и пришли - сказал Гриффин, бросая ее на тахту, примостившуюся между двумя окнами. - У вас есть три минуты, чтобы прийти в чувство, иначе я вызову лекаря. Пока есть время, можете привести в порядок свои волосы.
- Ну, все, - сказала Харриет, садясь прямо. - Это последняя капля, больше я не вынесу ни одного оскорбления в свой адрес. И мне плевать, что вы герцог, даже если бы вы жили в замке из бриллиантов. И мне плевать, пусть хоть все женщины этого мира захотят стать вашей женой. Я…
Он сел рядышком, всем своим видом показывая, что готов слушать. Но Харриет уже упустила мысль. Она только сейчас поняла, что при дневном свете его лицо еще красивее.
- Я… я забыла, что собиралась сказать. Гриффин потянулся и откинулся на спинку тахты.
- Что-то насчет бриллиантов, жен и… ах да, последней капли и оскорблений. Это напомнило мне о причине, по которой я вызвал вас так спешно, что вы, очевидно, не нашли времени привести себя в порядок.
Харриет поджала губы. Он собирается уволить ее, и она уже ненавидела его за это. Она ненавидела его не только за то, что он герцог, но и за то, как сладко от него пахло, и за то, как он соблазнял ее своими глазами, отчего она снова теряла над собой контроль. И она бы все-таки потеряла сознание, если бы джин, который тек в венах ее отца и перешел по наследству к ней, не сделал ее крепче ломовой лошади.
- Если вы собираетесь дать мне расчет, ваша светлость, то будьте так любезны, управиться до темноты.
Гриффин пожал плечами:
- Это случится определенно не раньше завтрака.
Он прижал ее к тахте своим телом, и она почувствовала, как врезается в кожу отворот его черного сюртука там, где ее не защищало нижнее белье из муслина.
- Вы все еще в предобморочном состоянии? - спросил он, отводя с лица прядь ее рыжих волос. - Если так, то лучше вам выпить чашку чая и перекусить до того, как я объясню, зачем вас вызвал. Хороший завтрак успокоит ваши расшатавшиеся нервы.
Харриет пригладила волосы рукой, лишая тем самым Гриффина возможности любоваться ее растрепанными прядями. Успокоить нервы! Ну и нахал. Он отнял у нее больше нервов, чем женщина-убийца, с которой она месяц делила одну камеру в тюрьме. Но есть все же хотелось.
- Так это мне принесли завтрак? - спросила Харриет на полпути к столу.
- Я уже поел, - ответил Гриффин. - Угощайтесь, будьте как дома.
Харриет потрогала ладонью чайник. Он все еще был обжигающе горяч. Тосты и бекон манили соблазнительными ароматами. Она бы не простила себе, если бы из-за ее отказа такую вкуснятину просто выбросили. Тем более Харриет знала, как трудно приходится слугам, когда они пытаются угодить герцогу, чтобы он не уволил их.
Она устроилась за столом, сев на ближайший стул, элегантно сложив ноги, как ее учили в академии. В былые дни она бы набросилась на еду, словно оголодавший фермер. А сейчас она деликатно надкусывала то хлеб, то бекон.
Герцог отвернулся к окну, нахмурив брови. Харриет положила тост обратно на тарелку. Она посмотрела на его рабочий стол и только сейчас заметила бумаги, разбросанные повсюду. Некоторые листы лежали даже на полу, как будто он швырнул их в гневе.
- Мне кажется, вам лучше сразу сказать мне, что стряслось, - сказала Харриет, закусив губу.
Гриффин покачал головой:
- Доедайте тост. Я не видел аппетита у женщин с тех пор, как приехал в Лондон. Мне бы не хотелось думать, что это я вызываю у них такой страх.
Очень даже может быть.
Харриет сделала маленький глоток чая, вздыхая от удовольствия. Нет ничего лучше крепкого чая для хорошего начала дня.
Ну, разве что поцелуй герцога.
- Что у вас на столе? Или мне лучше не спрашивать?
Гриффин повернулся к ней.
- Мой секретарь вчера уволился.
- Интересно почему, - сказала Харриет, не подумав. - Но вы ведь… я не… неужели вы хотите, чтобы я…
- Заняли его место? Нет, конечно. Тетушка ни за что не согласится делить вас. Странно, что она еще не подняла шум, потеряв вас из виду.
- Вчера мы поздно легли спать, - напомнила Харриет. - Уже светало, когда я оказалась в своей постели.
- Что ж, пока мы спали, чертовы типографии, потрудились на славу. Вы не читали утренние газеты?
- У меня не было времени даже волосы уложить. Гриффин усмехнулся:
- Нужно было заказать вам расческу и ленту вместе с завтраком.
Харриет осторожно вздохнула.
- Так вы не станете увольнять меня?
- С чего мне вдруг увольнять вас?
- Прошлой ночью… ну, я не знаю… право же…
- Неужели вы думаете, что в чем-то виноваты? - Гриффин нахмурился еще сильнее. - Если бы я вас уволил, то тетушка спустила бы на меня всех собак. Впрочем, когда я скажу вам, что про меня написали газеты, вы, возможно, сами захотите уйти. - Он помолчал. - Точнее сказать, написали про нас.
Повисла пауза. Харриет стало стыдно за то, что она так увлеклась своими переживаниями. Ведь у герцога могли оказаться весьма серьезные причины для того, чтобы выдернуть ее из постели в такой ранний час.
- Я догадываюсь, в чем вас обвиняют, ваша светлость. Мне же выдвигали обвинения и похуже.
- А вы знаете, что они говорят сейчас? Харриет покачала головой. Он сказал это таким голосом, что она предпочла бы остаться в неведении.
- Нас обвиняют в интимной связи.
- О-о. - Харриет едва не рассмеялась. Такого облегчения она давно не испытывала. - И это все?
Гриффин удивленно посмотрел на нее:
- Для вас было бы, кстати, разрыдаться и обвинить меня в том, что я разрушил вашу репутацию, над которой вы работали все эти годы.
- Леди Паулис меня убьет, - неожиданно сказала Харриет.
- Нет, - возразил Гриффин. - Она убьет меня.
- Но это же какой-то абсурд, - сказала Харриет, качая головой. - Это все ложь. Вы и я…
Она не закончила. Гриффин бросил на нее такой взгляд, что она боялась даже подумать, что он хотел этим сказать.
- Прямо-таки абсурд? - спросил герцог. Харриет медленно встала.
- Абсурд, если, конечно, вы не предлагаете стать вашей любовницей.
Гриффин негодующе посмотрел на нее:
- Я даю вам шанс сбежать, пока до этого не дошло. На ваших дверях нет замка.
- Но как вы… - Она заметила слабую улыбку на его губаx. - Что будет, если ее светлость прочитает газеты?
- А она непременно их прочитает.
Харриет посмотрела на листы, разбросанные по столу.
- Она поверит написанному?
- Она не поверила, что я убил Лайама, когда меня обвинило в том общественное мнение. Но здесь совсем другое дело. Кое-что из написанного все же имеет под собой основания.
- Тогда я виновата не менее вас, - сказала Харриет едва слышно.
Он поднял голову.
- Ступайте, - сказал он сдержанным тоном. - И кто бы ни спросил вас об этом скандале, ничего не говорите.
- Да, ваша светлость.
Харриет повернулась, чтобы уйти, но остановилась. Она разрывалась между тем, что Гриффин приказал ей, и тем, что велело сделать ей сердце.
- Можно мне сказать кое-что? - спросила она, поторопившись продолжить, пока он не прервал ее. - Слова бессильны принести боль, если вы сами не позволите им. Я бы провалилась сквозь землю, если бы поверила тому, что давно-давно сказал про меня родной отец.
Гриффин покачал головой:
- В том, в чем меня обвиняют, нет ни слова правды. Я вполне способен защитить себя. Но когда мое имя используют как оружие против тех, кого я люблю, то это совсем другое дело.
- Думаю, я понимаю, о чем вы говорите. - Харриет повернулась к двери, с трудом сдержавшись, чтобы не прибраться перед уходом. Неудобно было оставлять герцога в таком беспорядке, пусть он и сам создал этот хаос.
- Харриет…
- Да, ваша светлость?
- Во имя всего святого, сделайте что-нибудь с волосами.
Ее волосы. Гриффин тяжело вздохнул, когда Харриет вышла из комнаты. Ни одна другая женщина не могла сравниться с Харриет. В ней были страсть и красота, лед и пламень. Нужны ли ей его предостережения? Услышала ли она их? Он очень надеялся на это. Во всяком случае, себе он все объяснил. Она сказала, что все понимает, но если бы она на самом деле понимала всю силу его желания, то не храбрилась бы так в его присутствии.
Гриффин огляделся по сторонам и улыбнулся, вспомнив испуганное лицо Харриет. Она почти убедила его, что вот-вот упадет в обморок. Особенно когда он склонился над ней на тахте.
Она не хуже любой герцогини изобразила легкое недомогание. Ее выдавали лишь глаза, в которых он увидел смешливые огоньки.
Взгляд Гриффина упал на небольшой сверток, который лежал на столе среди разбросанных бумаг. Он нашел его на полу кареты той ночью, когда приехал за Харриет в Сент-Джайлз. Он хотел отдать сверток ей, хотя нитка поддельного жемчуга едва ли стоила такой суеты. Впрочем, возможно, ожерелье имело иную цену. Это мог быть подарок от поклонника. Но изделие это было настолько оскорбительно дешево, что он сомневался, стоит ли его возвращать, или лучше подарить взамен что-то более ценное, чтобы подчеркнуть ее место в его жизни.
Глава 21
Что же чувствовал он, тот, кого, как я думал, я не смогу познать.
Мэри Шелли. "Франкенштейн"
Леди Паулис прочла утренние газеты и осталась, крайне недовольна. Она не озвучила, чем именно она разочарована: действиями ли Харриет, либо действиями своего племянника, либо газетами, раздувающими слухи об их возможной интимной связи. Тем не менее, она отправляла в ссылку в подвал каждого попавшегося ей под горячую руку слугу за воображаемые злодеяния.
К вечеру она отправила в отставку свою компаньонку столько раз, что Харриет, махнув рукой, воскликнула в сердцах:
- Не трудитесь, ваша светлость, я уйду сама!
- Вы не покинете этого дома, мисс Гарднер.
- Я не останусь ни за какие коврижки.
Она развернулась, схватила со стула плащ и уже в дверях наткнулась на Гриффина. Герцог был достаточно умен и прятался весь день, чтобы не встречаться с гневом своей тетушки. Харриет же пришлось терпеть все одной.
Черные волосы Гриффина блестели, словно он проскакал на лошади много миль.
- Я устал стучать в дверь. Куда все подевались? Где дворецкий? Где лакеи? Что тут у вас происходит?
- Спросите у ее светлости, - сказала Харриет, натягивая на плечи плащ.
Леди Паулис набросилась на племянника:
- Мисс Харриет грозится бросить меня. Что ты на это скажешь?
- Я бы назвал чудом то, что она продержалась так долго.
- Я бы и тебя выгнала, если б могла! - воскликнула тетушка в сердцах.
- Почему бы и нет, - ответил Гриффин, бросив ей под ноги перчатки, будто латную рукавицу. - Мне надоело, что вы вопите с утра до ночи как матрос.
- Да как ты смеешь, ты… порочное дитя. Гриффин скрестил на груди руки.
- Вы так и не сказали мне, верите ли вы в то, что прочли про меня.
Харриет в ужасе перевела взгляд с герцога на леди Паулис. Они выглядели как пара уличных бузотеров. И она была между ними как между молотом и наковальней.
- Мадам, - сказала Харриет, вставая между ними. - Очевидно, что мое присутствие в этом доме нежелательно для герцога и…
- Что за вздор. Мало ли что для него нежелательно. Куда это вы собрались идти, мисс Гарднер? Положите на место плащ.
- Я уйду, пока не причинила еще больших неудобств.
- Но вы не можете уйти, - сказала леди Паулис. - Я заплатила вам вперед. Вы взяли деньги и обещали отработать их. Так что вы должны мне.
Гриффин наклонился, чтобы подобрать с пола перчатки, и процедил сквозь зубы:
- Я повернусь и уйду из этого дома навсегда, Примроуз, если вы действительно верите тому, что наговорили про меня газетчики.
- И про меня, - сказала Харриет, внезапно почувствовав желание улучить минуту-другую, чтобы улизнуть из дома и купить ту самую газету, о которой шла речь и которую леди Паулис приказала слугам уничтожить.
Леди Паулис покачала головой, словно только что очнулась ото сна.
- Разумеется, я не верю, - сказала она как-то неубедительно. - Тем не менее, поверят другие. А что до меня, то я думаю, что где дым, там и…
- …там и Боскасл на горизонте появится, - закончил за нее Гриффин, криво усмехнувшись. - Вы сами рассказывали мне историю нашей семьи.
Леди Примроуз поджала губы.
- Да. Но даже я не думала, что история так скоро повторится. - Она посмотрела на него, не мигая. - Отныне каждый твой шаг будут разглядывать через увеличительное стекло.
- Да я в жизни больше не появлюсь ни на одном светском сборище, - бросил Гриффин. - Охотникам за скандалами придется потрудиться, чтобы достать меня за стенами дома.
- Это лишь подогреет их любопытство. Более того, я лично буду присматривать за тобой.
Гриффин расстегнул плащ для конных прогулок и протянул руку над головой Харриет, чтобы положить перчатки на вешалку. Она бросила на него удивленный взгляд, когда заметила толстую пачку газет, заткнутую за пояс его брюк. Неужели он решил скупать сплетни с той же скоростью, с какой их печатают? Как ни странно, но эта мысль заставила Харриет улыбнуться.
К тому времени как подали легкий обед, леди Паулис уже заметно успокоилась. Она извинилась перед слугами и перед Харриет за свой дурной характер. Когда Гриффин спросил, не входит ли он, случайно, в список ее благосклонностей, она посмотрела на него внимательно, выждала несколько томительных секунд, затем подошла к его стулу и поцеловала племянника в щеку. У Харриет не отняло много времени понять причину смены настроения своей работодательницы.
Мисс Эдлин приехала к ним в гости, чтобы провести с ними вечер. И сделала она это по собственному волеизъявлению. Впрочем, надела она один из своих обычных невзрачно-серых нарядов. Она напоминала Харриет потерянный дух, что бродит по кладбищу в поисках собратьев по несчастью. Но Эдлин немало удивила ее, когда, войдя в дом, тепло обняла не только леди Паулис и Гриффина, но и саму Харриет.
Глаза леди Паулис заволокли слезы от нахлынувших эмоций.
- Я полагаю, дорогуша, твое недолгое пребывание в академии уже приносит свои плоды. Должна признать, мы скучали без тебя, моя девочка.
После десерта из пирога с малиновым джемом они ушли в библиотеку герцога. Его светлость сидел за столом и просматривал корреспонденцию. Эдлин, снова удивив их всех своим поведением, свернулась клубочком на тахте, положив голову на колени леди Паулис. Они вместе просматривали модные журналы.