Он дождался, когда заиграет музыка и толпа вокруг них рассеется, усмехнулся:
– Забыл ее предупредить, что зомби можно использовать только определенным образом.
Король вопросительно поднял брови, и орк пояснил:
– Ты же понимаешь, они мертвы, кровь не бежит в их жилах, поэтому чтобы заставить работать его подъемный рычаг, ей придется кормить его до утра. Правда, у него есть пальцы и язык…
Мужчины переглянулись и похабно заржали. Элиза ничего не поняла, но все равно почувствовала себя неуютно под оценивающим взглядом орка. Лисан – предательница, ушла танцевать с папенькой, а к Элизе с радостной улыбкой на губах, подпрыгивая при каждом шаге, спешил ее прыщавый поклонник. Дуб! Но, слава богине, его задержал в пути какой-то старичок. Рядом кружились в танце выскочка блондинка и коротышка граф. Это выглядело смешно, потому что граф был на полголовы ниже партнерши. Но, похоже, Амадею подобные мелочи не волновали, она даже не соизволила снять туфли на высоких каблуках, чтобы не казаться такой жердью. А где же генерал?
Глаза Элизы полезли из орбит, а настроение стремительно упало ниже замковой тюрьмы, хотя, насколько она знала, ниже была лишь усыпальница предков. Генерал стоял рядом с троллем, и хвост того нагло обнимал герцога Синека за талию! Он же этого словно не замечал, пил вино и со смехом что-то рассказывал. Элиза от такой вопиющей наглости и распущенности почувствовала, как ноги подкашиваются, и быстро уселась на диванчик, лихорадочно обмахиваясь веером.
– Что, не танцуешь? – раздался за спиной сочувственный голос, и Амадея грациозно опустилась рядом – Что же так? Никто не приглашает? Как тебе не повезло! Столько женихов вокруг, но один носат, второй толст, третий груб, четвертый ростом не вышел. Нет для бедной Элизабет достойного кавалера. Брат посчитал, что ты для него слишком хороша, и разорвал все договоренности. Его Величество даже пикнуть не успел, как Ырыг уже занял твое место…
Элиза едва сдерживалась, чтобы не ударить дрянь, а Амадея продолжала:
– Даже шаман сбежал от тебя с госпожой гренадершей. Надо было тебе хотя бы лапушку Зика хватать. Он так похож на Эриндриэля в юности, если верить картинам королевской галереи.
– О ком ты? – с любезной улыбкой поинтересовалась Элиза, желая только одного: выцарапать ехидне ее наглые зеленые глазки!
– О зомби, что вылечил твою будущую мачеху, – добила Амадея соперницу и, довольная собой, удалилась, оставив Элизабет хватать ртом воздух и в бессильной ярости мять дорогой веер работы мастера Чинь.
– Женщина! – над нею навис хан. – Пошли танцевать!
Не дожидаясь согласия, он ухватил Элизу за руку, и спустя мгновение они стояли посреди зала в окружении танцующих пар.
Ух ты! Оказывается, эта махина умеет танцевать! И очень неплохо умеет, уж точно лучше, чем виконт Дуб, который топчется рядом с какой-то замухрышкой в желтом платье. Удивительно, но у некоторых девиц вообще нет вкуса! Неужели так трудно узнать, какой цвет популярен в этом сезоне? Желтый носили три года назад! Да вот хотя бы с нее пример брали, уж у Элизы всегда все наряды пошиты по последней моде!
Орк двигался легко, словно это была не гора мышц, увешанная тонной оружия, а изящный учитель танцевальных па, и вскоре Элизабет, которая обожала танцевать, начала получать удовольствие от движений. Не так уж он и страшен. Даже симпатичен, если не смотреть на клыки. Но танцы танцами, а план мести нужно осуществлять.
– Господин хан, – елейным голоском произнесла она, поглаживая орка по предплечью и дивясь, как он не поранил еще ее своими длинными когтями. – Вы уже выбрали себе невесту?
Шеол покосился на нее и усмехнулся. Он веселился. Эриндриэль где-то в закутках дворца занимался бурным сексом, и от него постоянно шел поток энергии: пьянящей, будоражащей, возбуждающей, поэтому орк был в прекрасном настроение. Иметь одну душу на двоих – это здорово! Неудивительно, что на Дри нападало вдохновение в те моменты, когда сам Шеол испытывал особенно волнующие эмоции.
– Нет! Хочешь предложить себя? – рыкнул орк. – Ты слишком тонка, я не люблю таких. Мало мяса и сисек нет.
Элиза вздрогнула. Богиня! Они что, едят своих жен? О, тогда тем более надо осуществить план!
– Нет, но моя подруга маркиза Амадея так мечтает стать вашей женой.
Она потупила глазки и погладила орка еще раз.
– Она спит и видит себя в Орочьих степях. Мечтает об этом днем и ночью Только что просила сказать вам, что смиренно просит, чтобы выбрали ее. Она достойная партия, племянница короля. Красавица. Блондинка. И грудь у нее большая.
– А отчего она сама этого не сказала?
– Стесняется, – со вздохом сообщила Элизабет, надеясь, что жуткий орк не слышит, как от ненависти колотится ее сердце. – Не пристало благородной даме самой говорить о своих чувствах. Не подобает.
Орк громко хохотнул, и тут, слава богине, музыка закончилась, и Элиза под шумок улизнула из зала. Ни папенька, ни змея подколодная Лисана, полностью поглощенные друг другом, не заметили ее исчезновения. Только Шеол проводил маркизу похотливым взглядом. Пока Элизабет шла по залу, улыбаясь и раскланиваясь с многочисленными гостями, она ощущала почти осязаемый взгляд орка на спине и ниже. Это волновало и пугало одновременно. Было в орках что-то очень порочное, но жутко притягательное. И если бы не клыки… то может быть… Нет, нет! Что за глупости лезут в голову!
Глава 3. О лжи, мести и мальчишнике
– Куда ты, любовь моя!
Сперва ее догнал резкий запах пота и сандала, а затем и его обладатель – прыщавый виконт Дуб.
– Маркиза Синек рассказала мне о твоих чувствах. Я знал, знал, что понравлюсь тебе! Завтра я буду просить твоей руки, несравненная Элизабет Рауль! – взахлеб тараторил он, при этом его потная ладонь ухватила Элизу за руку, не давая никакой возможности сбежать.
– Я посвятил тебе стихи!
Твои глаза как два дурмана!
А грудь твоя как эшафот!
Хочу возлечь я на него,
И умереть, как черный кот!
– А причем здесь кот? – растерялась Элиза.
Она все же выдернула ладонь и отерла ее о подол платья.
– Для рифмы, – счастливо улыбаясь, сообщил ей виконт. – Эшафот – кот Коты нынче в моде, после того как в наше королевство завезли роман Лиса Алинского "Колдунья и ее кот". Не читала? Самый модный роман этого сезона. Хочешь, я тебе его прочту, я помню некоторые особо пикантные моменты, – он загадочно подвигал бровями. – Наизусть!
Виконт выставил вперед тоненькую ножку, отбросил за спину серые волосы, прижал руку к груди и с надрывом в голосе начал нараспев декламировать:
…Она смотрела надменно, но в дышащем высокомерием и чувственностью лице читалась скрытая готовность подчиниться.
– Как интересно!
Треснуть бы по башке тебя этим романом!
– Виконт, у меня очень разболелась голова, – состроила Элиза несчастную мордашку. – Я устала и хочу спать.
– Тогда до завтра, любовь моя! Завтра ты станешь моей! – воскликнул пылкий влюбленный и раскланялся. – А я вернусь на бал, чтобы в тоске и одиночестве мечтать о твоих розовых губах, тонкой талии и милых щечках. Я буду пить вино и предаваться меланхолии.
– Ах, не стоит Лучше развейся, познакомься с другими претендентками, проведи хорошо вечер!
И Элиза, не дожидаясь ответа, припустила по коридору.
Виконт еще немного постоял, глядя ей вслед с мечтательной улыбкой на губах, а затем вприпрыжку поспешил назад в зал, откуда слышалась музыка и громкий смех. Там его уже поджидала маркиза Амадея.
– Как все прошло? Ты признался?
– Да! И она ответила мне взаимностью!
– Женщина! – раздался над их головами рык. – Мы еще не женаты, а ты уже кокетничаешь с этим червяком!
Виконта словно ураганом снесло. Над Амадеей возвышался орк и кровожадно ухмылялся.
– Сиськи у тебя что надо.
Он протянул руку, делая вид, что собирается ущипнуть девушку, она с негодованием хлопнула по ручище веером.
– Как не стыдно, хан Эришеолталь!
– Радуйся, женщина! Я решил ввести тебя в гарем! Завтра сбудется твоя мечта! – громко заявил орк.
Народ вокруг навострил уши, послышались смешки, кое-кто начал смотреть на Амадею с сочувствием.
– Ах, как я счастлива, но вы опоздали, ваша злобность, – ехидно произнесла маркиза. – Граф Сорес уже сделал мне предложение, и я его приняла!
– Эта букашка? Хочешь, я раздавлю его?
– Кого ты назвал букашкой, животное?
К ним подошел граф Сорес в сопровождении герцога Синека и Ырыга.
– Эй ты, груда мяса, я с тобой разговариваю!
Низкорослый и щуплый Сорес едва доставал Шеолу до груди, поэтому чтобы посмотреть в лицо орку, ему пришлось задрать голову.
– Поднять тебя? – невинно поинтересовался орк.
– Зачем? – не понял граф.
– Чтобы ты смог дать мне пощечину, – серьезно ответил вождь Орочьей степи.
– Только посмей его обидеть!
Амадея грозно нахмурила брови, любопытствующий народ начал отодвигаться от разгорающегося скандала.
– И что ты мне сделаешь, женщина?
Шеол с усмешкой смотрел на маркизу.
– Стукнешь этим хвостом мертвого павлина?
Он протянул руку и погладил кончиками пальцев перьевой веер, при этом глядя на Сореса.
– Нет, – мило улыбнулась маркиза. – Я громко заверещу, что хан Эришеолталь назначил меня любимой женой! Старшей по гарему!
– Не вздумай! – зашипел Шеол, зажимая маркизе рот. – Дея, успокойся! Если твои вопли дойдут до моих наложниц, мне умрец.
– А вот нечего обижать моего избранника.
Амадея вывернулась и показала орку язык.
– Я рада тебя видеть, Шеол! Ты совершенно не изменился после Академии.
– А ты стала еще красивее, – улыбнулся Шеол и повернулся к ухмыляющимся парням. – Выпьем? А то тут такая тоска. Меня уже тошнит от этих чопорных девиц и их любезных мамаш. Чувствую, скоро кого-нибудь покусаю.
– Как в старые добрые времена, – мечтательно протянул генерал и погладил тролля по спине. – У тебя или у меня?
– Давайте у нас. Там Дри как раз бабу какую-то имеет. Присоединимся.
– Эй, вы хотите собрать мальчишник? Тогда я, пожалуй, воздержусь от приглашения, – улыбнулась Амадея. – Повеселитесь без меня.
– Ага. Последняя холостяцкая вечеринка. А то завтра нас всех окольцуют, скуют цепями и на яйца поставят печати, – заржал Шеол.
– Тебе-то чего бояться? У тебя сколько жен? – ткнул кулаком в орочий бок Сорес.
– Девять! Но не жены, а наложницы. А жену завтра всучат. Политика.
Тролль, обняв генерала хвостом, подтянул его к себе и что-то жарко зашептал в ухо, одной рукой оглаживая плечо мужчины, а второй теребя свою косу.
Амадея вздохнула. Тролль был даже симпатичен. Довольно стройный для своей расы, пожалуй, даже изящен, ни капли жира, только четко очерченные мышцы. И глаза красивые, темно зеленые, большие, с густыми ресницами И смотрел он на брата с нежностью и слегка застенчиво. Но все равно это был тролль!
– Мужчине, чтобы влюбиться, не нужно долго изучать объект своей страсти. Любовь просто врывается – и все Бац, и ты уже по уши втюрился… в тролля. Толерантность, чтоб ее, – хмыкнул орк, косясь на скисшую Амадею. – Нынче не модно осуждать всякие извращения. Но ты не переживай..
Он склонился к уху девушки и что-то прошептал. Пока он шептал, ее и без того большие зеленые глаза становились еще больше.
– Спи спокойно, – закончил Шеол.
– Правда? Дай я тебя поцелую за эту новость. А ты познакомишь меня завтра с шаманом? Ты никогда не говорил, что у тебя есть брат. Да еще и златовласый.
– Ай, он убогий, что о нем говорить. Много лет жил в пещерах, медитировал, курил траву, ел грибы… Женщин не видел, мужиков лапал. Чокнутый, в общем. Но он забавный, я вас с ним познакомлю. Пошли, я проведу тебя к королю и заодно предупрежу, что сваливаю с этого мероприятия. А то как-то неудобно Вроде, коллеги.
В то время как старые друзья собирались предаваться веселым воспоминаниям, Элизабет стремительно шагала по коридору, и мысли ее были безрадостны.
"Этого не может быть! Просто не может быть! Не мог папенька позариться на Лисан! Амадея соврала! И танцевать он ее пригласил из жалости, потому что больше никто не приглашал!"
Элиза сжала остатки веера.
"Ну и пусть! Пусть все ополчились против меня! Я не сдамся! Я им еще докажу, что я наследница Пола Рауля, друга и соратника Эриндриэля! Я их всех! Всем! У! Особенно этой стерве белобрысой!"
Элиза почти бежала, гордо вскинув голову, не замечая, как злые слезы катятся по щекам, оставляя на лице некрасивые черные разводы. Вот сейчас придет в свою комнату…
– История рода Рауль? – раздался испуганный голос служанки, и Элиза юркнула за тяжелую штору, закрывающую статую девушки с отбитыми руками. – Есть такая книга у господина.
Элизабет провела пальчиками по ноге статуи. Шершавая и холодная. Стоит здесь, спрятанная за шторами, никому не интересная, одинокая и забытая, как и она. Маркиза шмыгнула носом.
– Принеси в гостевые комнаты, – ответил служанке хриплый и какой-то усталый голос шамана. – Я хочу почитать между… парными физиологическими актами.
Да! Она тоже хочет почитать эту книгу, отвлечься и наконец-то узнать правду о любимом. Может быть, он бродил по этим коридорам, смотрел в это окно, прятался за этой шторой? А может быть, это он отбил статуе руки? Вот и повод отвлечься от собственного несчастья! Элиза мечтательно вздохнула и бегом побежала в свои покои. Переодеться и сходить забрать книгу, пока бал не закончился!
Но быстро не получилось. Пока разыскали горничную, которая побежала посмотреть на бал, пока стянули платье, пока разобрали прическу, пока натаскали горячей воды…
Когда Элизабет в свободном домашнем платье, пошитого из любимого сиреневого сатина, все же выбралась из своих покоев, на улице была глубокая ночь, но в раскрытое окно доносился звук музыки. Бал был в самом разгаре. Без нее! Папенька даже не прислал никого узнать, где она и что с ней! Ну и ладно!
Дверь в гостевые апартаменты была открыта. Элиза прислушалась, но внутри было тихо. Наверное, страшные орки еще не вернулись с бала. Она заглянула внутрь и, не обнаружив никого, тихонько зашла. В отличие от ее сна, гостевые апартаменты состояли из четырех комнат: гостиная, две спальни и большой кабинет. Все в приглушенных бежевых тонах. Она стояла посреди шикарно обставленной гостиной и с интересом смотрела по сторонам. Апартаменты специально отремонтировали к приезду гостей. Изящная мягкая мебель, резной столик, шкаф и бюро из светлого бука, коричневый шелковый ковер с цветочным орнаментом на натертом воском скользком паркете. Изысканно и красиво. Не зря папенька заплатил архитектору из Ранции огромные деньги. Результат того стоит! Она подошла к окну и, отодвинув бархатные шторы, выглянула на улицу. Глубокая ночь.
Ничего не говорило о присутствии живых существ. Ни одежды, ни личных вещей, только чуть сладковатый, приторный запах доносился от шкафа. Элиза оглянулась. Искомая книга лежала на низеньком столике возле двери, ведущей в кабинет, а рядом с нею лежала небольшая книжка в черной обложке.
– "Колдунья и ее кот", – прочла Элиза. – Лис Апинский. Это о ней говорил дубовый виконт?
Она наугад раскрыла книгу
– …Она прокусила мне губу. Я порвал ее платье… Аккуратные яблочки грудей с бледно-розовыми напряженными сосками, стройные бедра, длинные ноги. В обманчивой беззащитности изгибов читался вызов…
Трепетная волна предвкушения прокатилась по телу и угнездилась в районе гулко забившегося сердца. Она узнала этот стиль. За Лисом скрывался принц Эриндриэль! Никто больше не мог бы написать так чувственно, так красиво- изысканно, так упоительно и возбуждающе. Элиза прижала книгу к груди и оглянулась. Ее ведь никто не видел и, значит, никто не заподозрит в краже. Да и не кража это! Она просто берет книгу временно, прочтет и вернет!
По гостиной пронесся сквозняк, от него дверь в кабинет слегка приоткрылась, и Элизабет, не удержавшись, заглянула в щель.
Ротик ее открылся, сердце ухнуло и затрепетало где-то в самом низу живота, а по телу побежали маленькие юркие мурашки, сосредотачиваясь сзади на шее. Она поняла, отчего ничего не слышала раньше: на кабинет было наброшено заклинание тишины! И у гостей была причина скрывать свое присутствие! В большом ярко- освещенном помещении шла разнузданная, порочная оргия! Элизабет от возмущения забыла, как нужно дышать, она, широко распахнув глаза, смотрела, как трое мужчин занимались самым настоящим развратом!
Первым порывом было – убежать, спрятаться. Забыть! Но любопытство и легкое возбуждение не только не позволили сделать и шага, а, наоборот, подтолкнули ближе к двери, оттуда лучше было видно. "Точно, как в моем давешнем сне, – нервно хихикнула про себя Элизабет. – Только в этот раз все настоящее".
Чтобы не выдать себя неосторожным восклицанием, Элиза прикусила кулачок и жадно вперилась взглядом в бывшего жениха. Теперь она ему отомстит! За все свои унижения! Интересно, как отреагируют при дворе, когда узнают, чем занимался герцог Синек с баронессой Шанари в компании обнаженного орка?! А узнают – это точно! Уж Элиза об этом позаботится.
Взгляд перескакивал с одного на другое, с жадностью фиксируя каждое движение, ноздри ловили тонкий аромат вина и разгоряченных похотью тел. Никогда еще Элизабет не видела столько обнаженных людей разом, да и такого она никогда не видела! Нет, она, конечно, знала, как это происходит между мужчинами и женщинами. Несколько лет назад нашла у папеньки в столе цветные картинки с совокупляющимися мускулистыми воинами и блудницами, часто рассматривала их, когда папенька уезжал из замка, пока он их куда-то не перепрятал. Но вот так вживую… Ну, наблюдала один раз, как конюх прижал к сараю служанку. Но видны ей были только двигающиеся впалые ягодицы да раскрасневшееся лицо девки. Толком ничего и рассмотреть не удалось. Зато сейчас… И страшно, и так волнительно!
Генерал стоял лицом к Элизабет, его глаза были полуприкрыты, губы шевелились, словно он выкрикивал: "Еще, еще!", – а длинные пальцы скрывались в растрепанных волосах баронессы Шанари. Интересно, где эта "госпожа лошадь" научилась похабщине? Уж точно не по картинкам и книгам! Скорее всего, на сеновале с быдлом и потеряла свою невинность!
Баронесса расположилась на столе, упираясь в отполированную столешницу коленями и руками, и прижималась ртом к паху мужчины. Элизабет никак не могла понять, что же она делает? Но вот Синек подался чуть назад, и Элиза тихо вскрикнула, почувствовав легкое возбуждение и отвращение одновременно. Какая порочная эта баронесса! Как ей не противно брать в рот это…это… Какой возмутительный разврат! Оно…он же такой большой, мокрый и… и… отвратительный! Шанари облизнулась и, прогнув спину, вновь потянулась губами к герцогу, а он подался вперед, да еще и глаза закрыл от удовольствия. Распутник! Но какой симпатичный распутник. Смуглое мускулистое тело генерала, покрытое капельками пота, сверкало, словно бронзовое. Элизабет почувствовала сожаление, что не может провести пальцами по резко очерченной груди, кубикам пресса… И как только она это осознала, ей вдруг до дрожи в коленках захотелось прикоснуться к обнаженным плечам герцога.