Его непоколебимая уверенность почти передалась и мне. Почти. Я мечтала о тебе, Джек, и хотела бы снова доверять тебе. Но есть ещё один человек, который затронул мою душу.
- Я дам тебе её на время, - он спрятал ленту мне в карман, - отдашь, когда будешь уверена, что никакой другой мужчина, кроме меня, не может быть с тобой.
Прикосновения Джека обжигали огнём. Когда его пальцы медленно скользнули по моим джинсам, я почувствовала знакомую искорку, грозящую перерасти в адское пламя. У меня перехватило дыхание; в его глазах светилось желание.
Он поднял меня за бедра и усадил на себя верхом.
- Джек! - я уперлась руками в его плечи.
Не отрывая взгляда от моих губ, он прикусил свою, словно побуждая меня сделать то же самое.
- Сейчас я бы многое отдал, чтобы тебя почувствовать.
Это было так естественно. Быть с ним. Согреваться нашим теплом. Предвкушать, как мы соприкоснемся губами, займемся любовью. Мои глифы вспыхнули, и их сияние отразилось в его глазах.
Обхватив мои бедра руками, он прижал меня к вершине своей твёрдости, и я с наслаждением выдохнула:
- Да.
Закрыв глаза, он заставлял наши тела медленно двигаться, разжигая огонь в нас обоих.
- À moi, Evangeline, - его голос дрожал от сдерживаемого желания, - ты моя. А я твой. Однажды ты сама это поймешь.
Он переместил руки мне на задницу, и даже через ткань джинсов я чувствовала жар его ладоней.
Когда он сжал пальцы, я приподняла бедра, и из его груди вырвался низкий стон. С губ его срывались судорожные вздохи. Я тяжело дышала, теряя над собой контроль. Наше взаимное притяжение было обжигающим. Взрывоопасным. Если он хотел меня хоть вполовину так, как хотела его я...
Но мне было его все мало. Я хотела чувствовать на себе его руки, эти прикосновения пламени. Ещё немного и я перешла бы черту, после которой нет возврата... потому что это пламя поглотило бы меня.
Джек, должно быть, ощутил мои сомнения.
- Но я не буду тебя торопить, - он дрожал, снимая меня с коленей, - у нас ещё будет время.
Он опустил меня на место и, приобняв за плечи, прижал к себе.
- Иди сюда.
Я не могла ему сопротивляться, как загипнотизированная слушала биение его сердца.
- Я расскажу тебе о дне, который мы когда-то провели у протоки. В мире, где не было Вспышки. День, который должен был у нас быть. Наше первое свидание.
Затаив дыхание, я сказала:
- И чем мы занимались на этом свидании?
- Мы отправились с самого утра... - он заговорил шёпотом, перейдя на французский, - ...потому что я хотел провести с тобой как можно больше времени. Мы взяли с собой еду, пиво и радио. И поплыли на пироге к кипарисам, растущим прямо из воды. Кроны деревьев отражались в водной глади. Когда мы подплывали слишком близко, стихали потревоженные цикады, - он коснулся губами моих волос, - мы решили, что это будет наше место. И больше ничьё. Потому что именно там мы решили быть вместе: Эви и Джек.
Я прижалась сильнее, позволив себе раствориться в урчащем французском акценте.
- Ты была в красном купальнике, и, глядя на тебя, я восхищенно вздыхал. Ах, ах, АХ, Эванджелин, ты сводила меня с ума, - помню, я была в таком купальнике на некоторых фото в телефоне Брэндона, и, видимо, Джеку он понравился, - а когда воздух наполнился ароматом жимолости, я очутился на седьмом небе.
Он описал еду, что мы ели, знойные ритмы блюза, нежные дуновения южного бриза, который больше не манил его, ведь он уже находился там, где должен был.
Он затрагивал все мои чувства, и вдруг я ощутила в волосах тёплый ветерок и начала покачиваться в такт музыке. Меня охватила приятная расслабленность, веки отяжелели.
Когда я начала засыпать, он прошептал:
- Bébé, я тебя дождусь. Потому что в конце концов мы будем вместе: Эви и Джек.
Сквозь сон, я пережила еще одно из его воспоминаний.
Джек стоял перед зеркалом в уборной, готовясь предстать перед судом за нанесение телесных повреждений человеку, который избивал его мать. Он выглядел таким юным – лет шестнадцати, не больше. Гладкая загорелая кожа, глаза цвета штормового неба. Он затянул галстук, потом немного его ослабил, словно испытывая неудобство.
От сегодняшнего дня так много зависит, мои нервы сдают. Я хватаюсь за край раковины и на удивление не чувствую боли в руках. На покрытых шрамами пальцах нет свежих ран. Клотиль как-то умудрилась удержать меня от драк до судебного заседания. Со мной пришли только она и Лайонел. Мама... плохо себя чувствует.
В уборную, пошатываясь, входит назначенный судом адвокат с осоловелыми глазами. Судя по всему, он пьет не просыхая. Сам он из Стерлинга, и во время нашей единственной встречи ясно дал понять, что презирает "отбросы общества" из Бейсена.
- А, это ты, - невнятно бормочет он, направляясь к писсуару.
Ради Maman и Клотиль я стараюсь держаться вежливо.
- Как наши дела, podna?
Он резко оборачивается через плечо, словно боится получить нож в спину. Но это движение в пьяном состоянии...
О, Боже, моя жизнь находится в руках человека, который только что помочился на собственные туфли.
И даже не заметил.
Застегнув ширинку, он поворачивается ко мне.
- Тебе повезло, - он говорит еле внятно, - есть новая правительственная программа для особо агрессивных преступников. И ты хорошо для неё подходишь.
Особо агрессивных? Я ведь предупреждал того fils de putain, который избивал Maman. Я сказал ему, чтобы он не смел больше к ней прикасаться. Но в следующий раз, когда я его увидел, он тягал ее по полу за волосы.
- Некоторые называют ее Клеткой Ярости, потому что заключённые там до сих пор отделывают друг друга до полусмерти, просто чтобы находить новые способы избиения.
Как же я хочу прямо сейчас показать ему способы, которые уже знаю.
- Только не надо делать мне грёбаных одолжений.
Он косится на меня налитыми кровью глазами.
- Как твой адвокат, я должен для тебя кое-что прояснить. Таких, как ты, я вижу постоянно и с лёгкостью могу определить, кого в будущем ждёт пожизненное заключение. В старости, глядя сквозь прутья решетки, ты вспомнишь этот разговор. И поймёшь, что я был прав. Если тебя к тому времени не прирежут.
Он, покачиваясь, выходит за дверь.
Я впечатываю кулак в зеркало, и каждый шрам на моей руке опять начинает кровоточить.
Окровавленные осколки отражают боль в глазах Джека.
Потому что на какую-то секунду он ему поверил.
Глава 26
ДЕНЬ 375 ПОСЛЕ ВСПЫШКИ
Мы услышали их задолго до того, как смогли разглядеть сквозь завесу моросящего дождя. Несколько часов мы с Джеком и Ариком мчали во весь опор, и приостановились только из-за того, что увидели колонию заражённых чумой, о которой предупреждал Джек.
Долина перед нами кишела сотнями умирающих мужчин. Кровь текла у них из глаз, носов и ртов. Болезнь так скрутила их тела, вывернув суставы, что казалось, будто все их кости переломаны.
Их крики сливались в один сплошной гул, громкий, как на заполненном болельщиками стадионе. Джеку пришлось повысить голос:
- Костоломная лихорадка. Её называют так из-за того, что она делает с людьми... и из-за невыносимой боли.
- Их так много.
Я была потрясена увиденным. Мысли о Джеке выбили меня из колеи на весь день, но это...
- Колония разрослась. Раньше она занимала лишь окраину, - теперь беспорядочно разбросанные ряды палаток растянулись на всю долину, - говорят, это место будет расширяться как лишай, пока людей переживших Вспышку не останется совсем.
Мертвецов просто сваливали кучами вдоль границ. Они отличались от трупов, мимо которых мы недавно проехали... точнее по которым мы проехали. Тела были до того искорежены чумой, что лежали бесформенными грудами.
- Как это передаётся?
- Par le sang, - через кровь, - возможно по воздуху тоже. Я планировал, что мы обогнем колонию... а не проедем через неё.
- Этих мужчин просто бросили здесь умирать? - я не видела ни женщин, ни детей, - о них даже позаботиться некому?
Арик поднял забрало.
- Болезнь очень заразна, - только не для Смерти, - с началом кровотечения они обречены на мучительную погибель. Ни лекарства, ни выживших. Полагаю, боль эта сравнима разве что с мучениями от твоего яда.
- Или от Прикосновения Смерти?
Сегодня мы с Ариком едва перекинулись парой слов. Я смутно припоминала, что, когда он вернулся, я спросонья подняла голову с плеча Джека. Он заглянул мне в глаза и удовлетворённо кивнул. - Ты сдержала обещание. -
- Именно так, Императрица.
- Если болезнь так распространяется, то как ее остановить?
Она ведь может достигнуть и Форта Арканов? Джек открыл было рот, чтобы ответить, потом будто задумался и сказал:
- С этим разберемся позже. Не всё сразу, non?
- Как нам объехать эту долину?
- Никак, иначе мы не доберёмся в Долор вовремя. Нужно будет вернуться на добрый десяток миль к последнему горному перевалу. Работорговцы, должно быть, уже разведали окольный путь, возможно, через шахты. Но я о нём не знаю.
Среди всех смертельных опасностей этого нового мира костоломная лихорадка была в числе самых страшных.
- Давайте не будем рисковать, лучше вернуться и обойти.
Джек достал из рюкзака кусок ткани и подставил его под дождь, чтобы намочить.
- Вот, я буду дышать через платок. Вдоль западного края идёт тропа, - он указал на узкий проход между самым дальним рядом палаток и стремительным потоком, - по ней можно пересечь долину всего за несколько минут.
- Мы сможем пройти там только по одному, - заметил Арик.
Я повернулась к нему.
- Но Джек поедет за тобой. По-другому я не согласна.
Кажется, его это позабавило.
- Я должен прокладывать путь для твоего оруженосца?
- Ты ведь не можешь заразиться, правильно? Как и я, - наверное, - поэтому сначала пойдёшь ты, потом Джек, а за ним я. Это будет наиболее разумно.
Арик высокомерно кивнул.
- Ну в таком случае, конечно. Запомни мою доброту.
- Эви, ни в коем случае не останавливайся, - сказал Джек, - сейчас не время проявлять милосердие.
- Полностью согласен, - Арик опустил забрало, - мы уже близко к Любовникам. Ты должна беречь силы.
- Поэтому не делай этого, - добавил Джек.
- Я и с первого раза прекрасно поняла.
Арик пришпорил коня и начал спуск. Джек натянул поводья и пристроился прямо за ним, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что я рядом.
Крик в долине стоял просто громогласный. Мы галопом мчались по тропе, только грязь летела из-под копыт. Минуты тянулись мучительно долго.
Почти перебрались!
Достигнув низа долины, Джек и Арик начали подниматься по склону. Следом, на небольшом расстоянии ехала я... Вдруг дорогу моей лошади перегородил один из мужчин.
Не сдержав крика, я сильно рванула узду. Кобыла взмахнула головой и резко затормозила, упершись ногами. Ещё немного и я бы на него наскочила.
Глядя на меня кровоточащими глазами, он надрывался в истошном вопле, словно хотел что-то сказать. Со всех сторон надвигалось всё больше больных. Прямо передо мной одного из них вырвало кровью в стремительный водный поток. Раздув ноздри и широко раскрыв глаза, моя кобыла обошла его стороной.
Словно наблюдая крушение поезда в замедленной съёмке, я смотрела на кровавый след, сливающийся с потоком. Его уносило течением. Чума словно почувствовала новых жертв вниз по реке.
Сколько же ещё людей могут погибнуть из-за этого?
Больные тянули ко мне вывернутые руки, в немой мольбе раскрыв ладони и растопырив неестественно искривлённые пальцы... словно ветви деревьев.
Они не собирались нападать, просто смотрели умоляющим взглядом, корчились в судорогах и голосили. Они хотели, чтобы я окончила их страдания.
Смогу ли я? Смогу ли я сдержать распространение заразы? Глифы пришли в движение, словно мои силы только и ждали цели подобной этой.
Из глаз хлынули слезы, я наконец поняла. Сила - твое бремя. Вот что имел в виду Мэтью.
Эти люди могут еще долго умирать в муках, а могут умереть прямо сейчас. Их дни в любом случае сочтены. Я могла бы усыпить их навеки, как когда-то Теда.
Подарить им мирную смерть.
Ветер дул в нужную мне сторону.
Джек и Арик поднялись на вершину склона. Они оба просили меня не делать этого, единодушно решив, что это плохая идея.
- Ну же, Эви, поторопись! - крикнул Джек.
Какая-то часть моей души хотела согласиться с ними. Не раскачивать лодку. Соответствовать их ожиданиям.
Затем я вспомнила, что Императрица всех Арканов носила корону не без причины. Красная ведьма шептала: "Деметра в жесткости своей лишает, в щедрости одаривает. ОДАРИ".
Тогда я подстегнула кобылу, прорываясь сквозь толпу. Решив, что я не могу... или не хочу... им помогать, они истошно взревели. Некоторые пытались догнать меня ползком. Их вопли стали оглушительными.
Я сняла перчатку и закатила рукав, обнажая золотистые символы. В последний раз из своих глифов я создавала споры, чтобы только усыпить солдат. Теперь я наполнила их смертельным ядом. Заливаясь слезами, я раскрыла ладонь и повернулась назад.
Я подула на руку.
Словно послала воздушный поцелуй.
Я отвернулась, когда глаза мужчин, находящихся ко мне ближе всего, закрылись. Глядя прямо перед собой и беззвучно рыдая, я ехала дальше. А позади взрывной волной разлетался мой яд.
Крики стихали, и я слышала лишь глухие звуки падения тел. Местами одинокие выкрики. Последние стоны.
И тишина. За собой я оставляла след из тел. Сила – моё бремя.
Итяжесть его сравнима с тяжестью короны со звездами.
Когда я вышла на вершину, Джек нахмурил брови. Арик искоса смотрел на меня сверкающими глазами. Но мне было всё равно, пусть сердятся.
Джек удивил меня словами:
- Теперь, когда дело сделано, я даже рад. Ты прижгла рану и спасла неисчислимо большее количество людей.
Я натянула перчатку обратно:
- А теперь слово предоставляется Арику…
- Как сказал смертный, дело сделано, Императрица, ты многих избавила от ужасной участи, - в его голосе звучала гордость, - порой и жнецу бывают рады.
Джек скептически посмотрел на него, словно не мог сопоставить этого человека с безжалостным убийцей, которым привык его считать.
Арик выдержал его взгляд.
- Никогда не отрицай силу Смерти.
Глава 27
День 376 ПОСЛЕ ВСПЫШКИ
- Не нравится мне здесь, - сказал Джек. Он держался впереди с арбалетом наготове. Вёл нас изрытой колеями дорогой по очередному узкому ущелью. Арик ехал рядом со мной.
После вчерашнего перехода через колонию заражённых чумой ни с одним из них я толком не разговаривала. На ночь мы приютились на заброшенной заправке, и я отключилась, как только нашла к чему прислонить голову. Несмотря даже на то, что нас окружали шахты каннибалов.
Теперь мы втроём осматривались на местности. По крайней мере пытались. С каждой милей нескончаемого пути туман сгущался всё больше, так что нам пришлось замедлить темп. Хотя Джек опережал нас всего на десяток футов, я все равно едва могла его различить.
- Ну, ладно, Жнец, ты что-нибудь чувствуешь?
Дождавшись нас, Джек пристроился по другую сторону от меня. Арик вскинул голову и прислушался.
- За поворотом опасность.
- Предлагаешь развернуться?
- Когда ты увидишь меня в настоящем бою, то перестанешь задавать такие вопросы.
Соперничество между ними становилось все более ожесточенным!
- Я сказал, что чувствую опасность, а не вооружённое до зубов войско, - добавил Арик, опуская забрало, - но если ты боишься...
- За себя волнуйся.
Когда мы повернули, я начала вглядываться во тьму. Впереди неясно вырисовывались очертания чего-то огромного. Это опрокинутый бензовоз?
Яркий свет прожекторов пронзил пелену тумана, ослепляя меня. Когда глаза приспособились, я увидела стоящий посреди дороги автобус с обшитыми металлом боками и красной надписью ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЖЕРТВЫ во всю длину. На его крыше была закреплена самодельная турель - подвижная оружейная установка. Кто-то взял половину спутниковой тарелки и вырезал часть, чтобы приспособить поистине тяжёлое орудие.
Не это ли Селена назвала пятидесятым калибром? Если этой штуке под силу отхватить часть скалы, то от нас вообще может мокрого места не остаться.
- Заградительный пост чёрных шляп, - проворчал Джек, - грёбаные работорговцы.
Наверху устроилось три человека: один сидел за турельной установкой, ещё двое выглядывали из-за щитка из рифленой стали. Турельщика я не видела, но те двое были между собой очень похожи: веснушчатые лица, длинные рыжие волосы, торчащие из-под шапок. Братья, наверное.
Автобус не перекрывал всё ущелье, поэтому работорговцы в несколько рядов натянули колючую проволоку высотой мне по плечо. Как дополнительное укрепление.
- Эй, все держим руки на виду! - крикнул Турельщик, поворачивая оружие. - Здесь у нас пропускной пункт. Делайте, чего говорят, если жить хочется.
Я подняла руки вверх и хмуро глянула на Джека. Когда он успел подъехать так близко к автобусу?
Арик тоже поднял руки.
- Мы не хотим неприятностей.
Казалось, он изо всех сил сдерживал смех.
Всё внимание работорговцев было приковано именно к нему – чудаку с ног до головы закованному в броню.
- Где откопал такой костюмчик? - спросил Турельщик. - Музей ограбил?
Он высунулся из-за спутниковой тарелки, чтобы присмотреться получше, и я увидела его длинную бороду и кустистые брови.
Арик громко и отчётливо начал объяснять.
- Бог смерти послал мне видение, которым направил в крипту - могильный склеп, - он тянул время чтобы Джек... сделал что? - там на теле прославленного воина я и обнаружил эти доспехи, на столетия опережающие свою эпоху, уже напитанные смертью. В самый раз для такого, как я.
Турельщик с сотоварищами переглянулись.
- Еще один ненормальный. А конь твой больной, что ли?
Кажется, пришло время призвать красную ведьму. Заметят ли они, если я порежу до крови поднятые ладони? Но выращивать лозы слишком долго...
Один из прожекторов светил прямо на меня, да так ярко, что я аж чувствовала исходящее от него тепло.
- Эй ты, парень позади! Сними капюшон.
Я прикрыла ладонью глаза.
- Что там происходит Арик? -
Что делал Джек, я не видела, только его силуэт.
- Твой смертный собирается напасть. Отвлеки их как-нибудь. -
Под их пристальными взглядами я начала медленно стягивать капюшон.
Турельщик присвистнул.
- Держите меня семеро! Девчонка! Я уже застолбил!
- Еще и молоденькая, - сказал один из рыжих, - хорошо, что ночка длинная. Свяжись с домом.
Второй потянулся за рацией?
В следующую секунду Джек уже стоял в седле с арбалетом в руках.