- Спасибо, - ответил я. - Только, пожалуйста, не шевелись. Ты не представляешь, что я чувствую, когда в тебе и как мне это нравиться.
- Представляю, - с мягкой улыбкой ответила она.
- Нет, поверь мне, не представляешь, - уверенно ответил я и, положив ей вторую руку на плечи, прижал к себе, поцеловав в макушку. - Скоро ты поймёшь, что я имею в виду. Но сначала я хочу поговорить с тобой о другом.
- О чём? - тихо спросила она и напряглась.
- Ванда, ты уже знаешь, что я живу в другой стране…
- Знаю, - со вздохом ответила она.
- И соответственно не могу постоянно находиться в России, поэтому хочу увезти тебя с собой…
- Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Америку? - она ослепительно улыбнулась, посмотрев на меня, но потом внезапно нахмурилась и опустила взгляд.
- Да, хочу увезти и хочу, чтобы стала моей женой, - спокойно ответил я, хотя мне не понравилось, что она опустила голову.
- Женой?… Дамис мы ведь знакомы всего ничего, и рано ещё об этом говорить…
- Ты меня не настолько любишь, чтобы выходить замуж? - почувствовав, как внутри всё неприятно сжалось, я внимательно посмотрел на неё. - Если хочешь, мы можем подождать года два-три, но поверь ничего не измениться.
- Дело не в этом, - прошептала она и предприняла попытку соскользнуть на кровать, но я только сильнее прижал её к себе. - Дамис, отпусти, - с непонятным отчаянием попросила она, и я разжал руки, чувствуя тревогу.
- А в чём дело? - спросил я, когда она отвернулась ко мне спиной и как-то вся сжалась.
- Ты не всё про меня знаешь… А ведь и твоя семья богата, наверное…
- Да, богата и что?
- Ведь они в любом случаи захотят узнать, что за оборванку привёл их сын в дом…
- Ванда, я не переношу, когда ты называешь себя оборванкой. Прекрати немедленно, - твёрдо произнёс я и, придвинувшись, обнял её.
- Да, я не оборванка, я намного хуже, - тут же согласилась она. - Я ещё и дочь алкоголички. Представляю, как твои родители обрадуются этому, а когда они ещё узнают и о том, что мой папа умер в сумасшедшем доме, они будут окончательно очарованы мной и моментально раскроют свои объятия, с радостью приняв в вашу семью, - с иронией закончила она.
- Ванда, мои родители буду смотреть какая ты, а не на то, кем были твои родители, поверь, - с улыбкой ответил я. - И главным для них будет то, что я тебя люблю.
- Не скажи, - упрямо ответила она. - Тебя заклюют, говоря о наследственности и пугая тем, что я рожу тебе каких-нибудь моральных уродов, которые или пить начнут, или видеть в каждом человека вампира…
- Кого видеть? - не поверив своим ушам, спросил я и, повернув Ванду к себе, посмотрел ей в глаза.
- Вампира, - она уныло посмотрела на меня.
Сердце заныло, и меня охватили тревожные предчувствия.
- Вампира? А поподробнее можно? - как можно спокойнее попросил я, но внутри уже всё сжалось. - Ведь про отца ты вообще ничего не рассказывала.
- Рассказывать особо нечего, - она тяжело вздохнула и отвела взгляд в сторону. - Когда он пропал почти на два месяца, мне было четыре года, поэтому я плохо помню то время. А когда появился, то начал нести всякую чушь, что его выкрали вампиры и он всё это время был у них. Он постоянно куда-то писал, обращался в милицию и, в конце концов, его признали сумасшедшим и определили в психиатрическую лечебницу. А там он протянул всего четыре года и умер, когда мне было восемь, а после его смерти мама и запила.
"Ей сейчас восемнадцать, а тогда было четыре, значит, отец пропал четырнадцать лет назад. Игры проходят раз в двенадцать лет, и последние были два года назад. Получается, он участвовал в предыдущих Играх?" - от этой мысли мне стало нехорошо. "Отец умер в психушке, а её мать запила после этого, и выходит - все беды и несчастья Ванды идут от нас!?" - я оцепенел, не зная, что делать.
"Если я скажу ей, что вампиры существуют и я один из них, получиться, что её отца зря засадили в психушку, где он потом умер. И её мать тогда бы не запила. Мы, своими Играми сломали три жизни тогда - её, её отца, и её матери! Да она меня просто возненавидит после этого! И что теперь делать? " - я растерянно смотрел на Ванду, не зная, что предпринять.
"И отпустить её уже не могу, и как сказать, кто я, не знаю. Даже если я просто буду с ней жить, через пять - десять лет она обязательно заметит, что я не старею, если я раньше не проколюсь на чём-то другом. Когда-то ей всё равно придётся рассказать, что я вампир" - прижав её к себе, я судорожно втянул воздух, потому что мне показалось, что я её уже теряю.
"И кто просил её отца трепаться про нас?! Если отпустили - жил бы и радовался, нет же, надо всем рассказывать!" - меня начала охватывать злость на него. "Майя ведь вернулась к спокойной жизни сразу после Игр. Ей и в голову не приходило кричать на каждом перекрёстке, что она участвовала в Играх вампиров. Кто заставлял отца Ванды болтать об этом? Он сам виноват… Стоп. А это уже зацепка. Игры были придуманы задолго до моего рождения, и даже до рождения Аскольда и не нам менять эти правила. Плюс - её отца отпустили и в произошедшем далее, только его вина. Можно потом сыграть на этом" - я задумался над стратегией поведения.
"Так, в любом случаи о том, что я вампир пока надо молчать, чтобы дать ей привыкнуть ко мне. Чем дольше она будет со мной, тем меньше шансов, что она захочет покинуть меня, а вот потом, когда она окончательно привяжется ко мне, я начну её готовить к правде. Параллельно с этим я познакомлю её с родителями, предварительно объяснив, в чём загвоздка, и она уже не будет бояться их. Вот только… Сейчас её не повезёшь к ним уже по двум причинам - чтобы не нервировать беременную маму, и чтобы потом правда не выплыла наружу, когда сестричка начнёт быстро расти. Необходимо хотя бы дождаться пока мама родит, а про существование сестры будем пока молчать… Столько всего надо теперь учитывать! Или…" - в голову пришла одна мысль, и я с интересом посмотрел на Ванду. "А может её просто взять и обратить? И потом уже решать возникшие вопросы? Ведь Гера обращал Майю без её согласия и всё сейчас нормально".
Звонок телефона вывел меня из задумчивости и, увидев, что звонит Гера, я тут же ответил на вызов:
- Да?!
- Дамис, у меня в Москве образовались кое-какие проблемы, и мы вылетаем туда не вечером, а через четыре часа. Вы с нами или останетесь здесь?
- С вами, потому что у меня та же ситуация, что и у тебя, - быстро ответил я. - Через два часа мы будем уже в бухте.
- Хорошо, ждём, - ответил он и отключился.
- Так, перестань думать всякую ерунду и помни главное - я тебя люблю, и всё у нас будет хорошо! Вот увидишь!
- Надеюсь, - она бросила на меня робкий взгляд. - Мы возвращаемся в Москву?
- Да, так что собирайся потихоньку, - поцеловав её, я встал с кровати и, одевшись, пошёл в рубку.
Через два часа мы уже были в бухте и, спустив лодку, поплыли на берег. Там нас уже встречала Майя и настороженно посмотрела на меня. Понимая причину её поведения, я бросил взгляд на Ванду, давая понять, что при ней говорить не могу, и понимающе кивнув, она забрала сумку с вещами, а я поднял Ванду и понёс в дом.
- Кстати, вы такое пропустили! - весело сказала Майя и хитро посмотрела на нас.
- Да? Что было?
- Рей и Лари уже перешли все границы, взяв вчера гидроцикл и самостоятельно поехав на нём кататься, поэтому терпение Геры истощилось, и он теперь злой папочка. Все развлечения для них закрыты, и весёлая жизнь для них закончилась. Во-первых, он заставил их пришить все отрезанные пуговицы и вы бы видели, как они вчера весь вечер пыхтели, занимаясь шитьём, а Гера чуть ли под лупой рассматривал их труд и заставлял переделывать работу, если считал, что она выполнена плохо. Так что, Дамис, твоя одежда в порядке.
- Спасибо, - я улыбнулся, представив Рея и Лари за шитьё и уже жалея их. "Предупреждал ведь их, что однажды они доиграются".
- Не за что! А сегодня у них по программе труд в библиотеке Аскольда. Но это не самое страшное! Гера сказал, что сам будет заниматься их обучением, а это значит, что теперь от книг они будут отходить только, когда он будет занят. В общем, бедные наши дети. Надеюсь, что Гера быстро сменит гнев на милость, а им это послужит хорошим уроком на будущее.
- Да, Гера умеет нагнать страху, когда хочет, - весело ответил я, вспомнив, как сам был маленький и как он воспитывал меня, если я начинал заниматься ерундой приезжая к Соломее и Аскольду.
Занеся Ванду в нашу комнату, я кивнул Майе на дверь, и она тут же вышла, а я повернулся к Ванде.
- Ты пока собирайся, а мне надо переброситься с Герой парой слов.
Она кивнула мне, и я тут же вышел из спальни.
- Гера сказал, что у тебя возникли проблемы, - Майя ждала меня у двери и сразу потащила в их спальню. - Что случилось?
- А где сам Гера?
- В спальне, по телефону разговаривает.
Зайдя туда и дождавшись пока он положит трубку, я сразу спросил:
- Кто был защитником в предыдущих Играх, четырнадцать лет назад?
- В предыдущих? Арсений. А зачем тебе это? - Гера удивлённо посмотрел на меня.
- Сейчас объясню. Вы знаете, что мать Ванды спилась после того, как её отец умер в психушке?
- Я видела, что мать пьёт, - ответила Майя. - А про её отца у меня не было никаких видений. А что случилось?
- А то, что её отец попал в психушку, говоря на каждом шагу, что вампиры существуют, а перед этим он почти два месяца отсутствовал дома, и было это четырнадцать лет назад.
Майя испуганно посмотрела на меня, потом на Геру и, прикрыв рот рукой, плюхнулась в кресло.
- Неужели он был дичью? - прошептала она.
- Похоже на то! И представьте, что будет, когда я скажу, что это мы так играем, и что её отец нормальный был и говорил правду! И что он зря умер в больнице, а её мать спилась! Ванда меня возненавидит раз и навсегда, как только узнает, что я вампир!
- Подожди, не пори горячку, Дамис, - с шумом выдохнув, произнёс Гера и провёл рукой по волосам. - Надо поднять наши архивы и посмотреть данные на дичь, может это ещё и не он был. Хотя надежды мало… В прошлых Играх дичь тоже выжила, только я не помню, почему её отпустили. Надо поговорить с Арсением.
- Что я наделала? - прошептала Майя и тоскливо посмотрела на меня. - Дамис, мне кажется, я неверно истолковала видение… Ты её сбил, полюбил, а она, узнав, что ты вампир, бросила тебя и поэтому я видела тебя таким печальным… Прости… Я такая дура! Надо было тебя задержать хоть на пять минут, а я наоборот толкнула тебя к этому, думая, что ты тоскуешь из-за того, что отпустил её сам…
От слов Майи я покачнулся, чувствуя, как на сердце опускается чёрная туча.
- Нет! Всё будет хорошо! Ванда поймёт меня, - уверенно произнёс я. - Я её не отпущу! И обязательно найду способ объяснить ей всё! Даже не смей думать, что твоё видение исполниться, ясно?
Решительным шагом выйдя из их спальни, я прошёл в нашу комнату и, схватив Ванду в объятия, прижал к себе. "Всё будет хорошо! Я знаю, чего следует опасаться и уже легче. Выход всегда есть и я обязательно его найду. Однажды она станет одной из нас!".
Глава 12
Ванда.
Дамис уехал по делам и я, удобно устроившись в кабинете, с книгой на коленях, сидела в кресле, но читать сегодня не хотелось и, перебирая в памяти последние недели, я с улыбкой смотрела на панораму города.
После возвращения с моря прошло почти пять недель, и каждый новый день был лучше предыдущего. Впервые после смерти отца я чувствовала душевное спокойствие и с уверенность смотрела в будущее, потому что ощущала поддержку Дамиса. "Я за ним, как за каменной стеной и так приятно осознавать, что о тебе кто-то заботиться после стольких лет, когда самой приходилось искать выход из сложившейся ситуации, и со страхом думать о том, что же будет завтра".
Сейчас всё изменилось, и я уже не представляла как жила без Дамиса все эти годы. "Боже, а если я бы тогда выскочила чуть раньше или чуть позже из дома, я никогда бы его не встретила" - в очередной раз со страхом подумала я и внутри всё сжалось. Я уже не просто любила Дамиса, а боготворила его - слепо, без оглядки и готова была на всё ради него. Иногда становилось тяжело дышать, потому что казалось, что в груди не хватает места для той любви, что я чувствую к нему, а перед глазами всё плыло, и я испытывала головокружение просто глядя в его карие глаза. "Однажды я точно хлопнулась в обморок, когда он с нежностью посмотрит на меня или поцелует. То, что я чувствую, когда он рядом передать словами нельзя, и с каждым днём меня всё больше затягивает эта любовь".
Правда, иногда Дамис пугал меня. Пару раз я ловила на себе его взгляды полные такой тоски, что у меня внутри тут же всё холодело. В голове возникали самые страшные мысли, что он уже разлюбил меня и сердце сжималось от страха, что я больше никогда не посмотрю в его глаза или не испытаю радости, когда он меня целует. В такие моменты я действительно от страха чуть ли не теряла сознание, а колени подгибались, но когда он прижимал меня к себе и страстно целовал, страхи испарялись, и голова уже кружилась совсем от других ощущений.
"Хм, а сегодня мне ещё и гипс снимут. Представляю, как мы с ним отпразднует это событие!" - с улыбкой подумала я, и щёки тут же залил румянец. "Дамис ненасытный маньяк. И откуда в нём столько сил на всё? Я засыпаю - он ещё не спит, я просыпаюсь - он уже не спит, и ест крохи, хотя парень с его телосложения по идее должен питаться больше?! Я уже не говорю про физическую силу!" - вспомнив, как мы поехали кататься, и машина застряла на просёлочной дороге, а он просто вышел и вытолкнул её, я в очередной раз удивилась. "Было такое впечатление, что он сделал это, не напрягаясь. Просто подошёл к багажнику, приподнял машину и протолкнул её вперёд. Интересно, а сколько весит машина? Надо посмотреть потом в интернете. Теперь, по крайней мере, понятно, почему он с такой лёгкостью носит меня на руках. Если уж приподнять машину для него не проблема, то мои костлявые сорок восемь килограмм для него вообще ничего не значат. Хотя уже и не сорок восемь, наверное", - я улыбнулась.
За эти пять недель я точно набрала пару килограмм. "А как их тут не наберёшь, если меня кормят такими деликатесами, о которых я и мечтать не могла раньше? Надо Дамиса сдерживать, а то он просто бросает деньги на ветер. Причём страшные деньги! Одна только белая икра стоила столько, что даже страшно вспомнить!". Мне до сих пор становилось не по себе от того, что я случайно выяснила, сколько денег впихнула в себя за два присеста.
Узнал, что икра пришлась мне по вкусу, Дамис с хитрой улыбкой как-то вечером принёс домой золотистую коробочку с белой икрой, а я, думая, что она не такая дорогая, как чёрная или красная, ела её без стеснения чуть ли не ложками. И только потом случайно узнала, что коробочка не просто золотистая, а сделана из чистого золота, и стоит килограмм этого деликатеса двадцать пять тысяч долларов. "Кошмар, я буквально да сутки съела такие деньги, что страшно подумать. Где уж тут поправляться не начнёшь?".
Но его это не смущало и он, наоборот, с улыбкой говорил, что я наконец-то начала обретать аппетитные формы, и при этом так облизывался, что я заливалась смехом. "Он похож на кота… Нет на гепарда, или тигра, когда с улыбкой смотрит на меня и рычит, говоря, что так бы меня и съел! Есть в нём что-то от хищника. Особенно когда он в кровати рычит и покусывает меня за грудь или за шею".
Откинувшись на спинку кресла, я закрыла глаза. "Он просто мечта. И эта мечта хочет, чтобы я стала его женой и уехала с ним в Америку. Разве мне так может повезти?".
Ещё в детстве я поняла, что в сказки верить нельзя, и что нет прекрасных принцев, которые приезжают на прекрасном белом коне и спасают принцесс от всех бед. Но сейчас получалось, что есть. "Правда, мой принц приехал на Феррари и перед этим меня сбил, а потом уже превратил мою жизнь в сказку" - улыбнувшись, я почувствовала, как сердце быстрее забилось в груди. "Только вот в сказках всегда есть мерзкие ведьмы, которые желают зла влюблённым и стараются их разлучить. У нас вроде с этим всё нормально, и даже родственники Дамиса - Майя и Гера на нашей стороне. Это значит, что злой ведьмы не будет, или она ещё впереди?" - от одной этой мысли мне становилось дурно.
"Пока не появилась ведьма надо цепляться за Дамиса руками, ногами и зубами и соглашаться на замужество, чтобы потом ведьма, которая должна появиться по всем законам жанра, раскрошила себе зубы, от злости, понимая, что уже не может разлучить двух влюблённых и мучилась от изжоги, зная, что у неё ничего не получиться!" - весело подумала я.
"Хотя, плевать на ведьм. Дело в Дамисе. Я люблю его и мне точно никто больше не нужен и дело не в его деньгах. Он отличается от всех, кого я встречала до этого. В нём столько внутренней силы и уверенности, что это просто завораживает. Он всегда точно знает, чего хочет. А ещё в нём есть какая-то мудрость. Но это и странно для меня. Откуда? Ведь ему всего двадцать, а иногда такое впечатление, что не меньше пятидесяти лет, а то и больше" - это было для меня загадкой, и я задумалась, пытаясь найти вопрос на этот ответ.
Иногда, вечерами сидя в кресле, в зале и болтая обо всём на свете, я ловила себя на мысли о том, что Дамис прожил богатую на события на жизнь. Порой он так уверенно и с такими подробностями рассказывал случаи из всемирной истории, что я начинала думать о том, что всё происходило на его глазах. "Наверное, он очень начитан, и многое знает" - это было для меня единственным объяснением.
И слушая его, я иногда чувствовала себя глупым ребёнком. "Мне до него ещё учиться и учиться. И это странно. Ведь я далеко не дура, потому что всегда тянулась к знаниям, но мой уровень явно не дотягивает до уровня Дамиса. И при этом он в свои двадцать нигде не учиться, хотя если учесть его уровень интеллекта и богатство его семьи, он может учиться в лучших университетах мира. Почему так?" - ответа на этот вопрос я до сих пор не получила, потому что он всегда отшучивался, говоря, что учебные заведения не для него.
"Но это ещё полдела. Сейчас он предлагает мне не ехать в Питер, в университет, а пропустить год и в следующем году уже приступить к обучению в Америке. Или вообще намекает, что я если я так хочу получить высшее образование, то он сам может со мной заниматься без всяких университетов, а я потом просто сдам всё экстерном и получу диплом. Причём так уверенно говорит, что я могу выбирать любую специализацию, и он в любом случаи меня подготовит, что иногда мне становиться не по себе. Разве может человек в двадцать лет обладать такими знаниями?…. А языки? Он только при мне, по телефону, говорил уже на шести языках… В Дамисе много загадочного для меня, и это меня тревожит" - я вздохнула, до сих пор не зная, что делать со своим обучением…
- Что за тяжелые вздохи, душа моя, - раздался голос над ухом, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
- Дамис! Господи, перестань так ко мне подкрадываться каждый раз! Я точно однажды до смерти испугаюсь! - пробормотала я, чувствуя, как сердце бешено колотиться в груди.
- Прости, - он с раскаянием посмотрел на меня. - И поверь, никто не собирается пугать тебя до смерти, а скорее наоборот хочет дать тебе очень долгую жизнь.
Обойдя кресло, он поднял меня и сев, усадил к себе на колени.
- Что читаешь? - взяв книгу, он посмотрел на корешок. - Кафку?