- Ты в порядке? - Матвей выдернул из суетливых мыслей, и я вздрогнула. Удивительно, ведь даже не заметила, как он вернулся.
- Все нормально.
- Выглядишь взволнованной.
- Да, просто… забудь.
- Расскажи.
Впервые Матвей настаивал на разговоре. Будто знал. Будто чувствовал.
- Ерунда. Иногда прошлое ставит нас в тупик. - Я сжала его руку. Он не улыбнулся - напротив, стал серьезным, напрягся и спросил:
- Ты видела его?
Черт, у меня что, на лице написано? Врать я не хотела, потому кивнула. А затем вспомнила о главном событии сегодняшнего дня.
- Я должна тебе кое‑что сказать.
- Постой. - Он высвободил ладонь и отвернулся. - Мне кажется, я знаю, о чем пойдет речь.
- Вот как?
- Только говори по существу. Если рвешь все, то делай это быстро.
- Рву… что? - опешила я.
- Ты ведь бросаешь меня.
Я посмотрела на Матвея, а увидела… себя. Ту себя, которая уходила из привычного и любимого мирка, рвала связи, прощалась с прошлым. Он словно готовился к тому же.
- Что ты говоришь такое? - Провела ладонью по гладко выбритой щеке, и испуг в карих глазах сменился надеждой. - Конечно, нет!
- Нет?
Я глубоко вздохнула.
- Я беременна.
Он нахмурился, словно не мог осознать смысла услышанного, а затем тихо спросил:
- Ты… что?!
Показалось, его голос дрогнул. Я застыла, ожидая других слов - сидела, не зная, что будет дальше. Вдруг Матвей еще не готов? Не превратится ли ребенок в обузу для него?
Он громко выдохнул, а затем улыбнулся. Как‑то растерянно, по - мальчишески посмотрел на меня.
- Не врешь?
Я покачала головой.
- Полина! - Сгреб меня в охапку, и я задохнулась в сильных объятиях. - Я так счастлив!
Я прижалась к широкой мужской груди. Вот она - надежность. Не зыбкое счастье, сжигающая страсть и дневные терзания, а тихая уверенность.
Матвей только мой. А навязчивый образ Влада я прогоню. Не буду больше сомневаться. Мое будущее рядом с Матвеем. Навсегда.
Но сердце продолжало колотиться в груди, словно предчувствуя беду. Словно зная, как все будет.
Глава 2. Предательство
А потом начались эти сны. Однообразные, туманные и пропитанные эротизмом. Яркие, насыщенные, безумные.
Со снами приходил Влад. Улыбаясь недобро, приближался, околдовывал.
В этих снах не было расставания. Только желание - безудержное, резкое. Растворится в нем, любить, любить… Чувствовать. Прикасаться.
Мы целовались до исступления, избавляясь от одежды, руки сжимали, царапали кожу, дыхание обжигало, шепот вгонял в транс.
Казалось, ко мне вернулось что‑то, что было важным, существенным.
Я хватала губами воздух, повторяя:
− Люблю тебя, люблю…
Он молчал, все больше улыбался, но как‑то хитро, словно знал что‑то, чего не знала я. А затем все менялось.
Влад исчезал, оставляя меня одну, и я снова наполнялась тоской.
Хотелось кусать локти. Ненужная, брошенная… Так мне и надо! Я ведь предала - предала Матвея…
Воспоминания о нем врывались в сознание чувством вины. Сожаление охватывало быстро, душа, царапая сердце изнутри.
Я просыпалась растерянная, совершенно разбитая. Обнимала Матвея и старалась отдышаться. Пыталась прогнать мысли о Владе, но они настойчиво возвращались пряными сценами, о которых мне было стыдно признаться самой себе.
Постоянно казалось, что он зовет меня. Было ли это правдой, или я просто нашла повод думать о нем снова? Заболеть им.
Сны сводили с ума. Повторялись, и с каждым днем становились все безумнее. Выматывали. Я просыпалась совершенно не отдохнувшей, разбитой, и иногда не могла заставить себя встать с постели.
Матвей не понимал, что со мной творится, и, наверное, у него не хватало духа настоять, чтобы я рассказала. Я же закрылась ото всех, испугавшись собственного разума.
Так продолжалось три недели, и к концу третьей я превратилась в дерганую истеричку. Взяла больничный - на работу не хотелось, да и сил не было.
Матвей списывал все на гормоны беременных, но я видела проблему глубже. Пугающее, но логичное объяснение.
Болезнь?
Я боялась этого слова. Ведь не могла же сойти с ума от безумного влечения к человеку, давно покинувшему меня? Рациональное зерно во мне было всегда, но эти сны… Они пугали до чертиков.
Говорят, чтобы избавиться от страха, нужно посмотреть ему в лицо.
Существует ли магия? Можно ли оправдать ею те или иные действия, лишенные воли? Можно ли сказать, что нас заставляют поступать определенным образом, или все же нужно отдавать себе отчет: мы сами виновны во всем, что происходит с нами?
Впервые с того дня, как покинула квартиру Влада, я сознательно направилась туда. Бездумно. Импульсивно.
Погода испортилась, начался снег с дождем, но это удивительным образом успокаивало. Мне всегда нравился дождь, еще с детства. Я могла часами сидеть и смотреть на разбивающиеся о подоконник капли, а если промокала, попадая под ливень, чувствовала себя по - детски счастливой.
На автобусе я добралась до центра и пошла в сторону улицы, где находился дом Влада. Юркнула в подъезд вместе с каким‑то жильцом, поднялась на лифте на седьмой этаж.
Даже воздух здесь имел знакомый запах. Черно - белая плитка на полу отзывалась на мои шаги глухим звуком. Лестничная площадка встретила уныло, словно ворча: "Тебя выгнали давно. Чего пришла?"
Я закрыла глаза, пытаясь привести в порядок мысли, повторяя заученную до дыр речь, которую готовила целых два дня.
Выдохнула. Нажала на кнопку звонка.
Может, его и дома‑то нет. Все же человек занятой…
Замок звонко щелкнул, и дверь открылась.
Влад выглядел немного взъерошенным, словно только что проснулся, но это странным образом придавало ему шарма. Невольно всплыли образы из сновидений, и я поморщилась, стараясь прогнать их, очиститься.
- Нужно поговорить, - сказала я тихо, без приветствий. В глаза старалась не смотреть.
- Конечно. Что‑нибудь случилось?
- В двух словах не объяснишь. Пригласи меня пообедать.
Он помолчал несколько секунд, затем кивнул.
- Подожди внизу, хорошо?
Я спустилась, вышла на улицу. Облокотилась о кованые перила на крыльце.
Что я делаю? Безумие какое‑то…
Но в то же время почему‑то знала, что должна быть здесь. Нет, была уверена в этом.
Дождь прекратился, и я отстраненно наблюдала, как два воробья резвились около массивной лавочки с витиеватыми узорами на подлокотниках. Ощущение безысходности не покидало - душило, давило на сердце, отдавалось гулким стуком в висках.
Влад появился через пять минут. Жестом велел следовать за ним, открыл дверь автомобиля, и я села на переднее сиденье.
Отвернулась и смотрела в окно на мелькающие улицы, изредка украдкой поглядывая на Влада. Он казался расслабленным, непринужденным, но со мной не заговаривал, словно отложил все слова на то время, когда мы окажемся в более подходящей обстановке. А может, у него и не было для меня слов…
Мы остановились у небольшого ресторанчика на окраине. Обстановка была знакомой, раньше мы часто тут обедали.
Улыбающаяся официантка в зеленом переднике встретила у двери и проводила к столику у окна.
- Это странно, не находишь? - озвучила я свои мысли, смущенно взглянув на Влада. Казалось, данная ситуация нисколько не удивляла его. Наоборот, он словно ждал, когда я, наконец, заговорю.
- Что именно?
- Мы… то есть, я хочу сказать…
- Я знаю, зачем ты здесь, Полина.
Я опешила. Так и осталась сидеть, распахнув глаза и открыв рот от удивления. Придумываемая часами речь тут же забылась. Как это - он знает? Откуда?
- Вопрос в том, готова ли ты узнать. - Влад откинулся на спинку стула, не сводя с меня пристального взгляда.
Мне стало не по себе, и я машинально глотнула воды из стакана.
Когда нам принесли воду?
- Я совсем запуталась, - пробормотала, отгоняя мысли о собственной рассеянности. - Что именно ты имеешь в виду?
- Давай начнем с того, что ты скажешь мне, зачем пришла. Это ведь ты пришла ко мне.
Я почувствовала себя глупо. Что я могла сказать? "Влад, меня мучают кошмары, и, кажется, ты в этом виноват"? Нелепая ситуация, и я в ней еще нелепее. И как дома моя речь казался логичной, правильной? Сейчас она представлялась смешной.
- Я… просто… - Опустила глаза и, к своему стыду, ощутила, как краска заливает лицо. - Мне снятся сны. Сны о тебе.
Влад ничего не сказал - продолжал молча разглядывать меня, и это напрягало.
- Не знаю, зачем пришла! - раздраженно пробормотала я, глубоко вздохнула и отпила еще глоток. Посмотрела на него исподлобья. Как ни странно, но Влад улыбнулся.
- Давай сначала поедим, - предложил он, - а затем продолжим разговор.
Мы заказали обед, и, несмотря на отсутствие аппетита, я прилежно доела салат из овощей - самое большее, что позволял проявившийся недавно токсикоз.
Тут же возникла тошнота, а еще голова закружилась. Позывов к рвоте не было, и то хорошо. Не хватало еще, чтобы стошнило перед Владом. Тогда точно сгорю со стыда.
Я потерла виски.
- Что‑то мне нехорошо, - пробормотала, вставая. - И разговор этот глупый. Извини, что отвлекла.
Он тут же оказался рядом, поддерживая под локоть. Близкий, знакомый. Даже одеколон не сменил - мускат с примесью кедра и жасмина. Мой любимый.
- Спасибо. - Я смутилась. Облокотилась на него, и сразу стало легче. Спокойнее как‑то.
- Отвезти тебя домой? - спросил он, и я кивнула.
Влад свободной рукой достал кошелек и расплатился по счету. Мы вышли на улицу. Морозный воздух немного отрезвил, и тошнота уменьшилась, но голова все еще кружилась, и я уже почти висела на руке у Влада.
- Может, в больницу? - спросил он.
Я замоталa головой.
- Домой.
Мы сели в машину, я назвала адрес, и Влад тронулся с места.
В тонированном стекле мелькали улицы, деревья, люди, огни магазинов, яркие, привлекающие внимание. Внезапно навалилась усталость и сонливость. Веки непослушно опускались, и в итоге я перестала бороться с организмом. Я ж не где‑то на лавочке усну, Влад разбудит… потом…
…Когда открыла глаза, вокруг было темно. Подо мной явно угадывалась мягкая кровать, но вспомнить, как тут очутилась, не получилось. Голова все еще кружилась, но себя я ощущала ясно.
Подумала, что Матвей, должно быть, волнуется, а я тут лежу. Попыталась встать, но живот скрутило болью, и я застонала, вновь упав на кровать. Ледяной ужас прокатился по позвоночнику, отрезвляя окончательно. Я поняла, что это может значить.
Пересилив боль, села, а затем попыталась встать. Не вышло. Штормило жутко, а ноги не хотели повиноваться импульсам мозга. Когда глаза привыкли к темноте, я увидела очертания прикроватной тумбочки и пошарила там в надежде нащупать телефон. Ничего.
От бессилия и страха заплакала, но заставила себя успокоиться. Надо взять себя в руки. Где я вообще? Как тут оказалась?
К огромной радости через несколько секунд дверь открылась, и на пороге возник мужчина.
Я не испугалась. Было больно настолько, что это затмило страх.
- Вызовите скорую. Живот болит. Очень…
Мужчина закрыл дверь, подошел. Протянул руку, включил небольшое бра на стене. Я поморщилась от яркого света, а когда открыла глаза, замерла:
- Влад, - прошептала, пытаясь придумать хоть какое‑то объяснение нашему местонахождению здесь вдвоем.
Точно, я уснула у него в машине! Он что же, меня уложил?
- Что происходит?
- Тише.
Он не смотрел в глаза. Не знаю, почему, но именно это насторожило меня. Даже напугало.
Влад обхватил мое предплечье и ловким движением обвязал руку жгутом.
- Что ты делаешь? - возмутилась я, пытаясь выдернуть руку. - Ты не слышал? Я беременна. Мне нужен врач!
Он глубоко вздохнул, а затем посмотрел прямо в глаза. Его взгляд был пустым и резким, совершенно незнакомым мне взглядом чужого человека.
Повеяло неотвратимостью. Бедой.
- Все, что тебе нужно - отдых и покой.
- Но ребенок…
- Нет никакого ребенка, Полина! - прервал он меня. - Забудь.
- То есть как… нет?! - Я оцепенела. Было ощущение, будто меня ударили чем‑то тяжелым по голове: затылок налился свинцом, в ушах зашумело.
Воспользовавшись моим замешательством, Влад ввел иглу мне в вену, и через несколько секунд я почувствовала, что боль начала утихать.
Он сложил инструменты и встал, чтобы уйти, но я решительно схватила его за руку.
- Отвечай! - выкрикнула, пытаясь затолкать глубже понимание того, что мне уже не нужно слышать ответ: я все поняла сама.
- Этот ребенок не должен был родиться, - сказал он тихо.
- Что ты сделал?!
Хотелось кричать, драться, плакать и метаться по комнате, но меня охватила невероятная слабость и безразличие - наверное, подействовал препарат.
Влад помог мне лечь, предварительно взбив подушку. Я почувствовала, как слеза скатилась по щеке, и он заботливо вытер ее.
Заботливо? Разве можно было сказать так после того, что он сделал?
- Отдохни. - Он провел рукой по моим волосам, а через миг я провалилась в сон.
Проснулась оттого, что солнце светило в лицо. От вчерашних туч на небе не осталось и следа, словно погода хотела затереть последствия моей трагедии.
Я осмотрелась. В свете дня стало ясно, что нахожусь я в гостевой комнате квартиры Влада. Немного поменялась обстановка, но в целом тут все осталось так же, как и когда я тут жила.
Слабость была непреодолимой - скорее всего, вызванная лекарством, но я приказала себе не поддаваться ей. Медленно, превозмогая дрожь и головокружение, села.
Живот все еще болел, но уже меньше, и я смогла встать. Ноги никак не хотели слушаться, поэтому я облокотилась сначала на тумбочку, затем на комод, стоящий неподалеку, а после опиралась о стену, пробираясь к двери.
Несколько раз останавливалась, чтобы передохнуть. Никогда еще два метра не казались мне длиной такого масштаба. Единственное, чего хотелось - выбраться из этой квартиры и бежать без оглядки домой. Туда, где меня ждал Матвей. Спрятаться в его объятиях от боли и отчаяния, от нереальности событий. Позволить ему решить, что делать дальше.
Я нажала на ручку двери и потянула на себя. Старалась действовать как можно тише, так как понимала: если Влад дома, я не выйду из квартиры.
Влад…
Еще совсем недавно я думала о нем как о несбывшемся сладостном прошлом, а теперь… Что у меня было теперь? Он сделал ужасную вещь, и нужно было это признать, но мое больное сознание все время твердило: ты спишь, это очередной кошмар.
Я была одета в некое подобие ночной рубашки, ситцевой, доходящей до колен. Нижнее белье нащупала, но боялась даже предположить, что со мной творилось, и кто меня переодевал.
Выбралась из комнаты и оказалась в коридоре, который вел в огромную кухню - студию, смежную с гостиной, а с другой стороны - к выходу. Мне не нужно было искать его - я очень хорошо знала квартиру.
От усилий я вся покрылась потом, но старалась не обращать внимания на слабость. Нужно уйти, иначе сойду с ума.
Как это все? Зачем? Почему?
Наконец, добрела до входной двери и остановилась, тяжело дыша. Перед глазами плыло то ли от действия лекарств, то ли от потери крови, то ли от голода - ведь со вчерашнего дня я ничего не ела. Из последних сил держась на ногах, вытерла предательские слезы.
Не раскисать! Только не здесь, не в его доме.
Повернула защелку замка и открыла дверь.
Наверное, во мне было слишком мало сил, так как, оказавшись в объятиях призрачного бегства, я покачнулась и упала прямиком на лестничную площадку. Не потеряла сознание, но была близка к этому.
- Черт, Полина! - услышала позади знакомый голос и закрыла глаза, а через миг Влад поднял меня на руки и внес обратно в квартиру.
Я больше не могла сдерживаться и заплакала. Он уложил меня на кровать.
- Посмотри, что ты наделала.
Я перевела взгляд на нижнюю часть своего тела - ночная рубашка была вся в крови, кровью была испачкана постель и ноги. Я вновь заплакала.
- Не плачь, - произнес он тихо, слегка сжимая мою безвольную руку. - Все будет хорошо.
Я отвернулась. Закрыла глаза. Все казалось каким‑то сюрреалистичным, ненастоящим. Просто плохим сном - на этот раз действительно кошмарным, пугающим.
Влад вышел, а через время вернулся с лекарствами, вещами и мокрым полотенцем. Сделав очередной укол, попросил меня подняться. Я подчинилась. Совершенно растерявшись, не знала, что делать.
Поддерживая меня одной рукой, второй он стянул грязную одежду, вытер кровь и переодел. Затем зачем‑то водил руками у меня по животу - долго, едва касаясь.
- Ну, вот. - Усадил меня в кресло. - Все хорошо…
Я посмотрела в окно. Небо снова затянуло тучами, пошел дождь. Капли оседали на стекле и скатывались вниз, уступая место новым, прокладывая замысловатые дорожки на гладкой поверхности.
Почему‑то стало спокойно и легко, мысли испарились. Только облака, темные и вязкие. Вязкие, как мои мысли…
- Поля. - Влад дотронулся до моей руки. Его голос был будничным, словно я заболела, и он просто ухаживал за мной. Словно не он сделал это… - Матрас испорчен. Идем, уложу тебя в своей спальне.
- Мне нужно позвонить, - тихо сказала я. Подумала, что Матвей там, скорее всего, сошел с ума, не зная, где я нахожусь. Вновь захотелось плакать. Я больше не сдерживалась - зачем?
- Позже. - Влад поднял меня на руки, как ребенка. - Отдохни.
Несколько дней я провела в постели, иногда выныривая из небытия. Влад кормил меня, и, хотя аппетита не было вовсе, я понимала, что нужно есть, если хочу выбраться отсюда.
Ночью просыпалась и слышала, как он мирно дышит рядом. Иногда приходилось выбираться из его удушающих, крепких объятий. Осторожно, чтобы не разбудить. Чтобы не смотреть в глаза.
Когда‑то я спала в этой постели и была абсолютно счастлива. Давно, в прошлой жизни… А теперь мне безумно хотелось выбраться, сбежать. И в то же время не менее безумно я боялась даже пошевелиться.
А через несколько дней Влад ушел. Заглянул перед этим ко мне, но я прикинулась спящей. Затем щелкнул дверной замок. Я притихла, прислушиваясь к каждому шороху. Полежала еще несколько минут, встала. Проверила квартиру.
Долгожданная свобода вскружила голову, придала сил.
Порывшись в комоде, я нашла женские вещи. На тот момент было плевать, кому они принадлежат. Радовало то, что моя сумочка лежала тут же, в одном из ящиков. Я схватила ее и проверила содержимое: ключи, косметичка, кошелек. Разряженный мобильный.
Оделась я быстро и буквально выбежала из квартиры. Все время казалось, что столкнусь с Владом на улице, поэтому постоянно оглядывалась. На автобусе доехала до нашего района.
Матвей - вот кто поможет! С ним же ничего не страшно, вот ни капельки.
Квартира встретила уныло. Давящая тишина угнетала, но я уверила себя, что он на работе. Занят. А может, ищет меня, пропащую. Сердце ёкнуло сожалением.
Бросив вещи на трюмо в прихожей, вошла на кухню. Жутко хотелось пить. Наспех утолила жажду, поставила стакан на застеленный клеенкой стол.
- Где ты была?