- Ноу проблем! - улыбнулась она и тряхнула рыжими волосами. - Я как раз в твою сторону еду, так что довезу до дома.
- Ты меня очень выручишь. Спасибо! - искренне сказала я и покосилась на своих преследователей.
- Тогда подожди, я сейчас подгоню машину.
Карина продефилировала к выходу, и я быстро последовала за ней.
Филипп перехватил меня, преграждая путь.
- Я не могу отпустить тебя одну.
- Вот как? - Я вздернула подбородок и постаралась унять предательскую дрожь в ладонях. - И что ты сделаешь? Схватишь меня на глазах у всех этих людей?
Он глубоко вздохнул, обдумывая мои слова. Затем кивнул и отступил на шаг. Полез во внутренний карман куртки, протянул визитку.
- Вот, держи. Звони в любое время. - Затем покачал головой, словно я совершала самую большую глупость в жизни. - Надеюсь, ты позвонишь раньше, чем охотник тебя найдет.
- Да - да, конечно. - Я машинально взяла визитку, дав себе слово выкинуть ее в ближайшую урну.
- Вот еще. - На сей раз в ладони Филиппа лежал небольшой прозрачный пузырек с розовым содержимым, похожим на раствор марганцовки. - Если он найдет тебя, плесни ему в лицо и беги, что есть мочи. Так быстро, как бежала сегодня. А потом позвони мне - это единственный шанс выжить.
Он не стал ждать ответа - развернулся и пошел к выходу, делая знак Кириллу следовать за ним. Кирилл несколько секунд зло смотрел на меня, а затем бросил:
- Дура! - И вышел за братом.
Я ошеломленно уставилась на странной формы бутылочку, потом машинально сунула ее и визитку в карман и направилась на улицу.
Кэрроловская атмосфера не покидала до самого дома. Я вошла в пугающе пустую квартиру, сняла сапоги и куртку, включила свет во всех комнатах.
Одна… Я совершенно одна здесь. После всего, что произошло, пугала даже сама мысль об одиночестве. Еще и телефон посеяла, благо, есть домашний.
Набрала номер Вики, мысленно считая длинные гудки. Подруга сняла трубку спустя полминуты.
- Вик, привет. Слушай, можно я сейчас приеду? Со мной что‑то жуткое творится. Матвей ушел, а ко мне на улице пристают типы всякие…
- Черт, Полька, вечно ты влипаешь в истории! Матвей мне трубку оборвал, тебя неделю не было!
- Я все объясню, обещаю.
- Конечно, приезжай. Добраться‑то сможешь без приключений?
- Вызову такси, - ответила я и повесила трубку.
Глава 4. Охотник
Уснуть получилось не сразу. Сначала была Вика. Терпеливая, ласковая Вика. Я уже и забыла, каково это - просто дружеские посиделки. Молчание. Коньяк.
А потом она уложила меня в моей бывшей спальне, но я долго ворочалась. Я не думала о произошедшем накануне - о странных типах, о том, что так и не увидела Матвея. О том, что случилось в темной подворотне.
Нет. Я думала о нем - человеке, который был для меня всем и который причинил такую боль. О своем светловолосом идоле. Ненавистном, навязчивом. Безумном. Так и уснула с его образом перед глазами. А потом мне приснился сон.
Я одна, среди ночного леса. Где‑то вдалеке ухает филин. Ветер раскачивает высокие деревья, треплет мои волосы, свистит в ушах. Над деревьями распростерлось темное, в грозовых тучах, небо.
Мне страшно, но в то же время волнительно, и я знаю: сейчас что‑то случится. Оттого сердце так стучит в груди. Гулко. Обреченно. Оттого дрожат озябшие колени. Дрожь поднимается от пяток, постепенно завладевая телом, добирается до затылка и проникает в мозг.
Я стою, не в силах пошевелиться, в полумраке, и жду.
И вдруг голос резкий, глубокий.
- Вот ты где!
Оборачиваюсь. Почти не владею собой, словно нахожусь под влиянием ветра и этого голоса. С ужасом смотрю на его обладателя. Понимаю, что не могу бежать…
Влад стоит неподалеку, не приближаясь. Улыбается. Держится небрежно, засунув руки в карманы черной кожаной куртки. Как всегда - моя любимая поза, узнаваемая, но такая пугающая теперь.
Медленно, с усилием, бегу. Колючие ветви больно хлещут по щекам. Прикрываю глаза руками, пробираюсь сквозь густую чащу, иногда оглядываясь.
Он не преследует. Я одна. Заблудилась совсем и замерзла. Но все еще иду - по инерции. Спотыкаюсь, падаю, и больно бьюсь о корягу животом. Боль растекается по телу медленно, охватывает изнутри. А потом кто‑то протягивает мне руку.
Поднимаю глаза. Передо мной мужчина. Другой. Темный, худой, в черной длинной рясе. Я хочу закричать, но голоса нет. Хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, стараюсь отползти. Он наклоняется, и в этот момент молния освещает лицо. Впалые щеки, странные глаза. Я узнаю его.
- Меня зовут Филипп, - говорит он.
Я проснулась. Часы показывали два ночи. От страха я сжалась и судорожно вцепилась в подушку. Не могла унять дрожь, поэтому встала, заварила чаю, вышла на балкон. Свежий мартовский воздух приятно холодил лицо. В кармане куртки нашарила визитку.
"Филипп Макаров. Частная юридическая практика", ниже номера телефонов. Выкинуть? Почему‑то опустить в мусорное ведро рука не поднималась. Немного поразмыслив, я сунула ее обратно в карман.
Итак, подведем итоги. Несомненно, все началось со встречи с Владом у клиники. Скорее всего, он узнал, зачем я приходила - ведь проговорился, что его друг там работает. Потом у него возникла эта дикая идея… Почему? То есть зачем? Чем ему мешала моя беременность? В ревность я решительно не верила. Глупо и совсем на него не похоже. Напрашивается один вывод: он просто псих. Свихнулся уже после того, как мы расстались, или хорошо маскировался раньше.
На заваленной хламом полке Викиного балкона нашла пачку сигарет и зажигалку. Теперь‑то можно курить - никто не осудит. Хорошо, что не сказала Вике о беременности, а то пришлось бы объяснять. Объяснять ничего не хотелось - было непреодолимое желание забыть. К сожалению, таблеток от нежелательных воспоминаний еще не изобрели.
Вика тактично не лезла, больше слушала и иногда качала головой. Это мне всегда в ней нравилось. Я рассказала только то, что посчитала нужным, умолчала об истории с Владом, а ссору с Матвеем списала на собственную глупость. Сказала, что жила в доме бабушки, испугалась серьезных отношений, хотела подумать.
- Ты должна с ним поговорить, - сказала вечером подруга, закусывая коньяк лимоном. - Мужики - они вообще психологию баб просечь не могут. Им нужно разжевывать, объяснять. Завтра же поедешь и все ему объяснишь. Он адекватный, не то, что твой бывший.
Упоминание о Владе покоробило, и я поспешила уйти от опасной темы.
В словах Вики прослеживался смысл. Я смогу объяснить Матвею так, чтобы он поверил. Все же, он говорил, что любит.
Любит… Странное, непонятное слово. Теперь оно не казалось таким романтичным и надежным. Теперь ничего не казалось надежным…
Я чиркнула зажигалкой и подкурила. Сигаретный дым волнообразной струйкой направился на улицу.
Хорошо, ладно, Влад псих. Но кто эти двое? Как оказалось, Филипп вполне себе добропорядочный гражданин, у него своя адвокатская контора. Кирилл, скорее всего, тоже не преступник - во всяком случае, выглядел он прилично. Впрочем, я уже убедилась, что благосостояние вовсе не признак нормальности.
А тот, третий? Коренастый вызывал неконтролируемый ужас, даже воспоминание о нем породило дрожь в руках и неприятный холодок на затылке.
Атли. Он тоже произносил это странное слово и, похоже, ассоциировал его со мной. Говорил, что если подождать, они соберутся вместе. Филипп с Кириллом утверждали, что я тоже атли. Кирилл в переулке называл коренастого охотником. Видимо, именно его они имели в виду. Он придет за мной. Придет… зачем? Воспоминания подкинули еще одно не очень приятное слово: смерть. По словам Кирилла, если не свяжусь с ними, умру.
Бред! Ты серьезно веришь в это, Полина? Они же психи. В последнее время тебе на них везет.
Не о том я думаю, совсем не о том. Нужно решить, что делать дальше. Даже если помирюсь с Матвеем, в безопасности не буду. Влад в любое время сможет найти меня - я же сама дала адрес в кафе. Поговорить с Матвеем, сменить квартиру. И что это даст? Липецк - не такой уж большой город, затеряться сложно, а у Влада всюду связи.
Почему он не ищет меня, я ведь сбежала? Позволил уйти? Странно. Нет - нет, совсем другой вопрос должен сейчас волновать: зачем он убил нерожденного ребенка?
Не могу сказать, что для меня жизнь кончилась. Я почти свыклась с неизбежными изменениями, улыбалась, глядя, как радуется Матвей. Но осознания этих изменений - того, что во мне зародилась жизнь - почему‑то не было. А ведь должно было быть!
Может, я просто не отошла от шока? Может, обжигающая боль придет позже, когда я пойму…
Там билось сердце. Маленькое, размером с горошину. Живое. Горячее.
А теперь нет. Ничего нет…
- Боже мой…
Я присела на корточки и заплакала. Страх постепенно вытекал, освобождая место усталости. Слезы закончились быстро, но мне стало значительно легче.
Я невероятно устала за эти сумасшедшие дни, полные странных событий и людей. Просто нужно отдохнуть. Найти надежное место, спрятаться, подумать. У Вики небезопасно, равно как и в нашей с Матвеем двушке. Мелькнула мысль о бабушкином доме - после ее смерти я была там всего однажды. Отопление отрезали, но можно растопить печь - бабушка не стала убирать ее даже после газификации района в далеком восемьдесят пятом.
Нет, туда тоже нельзя - Влад знает адрес. Попросить Матвея пожить у родителей? Его мама хорошо относится ко мне и, скорее всего, не будет возражать. А затем снять другую квартиру, поставить сигнализацию, несколько замков. Нет, пожалуй, я не смогу чувствовать себя в безопасности. Теперь уже никогда.
Нужно собраться. Паника - плохой помощник. Смотреть страху в глаза - вот чего никогда не умела.
- Ты совсем одна тут.
Я резко вскочила, выронив полупустую пачку сигарет. На пороге, слегка облокотившись о фрамугу, расслабленно стоял Викин парень.
- Черт, Славик, ты напугал меня! - с укором сказала я. - Разве можно так подкрадываться?!
Вика встречалась со Славиком уже несколько месяцев. Он не нравился мне - грубиян, неопрятный и уважения к женщинам - ноль. Впрочем, меня не трогал, скорее всего, Вика предупредила, что цепляться чревато. Иногда он ночевал у нее, так что внезапному появлению ночного гостя я ничуть не удивилась. А зря.
- Разве можно быть такой глупой? - не моргнув и глазом, спросил Славик.
- Извини?
- Я даже немного удивлен, что ты тут одна. Разве соплеменники не предупредили, что нельзя уходить далеко от своих?
- Не понимаю тебя…
- Все ты понимаешь. Твой страх я чувствую кожей. Ты дрожишь, и правильно делаешь. Такие, как ты, должны бояться нас, потому что мы - смерть.
К горлу поднялся комок, затрудняя дыхание. Я машинально нащупала в кармане пузырек, что дал Филипп, крепко сжала.
Пятиться некуда - разве что спрыгнуть с третьего этажа. Славик преградил путь в комнату, я могла закричать, но тогда совсем не было бы времени думать.
- Ты выпил? Несешь ахинею какую‑то, - стараясь сохранить лицо, выдохнула я.
- Славик спит. А охотник может войти в любое тело - так проще преследовать. В последнее время вы очень хорошо маскируетесь под людей.
- Маскируемся? - Я решительно шагнула вперед в надежде проскользнуть мимо него в комнату. Понимала мало, но опасность ощущала пятой точкой.
Нужно уходить. Быстро. Живот неприятно заныл, а потом отозвался резкой болью, словно кишки намотали на центрифугу. Я согнулась пополам и застонала.
- Стой, где стоишь, зверек!
Славик выглядел необычно. Нет, дело не во внешности - внешне он остался все тем же Славиком - невысоким, полноватым с жиденькими русыми волосами, которые иногда хотелось познакомить с шампунем. Но манеры… Прямая осанка, решительный взгляд, ироничная улыбка - все это было не похоже на Викиного парня. У меня в голове образовалась весьма странная мысль. Странная и нереальная настолько, что я сама боялась поверить в нее.
Это не Славик. Другой мужчина, и я уже встречала его. Прошлым вечером в темном переулке. Именно он ударил Кирилла по голове.
Я тяжело дышала, слова испарились, паника полностью завладела мной. Живот болел неимоверно, и я понимала, что причина в нем - в этом незнакомце. И если сейчас не сделаю что‑то, он убьет меня.
И я умру.
Меня не будет…
Свет в гостиной ослепил, и я зажмурилась.
- Приперся, наконец!
Вика стояла посреди комнаты, уперев руки в бока, и гневно смотрела на "Славика". Мгновение - и он отвлекся. Мгновение - и мне хватило, чтобы открутить пробку на странном пузырьке. Мужчина уже повернул ко мне голову, хищно улыбнулся.
Так громко я не кричала еще никогда. Плеснув жидкость "Славику" в лицо, изо всех сил толкнула его ладонями в грудь. Он пошатнулся, отступил в гостиную. Воспользовавшись замешательством врага, я рванула из комнаты, в секунду натянула сапоги и выбежала в ночь.
Домой добралась за двадцать минут. Такси поймала быстро - прямо на дороге, всю поездку гипнотизировала затылок водителя, опасаясь, что охотник может "вселиться" и в его тело, и тогда точно конец.
Поля, ты совсем свихнулась! Неужели реально веришь в это? Странно, но в словах Филиппа я больше не сомневалась. Мне было больно - и это сделал охотник. Он причинил вред, даже не дотрагиваясь, и я знала - интуитивно, проснувшимся шестым чувством - что так же он может и убить.
Лестницу преодолела за минуту - бежала, перескакивая сразу через несколько ступеней, а ощущение погони обдавало жаром спину. Захлопнув за собой входную дверь, прислонилась к ней и закрыла глаза. Только теперь поняла, что все еще сжимаю в кулаке пузырек, спасший мне жизнь.
Что происходит? Кто‑то подменил мою безопасную, уютную жизнь на это безобразие? В нормальном мире бывшие парни не убивают нерожденных младенцев, незнакомцы не цепляются на улице, не называют по имени и не дают странных артефактов. В парней подруг не вселяются убийцы и не выкручивают кишки взглядом. Не приходится бежать по ночному городу в наполовину расстегнутых сапогах, заглядывая в лица прохожих в страхе увидеть знакомое выражение и прищур убийцы.
- Что с тобой происходит, Полина? - прошептала я, отталкиваясь от двери.
- Вот и мне хотелось бы знать!
От неожиданности я вздрогнула. Слишком много сюрпризов на сегодня. Слишком много будоражащих событий, сбивающих с толку, пугающих до одури. Слишком много выплеснутого адреналина, страха, слез и разочарований. Впору стать истеричкой.
- Матвей…
Он стоял в проеме двери, ведущей в гостиную, смотрел на меня со смесью злости и сожаления на лице.
- Все никак не нагуляешься?
Ну вот, снова. Я пришла почти под утро, что никак не играет в мою пользу.
- Я была у Вики.
Прозвучало неубедительно, даже фальшиво. Ну, почему так? Когда говоришь правду, она звучит жалко и неправдоподобно!
- Ага, и она выставила тебя из дома среди ночи.
Он не верил мне. Хотел верить - я видела, как он старается - но не мог. Я бы и сама не поверила. Матвей видел меня с Владом. Это, должно быть, выглядело неоднозначно и провокационно.
- Ничего не было, - сказала я устало. - У меня с Владом ничего…
Новая идея по - шпионски пролезла в сознание. Охотник пришел меня убить, и я на крючке. А еще он может оказаться в любом человеке, которого я знаю. Он может быть в Матвее…
Я попятилась к двери.
- Тогда где ты была неделю? Что мне думать, Полина? - Он сделал несколько шагов навстречу, остановился, словно тоже боялся приблизиться. Это именно он - мой Матвей, не другой мужчина в его теле. Или маскируется? Страх снова вполз в меня, заполонил внутренности вязкой черной жижей подозрений.
- Я чуть с ума не сошел!
- Знаю, - осторожно кивнула я. - Слушай, я не могу пока все объяснить. Думаю, ты был прав, и нам нужно подумать… Решить, что делать дальше…
Даже сейчас это мой Матвей, где гарантия, что завтра охотник не заберется в него? Ведь лучший способ подобраться ко мне - использовать близких.
- Но мы ведь… - Он запнулся, потупил взгляд.
Смотреть на растерянное, помятое лицо близкого человека было невыносимо трудно. Но я больше не имела права рисковать. Даже если охотник не станет вселяться в него - черт, я и правда в это верю - он может причинить вред Матвею. А этого я точно не могу допустить!
- Мне нужно позвонить, а затем я уеду, - сказала я и отвернулась. Не смогу смотреть ему в глаза. Не смогу казаться безразличной.
- Куда уедешь?
- Нужно встретиться с другом.
- Сейчас? Какие встречи могут быть в три часа ночи?!
- Прошу, не начинай…
Говорить было трудно, врать - еще труднее.
- Я просто хочу понять, что происходит. Ты же не объясняешь ничего толком! Какие‑то недельные отсутствия, ночные прогулки с друзьями, тайны… Ты не забыла, что носишь моего ребенка?
Эти слова причинили реальную боль. В груди стало горячо - невыносимо, будто в легкие залили кипяток. Я подняла глаза. Как странно, еще вчера Матвей и слушать меня не хотел, а теперь готов придумать оправдание сам. Его лицо красноречиво говорило: останься.
- Ребенка больше нет, - сказала я. Тишина, последовавшая за этими словами, была гробовой. Я слышала его прерывистое дыхание и собственный пульс.
Нужно держаться - что уж сожалеть? Все кончено. Теперь я поняла это явно. Нормальная жизнь, отношения с парнем, мечты о семье. С работы меня, скорее всего, уволят - я же не предупредила об отпуске. Жить негде - после того, как уйду отсюда, ночевать придется на вокзале. Впрочем, там тоже нельзя. Охотник будет искать - я была в этом уверена. Жизнь полетела под откос, и глупо пытаться делать вид, что все в порядке.
- Как… нет? - Матвей неестественно побледнел, отпрянул.
Меня охватило странное оцепенение, даже безразличие. Мир вокруг померк и казался серым, выцветшим.
Я подошла к телефону, достала из кармана визитку Филиппа.
- Очень просто - нет и все. Неделю назад я сделала аборт.
Не стала смотреть ему в глаза. Поняла, что не выдержу. Не стала думать о последствиях - просто сняла трубку и набрала номер.
Через несколько секунд мне ответил сонный голос:
- Слушаю.
- Это Полина, - сказала я. - Можешь меня забрать?
Желтый "Опель" приехал минут через сорок.
Матвей сидел на кровати, обхватив голову руками, и не двигался. Я собрала вещи - их оказалось на удивление мало, и они поместились в большую спортивную сумку. Коллекцию совят я аккуратно сложила в пакет. Черный смотрел на меня укоризненно круглым желтым глазом. Я поставила пакет рядом с сумкой, выдохнула напряжение.
- Я верну ее тебе. Потом, - сказала тихо.
- Не стоит.
Он выпрямился. Напряженное лицо, сжатые в тонкую линию губы, пустые глаза.
"Прости меня, - подумала я. - Прости и будь счастлив".
В прихожей зазвонил телефон, я бросилась отвечать.
- Выходи.