* * *
Маленький кабак в деревне этим вечером был битком набит людьми. Впрочем, как и всегда. Всюду слышались разговоры вперемежку с пьяным гоготом, стук больших деревянных кружек друг о друга, звон бутылок. Не самого опрятного вида заведение было освещено парой-тройкой факелов, меж приземистых дубовых столиков беспрестанно мельтешили подавальщицы в довольно откровенных нарядах, за барной стойкой стоял лысый коренастый мужчина с маленькими рыбьими глазками и заискивающей улыбкой. Одни посетители горланили песни, вторые шумно обменивались новостями, а третьи предпочитали пить в одиночестве. В основном здесь по вечерам ошивался всякий сброд, но так как это был единственный кабак в деревне, здесь видели людей разных мастей и причуд. Потому никто не обратил внимания на бесшумно вошедшего мужчину, чья высокая плечистая фигура была полностью закутана в тёмно-синий плащ, а лицо скрыто глубоким капюшоном.
– Чего-нибудь угодно, господин? – Тут же подоспела одна из подавальщиц.
– Коньяк, – бросил тот, садясь за один из крайних свободных столов, – и поговорить с хозяином.
– Хозяина сейчас позову, – кивнула девушка, – Коньяк какой?
– Лучший из тех, что есть, – исчерпывающе отозвался незнакомец, обводя равнодушным взглядом собравшуюся толпу.
Спустя минуту подавальщица поставила перед ним рюмку коньяка, и, указав на стоящего рядом с ней лысого мужчину, произнесла, уходя к другим завсегдатаям:
– Вот наш хозяин.
– Чего изволите? – Спросил тот, внимательно глядя на посетителя, словно пытаясь проникнуть взглядом сквозь плотную тёмную ткань.
– Я не местный, – лениво произнёс незнакомец, – Проездом здесь. Хотел бы узнать, есть ли в вашей деревне маг.
– У нас? Маг? – Удивился хозяин, – Шутить изволите, господин? Откуда ж маг в такой глуши? И почему интересуетесь?
– Кое-что указывает на то, что где-то рядом маг всё же есть, – уклончиво ответил незнакомец.
– Хм, – хозяин задумчиво пожевал губами, – Знаете, бродило тут одно подозрение… но оно ничем не подкреплено. Целительница есть у нас, с заморским именем Кэтрин. Муж у неё на войне пропал без вести, она одна жила, вернее, с дочкой, как её там… а, Кэролин. Нелюдимые обе, а чудеса творят! Такие раны да болезни исцеляют, что диву даёмся, небось и столичному лекарю такие лечить не под силу. Вот и стали у нас в деревне думать, то у них какой-нибудь артефакт магический имеется. Но никто этого не видел и точно сказать не может. Да и уважаем мы её все, неча с такими вопросами лезть. А недавно она замуж вышла, дочку, кажется, одну в избушке своей оставила. Взрослая та уже, даром что в девках ходит.
– Что ж, спасибо, – вздохнул незнакомец, не зная, проверять ли догадку хозяина кабака, – Как до них попасть?
– Немудрено, – пожал плечами тот, – Куда сама целительница с мужем поселилась, мне пока неведомо, а вот дочка её там же, что раньше живёт, туда дорогу все знают. Просто прямо к концу деревни, там дальше лес большой, а рядом, на опушке, их изба стоит. Али хворь у вас какая, господин?
– Не важно, – ровно бросил тот, – Ступай, хозяин.
В знак благодарности приезжий вместо положенных трёх монет бросил обрадованному трактирщику целый мешочек с золотом, и неторопливо, с тяжёлой поступью и явной воинской выправкой покинул кабак.
Глава 2
Я, разложив свежесобранные травы, принялась было протирать в избушке пыль, когда услышала шаги у крыльца и настойчивый стук в дверь. Обычно ко мне редко кто вечером заглядывал, а как мама уехала, так и вовсе.
Услышав знакомый мамин голос, торопливо отодвинула тяжёлый засов, впуская её домой. Мама моя не любит гулять по вечерам, и я не могла понять, что привело её сюда так поздно. Впрочем, на улице ещё светло, лето ведь. Но она была настолько бледной и даже уставшей на вид, что я не могла не встревожится. Она даже косу не заплела, торопилась. Не к добру…
– Что-то случилось, мам? – Как можно ровнее спросила я, чувствуя себя неуютно под её немигающим, полным непонятного мне страха взглядом.
– Случилось, – застыв у порога, как соляной столб, подтвердила она, – Тебе нужно бежать отсюда. Срочно. Прямо сейчас.
– Что? – Я не верила своим ушам, – Это шутка такая, да? Не смешно.
– Стала бы я так шутить?! – Отчего-то резко повысила голос, заставив меня вздрогнуть. Выдохнув, продолжала чуть более спокойно: – Сегодня к нам приехали господа столичные маги. По приказу короля все магические артефакты государства должны храниться в специальном отделе, как оружие, и выдаваться только по соответствующему разрешению. Они, оказываются, уже давно ищут и забирают их по всей стране. У них есть какой-то свой артефакт, позволяющий определить источник магии. Засекли его в нашей дереве, теперь вот рыщут по избам, всюду пронося этот свой кристалл-артефакт. Найдут, обязательно найдут. А как поймут, что ты сама мощнее любого артефакта, в лучшем случае запрут в какой-нибудь своей лаборатории на всю жизнь.
Да уж, перспектива не радужная. Но бежать…
– И куда я, по-твоему, побегу? – Теперь я разделяла мамино состояние, – У нас нет родственников, денег тоже не особо водится, да и ночь скоро на дворе! К тому же, далеко ли я сумею убежать?
Долгую минуту мама вдумчиво смотрела на меня, до крови прикусив губу.
– Ночью идти нельзя, – наконец, с каким-то отчаянием в надломленном голосе произнесла она, – Здесь район небезопасный, разбойников много. Пойдём рано утром, вместе. Я соберу деньги и вещи в том доме, ты – в этом. Сегодня я останусь здесь.
– Нет! – Запальчиво возразила я. Не хочу, чтобы это в случае чего отразилось на самом близком мне человеке.
– Это не обсуждается! – Тоном прирождённого генерала прикрикнула мама, а потом уже мягче добавила: – я хочу быть со своим ребёнком. Знать, что с тобой и как ты.
Возразить на это было нечем. Но тревога разрасталась с каждой секундой, не давая покоя, а живая фантазия рисовала далеко не радужные картины возможного будущего.
– Сейчас иди поспи, – Ласково сказала мама, крепко-крепко обняв меня, – завтра будет тяжёлый день. Я буду молиться, чтобы эти ироды не добрались до тебя, и чтобы у нас появилась отсрочка.
– Спасибо, мам, – кисло улыбнулась я, принимая правоту её слов, – Теперь я точно не усну.
– Вот, это снотворное, – она выудила из своей сумки пучок каких-то трав, свари из них чай и выпей. Это снотворное, поможет уснуть. Главное, чтоб завтра была полной сил. Девочка моя…
Этот беспредельный страх в её глазах и в голосе лишь распалял тревогу внутри. Я не хочу быть подопытным кроликом. Надеюсь, хотябы сегодня они до нас не доберутся… а там что-нибудь придумаем…
* * *
Ночь. Вязкая тьма наполняла душную комнату, наполняя её до краёв. Свет бледной и всегда печальной луны не проникал сквозь плотные занавески, чуть развевающиеся от ветра при открытом окне. Но в целом всё было спокойно. Тут и там по комнате валялись вещи, книги, тетради, перья, чернила, пергамент и так далее, царила полная тишина. Кэролин спала, разметав по подушке огненные волосы, разморённая усыпляющим отваром. Именно этот отвар сделал сон равномерным и нечутким.
…Между тем откуда-то за пределами закрытой комнаты раздался крик…
Кэролин
Крик. Я проснулась от приглушённого крика, обливаясь холодным потом, резко сев на постели и плохо отличая сон от реальности. Нет, не показалось, я действительно слышала крик. Где? Откуда?
Этот вопрос не остался без ответа, так как в следующую секунду крик повторился, сопровождаемый шумом, треском и чьей-то руганью. Поняв, что в доме явно оказались чужие, сбросила с себя остатки сна и, торопливо схватив с тумбочки истекающую горячим воском, но ещё горящую свечу, поспешила на звуки прямо в ночной сорочке, благо что хорошо прикрывающей тело. Пока бежала по коридору, увидела из прихожей вспышку синего света, короткий женский вскрик и грохот глухого удара.
Буквально влетев в нашу маленькую прихожую, с громким стуком открыла деревянную дверь и застыла у порога.
По всей комнате валялись осколки разбитых колб, собранные мною травы, всякие безделушки, обувь, перевёрнутые коробки – вобщем, всё, что не так давно было аккуратно разложено по местам. В комнате находились пятеро рослых мужчин в длинных плащах с королевским гербом. К несчастью, у меня ни на секунду не возникло сомнений, кого вижу перед собой. Они всё-таки нашли нас. Но эта мысль пробежалась в голове и тут же исчезла, потому что на противоположной от меня стене виднелся огромный чёрный ожог – они использовали боевую магию… а рядом, в огромной луже крови, лежала моя мама, неестественно вывернув шею, с красными от ожога лицом и шеей и с пробитой головой.
Не замечая пристально разглядывающих меня магов, я на подкашивающихся ногах добралась до стены и осела рядом с мамой, как в тумане. Взяла её за руку, пытаясь прощупать пульс и как всегда наивно надеясь на чудо. Но, видимо, чудеса не для меня, если они и есть вообще на свете. Мама была мертва.
Захлебнувшись ужасом, я, кажется, совсем перестала дышать. Трудно не верить тому, что видишь перед собой – но я не верила. Не верила, что так бывает, ведь ещё час назад всё было хорошо…
Я лишь краем сознания ощущала рвотные позывы и обжигающие щёки слёзы, всё тело трясло, как в сильном припадке эпилепсии.
Из-за того, что моя мать целительница, я часто видела умирающих и трупы. Со временем моё сознание как-то адаптировалась к этому, я старалась не замечать смерти, вернее, думать, что она есть нечто естественное, нечто, перед чем мы бессильны и легче всего просто смириться. Но теперь этот аргумент перестал приносить облегчение и казался несусветной глупостью, заблуждением.
– Она сопротивлялась, была агрессивна, – равнодушный грубый голос привёл меня в чувство, – Так как у нас есть королевский ордер на обыск любого дома, какой сочтём нужным, её действия противозаконны. Я так полагаю, эта женщина ваша мать? Мы приносим свои извинения, но другого выхода больше не было. Если не хотите, чтобы вас постигла та же участь, отдайте артефакт без сопротивления, и мы возместим вам моральный ущерб приличной суммой. Нам совершенно точно известно, что артефакт находится здесь.
Внезапно куда-то пропали конвульсии, не позволяющие мне сдвинуться с места. Вместо дрожи тело охватил пожар, уже не кровь бежала по венам, глаза застилал красный туман, и я, по прежнему не вполне осознавая своих действий, встала и медленно повернулась к говорившему. О, я знаю это чувство… пробуждение стихии. Но ещё никогда оно не было НАСТОЛЬКО сильным. Сквозь страшную ярость, впившись ногтями в ладони, краем глаза заметила, как стоящий ко мне ближе всех маг отшатнулся.
– Она горит… Как?!
В лежащем на полу зеркале, сброшенном со стены, увидела, что он прав. Я действительно горела, полностью, но не сгорала, даже не чувствовала этого. Более того, мне было абсолютно всё равно. Во мне исчез любой намёк на здравую мысль, и двигало мной лишь животное желание убивать. Отомстить. Всем им. И плевать, чего это может стоить.
Те торопливо похватали свои артефакты, но было поздно. С ладоней сорвались две мощные, непрерывные струи огня, направляемые воздухом, и, казалось, заполнившие всю комнату. Секунда, две… и там, где только что стояли люди, остался лишь чернеющий пепел. По комнате всё ещё бушевали уже самостоятельно разрастающиеся язычки пламени. А на меня накатила страшная усталость, вместе с ней – осознание…
Я только что своими руками УБИЛА ПЯТЕРЫХ ЛЮДЕЙ! Я, которая таракана лишний раз не прихлопну! Я ведь даже не понимала, что делаю! Я… убийца?
Пустыми глазами смотрела то на маму, то в пустоту, не в силах даже пошевелить рукой. Пожарище всё подбиралось ко мне, я даже не замечала, а потом… кто-то с размаху ударил меня по затылку.
Никогда бы не подумала, что падать в обморок – это спасение. Можно подумать, что всё случившееся, увиденное и сделанной мною самой – всего лишь кошмарный сон, который забудется поутру…
Глава 3
Небо
Огонь преисподней согреет,
Услужливо сварит эспрессо,
Поджарит мне рёбра ягнёнка,
Усадит на тёплое место.И я не почувствую холод
Огромного чёрного неба,
Оно ни на шаг мне не ближе,
И даже с иглы Эвереста
Всегда безразлично и слепо.И думай, что хочешь, но только
Не хочется думать об этом.
Рождаются лучшие мысли под тусклым
Искусственным светом.Но стоит лишь встать под тяжёлый,
Мерцающий звёздами купол,
Так сразу насквозь продувает тебя
Отрезвляющим ветром
Смотрящее вниз, словно в лупу.Такое оно, это небо…
В нём тонет отчаяние слабых,
Сгорают в негреющем свете
Открытия разных масштабов,
Там в лёд обращаются души,
Уснувших на облаке "каев",
Вьют гнёзда из собственной шерсти
И спят в летаргии,
Как жабы,
В видениях светлого Рая.
Светлана
Долго находится на грани между сном и явью – очень странное ощущение. Какой-то частью сознания или тела я чувствовала, что меня куда-то везут, какую-то постоянную тряску, непонятные разговоры, отдалённые, приглушённые, словно слышу их сквозь плотную вату. Но что-то (или кто-то) не давало очнуться, и всякий раз, когда казалось, что вот-вот проснусь, меня вновь поглощала спасительная тьма. Однако даже в таком состоянии я ощущала, что так, возможно и лучше: пустота – спасение от мысли, побег от боли и осознания. Не важно, где и как я проснусь – важно лишь то, что уже ничего не будет как прежде.
Я не знаю, в какой момент всё закончилось. Приоткрыла будто налитые свинцом веки не потому, что сильно хотелось, а лишь повинуясь инстинкту. Некая комната, кажущаяся мне большим, расплывчатым белым пятном, кружилась в безумном вихре и опадала перед воспалёнными глазами. Хотела приподнять голову, но куда там – она стала тяжёлой, как наковальня, и якорем потянуло вниз, обратно на подушку. Тело будто высохло, меня словно выпили до дна, не оставив ни сил пошевелиться, ни желания, ни возможности всё исправить. Мир рухнул за один вечер. Я не сильная, не стойкая и не боец по натуре. Поэтому меня переломило то, что я увидела тогда, то, что никогда не забуду – словно хрупкую соломинку.
Когда перед глазами наконец прояснилось, с пугающим меня саму равнодушием осмотрела место, в котором оказалась. Довольно просторная, богато и со вкусом обставленная комната, выдержанная в приятных светлых тонах. Мебели не много: большой красивый шкаф со встроенным зеркалом в полный рост, трельяж с изящным табуретом, стол со стулом, тумба у кровати и сама кровать – огромная и мягкая. Ковры, занавески, постель – всё будто королевское. Я в такой комнате точно не была, и у нас в захолустной деревне вообще навряд ли есть дом, в котором есть такая спальня.
Если честно, то я даже обрадовалась появившемуся чувству лёгкой тревоги. Только то сердце живое, которое способно чувствовать. Хоть что-то.
Минут через пять безуспешных попыток, мне всё же удалось встать. Ноги подкашивались, голова кружилось, но удержать равновесие и остаться в вертикальном положении всё же получилось. Прогресс…
Если это чей-то дом, следовательно, имеет смысл найти хозяев. С этой целью подошла к двери, дёрнула за ручку, но она не поддалась… Попробовала ещё несколько раз – результат тот же. И вот тут тревога превратилась в нарастающую панику. Лежать без сознания мне явно понравилось больше, чем осознавать, что я взаперти не понять где и не понять с какой целью. Впрочем, насчёт последнего были кое-какие догадки, но ни одной радужной.
Ещё полчаса помучав крепко запертую дверь, как размазанное по стенке желе сползла на пол, пытаясь собрать себя в кучу и найти выход. Окно из небьющегося стекла тоже заперто, очень крепко. Если я попала в руки к магам, то лучше даже не думать, что из этого выйдет, ибо тогда я в любом случае как минимум в проигрыше. Наверное, легче было бы тогда умереть, чем всю жизнь быть подопытным кроликом, над которым будут ставить опыты.
Попробовала сжечь дверь, снести ураганом – не вышло. Ну да, они не могли этого не предусмотреть. Несмотря ни на что только теперь, впервые за всю жизнь, мои стихии представляются мне не даром, а проклятьем. Силой, за которую нужно заплатить большим, чем в моём понимании стоит сама эта сила – жизнью, мечтами о счастье, свободой. Почему эта сила досталась мне? Слабой деревенской девчонке, со своими взглядами на мир и целями в жизни, совершенно обычными и понятными? Было бы лучше, если бы она досталась тому, кто сильнее духом и умнее. А ещё лучше – никому вовсе.