Верика чувствовала, как ее суженый пожал плечами, хотя его тело не двигалось. У криктской магии свои законы.
У нее не было на это ответа. Мама говорила ей тоже самое, когда прикосновением исцеляла одного члена клана, а другого не могла.
Все мысли разбежались, когда своими ласковыми руками Ирк дарил Верике наслаждение и подводил ее к пропасти. Ее страх смешался с всепоглощающим восторгом, и он успокаивал ее мысленными образами ее тела, убаюканного им в полной безопасности.
- Все в порядке, моя любимая малышка. Прыгни в пропасть, я поймаю тебя.
Она сделала это, отпуская мышцы из-под жестокого контроля. Ее тело содрогалось в конвульсиях от нахлынувших ощущений, настолько подавляющих, что у нее не было сил думать, двигаться, говорить. Могла лишь чувствовать и то, что она чувствовала, было самым изумительным и восхитительным ощущением в ее жизни.
Лоно содрогалось, а душа трепетала и взорвалось светом. Ее волчица протяжно выла; а ворон выводил понятную только ей песнь, а женщина в ней просто кричала от удовольствия. Ее все еще трясло от радости, когда Ирк положил ее на спину и лег сверху на нее, твердый член прижимаясь к ее раскрытому телу.
- Мы единое целое, - произнес он на криктском.
- Навсегда, - ответила она с придыханием.
Он ворвался внутрь, вместе с болью. Она начала отбрыкиваться от него, стараясь сбросить его. Ирк не двигался, но его глаза были полны сожаления.
- Если бы я мог, то постарался избежать боли от разрыва твоей девственной плевы.
Она верила ему, несмотря на чувство явного удовлетворения, которое он попытался спрятать.
Мужчина немного сдвигался и она захныкала. Он застыл. Каждый его мускул окаменел в напряжении.
- Скажи мне, когда я могу начать двигаться.
- Возможно в следующем году.
- Мне не смешно.
- Как и мне.
- Я не хочу навредить тебе.
- Вижу, что ты не хочешь.
Его лицо исказилось болью, наподобие ее, хотя другого характера. Но его тело не двигалось.
- Может быть, ты очень большой.
- Крикстские мужчины не маленькие.
- Тогда ты думаешь, что криксткие женщины созданы, чтобы принять их, - произнесла Верика натянутым голосом, когда тело продолжало бороться с болью от его вторжения.
- Верно, и ты тому пример.
- Откуда ты можешь столько знать?
- От отца и братьев.
- Мужчины, - что они знали?
- Ты доверяешь мне? – спросил Ирк тоном, который она не смогла проигнорировать.
Она взглянула ему в глаза.
- Да.
- Расслабься.
- Ты начнешь двигаться.
- Нет, не буду.
Она хотела попросить, чтобы любимый пообещал это, но знала, что он посчитает это недоверие возмутительным, потому что она произнесла это вслух.
Я не буду двигаться, - произнес Ирк, используя их связь истинных суженых, в его голос раздавался рык, подправленный искренностью его волка.
Собравшись с силами, постаралась расслабить тело от напряжения. Невероятно, но когда Верика расслабилась, сжигающая боль между ее ног начала утихать.
Несмотря на то, что она больше не чувствовала дискомфорта в теле, верный своему слову Ирк не пытался проникнуть глубже.
Когда ее напряжение спало, реальность вернулась к ней - девушка чувствовала его внутри себя.
- Ты часть меня, - прошептала она.
- Да, - голос его был резким из-за его усилия не двигаться.
- Это удивительно.
- Я причинил тебе боль.
- Да, но все же это чудесно.
- Да?
Она сглотнула, но едва заметно кивнула.
- Теперь не так плохо.
- Могу двинуться? – На этот раз его голос походил на шепот.
Жжение притупилось, поэтому невеста могла вновь чувствовать удовольствие. Когда суженый пообещал ей, что поймает ее, когда она спрыгнула в ту пропасть наслаждения, то сделал это, удерживая, пока она впервые летела вне ипостаси ворона. Целительница могла доверить ему, чтобы обратить эту боль в вновь вспыхнувшее восхищение.
Кроме того, ее волчица была настолько близка к обращению, что если они ничего не сделают, то она зарычит.
- Да.
Он вышел, совсем немного, и затем вошел снова, полностью наполняя ее своим твердым членом. Они связаны физически и ментально, телом и душой. Истинная криктская связь и он был прав, говоря, что не важно – священные источники или нет – главное образовалась связь. Верика чувствовала криктскую магию во всем, что окружало их.
Этот союз благословлен.
Она выгнулась и ахнула, когда наслаждение огнем желания заискрилось в ней. Оно горело ярким пламенем, выбиваясь из-под контроля, когда они двигались вместе, разжигая пламя их единения так, что даже ее ворон и волчица ощутимо обожглись.
И после, когда разрядка приближалась вновь, ее тело стремилось к бессмысленному желанию.
Когда они вместе дошли до кульминационного момента, она увидела обоих – волка и его самого. Верика моргнула, но образ не изменился. У нее не было выбора, кроме как принять.
Засыпая, он обнял ее и прижал к своему телу, окутав ее как можно больше. Девушка слышала, как ее суженый прошептал ей в волосы:
- Завтра, ты покажешь мне своего ворона.
Сабрина закончила обыскивать комнату Роланда и его вещи. Клах Гилах Гра нигде не было. Но несмотря на это нашла неприятную для нее коллекцию перьев воронов и орлов, которую взяла сжечь так, как положено в ее клане.
Она точно не знала, были ли они Вер-птицами или нет, но не могла не поверить, что перья были добыты путем бесчисленных смертей. Сабрина вынесла их в зал и развела костер из последних тлеющих угольков из камина. Она клала каждое перо пламени, шепча слова упокоения для криктских воинов, когда каждое из них сгорало в огне.
Ее сердце болело, когда она наблюдала, как доказательства предательства Волков против ее людей исчезает в огне. Вер-птицы исчезли, никто не услышит их вновь. Столько тех, кого она знала, было в этой коллекции перьев, которую теперь сжигала с благоговеньем и почтением?
Звук когтей волка, клацающих по полу, заставил ее вскинуть голову. Сабрина была так поглощена исполнением последнего ритуала для криктских собратьев, что не почувствовала приближения своего суженого. От того факта, что он сделал это в облике волка, а она до сих пор не узнала, внутри у нее все заледенело от ужаса, который ей не удалось стряхнуть.
Огромный светлый волк подошел к ней, его глаза были наполнены разумом. Барр. Но он был в ипостаси, которой его наделила криктская сущность. Волком. Пасть, что могла разорвать птицу пополам одним точным укусом, когти, что могли с легкостью разрезать чересчур хрупкую кожу и перья. Осколки атавистического страха пронзили ее.
Даже зная, что этот волк на самом деле ее новонайденным истинный супруг, она не могла удержать и не вздрогнуть, когда отвращение накрыло ее.
Низкий жалобный вой вырвался из его горла, но он не опустил головы или не отвел взгляд от нее.
- Бывший лэрд был охотником на Вер-птиц.
Глава 15.
Низко зарычав, Барр покачал своей огромной головой.
Но она не даст ему так просто уйти от этой ситуации.
- Он может и не был твоим лэрдом, но для этого клана был альфой стаи Волков. Этим кланом теперь управляешь ты.
Барр подошел ближе, не сводя с нее внимательного взгляда его. Запах его волка сильнее, чем когда-либо, окутывал ее.
Одна часть ее, девушка, которая встала на защиту своих людей от всех возможных угроз, особенно от криктов-Волков, требовала отойти назад от угрозы. Ворон же наставил приблизиться к своему суженному; ей нужен этот мужчина, научивший ее удовольствию, показав себя, а сердце и разум разрывались пополам.
- Перекинься, - она хотела потребовать этого, но слово, вырвавшее из ее губ, больше походил на просьбу.
Ты боишься моего волка? – спросил Барр через их ментальную связь.
Она покачала головой, отказываясь мысленно разговаривать с волком. Он не понимает? В этом облике, он не мог быть ее супругом.
Воздух вокруг них замерцал и вот уже Барр стоял здесь в своем человеческом облике. Лэрд выпрямился, возвышаясь над ней с мрачным выражением лица.
- Ты ненавидишь моего волка.
Она не стала отрицать этого.
- Волк всегда был моим врагом.
- Не все волки такие выродки-убийцы, как Роланд.
Сабрина опустила глаза на последнее перо в руке – перо ворона.
- Многих он убил в птичьей ипостаси и столько же в человеческой. Я не могу забыть этого.
Никогда. Роланд не убивал ее родителей, у него другой запах, но, без сомнения, у него был подручный в придачу к тем, что уже были.
- У него не было власти надо мной
- Он был лэрдом до тебя. Ты делил стол с ним больше месяца.
Еще сильнее потемнели глаза Барра, в которых плескалась злость, но и вина омрачила их.
- Я не знал, что он убийца.
- Ты знаешь, что он был злым и безнравственным.
- Злые люди существуют одинаково как среди криктов, так и среди обычных людей, - он посмотрел на нее, словно ожидал возражений с ее стороны.
Сейчас ей не хотелось спорить.
- Нет никого злее и беспощаднее Волков.
Когда слова сорвались с ее языка и упали между ними, непонятное чувство вины укололо Сабрину – ведь в голосе Барра звучал как гнев, так и горькая обида.
- Твои люди настолько миролюбивые, что ваши женщины учатся быть и сражаться как воины, - на этот раз она не стерпела его издевательского тона.
- Я стала воином после того, как моих родителей убили волки, которых ты может называешь друзьями.
- Я никогда не называл Роланда другом и тебе об этом известно. Никто, кого я называю другом, не будет охотиться на других криктов без причины.
- Они считают, что у них есть причина.
- Почему?
- На этот вопрос я не могу ответить.
- Ты знаешь больше, чем я из этой неприятной вражды. Расскажи мне, что знаешь.
Сабрина не нашла силы отказать ему.
- Я слышала, что они презирают ворона за то, что он - падальщик. Но также они не гнушаются и убить Орлов, поэтому кто ведает, почему они в действительности желают нас уничтожить.
Он задумался на мгновение, словно обдумывал этот нелегкий вопрос. Словно думал, что ей действительно нужен ответ.
Барр пожал великолепными плечами, привлекая ее внимание к своему обнаженному телу, в котором ему было удобней всего. Несмотря на спор и то, что ее отказ от его волка ранил лэрда, его член увеличился в размере и был готов слиться с ней.
Сабрина оторвала взгляд от его мужского достоинства, но только после того как уловила улыбку на мужских губах, свидетельствовавшая о том, что он заметил ее интерес.
Она хмуро взглянула на него, на что Барр подмигнул и затем серьезно произнес:
- Возможно, они бояться вас.
Она вспомнила выражение лица Вирпа на свадебной церемонии, когда спроецировала вокруг себя образ своего прародителя-дракона, пристально глядя ему в глаза, и подумала, может быть, Барр прав, но тот час засомневалась в этом.
- Все крикты больше должны бояться людей, которые превосходят наш вид численностью и почему мы прячемся среди них.
- Да, но благодаря своей природе у Вер-птиц есть особые способности, что вызывает зависть у других. Зависть, подталкивающая на ужасные вещи.
- Значит, ты понимаешь этих убийц, которые продолжают истреблять моих людей, пока мы не исчезнем.
Глаза Барра потемнели и он придвинулся ближе, пока Сабрина не почувствовала жар его тела.
- Я не говорил этого. Я просто высказал предположение, что причина их ненависти кроется зависти и страхе, не важно, что они заявляли обратное.
Вопреки себе, она кивнула. Принцесса Вер-воронов долго думала, что было причиной, но заявления Волков о том то, что Вер-птицы не достойны носить имя криктов, беспокоили.
Руки Барра опустились ей на плечи.
- Ты не можешь ненавидеть моего волка. Он часть меня.
А этот мужчина был настолько уверен, что она не могла ненавидеть его. Конечно, вопреки всем ожиданиям собственного сердца и любого, кто знает ее, Сабрина не ненавидела лэрда-Волка. Наоборот, уже безвозвратно влюблялась в него.
Чувство, которое может принести ей еще больше боли, но уже которое ей нет сил отрицать.
- Волк и ворон могут быть супругами и спариваться только в своем человеческом облике; думаю, что это что-то да значит.
Его руки опустились на ее предплечья, возможно с целью удержать ее.
- Это значит, что мы магические существа с двумя ипостасями, которым предназначено в будущем быть вместе, как спутникам жизни.
- Волк и ворон не могут быть спутниками жизни, это никогда не заканчивается хорошо, - ему нужно это понять. Этой связи между ними не должно быть. Просто не могло быть.
- Возможно, так было в прошлом, но крикт давно не живут в пещерах, и в нашей новой жизни в кланах нет места безрассудной ненависти.
- Скажи этому ворону это, - она кинула последнее перо в огонь, произнося молитву об упокоение.
Голос Барра присоединился к ее и вокруг них заискрилась криктская сила. Откуда-то взявшийся ветер дул через комнату, унося с собой дым через отверстие в камне.
Барр произнес последнее благословение на криктском и после чего уколол палец ножом и несколько капель крови из раны упали в огонь в виде древнего жертвоприношения, которое большинству людей будет не понято.
- Роланд ушел к тем, кого отправил раньше времени в могилу.
- Но его закадычные друзья до сих пор живут среди донегалов, - она должна заставить его увидеть как нереально для них любое будущее в этом клане. Забрать его к своим людям также невозможно. Барра могут никогда не принять из-за его волка. - Перевертыши, подобно Верике, до сих пор скрывают свою природу ворона. Воинов, подобных твоему Муину, все еще учат убивать летающих в небе воронов, хотя они даже не знают, что Вер-вороны существуют. Ты дурак, если веришь, что сможешь многое изменить.
Хотя ей хотелось, чтобы не было этих доказательств.
- Я не дурак.
Сабрина просто покачала головой. Не произнося ни слова.
- Ты моя суженая, - зарычал Барр, наклоняя голову.
- Я ворон.
- Мой, - его рот опустился на ее, обжигая яростным поцелуем и повторяя в ее голове снова и снова слово "моя".
Сабрина ответила ему. Ее поцелуй был полон боли о том, что она нашла идеального супруга, но она был волком, злости на несправедливость жизни, которая заставляла Вер-воронов жить как тени в лесу, пока крикты-собратья жили в кланах, скрывая от людей свою сущность.
На краткий миг девушка дала выход самым потаенным желаниям и темным чувствам, которые никогда не сбудутся, лишь причиняя боль ее сердцу.
Там, перед огнем, они занимались любовью на позаимствованном ею пледе. Ее это не тревожило. Крепость спала, тем временем как они заявляли права друг на друга в древнем, как само время ритуале.
На следующий день Сабрина начала обучать женщин как защищать себя. Она повела их на поляну в лесу, достаточно удаленную от крепости, чтобы женщины не тревожились о то, что за ними не наблюдали любопытные дети и развеселившиеся воины. К присоединилась Верика, по которой было видно, что она была довольно своим браком.
Целительница принесла оружие своей бабушки и предложила Сабрине использовать их на тренировке.
Сабрина ласково пробежала рукой вдоль клинка, но покачала головой:
- Ты должны научиться защищать себя не оружием, а тем, что у вас всегда под рукой или ножом, которым ты привыкла готовить еду.
- Позже ты научишь тех из нас, кто пожелает, пользоваться луком и мечом? – спросила одна из молодых криктских девушек.
- Если я останусь здесь.
Сабрина ощущала на себе понимающие и изучающие взгляды от женщин, но не рассердилась, а подтолкнула их усердней изучать азы рукопашного боя, которые она выучила еще до того как стать взрослой, чтобы иметь собственный более или менее настоящий кинжал.
Следующие несколько дней Сабрина проводила послеполуденные часы за тренировками ведения боя нескольким девушкам и женщинам клана. Хотя было немало тех, кто возмущался, поняв это. На тренировках их разбили на пары, чтобы научить защищать себя и свою семью.
То, что каждый день очень многие охотно присоединялись к ней и Верике в лесу, говорило о том, что не все так спокойно было в клане в последние годы.
Сабрина хотела помочь женщинам, но и не забывала о своей цели, по которой оказалась среди них. Она прилежно искала Клах Гилах Гра, но больше находила намеки и подсказки о его местонахождение. Изо дня в день, с приближением дня церемонии совершеннолетия ее младшего брата, в ней росло чувство отчаяния и безысходности, но девушка знала, что не имеет права опустить руки и перестать искать священный артефакт своего вида.
Хотя не только тренировки с женщинами и девушками и поиск заполняли ее дни. У Барра были определенные представления о том, как должны вести себя суженые – и большую часть из них были связаны с сексуальной близости.
Барру не хватало ночей, он мог без какого-либо сожаления с таинственным видом утащить ее в спальню средь бела дня. Сабрина с неохотой, но оправдывала и соглашалась на его действия. Ей позволяли свободно передвигаться по крепости и вне ее и очевидно это было связано с ее явными отношениями с Барром.
Некоторые женщины клана бросали на нее косые взгляды и ворчали о странной гостье, что нашли в лесу, куда не пойдет ни одна порядочная девушка. Она не позволяла сплетне коснуться ее.
Сабрина была очень счастлива. Игнорируя неопределенность будущего, она радовалась как никогда раньше. Впервые со смерти ее родителей у нее появились именно друзья, а собратья-воины. У нее был тот, кого она называла своим, суженый, принадлежавший только ей – если даже на время – и никому больше в клане. С тех пор как появилась их связь, Сабрина наслаждалась каждым мигом, принесенным ею.