Было обидно, при чем тут месть, мне хотелось почувствовать себя живой, хоть немного заполнить пустоту в душе. Я проглотила слезы и, еще плохо слушающимися руками, начала переодеваться. Пока я мучилась с одеждой, тихо давясь слезами от жалости к себе, Дирк тоже оделся и ждал меня. С одной стороны я была рада, что он не успокаивает меня, с другой, на его груди так удобно рыдать. Видимо ему надоело, что как только у меня все плохо, я ищу утешения у него, а когда все налаживается, забываю.
– Пойдем, я провожу тебя домой, – он взял меня за руку, ну да, я же в темноте не вижу в отличие от него. Я смахнула другой рукой слезы, подхватила мокрое белье и пошла следом.
Всю дорогу он придерживал меня, местами переносил на руках, выглянула Эррула, стало светлее. Примерно через полчаса мы подошли к какому-то дому.
– Где это мы? – я была здесь впервые, и это место мало походило на академию.
– Это твой дом, я хотел показать тебе его завтра, но, учитывая обстоятельства… – мужчина пожал плечами.
– Дирк, это не смешно.
– Я и не смеюсь. Я купил этот дом на твое имя, так что ты здесь хозяйка, пойдем, проведу для тебя экскурсию.
Он затянул меня через калитку во двор дома, в темноте рассмотреть подробности не удалось, только то, что он небольшой и двухэтажный. Мы вошли в здание, Рыжик легко зажег светлячок, который ярко осветил просторную комнату.
– Дирк, как у тебя получилось? – удивилась я, разглядывая свою недостижимую мечту, у меня светлячки выходили слабые и быстро гасли.
– Какие-то способности есть и у меня, – Дирк усмехнулся, заметно повеселев. – Внизу гостиная, кухня, спальня для гостей, ванная, пара кладовок.
Он показал мне все перечисленные помещения, везде было чисто и немного пусто, из мебели только самое необходимое.
– Я подумал, что ты захочешь обставить все по своему вкусу, – угадал он мои мысли. – Пойдем на второй этаж, там две спальни и кабинет, есть еще балкон, но его посмотрим завтра.
Он быстро показал мне кабинет и одну из спален, сказав, что завтра у меня будет целый день, чтобы рассматривать подробности, а сейчас поздно и пора спать.
– Это твоя комната, – он втолкнул меня в последнее недосмотренное помещение. Первое, что бросилось в глаза – это большая кровать, стоящая посередине. – Надеюсь, она когда-нибудь станет нашей. Там в шкафу возьми мою рубашку, другого ничего для сна предложить не могу, а я пойду, сварю тебе грог.
– Спасибо, Дирк, дом просто замечательный, – я улыбнулась ему. Сейчас у меня не было сил с ним спорить, поговорим об этом завтра.
– Надеюсь, ты не выгонишь своего жениха на улицу? В морозную ночь, туда, где бродят вурдалаки, – он улыбался своей яркой открытой улыбкой, каким же он может быть милым.
– Нет, не выгоню, – усмехнулась я. – А как ты все узнал?
– Вампир твой вестник прислал, – поморщился он. – Хорошо, что напомнила, пойду напишу ему, что с тобой все в порядке. Когда вернусь, чтобы была в кровати и под одеялом.
Я так и сделала, переоделась в рубашку Дирка, повесила мокрое белье на спинку стула, постираю завтра и легла под одеяло. Рыжик не задержался, принес большую парящую кружку и немаленький бутерброд с сыром и ветчиной.
– Куда мне столько?
– Ешь, ты же не хочешь опьянеть или хочешь? – подмигнул он.
Я вспомнила, чем закончилась первая и последняя в моей жизни пьянка, и безропотно взяла бутерброд. Но, несмотря на него, алкоголь все равно ударил в голову, в ушах зашумело, горячая волна прокатилась по телу.
– Вот и умница, – отбирая у меня кружку, сказал Рыжик. – А теперь баиньки.
Он укутал меня одеялом, на мгновение задержал взгляд на моих губах, вздохнул и пошел к двери, сразу стало грустно и одиноко.
– Дирк, не уходи.
– Марта, уже поздно, я тоже хочу спать.
– Кровать большая, как-то мы уже спали в одной.
– Марта, я не железный, я и так с трудом сдерживаюсь в твоем присутствии, а ты предлагаешь спать в одной постели. Неужели до тебя не доходит, к чему это может привести?
– Извини, Дирк, я не подумала. Спокойной ночи, ты настоящий друг, – я отвернулась от него, закутываясь в одеяло.
– Я не хочу быть твоим другом! – рявкнул Рыжик, через минуту кровать прогнулась, и я оказалась прижата к его широкой груди вместе с одеялом. Он уткнулся носом в мою макушку, с шумом втянул воздух.
– Знаешь, у меня никого не было после того поцелуя, – он жарко шептал мне на ухо. – Я каждую ночь, закрывая глаза, вижу тебя. Ты – мое наваждение. Я помню, ты рассказывала про свой дар, но мне все равно, я не могу без тебя. А может, ну его, благородство, ведь я не собираюсь отдавать тебя никому ни сейчас, ни тем более потом. Я сделаю все, чтобы ты даже имя его забыла, малышка. Только скажи "да", я прошу тебя.
То ли от его слов, то ли от грога по телу растекался жар, сердце гулко стучало в груди, отдаваясь пульсацией в висках. Действительно, что мне мешает сказать "да", ведь я сама этого хотела, когда просила Рыжика остаться. Буду ли я жалеть об этом завтра? Кто знает.
Я развернулась лицом к Дирку, чтобы сказать…
Глава 7
– Все свободны, Аркон остается, – объявил об окончании зарядки куратор, вот демон, а я уже думала, что мое ночное отсутствие осталось незамеченным. Вздохнула и приготовилась к худшему, а как замечательно началось утро.
Меня разбудил аппетитный запах свежеиспеченных булочек и жизнерадостный голос Рыжика.
– Просыпайся, соня, – я открыла глаза, Дирк был встрепанный, небритый, наспех одетый, но это не мешало ему сиять, как солнышко. Глядя на его искреннюю и счастливую улыбку, невольно улыбнулась в ответ. – Я сбегал за булочками и молоком. Сейчас позавтракаем, умываемся, а потом я провожу тебя в академию. А ты не забыла про ежедневную зарядку?
Я про нее действительно забыла, вчера было столько всего. От воспоминаний, чем закончился предыдущий день, меня бросило в жар, краска покрыла все лицо и даже уши.
– А я все думаю, когда моя малышка начнет смущаться? – в то время как я пыталась спрятаться от несносного оборотня под одеялом, он поставил корзинку с бутылью на столик и присел рядом со мной на кровать. Откопал из-под одеяла, усадил к себе на колени, приподнял голову за подбородок и поцеловал, нежно-нежно, снимая своим поцелуем неловкость и смущение.
– Посмотри на меня, – но я постаралась спрятать лицо у него на груди, вот странно, пока целует, ни о каком смущении речи нет. Или это оттого, что при его поцелуях у меня останавливается мыслительный процесс? – Марта, если ты сейчас на меня не посмотришь, я доделаю то, что вчера оставил на первую брачную ночь.
Я слышала по его голосу, что это шутка, но было в нем еще что-то, не реализованное до конца желание? Может быть, но меня мучило любопытство, вчера я об этом не рискнула спросить, а сегодня все-таки спрошу. Я подняла взгляд на Рыжика, сердце выпрыгивало из груди от страха, что увижу в его глазах насмешку или чувство собственного превосходства, и от волнения, его руки на моем теле подстегивали воспоминания о прошедшей ночи. Но в его глазах была нежность и теплота, он вздохнул, улыбнулся еще шире.
– Я уже думал, что мне придется за тобой еще несколько месяцев бегать, – он осторожно касался губами моего лица. – Ты больше не будешь прятаться? Не мотай головой, а скажи словами. Может, ты уже жалеешь о том, что произошло?
– Нет, не жалею, – для наглядности я все-таки помотала головой, мучительно краснея. Как он не понимает, что мне неловко, может ему и привычно показываться, в чем мать родила передо мной, или кем-то еще, а мне в таком виде щеголять еще не приходилось перед мужчиной. – Дирк, а почему ты не стал… ну, отложил на первую брачную ночь это самое, ведь я же согласилась?
– Малышка моя, первый раз для девушки всегда больно, а я хотел показать тебе, как это бывает без боли. Чтобы ты доверяла мне, моим рукам, моим губам, – горячий шепот вызывал мурашки, томление, теперь я знала, что это такое. Закинула руки ему на шею, отдаваясь во власть его губам. – М-м-м, а может, плюнем на зарядку и пойдем в храм? Я готов нести тебя туда и обратно на руках, а потом вернемся в эту уютную кроватку и будем осваивать радости семейной жизни.
Предложение было заманчивым, вчерашние "радости" мне очень понравились, хоть я и стеснялась признаться в этом даже самой себе. Но тут вспомнилось каменное лицо куратора, после приезда Рыжика он перестал оказывать мне знаки внимания, а может, этому способствовал наш с ним разговор. С господином Аднетом стало проще находиться рядом, кроме первого дня в начале каждой декады, мне казалось, что он намеренно подходит ближе, чем нужно. Только я все не могла понять для чего, никаких неприличных действий он не совершал, ничего не говорил сверх положенного уроком. Ну не обнюхивает же он меня? А если да, то на что проверяет? Думает, я напиваюсь на выходных или вдыхаю дым каких-нибудь галлюциногенных травок?
На зарядку все-таки пришлось идти, оставался незначительный шанс, что мое отсутствие прошло незамеченным, я верила в него вплоть до окончания разминки, точнее, до слов куратора. И вот он стоит надо мной, с трудом сдерживая ярость, оно и понятно, студентка сбежала из академии, не потревожив охранных заклинаний. Интересно, он уже доложил ректору или нет.
– Я не спрашиваю, где ты была, не надо иметь острый нюх, чтобы понять, эту ночь ты провела с мужчиной. Я даже не спрашиваю, почему ты пошла на такой шаг, личные письма не стоит оставлять на столе. Меня интересует, почему ты не пришла ко мне с этой проблемой.
Я вскинула голову, уставившись на куратора с возмущением, он думал, я приду к нему, чтобы отомстить Орвиду? Нет, какая-то логика в его словах была, и тот и другой – темные эльфы, но я не давала ему повода, чтобы он так думал. Или он считает, что я этим занималась с первым встречным?
– Дура, – стиснул зубы куратор, правильно истолковав мой взгляд. – Я всего лишь поговорил бы с тобой. Я жил в их обществе и изнутри знаю тамошние порядки. Ты не думала, что его заставили так написать?
Да, наличие мужчины в жизни девушки или женщины заставляет ее стремительно глупеть. Мне было стыдно, что я так думала о преподавателе. Он, конечно, хамоватый и несдержанный, но за все эти месяцы ни одно его прикосновение нельзя было расценить, как приставания, в этом он был предельно корректен.
– Думала, это первое, что пришло мне в голову, – смотрела в землю, наблюдать за реакцией господина Аднета не хватало духу.
– И все равно пустилась во все тяжкие, – презрительно бросил он.
– Я не пустилась, я хотела побыть одна, а он сам меня нашел…
– Избавь меня от подробностей, лучше придумай, что скажешь официальному жениху, – слова куратора сочились ядом, проведи я ночь не с Рыжиком, давно бы билась в истерике от раскаяния.
– А что ему говорить, я же с ним была, он и так все знает, – буркнула я, размышляя, когда мужчине надоест читать мне нотации. А он еще спрашивал, есть ли у него шанс, нет, и никогда не будет. Я не враг себе, чтобы всю жизнь потом выслушивать проповеди этого "старичка".
– Что ж, могу поздравить, теперь у тебя ни одного жениха, – излишне радостно заявил он.
– Вы правы, – в душе рождалось чувство протеста. Какое право он имеет лезть в мою личную жизнь? – Сегодня я выхожу за Дирка замуж, так что женихи мне больше не нужны.
– Сегодня ты никуда не выходишь, – веселость куратора сняло, как рукой. – Сидишь у себя в комнате и размышляешь над своим поведением, и так все выходные. Или ты хочешь, чтобы я сообщил ректору о твоем нарушении устава?
– Но мне надо завтра брата проводить в Гвардейскую Школу. А сегодня у нас с Габом дело, ну, то самое…
– Раньше думать надо было. Иди в свою комнату, только зайди в купальню, – скривился куратор, как будто от меня дурно пахло. Вообще-то, я с утра ополоснулась у Дирка.
– Я могу сообщить это лично жениху? – официальным тоном поинтересовалась я. Если думает, что я буду его упрашивать, то он ошибается.
– Вестника с него хватит, – бросил он напоследок и ушел.
Прежде чем залечь в спячку, я решила все-таки наведаться в душевую, не из-за слов куратора, а потому что всегда туда захожу после зарядки. Опять же, задержись я в своей комнате, придется объясняться с вампиром, он и так всю разминку свирепо на меня поглядывал.
Как и ожидала, вернувшись, я застала приятеля лежащим на моей кровати.
Под его красноречиво-осуждающие взгляды, я молча сдвинула его к стене и легла рядом.
– Не понял? Стоило тебе провести ночь с мужиком и тебе уже все равно кто в твоей постели?
– Габ, если ты сейчас не заткнешься, то мы сильно поругаемся. И тебе бы пора перестать валяться на моей кровати.
– Злая ты, Марта. Уйду я от тебя, – проворчал Габриэль, переползая через меня. – Я думал, ты наоборот добрее станешь после налаживания личной жизни.
– Может и стала бы, но меня куратор запер в комнате на все выходные, с правом покидать ее только по нужде, – настроение было плохое, разговаривать не хотелось.
– То есть как, запер? У нас же сегодня дело, – вскинулся Габ, разом подрастеряв обычную флегматичность.
– Перенесешь на другой день, делов-то. А вот у меня сегодня свадьба накрылась, а завтра проводы Росса, – я вздохнула.
– Какая свадьба, ты же вообще не хотела замуж, с чего сейчас такая экстренная необходимость? – действительно чего это я? Совсем мозги затуманились, мне еще учиться, а какая может быть учеба после свадьбы. – О, появилось осмысленное выражение на лице, значит, не все потеряно. Надо будет взять пару уроков у Рыжего, как он умудрился вогнать тебя в такую прострацию. Я тоже хочу, чтобы девушка после ночи со мной забывала обо всем.
– Он просто не болтает так много, язык у него для другого, – произнесла я, раздумывая, как докатилась до такой жизни. Сейчас я была готова пожать мужественную руку куратора за то, что он меня наказал на все выходные и возможно уберег от ошибки всей моей жизни. Нет, Дирк мне все также нравился, а после вчерашнего даже больше, но замуж выходить уже не хотелось.
– Даже так? Может, еще и покажешь, как он его использует, – рассмеялся этот кровососущий тип. Я покраснела от двусмысленности фразы.
– Шел бы ты, пока я добрая, – многозначительно выпуская тьму. Так, совсем немного, но достаточно, чтобы она агрессивно поползла к Габу.
– Да, пойду, мне еще куратора уговаривать, – пробормотал он, а мне стало стыдно, вот уже на единственного друга срываюсь.
– Габ, извини. Я просто не в настроении сегодня шутить. Надеюсь, у тебя получится договориться с господином Аднетом.
– Куда он денется, всегда можно сказать, что дело сложное и придется тебя опять на руках нести. Против такого довода он не устоит, – улыбнулся приятель, сверкнув глазами.
– Фантазер, думаю, сейчас у него в отношении меня только одно желание – утопить, – усмехнулась, я была рада, что куратор потерял ко мне интерес.
– Ничего ты в мужчинах не понимаешь, наличие конкурента только подстегивает желание обладать девушкой, причем единолично. Поспи, у тебя сегодня будет еще одна бессонная ночь.
Габриэль вышел, а я решила последовать его совету, только перед этим отправила вестник Дирку, ведь он наверное, уже ждет у ворот академии.
Проснулась я ближе к вечеру, жизнерадостный Габ, что само по себе редко встречается, вломился ко мне со словами:
– Ты что, еще спишь? Я же тебе вестник час назад отправил, а вот и он, – ткнул он пальцем в мятый листик бумаги. Видимо, во сне я на нем не раз поворочалась. Я зевнула, развернула листок, там было всего три слова:
Все улажено, собирайся.
– Ты бы хоть подписался, как бы я узнала, что он от тебя? – поинтересовалась у приятеля, медленно выбираясь из кровати.
– Ты сидишь рядом со мной четыре месяца, хочешь сказать, что не узнала бы мой почерк? – спросил Габ, раздражаясь. Он очень не любил, когда планы нарушаются из-за какой-то мелочи, например, как сейчас. По его мнению, если уж я проспала, то должна летать по комнате, собираясь в ускоренном темпе, а не потягиваться и смотреть в шкаф с задумчивым видом. Я, конечно, могла бы собраться быстро, но так хотелось его немного позлить, не все же ему меня доводить.
– Ты удивишься, но в твои конспекты я не заглядывала, это твоя прерогатива списывать у меня.
– Ты почерк-то свой видела? Ты сама-то его понимаешь? Можешь не льстить себе, я списываю не у тебя, – скривился приятель. – И давай быстрее, господин Аднет долго ждать не будет.
И то верно, не стоит испытывать терпение куратора.
– Ладно, пара минут, и я буду готова. Ты лучше скажи, с чего такой ажиотаж? Ты прямо сам не свой.
– Все просто, ко мне обратился глава моего клана, хочет вылечить дочь, – сразу стал серьезней Габ.
– Не хочешь ударить перед ним в грязь лицом?
– Не только это, он обещал заплатить в двойном размере, а также отменить мое изгнание. Если у тебя все получится, я смогу вернуться в клан, в семью, повидать родителей и даже остаться жить на их территории, – глядя на погрустневшего парня, я не стала расспрашивать его дальше. Понятно, почему он пошел учиться в академию, дома его просто не приняли, получается, он тоже сирота при живых родителях. Я подошла к нему, обняла за плечи.
– Если не примут назад, у тебя есть я, – улыбнулась ему.
– И что мы с тобой будем делать, моя притягательность на тебя не действует, кровью ты тоже не угощаешь, – я заметила в его глазах искорки веселья.
– Не переживай, мы с Рыжиком тебя усыновим, – усмехнулась я, направляясь к двери. Вампира при упоминании оборотня перекосило.
Куратор ждал нас в фойе общежития, делая вид, что он с нами незнаком, точнее со мной, потому что он обратился к Габу.
– Идти всем вместе не стоит, лучше разделиться, – выдал он разумную идею.
– Поддерживаю, – влезла я в намечающийся мужской разговор, чем заслужила два хмурых взгляда. – Встретимся на пляже.
– Стоять, – скомандовал мне в спину куратор. У меня слова с делом не расходятся, если сказала "встретимся на пляже", значит, я уже одной ногой там. – Ты идешь со мной, я пошел на уступки, но это не говорит о том, что у тебя есть свобода действий.
Вот это меня и пугало, остаться вдвоем с преподавателем, он опять будет читать нотации, лезть в мою личную жизнь, или того хуже, спрашивать, почему не он. Но я уже в который раз в нем ошиблась, все-таки разница в возрасте более ста лет существенно снижает понимание человека. До пляжа он не проронил ни слова, но его молчание было красноречивее любых высказываний, лучше бы он ругался, тогда с ним можно было бы поспорить, доказать свою правоту. Зачем мне это? Не знаю. Наверное, во мне говорит глупое желание казаться лучше, чем я есть.