- Даже если и возникали, со мной судья о них не говорил. В этой семье никого не считали "паршивой овцой". - Сара помедлила, вдруг сообразив, к чему клонит Кахилл. Она холодно произнесла: - Я предоставлю вам выписку из своего банка и полный отчет о моем финансовом положении. Аннулированные чеки тоже приложить?
- Будьте так любезны, - сухо и деловито попросил он.
- Вам придется съездить за ними самому. Они в доме.
- Где именно?
- В сейфе, встроенном в шкаф. Там вы найдете все, что вам понадобится.
- Спасибо. - Он отключился.
Сара отложила телефон. Сегодня утром Кахилл показался более дружелюбным и человечным, а теперь опять стад прежним. Но как бы он ни держался, Сару так и тянуло прильнуть к нему. Не имело значения даже то, что он лез в А дела, проверял состояние ее банковского счета, пытался выяснить, почему она могла убить судью, и в то же время снять с нее вину. Он просто выполнял свою работу. Если бы он сразу заявил, что она невиновна, Сара не чувствовала бы себя так уверенно. Кахилл проверял каждую деталь, стараясь не упустить ни единой мелочи.
Барбара и остальные родственники считали, что убийца - кто-то из преступников, осужденных судьей в прошлом. Поначалу Сара терзалась мыслью, что судью убил тот же человек, который прислал ей кулон, а потом подумала и согласилась с Барбарой. Но Кахилл не разделял их уверенности, он сосредоточил внимание на Саре и близких убитого. Что нашли полицейские при обыске, о чем Кахилл пока умалчивает?
Сара знала, что ее совесть чиста, и была уверена в невиновности родственников судьи. Она часто встречалась с ними во время отпусков и праздников и видела, как они любят отца и деда. Он обожал детей и внуков, отлично ладил с невестками и зятем. Но неужели Кахилл заметил что-то такое, что упустила она?
В комнате постепенно становилось теплее. Сара выбралась из-под одеяла, подошла к зеркалу и поморщилась, разглядывая собственное отражение. Ее лицо осунулось и побледнело, веки опухли. У нее дрожали ноги, ее одолевала слабость - последствие почти суточной голодовки. Четыре крошечных кусочка кекса и немного фруктов не в счет. Она просто обязана как следует поесть, даже если придется давиться каждым глотком. Пожалуй, позднее можно спуститься в ресторан. А пока - сварить еще кофе, включить телевизор и снова забраться в постель. Надо отвлечься, бездумно поглазеть в экран, тогда появится и аппетит.
Заняться ей совершенно нечем. А она привыкла к постоянным хлопотам. Ее жизнь всегда была организованной и упорядоченной, иначе она не успевала бы выполнять и десятой доли своих обязанностей. Обычно по четвергам она занималась бумажной работой, подсчитывала расходы и подводила баланс.
Можно было бы сходить в магазин за новой пижамой. Неподалеку целых три крупных торговых центра - "Брук-вуд", "Саммит" и "Галлериа-сентер". Но дождь все идет, она измучена, ее клонит в сон, и, откровенно говоря, ей все равно, в чем спать.
Самым интересным ей показался канал, по которому передавали бесконечный прогноз погоды. Пресытившись этим зрелищем, Сара выключила телевизор и лампу у кровати и укрылась одеялом до подбородка. Но едва она закрыла глаза, как опять увидела судью в кресле, с повернутой вбок головой, и уловила тошнотворный запах. Сара поспешно села и включила лампу.
Да что это с ней такое? Про сваренный кофе она совсем забыла. Включила кофеварку, а сама легла в постель. Конечно, кофеварка отключилась автоматически, но кофе перестоял, стал горьким. Они с судьей терпеть не могли перестоявшийся кофе…
Он неизменно приходил в кухню рано утром, не дожидаясь, когда ему принесут кофе в спальню. Они смаковали кофе стоя, беспечно болтая о маленьких житейских радостях.
Больше им никогда не доведется вдвоем наслаждаться первой утренней чашкой кофе.
Как будто в голове у нее крутилась свернутая в кольцо пленка, Сара опять увидела седую склоненную голову и темную вязкую струйку, стекающую на шею. Поначалу в полутемной комнате она заметила только, что седые волосы растрепаны. Его руки покоились на подлокотниках кресла подставка для ног была поднята, словно он решил вздремнуть.
Расслабленные руки. Поднятая подставка. Он сидел в кресле. Почти лежал. Дверь оказалась незапертой.
Но ее всегда запирали. Он сам запирал ее, как только возвращался с дневной прогулки. За все время, пока Сара работала у него, он ни разу не забыл запереть дверь.
Маловероятно, что убийца проник в дом именно в тот день, когда судья случайно забыл запереть дверь. Почти невозможно. Вероятность ничтожна. Судья не пренебрегал мерами предосторожности, постоянно помнил о том, как ему угрожали, а после ограбления стал особенно бдительным.
Значит, он не забыл запереть дверь, а отпер ее. Чтобы кого-то впустить в дом?
Но зачем он впустил постороннего? Ответ прост: судья этого не делал.
Следов борьбы в доме не осталось. Следов взлома - тоже. По крайней мере так сказал Кахилл родственникам убитого, и Сара поверила ему.
У нее сжалось сердце. Все вдруг встало на свои места - судья впустил в дом человека, которого он знал. Они прошли в библиотеку… поговорить? Судья уселся в свое любимое кожаное кресло, и расслабился, подняв подставку для ног. А знакомый ему человек достал пистолет и выстрелил ему в голову.
Так вот что понял Кахилл, вот что он утаил от них. Кем бы ни был убийца, судья не испугался его. Он знал убийцу, непринужденно вел себя в его присутствии.
Сару чуть не стошнило. Все это означало, что ей пока ничего не было известно о судье.
Глава 11
Он был доволен собой. Еще немного - и он совсем забыл, как приятно ощущать свою власть, распоряжаться собственной судьбой. В последний раз это было… кажется, семь лет назад? Или больше? Вот доказательство того, что он умеет владеть собой, что он не из тех маньяков, которые становятся рабами своих порывов. Почти через тридцать лет после того, как он разрешил проблему с отцом, ему вновь пришлось прибегнуть к решительным действиям. Всего за тридцать лет это случилось четырежды.
Так или иначе, он излучал законную гордость. Немногим мужчинам удается так уверенно держать себя в руках, особенно когда им ведома острая радость действия. Но еще важнее то, что лишь немногим хватает ума выходить сухими из воды.
Старик убран с дороги, Сара свободна. Ей ничто не мешает прийти к нему.
Кахилл сидел в своем углу, неторопливо листая папки с банковскими выписками, найденные в сейфе у Сары. Наконец он сложил их в большой прочный пакет и откинулся в кресле, потирая воспаленные глаза. Бог ты мой, этой женщине чужда алчность.
Сто тысяч - огромная сумма, но Сара в ней не нуждалась. Должно быть, здорово не нуждаться даже в сотне тысяч, подумал Кахилл, Есть люди, которые хватаются за каждый цент, и все им мало, но такие, как правило, не приобретают высокооплачиваемую профессию, не отдаются целиком работе и не экономят, как одержимые. Нет, они крадут деньги, мошенничают ради денег, женятся на богатых старухах, а потом убивают их, подсовывают им не те таблетки, идут на все, лишь бы не зарабатывать деньги честным трудом. Судя по всему, Сара откладывала почти все свое жалованье с тех пор, как начала работать. Она вкладывала свои накопления, притом на редкость разумно. К акциям высокотехнологичных предприятий она не питала пристрастия, а если покупала, то продавала сразу, как только они начинали падать в цене, и даже ухитрялась получить небольшую прибыль. Ей принадлежали акции высокодоходных предприятий, открытых инвестиционных фондов и надежных, проверенных компаний. Часть денег она перечисляла в пенсионный фонд, заботясь о своем будущем. Ей недавно минуло тридцать, но при таких темпах у нее были все шансы через десяток лет вступить в клуб миллионеров.
Настолько умные и предусмотрительные женщины встречаются нечасто.
Но если она так умна, разве она стала бы рисковать всем ради еще одной сотни тысяч? Деньги - понятие относительное. Для тех, кто получает минимальную зарплату и еле-еле сводит концы с концами, не имея никакой возможности скопить на будущее, сто тысяч долларов - громадная сумма. Кахилл знал матерей, которые убивали своих детей ради страхового полиса на пять тысяч долларов. Но тем, чьи сбережения уже перевалили за сотню тысяч, эта сумма не кажется столь внушительной. Ради нее не стоит рисковать.
Вот и все, что касается денежного мотива.
Отлично.
- Нашел что-нибудь? - спросил лейтенант, проходя мимо.
- Женщина-дворецкий никого не убивала.
- А я думал, она твой главный подозреваемый.
- Мотив отсутствует.
- А деньги? Это серьезный мотив.
- Ей и без того хватает денег. Знаешь, сколько платят дворецким?
Лейтенант почесал нос:
- Наверное, больше, чем мы думаем.
Больше, чем зарабатываем мы с тобой, вместе взятые.
- Ни черта себе!
- Вот именно. - Кахилл задумчиво покачал головой. - Совершив убийство, она потеряла бы все, но взамен почти ничего не приобрела. За год работы на судью она получала больше, чем по его завещанию. Ей было бы выгоднее, чтобы судья прожил как можно дольше. Вот тебе и весь мотив. Мало того, она высоко ценила старика.
Лейтенант был неплохим парнем и доверял Кахиллу.
- Что еще мы имеем?
- Почти ничего. Соседи ничего не видели, у каждого из них есть алиби. Родные тоже вне подозрений. Пока у нас нет отчета о результатах вскрытия, делать нечего.
- С момента убийства прошло менее двадцати четырех часов.
Но если убийство не удалось раскрыть в первые сутки, есть вероятность, что оно уже никогда не будет раскрыто.
- А как насчет тех типов, что угрожали ему смертью? Что-нибудь выяснилось?
- Никто из них в округе не появлялся. Один в настоящее время находится в тюрьме штата, в Сент-Клер. Другой - в федеральной тюрьме. На свободе только двое, причем один находится в Юджине, штат Орегон. Второго в последний раз - это было в январе - видели в Чикаго. - Кахилл выложил на стол Фотографию усатого здоровяка. - Карл Джармонд. Вряд ли убийство совершил он.
- И все-таки это возможно. Кахилл покачал головой:
- Думаешь, судья Робертс впустил бы его в дом? Вряд ли. В этом доме в каждую наружную дверь врезан глазок, поэтому судья не стал бы открывать дверь наугад. Он точно знал, кто на пороге.
- А номера телефонов, по которым звонили в дом и из дома?
- Я проверил все номера со всех аппаратов. Ничего подозрительного. Сара Стивенс звонила родным, судья - своему банкиру и одному из давних друзей, у которого есть алиби. Зато по телефону, стоящему в библиотеке, говорил кто-то ответивший на звонок из телефонной будки, установленной в "Галлериа-сентер".
- Ты узнал, в какое время это произошло?
- Работа по телефонным звонкам еще продолжается.
- Но определить, кто звонил, невозможно?
Кахилл покачал головой. Время, в которое был сделан звонок, могло помочь ему - если бы хоть как-то соотносилось с предполагаемым временем убийства. "Галлериа-сентер" - многолюдный торговый центр, где внимание могут обратить разве что на посетителя с зелеными волосами, в ошейнике с шипами, расхаживающего в клоунском костюме, а еще лучше - нагишом. Шансы найти четкие отпечатки пальцев в телефонной будке близились к нулю и отрицательным величинам. Однако видеокамеры ближайших магазинов могли зафиксировать что-нибудь любопытное. Значит, можно заняться ими. Так Кахилл и сообщил лейтенанту.
- Отличная мысль, Док. - Лейтенант взглянул на часы. - Утром и начнешь. А сейчас поезжай домой и выспись. Вчера ты всю ночь провел на ногах, сегодня на работе с самого утра.
- Мне удалось сегодня утром поспать часа три, так что Я в порядке. - В армии Кахилл научился обходиться почти без сна. - Но денек выдался не из легких. - Ему предстояло еще одно дело, откладывать которое Кахилл не хотел и не мог. Взяться за него следовало немедленно.
В восемь часов вечера Сара уже в тысячный раз за последние пять часов прослушала один и тот же прогноз погоды. Ничего не изменилось. С тошнотворным ощущением она мысленно перебирала всех знакомых судьи, соседей, других людей, которых он не побоялся бы впустить в дом. Проблема заключалась в том, что Сара знала далеко не всех знакомых старика. Она помнила его близких друзей, соседей и еще нескольких человек, но у него были еще товарищи по школе и колледжу и коллеги, о существовании которых Сара не подозревала. Но зачем кому-то из них понадобилось убивать судью?
Этот вопрос сводил ее с ума.
Если бы только узнать ответ! Тогда было бы легче понять, кто мог решиться на убийство. По мнению Сары, иметь зуб на судью мог только человек, которого тот когда-то отправил в тюрьму. Но если это и вправду сделал бывший заключенный, зачем судья впустил его в дом, сел в кресло и даже положил ноги на подставку? Ничего подобного он бы не сделал. Почему?
Зазвонил телефон, и Сара обрадованно схватила трубку: может, Барбаре понадобилась помощь? Если да, у нее появится занятие на ближайшие несколько часов.
- Вы уже ужинали?
Кахиллу не понадобилось называть себя: Сара сразу узнала его низкий голос и резкий тон.
- Ужинала?..
- Или обедали?
- Обед я проспала.
- Тогда давайте сходим в "Майло" и съедим по гамбургеру.
Сара провела ладонью по волосам. Ей давно следовало что-нибудь съесть, но ее по-прежнему подташнивало. Она Молчала так долго, что Кахилл напомнил о себе:
- Сара!
- Слышу. Просто я… мне не до еды.
- Все равно собирайтесь. Я подъеду через десять минут. - Он повесил трубку, а Сара изумленно уставилась на телефон.
Через десять минут!
Несмотря на сонливость, за десять минут она успела одеться, почистить зубы и умыться, и уже причесывалась, когда в дверь постучали.
- Чертовски здорово выглядите, - заявил Кахилл вместо приветствия.
- Вы тоже, - холодно откликнулась она и пропустила его в комнату. Даже если она оделась, это еще не значит, что она готова куда-то идти с ним. В конце концов, когда Кахилл позвонил, она лежала в постели голышом.
Он перевел взгляд на ее босые ступни.
- Обувайтесь. И носки не забудьте. На улице похолодало.
- Мне не до еды, - повторила она.
- Значит, просто посидите рядом.
- Вы очень любезны. - Несмотря на сарказм и все прочее, Сара впервые за этот день невольно улыбнулась. Улыбка получилась кривоватой. Кахилл напоминал ей танк "Шерман" примитивный, но мощный.
- Знаю. Моя любезность уступает размерами только моему… - Он опомнился, метнул в Сару быстрый взгляд и а кончил: - …эго.
Сара была готова поклясться, что он покраснел. Очевидно, полицейским не полагалось отпускать пикантные замечания в присутствии подозреваемых. Наклонившись, он подобрал с пола туфли Сары и протянул их ей. Она не сомневалась, что он сам обул бы ее, если бы она попыталась отказаться.
Присев на кровать, она надела носки и обулась.
- Похоже, вы проголодались и хотите поговорить со мной; вот и решили одним выстрелом прикончить двух зайцев.
Он пожал плечами:
- Думайте что хотите.
А это еще что значит? Саре тоже хотелось поговорить с ним - о своих заключениях по поводу убийства, и она была вполне согласна посидеть радом, пока Кахилл ест.
По пути они подошли к столу администратора за оставленным пиджаком. Пиджак был теплый, шерстяной, и Сара с радостью набросила его на плечи. Дождь уже кончился, но совсем недавно, с деревьев все еще осыпались капли. Темные тротуары блестели.
На этот раз Кахилл повел спутницу к темно-синему пикапу. Как раз в такой машине Сара и представляла его: пикап выглядел простым, но мощным. Кахилл открыл для нее дверцу, дождался, когда она усядется, обошел вокруг машины и сел за руль.
Местные жители клялись и божились, что у Майло подают лучшие в мире гамбургеры и чай со льдом. В этом заведении гамбургеры не сдабривали латуком, помидорами и пикулями, разве что по просьбе клиентов клали в них ломтики сыра, однако темный соус к ним восполнял недостаток ингредиентов. Две котлеты, нарезанный лук и соус - вот и все. Бургеры буквально истекали соусом. Соус продавали и отдельно, и его охотно покупали. В него обмакивали картофель-фри, им поливали бургеры, его увозили домой.
Незачем упоминать, что у Майло всегда было полно посетителей. Толкаться у стойки Саре не хотелось. Заявив Кахиллу, что в самом деле не хочет есть, она отошла и заняла столик у стены.
Вскоре Кахилл присоединился к ней. Он принес поднос с двумя высокими картонными стаканами чая со льдом, тремя гамбургерами и двумя порциями картошки-фри. И конечно, он не забыл про бумажные стаканчики с кетчупом и пакетики с солью. При виде этого изобилия Сара вытаращила глаза.
- Вы сказали, что проголодались, но я думала, речь идет о нормальном, человеческом голоде, а не о голоде обжоры.
Он поставил поднос и сел напротив Сары.
- Половина - вам. Надеюсь, вы любите лук, потому что я его обожаю. Ешьте. - Он придвинул к ней стакан с чаем, гамбургер и порцию картошки.
- Не понимаю, при чем тут мое отношение к луку? Какая вам разница, люблю я его или нет? - растерялась Сара, уговаривая желудок не бунтовать. Ей и вправду требовалось перекусить, и бургер с картошкой был бы в самый раз. К сожалению, она не знала, вернулась ли к ней способность глотать и переваривать пищу.
- Если я вдруг не выдержу и поцелую вас, мне бы хотелось дышать на вас луком, если вы его не любите, - не поднимая головы, Кахилл начал солить картошку.
Все вокруг покачнулось перед глазами Сары. Она озадаченно огляделась, подозревая, что попала в параллельный мир.
- Что вы сказали? - полуобморочно переспросила она. Скорее всего, она ослышалась.
- То, что вы слышали. - Он поднял голову и фыркнул. - Видели бы вы сейчас свое лицо! Можно подумать, вы никогда в жизни не имели дела с мужчинами.
Сара решила махнуть рукой на бунтующий желудок. Ей срочно требовалось чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься и выиграть время. Она выудила из пакета ломтик картошки, обмакнула ее в кетчуп и сунула в рот. От острого вкуса у нее мгновенно пробудился аппетит. Она принялась жевать и глотать, поэтому вскоре успокоилась и смогла невозмутимо ответить:
- Скажем иначе, лишь немногие мужчины давали мне понять, что я их не интересую, доходчивее, чем вы.
- Значит, я опасался не зря. - Он развернул свой первый гамбургер, посыпал его солью и откусил огромный кусок.
Сара нашла утешение в очередном ломтике картошки. Еще три-четыре штуки - и ей понадобится что-нибудь посущественнее. Она развернула бургер. Темный соус испачкал обертку, стекая между двух половинок булочки. С наслаждением пережевывая первый кусок, она гадала, как быть дальше. Заявление Кахилла оказалось слишком неожиданным, тут было что-то не так. И вдруг ее осенило.
- Вы думаете, что это я убила судью, - выпалила она, - но доказательств у вас нет, вот вы и решили поближе познакомиться со мной - вдруг я случайно проговорюсь.
- Неплохая попытка. - Кахилл уставился на нее в упор взглядом полицейского. - Знаете, моя бывшая жена моментально доказала бы вам, что я идиот, и в чем-то она права. Скажу вам прямо: после развода у меня не было подходящей компании. Развод был скандальный, память о нем еще слишком свежа. Мне не хотелось больше ни с кем связываться, разве что ради…
Он осекся, и Сара подсказала:
- Ради секса.
- Я хотел промолчать, но вы правы.