Как выяснилось, именно этот гад нанял Кайра как для доставки Тинары к нам, так и для моего сегодняшнего похищения. Тинку воровать орна не должна была, но раз уж та прыгнула в туман, ее решили взять довеском, дабы не уснула навечно. За туман, к слову, тоже отвечал Рэд, который решил, видимо, что квест пора заканчивать, и поторопил события таким вот оригинальным способом.
Я бы в любом случае отправилась на встречу с ним. А так за хорошее поведение смогла выторговать у производителя подземной живности и фирсов еще и безопасность для сестры и керса. Во всяком случае, я на это надеялась. Просто потому, что собственноручно отдать Тину в лапы создателя нифелинов мне очень не хотелось. У девочки вся жизнь впереди, и участи сосуда для чужой души я ей меньше всего желала.
Кайр во время нашего непродолжительного общения говорил мало, на вопросы отвечал неохотно, и все чаще переводил стрелки на Рэда. И вот я явилась на встречу со своим создателем, а он… не спешил радовать меня присутствием. Уже минут двадцать, если не больше. Я же продолжала стоять и ждать, бездумно следя за неспешной жизнью "аквариума". Потом, устав задирать вверх подбородок, села, а спустя некоторое время и вовсе легла на пол, закинув за голову руки и скрестив ноги. Так любоваться подводным миром стало значительно комфортнее. В этой позе меня и застал долгожданный визитер. Вернее, хозяин. Потому что гостьей здесь была именно я.
То, что "три-Г" – существа из киберрасы, я поняла еще по внешности Кайра. Однако Рэд превзошел все мои ожидания. Хотя правильнее сказать – превзошла! И это удивило почему-то больше всего. Ведь за время путешествия мне ни разу не пришло на ум, что творец нифелинов – женщина. Лин отзывалась о своем создателе, не упоминая пол, да и про их возможную смену тел говорила. И я как-то незаметно для себя решила, что все три экспериментатора мужчины. Поэтому явление стройного киборга в строгом темно-синем платье повергло меня в изумление. Я так и лежала, во все глаза глядя на нависшую надо мной фигуру. Пока она не изволила заговорить.
– Как самочувствие, Нифелин-27? – Мелодичный голос отдавал металлическим холодом. Тонкие губы на светло-сером лице-маске едва заметно кривились, изображая улыбку. А из узких прорезей глаз на меня смотрела бездонная синь. Ни зрачков, ни белков у этих закованных в металл существ не наблюдалось. Но если очи Кайра напоминали расплавленное олово, то во взоре Рэд мне мерещилась океанская бездна. – Встань. Биологические существа слишком хрупки, а мы ведь не хотим, чтобы ты заболела? – И снова улыбка. Такая же бесцветная, как и первая.
Серебристая ладонь помогла мне подняться. Если б не твердость холодных пальцев и не чрезмерная гибкость механических суставов, ее можно было бы принять за человеческую. Все в этой особе лишь частично напоминало женщину. Высокая тонкая фигура без какого-либо намека на грудь. Не шесть, а всего две гнущиеся во все стороны руки, металлические кольца на шее и похожие на парик волосы. Черные, как и у Кимозеки, но длиной почти до талии, которая, несмотря на лишенный девичьего рельефа силуэт, угадывалась под одеждой.
– Зови меня Рэд, – сказала железная леди то, что и так было понятно. Но тем не менее я кивнула, выдавив в ответ:
– Иллера.
– Я в курсе, нифелин. – И, не выпуская моей ладони из захвата металлических пальцев, добавила: – Пойдем.
– Куда? – облизнув пересохшие от волнения губы, спросила ее.
– В комфортную для тебя среду, – не меняя интонаций, ответила собеседница.
Мгновение – и передо мной вспыхнуло зеркало бледно-голубого портала, в него-то я шагнула, увлекаемая создательницей. У нее были тонкие, но очень сильные руки. А у меня не было другого выхода. Рано или поздно эта встреча бы состоялась. И даже хорошо, что она случилась сейчас. Потому что в конце подземного квеста мне обещали свидание с пропавшим женихом. А значит…
Комната, в которую мы вошли, напоминала наблюдательный пункт. И там, увы, не было Таша. Там вообще никого не было! Сплошные разноразмерные экраны, развешенные по стенам, трехступенчатая клавиатура, похожая на синтезатор, и перед ней большое кресло на металлическом каркасе.
Осмотревшись, я неуверенно спросила:
– А где Таш?
Улыбка киборга на этот раз была чуть шире предыдущих.
– Устраивайся, нифелин. Покажу, – предложила Рэд, разворачивая ко мне крутящееся на трех дисках кресло. По ним-то я и поднялась, как по лестнице, чтобы опуститься на жесткое сиденье в надежде увидеть наконец норда, ради которого мы сюда шли.
Все происходящее по-прежнему казалось нереальным, особенно на контрасте с каменными интерьерами пещер. И если место обитания Кайра больше походило на зоологический музей в космическом антураже, то комната, в которую привела меня Рэд, напоминала центр управления звездолетом, а лететь мне никуда не хотелось. Быстрое движение серебристых пальцев, плавный изгиб металлической руки… и темные мониторы ожили, отразив искомый объект. Я же, напротив, замерла, жадно уставившись на большой экран.
Норд больше не сидел в каменном колодце, как это было в прошлых видеороликах, он лежал в ярко освещенной комнате на большом белом столе, сильно смахивающем на операционный. Обнаженный, неподвижный, будто покойник, со сложенными на груди руками и закрытыми глазами. Какое-то время я тупо смотрела на застывшую на экране картинку, потом сипло прошептала, не глядя на стоящую за моей спиной гадину:
– Он жив?
– Да.
Ответ ее словно разбил лед, сковавший легкие, и я шумно выдохнула, расслабляясь. Но радость была короткой. Стоило металлическим браслетам защелкнуться на моих руках и ногах, как я снова напряглась, а увидев, что выскользнувшие из кресла проводки оплетают тело, испуганно задергалась.
– Успокойся! – приказала Рэд. – Это простая диагностика, – пояснила она. – Тебе не повредит. – И, отвлекая меня от железных пут, которые постепенно обрастали тончайшими шипами, впивающимися в кожу сквозь плотную ткань одежды, спокойным тоном добавила: – Если будешь ерзать, нифелин, твой жених умрет.
И я замерла, прекрасно понимая, что мы оба с Ташем во власти этой инопланетной экспериментаторши. Но… Разве сложно было предупредить об этом "иглоукалывании", а не заставлять меня испытывать панический ужас попавшей в ловушку жертвы? Скованной, обездвиженной и обмотанной проводами, похожими теперь на колючую проволоку.
– Зачем все это? – стараясь не сорваться на крик, спросила я. – Зачем вы меня пугаете?! Это очередной тест, да? – Хотелось обернуться, чтобы увидеть ее бледное лицо, но кресло держало крепко, а шея моя, в отличие от киборгов, чрезмерной гибкостью не отличалась.
Рэд же будто специально держалась позади. И только холодные механические пальцы этого чудовища нет-нет да и касались моего плеча, скулы… точно пытались успокоить легкими поглаживаниями. Но эффект от этой ненавязчивой ласки был полностью противоположный.
– Может быть, и тест, – раздалось над ухом, заставив вздрогнуть.
Ровный голос, красивый и мертвый, потому что он не сопровождался дыханием. Железный манекен с синтетическим лицом играл в бога, разглядывая свое последнее творение. Я же просто не знала, что делать. И поэтому, не придумав ничего лучшего, начала засыпать ее вопросами.
– Целью моего задания было найти и вернуть Таша домой. Я верно все поняла? Вы ведь нас отпустите? Зачем вы вообще все это делаете? Чего хотите добиться, издеваясь надо мной? Кто в… мм. – Эластичная лента с неприятным хлопком закрыла мне рот, оборвав словесный поток и запустив новый виток паники, из-за которой стало трудно дышать. И тут же еще две миниатюрные иглы вонзились в мою шею над ключицами. Больно не было, скорее неприятно. А еще очень страшно.
– Расслабься и послушай, – проговорила Рэд, изогнув свое тонкое тело так, что верхняя часть туловища оказалась сбоку от меня, и, скосив глаза, я вполне могла видеть лицо киборга. Да только толку-то? Театральная маска с отмороженной мимикой и синими провалами глаз была лишена эмоций. Всесильная кукла! Иномирная тварь! Разумный робот, возомнивший себя демиургом. Мамочки, да я, похоже, нарвалась на мегаманьяка! Хорошо все-таки, что Тинара осталась с Кайром. Он производил впечатление куда более вменяемого и положительно настроенного существа. – Биологические подопытные такие… неуравновешенные. – Ее голос окрасился интонациями, и это было ново. – Признаться, ты меня сильно запутала, Нифелин-27. Один жених, другой… какая-то беспорядочная личная жизнь, к тому же замешанная на чувствах. Метания, страдания, легкомысленные выходки… Удивительно, что опыт не провалился! Только я лишила тебя одного близкого существа, как ты тут же нашла ему замену. А потом с готовностью самоубийцы отправилась искать потерянного самца, да еще и потащила за собой второго. И знаешь, впоследствии это оказалось даже полезно… для эксперимента.
Я очень многое хотела у нее спросить, очень-очень! Но тугая лента, закрывающая рот, превращала все мои жизненно важные вопросы в нечленораздельное мычание, которое сменилось гробовым молчанием, как только Рэд сказала:
– Прекрати издавать эти звуки. Иначе не узнаешь о нифелинах и своей роли в этом проекте. – И удостоверившись, что я сижу тихо как мышь, не дергаюсь от прикосновения новых иголочек и не пытаюсь "говорить", железная дама распрямилась, затем объехала меня по кругу, тихо шелестя расположенными на ступнях колесиками, и снова провела рукой по трехступенчатой клавиатуре. Легко, плавно, словно касаясь клавиш диковинного рояля. Вот только вместо музыки я услышала стон одной из своих предшественниц, которую отразил тот самый большой экран, недавно транслировавший изображение Таша. – Это первый нифелин. – И снова в голосе Рэд мне почудились эмоции. На этот раз разочарование и едва уловимая грусть. А может, с перепуга я себе просто все это напридумывала? – Через полчаса после заселения. Видишь, как она реагирует?
О! Я видела. Еще как видела! Записи опытов над лабораторными "мышами" у Рэд были на диво качественные. И рассмотреть панический ужас в глазах моей сестры по несчастью труда не составляло. Девчонка… совсем молоденькая, серокожая и остроухая… она так сильно боялась, что я бы не удивилась, если б лэфа сошла с ума или умерла от разрыва сердца прямо в той белой комнате, в которой ее держали. И когда несчастная, прижав руку к груди, затряслась, а потом начала медленно заваливаться на пол, лишь понимающе вздохнула. Я бы тоже свалилась в обморок на ее месте. Одна, в новом теле, в похожей на лабораторию комнате… да еще ведь наверняка и девочка из прошлого. Немудрено потерять созна…
– Нифелин номер один погиб на тридцать первой минуте режима адаптации, – оборвал мою мысль холодный голос железной садистки. – Последующие девять прожили дольше, но финал всегда был одинаков. Без каких-либо физических повреждений тело продолжало отторгать "вживленную" душу. Это происходило через день, через неделю или через месяц. Независимо от обстановки, в которой оказывался тестируемый объект. Просто в какой-то момент связь души и тела разрывалась, и почти всегда это случалось на эмоциональном пике.
Лента, зажимавшая мне рот, ослабила хватку, а потом и вовсе исчезла в подголовнике жуткого кресла. Иголочки, фиксировавшие шею, выскользнули из кожи, и я смогла немного расслабиться. В принципе странная диагностика боли не причиняла, зато пугала сильно. И, прокручивая в голове последние слова Рэд, я лишь больше убеждалась, что меня провоцируют на этот самый эмоциональный пик, чтобы… Черт! Вариант преждевременного ухода души из тела, которое я уже считала своим, как-то совсем не радовал.
– Ты быстро успокоилась. – Теперь в ее тоне мне чудилась похвала. – В отличие от других. – И снова безразличие. Демонов робот!
– А ты не пробовала создавать нормальные условия для своих… – хотелось сказать "жертв", но я сдержалась, – для нифелинов? Ведь твои глэйзы постоянно следят за опытными образцами. Неужели на основе полученных данных ты так и не смогла понять, что требуется лэфири и людям для спокойной жизни и удачной адаптации в новом теле? – И только закончив фразу, я подумала, не перегнула ли? Поучать мегамонстра с комплексом гения в моем положении – идея не из лучших. Однако Рэд не разозлилась, если она вообще способна на подобные чувства.
– Ты не поняла суть эксперимента, – спокойно сказала создательница, и синий лед ее неморгающих глаз, казалось, стал чуть темнее. Я промолчала, ожидая продолжения, и она снова заговорила: – Мне нужен дееспособный образец, который выживет при самых неблагоприятных условиях. – И вот тут меня снова охватила паника. Самые неблагоприятные… значит, будут еще и физические пытки?! Ну конечно же! Чем не способ довести жертву до эмоционального срыва! – Что опять не так? – Если бы пепельного цвета маска умела хмуриться, наверное, именно так бы она и сделала. – Ты снова потеешь, сердцебиение участилось… страх?
– Да, – не стала лгать я.
– И чего ты боишься? – Чуть склонив голову набок, она приблизила ко мне свое лицо, словно желая заглянуть мне в душу, прочесть мысли, найти ту самую болезненную "кнопку", на которую следует надавить для полноты ее безумного эксперимента.
– Многого, – сжав пальцы в кулаки и мысленно убеждая себя успокоиться, ответила я. – Тебя, например, – без тени улыбки сказала ей, сама не заметив, как перешла на "ты". – Нас – биологических существ с повышенной эмоциональностью, – знаешь ли, пугает холодный расчет машин.
– Я не машина. – Лучше бы она не улыбалась, право слово! Бледные губы, отмороженная мимика и крайне неподходящий для веселья момент – добро пожаловать в фильм ужасов, Лера! – Это, – Рэд указала на себя, – один из наиболее удобных вариантов тел.
– А есть и другие?
– Конечно. Некоторые элентри могут иметь десять и более оболочек. Механических, синтетических, смешанных… разных.
– А биологических? – уточнила я, пытаясь поймать за хвост пока что ускользающую мысль. Элентри, значит. Интересно, это название их расы или какой-то особой касты?
– Биологических – нет, – не меняя тона, ответила собеседница. – Искусственно выращенные тела, к сожалению, еще менее стойки к "вживленным" душам, чем рожденные естественным образом. – Слишком хрупкие, слишком уязвимые, слишком… эмоциональные, – повторила она то, что уже не раз говорила ранее, и я открыла было рот, чтобы спросить, зачем она тогда экспериментирует с нифелинами, как Рэд продолжила: – Но некоторым элентри требуются именно такие.
– Почему? – сглотнув, пробормотала я.
– Долгая история. – Она почти по-человечески махнула рукой, но только как-то… скованно, что ли. – Если коротко и в переводе на близкие вашему виду понятия – некоторых из нас постигла неизлечимая болезнь, вследствие которой духовное существо больше не может взаимодействовать с… неживыми телами.
– А с живыми, значит, может? – глядя на застывший кадр погибшей девушки, прошептала я.
– Как показывает практика, да. Особенно если тела несколько… усовершенствовать, а дух элентри сплавить с родной для физической оболочки душой. Такие особи наиболее жизнеспособны, но они плохо поддаются контролю.
– Как одиннадцатый нифелин?
– Одиннадцатый был уникален. И хорошо изображал покорность, выполняя возложенные на него задачи. Пока не сгинул на подземном полигоне.
– Отчего же не нашли? – Действительно! Всемогущие киборги с кучей технических приспособлений и дрессированных орн не смогли отыскать одну несчастную девчонку? Чушь!
– Одиннадцатый номер достаточно умен, чтобы не выходить из слепых зон.
– В которые вы не можете войти? – стараясь скрыть свой интерес, полюбопытствовала я. Ну ведь должно же быть и у этой высокоразвитой цивилизации свое слабое место. Должно? Да?
– Можем, и входили, – разбила вдребезги мои надежды Рэд. – Но Лин все равно удавалось скрыться. Прекрасный образец. Хоть и не совсем такой, как требуется мне. Ты – другое дело.
– То есть подходящий для ваших целей образец я, а не она? – Признаюсь, новость не обрадовала.
– Именно, номер двадцать семь, – улыбнулась мне бледная маска.
Ну вот и момент истины. Я – ее лучший эксперимент, потому что, несмотря на все эмоциональные срывы, до сих пор жива. М-да, допрыгалась птичка нифелин.
Меня уже не напрягали иголки, и даже кандалы не беспокоили. Я сидела, смотрела на монитор и все больше проваливалась в апатию. Получалось, что мы для этих элентри всего лишь примитивные лабораторные крысы, расходный материал, мясо, которое можно отправить в утиль в случае неудачного опыта. Низшая раса, тела, на которые они имеют виды. И все это ради благой цели – выживания ИХ НАРОДА. Но так ведь делают и люди, тестируя лекарства на животных, а то и на себе подобных из слаборазвитых стран. Выходит, мы такие же монстры, только меньшего масштаба? У Рэд всего 28 нифелинов, а скольких загубили земные ученые?
Но как же все-таки тяжело оказаться в сложившейся ситуации в роли испытуемого. Тяжело и грустно. Потому что понять киборга я уже в общем-то могла. Как понимала и то, что для нее я всего лишь очередной биологический образец. Достаточно удачный, к тому же. И, наверное, стоило порадоваться этому факту, потому что неудачные, как следовало из слов создательницы, мертвы. Ну, кроме одиннадцатого, конечно. Лин… если бы она только могла меня услышать? Если бы… И что тогда? А ничего! Я не физически развитая и хорошо информированная химера, я слабая женщина, которая, судя по настрою Рэд, скоро выполнит свое предназначение. Еще бы знать – какое? Именно этот вопрос я и озвучила.
– Ты отправишься в Элентрариум. – Простой ответ, а сколько в этом слове! Серпентарий кибернетических гадюк, не иначе! То есть меня представят остальным, демонстративно протестируют и… что потом?
А потом, как выяснилось, начнется массовое производство нифелинов. Капут лэфири, да и людям, похоже, тоже. И как-то с грустью подумалось, что героически умереть, не допустив подобное, было бы весьма кстати. Но как? Словно прочитав мои мысли, Рэд сказала:
– Не делай глупостей, Иллера, – даже по имени назвала, что было странно. – Несмотря на то что твой жених мертв, у тебя есть еще одно родное существо. – И, нажав на несколько клавиш, она запустила очередное видео. На этот раз с монитора на меня смотрела Тинара. Лицо крупным планом, глаза открыты, брови сдвинуты. Девочка явно проснулась, причем проснулась не в духе. И кому достанется на орехи? Кайру? Грэму? Где она сейчас?! – Ты привязалась к этой особи и вряд ли захочешь, чтобы с ней что-то случилось.
– Эта особь – моя сестра! – мрачно отозвалась я. – И я не хочу, чтобы она пострадала. – А потом меня вдруг накрыло. Ведь эта тварь только что сказала… сказала… – Таш… умер? – сглотнув подступивший к горлу ком, прошептала едва слышно.
Синь ее глаз замораживала, а уголки бледных губ, как выяснилось, способны еще и опускаться вниз, копируя грустную мимику.