– Очень хорошо. – С обычным треском картина подалась вперёд и открыла ступенчатый проход длиной метра полтора, заканчивавшийся наверху ещё одной дверью. Эта дверь вела в ванную комнату на втором этаже и была с той стороны замаскирована зеркалом. Раньше мы развлекались тем, что часто туда бегали (нервы щекотало то, что мы никогда не знали, есть ли там сейчас кто-нибудь), но для чего этот проход на самом деле был построен, мы так и не узнали. Вероятно, одному из наших предков просто понравилась возможность в любой момент смыться из тихого местечка.
– А где ящик, Хемериус? – спросила я.
– Флева. Ф штене. – Я не могла разглядеть в полумраке, но было такое впечатление, что он ковыряет в зубах.
– "Хемериус" – это же можно язык сломать, – сказал Ник. – Я буду называть его Хеми. Или Мерри. Можно я достану ящик?
– Он стоит слева, – объяснила я.
– Какое такое шломать яжык! Хеми или Мерри – вот ещё! Я проишхожу из штаринного рода могучих демонов, и наши имена…
– Скажи, что ты жуёшь?
Хемериус сплюнул и цыкнул зубом.
– Уже ничего. Сожрал того голубя, что спал на крыше. Дурацкие перья.
– Ты же не можешь есть!
– Ни о чём не имеет понятия, но везде вставляет свои пять копеек, – оскорблённо сказал Хемериус. – Не давая мне права даже на какого-то голубя.
– Ты не можешь съесть голубя, – повторила я. – Ты же призрак.
– Я демон! Я могу съесть всё, что захочу! Однажды я съел даже целого пастыря! С сутаной и накрахмаленным воротничком. Почему ты смотришь так недоверчиво?
– Лучше следи, чтобы никто не пришёл.
– Эй! Ты мне что, не веришь?
Ник тем временем взобрался по ступеням и осветил фонариком стены.
– Я ничего не вижу.
– Ящик внутри стены. Стоит в пустой полости, пустая ты башка, – сообщил Хемериус. – И я не вру! Если я говорю, что сожрал голубя, значит, я сожрал голубя!
– Он стоит в пустом пространстве за каменными блоками, – проинформировала я Ника.
– Из которых ни один не выглядит так, что его легко вынуть. – Мой брат присел на корточки и для пробы надавил на кладку руками.
– Халлоо, я с тобой разговариваю! – заявил Хемериус. – Ты что, меня игнорируешь, рёва? – Я не ответила, и он вскричал: – Ну хорошо, это был призрак голубя! Но это всё равно считается!
– Призрак голубя – как бы не так! Если бы призраки голубей и существовали – а я ни одного не видела, – ты бы не мог их съесть: призраки не убивают друг друга.
– Эти камни сидят исключительно крепко, – объяснил Ник.
Хемериус сердито фыркнул.
– Первое: даже голуби могут иногда решить задержаться на земле в виде призраков, Бог весть, зачем. Может быть, у них остался незакрытый счёт с какой-нибудь кошкой. Во-вторых, объясни мне, пожалуйста, как ты отличишь голубя-призрака от других? И в-третьих – когда я их съедаю, их призрачная жизнь заканчивается. Потому что я не обычный призрак, а – я не помню, сколько раз я это уже говорил – демон. Может быть, в вашем мире я могу сотворить немногое, но в мире призраков я довольно большая величина. Когда ты это наконец усвоишь?
Ник поднялся и ударил пару раз ногой по стене.
– Не-е, ничего не сделать.
– Тссс! Перестань, это слишком громко. – Я вытянула голову из прохода и с упрёком посмотрела на Хемериуса. – Просто отлично, большая ты величина. И что теперь?
– Что такое? Я не сказал ни слова про свободно сидящие камни!
– И как нам туда добраться?
Ответ "Молотком и долотом!" был вполне очевиден. Только дал его не Хемериус, а мистер Бернард. Я оцепенела от страха. Мистер Бернард стоял в метре от меня. В полутьме я видела, как сверкают его совиные очки в золотой оправе. И зубы. Возможно ли, чтобы он улыбался?
– Ах, вот дерьмо! – От волнения Хемериус выплюнул струйку воды на ковровую дорожку. – Видно, он употребил колбаски воздушно-капельным путём. Или фильм оказался дерьмовым. Больше никакой надежды на Клинта Иствуда.
К сожалению, я была не в состоянии выдавить из себя ничего, кроме "Ч-ч-что?".
– Молоток и долото будут правильным решением, – спокойно повторил мистер Бернард. – Но я предлагаю отложить эту работу. Хотя бы для того, чтобы не мешать ночному отдыху остальных жильцов, когда вы будете доставать ларец из тайника. Ах, тут и мастер Ник. – Он смотрел, не моргая, в свет Никова фонарика. – Босиком! Вы простудитесь. – Сам он был в домашних туфлях и элегантном халате с вышитой монограммой "В.Б." (Вальтер? Вилли? Виганд? Для меня мистер Бернард всегда был человеком без имени).
– Как вы узнали, что мы ищем ящик? – спросил Ник. Его голос звучал бойко, но по широко открытым глазам было видно, что он так же испуган и смущён, как и я.
Мистер Бернард поправил очки на носу.
– Ну, видимо, потому что этот – м-м-м – ящик я замуровал туда лично. Речь идёт о ларце с ценной инкрустированной резьбой, антиквариате XVIII века, принадлежавшем вашему деду.
– А что там внутри? – Я наконец обрела способность говорить.
Мистер Бернард с упрёком посмотрел на меня.
– Мне, разумеется, не пристало об этом спрашивать. Я запрятал ларец исключительно по распоряжению вашего деда.
– Меня не проведёшь, – пробурчал Хемериус. – Ведь он повсюду суёт свой нос. А сейчас подкрался незаметно, усыпив нашу бдительность куриными колбасками. И всё это только по твоей вине, недоверчивый комнатный фонтан! Если бы ты не заподозрила меня во лжи, то этот сенильный ночной бродяга не застал бы нас врасплох!
– Разумеется, я охотно помогу вам снова извлечь ларец, – продолжал мистер Бернард. – Предпочтительно сегодня вечером, когда ваши бабушка и тётя уйдут на встречу с дамами из клуба "Ротари". Поэтому я бы предложил сейчас, чтобы мы все отправились в постель, ведь вам сегодня ещё в школу.
– Ну да, а он тем временем сам выцарапает эту штуку из стены, – заявил Хемериус. – Умыкнёт бриллианты и подложит вместо них парочку грецких орехов. Знаем мы таких.
– Чушь, – пробормотала я. Если бы мистер Бернард хотел это сделать, он бы давно это сделал, ведь никто, кроме него, о ящике не знал. Что же в нём находится такое, что дед велел замуровать его в стенах собственного дома?
– Почему вы хотите помочь нам? – неловко спросил Ник, задав тот самый вопрос, который вертелся у меня на языке.
– Потому что я хорошо умею обращаться с молотком и долотом, – ответил мистер Бернард. И, понизив голос, добавил: – И потому что ваш дедушка, к сожалению, не может здесь присутствовать, чтобы помочь мисс Гвендолин.
У меня внезапно перехватило горло и к глазам подступили слёзы.
– Спасибо, – пробормотала я.
– Не радуйтесь заранее. Ключ от ларца… потерян. И я не уверен, что решусь повредить ломом столь ценную вещь. – Мистер Бернард вздохнул.
– То есть в не расскажете о нём нашей маме и леди Аристе? – спросил Ник.
– Нет, если вы сейчас отправитесь в постель. – Его зубы снова блеснули в полутьме, затем он повернулся и стал подниматься по лестнице. – Спокойной ночи. Попытайтесь хоть немного поспать.
– Спокойной ночи, мистер Бернард, – пробормотали мы с Ником.
– Старый негодник, – сказал Хемериус. – Я не спущу с тебя глаз, ты так и знай!
В круге крови возникает бесконечность,
Философский камень связывает вечность.
В платье юности взовьётся страсть,
Дав носителю подлинную власть.
Но смотри внимательно - когда
На небо взойдёт двенадцатая звезда,
Рок земной судьбы придавит вечность,
Юность канет и прервётся бесконечность.
Лишь когда погаснет двенадцатая звезда,
То орёл добьётся своей цели навсегда.
Знай – звезда сгорит в любовной муке
В добровольной с жизнию разлуке.
Из тайных записей графа Сен Жермена.
2
– Ну? – Наша одноклассница Синтия, уперев руки в бока, перегородила нам дорогу на второй этаж. Школьники, вынужденные протискиваться мимо неё, ругались по поводу затора. Синтию это абсолютно не трогало. Накручивая на палец галстук (галстуки школьной формы Сент-Леннокса были совершенно безобразные), она сурово вопрошала: – В каких костюмах вы появитесь? – Её день рождения приходился на ближайшие выходные, и мы были приглашены на ежегодную костюмированную вечеринку по этому поводу.
Лесли нетерпеливо затрясла головой.
– Ты знаешь, что ты становишься всё более сдвинутой, Син? Я хочу сказать, что ты и раньше была странная, но в последнее время это прямо-таки бросается в глаза. Кто это спрашивает гостей, что они наденут на вечеринку?
– Вот именно! Как бы тебе в конце концов не пришлось праздновать одной. – Я попыталась протиснуться мимо Синтии, но её рука с быстротой молнии ухватила меня за локоть.
– Каждый раз я придумываю интереснейший девиз, и каждый раз находятся зануды, которые его игнорируют, – сказала она. – Я помню про "Карнавал зверей" и про некоторых гостей, которые заявились с единственным пером в волосах, утверждая, что они-де изображают курицу! Да, ты можешь спокойно смотреть виноватыми глазами, Гвенни, я прекрасно знаю, чья это была идея!
– Не у всех есть мама, чьё хобби – мастерить слоновьи маски из папье-маше, – сказала Лесли, а я мрачно пробурчала:
– Мы должны идти. – Я не стала добавлять, насколько до лампочки мне была в данный момент Синтина вечеринка. Наверное, по моему лицу это и так было видно.
Хватка Синтии усилилась.
– А вы помните "Пляжную вечернику Барби"? – При воспоминании об этом Синтия скрипнула зубами – заметим, было отчего – и набрала полную грудь воздуха. – На этот раз я хочу быть полностью уверена. "Зелень зеленеет" – прекрасный девиз, и я никому не позволю его испортить. Чтобы было понятно: зелёного лака для ногтей или зелёного шарфа будет недостаточно!
– Ты подвинешься, если я заеду тебе в глаз? – проворчала я. – К вечеринке фингал точно позеленеет.
Синтия сделала вид, что не слышит.
– Я, к примеру, наряжусь викторианской цветочницей Элизой Дулитл. У Сары совершенно гениальный костюм в виде перца – хотя я не знаю, что она будет делать, когда ей захочется в туалет. Гордон будет изображать цветущий луг – с головы до ног в искусственном газоне.
– Син… – К сожалению, она не давала сдвинуть себя с места.
– А Шарлотта специально к празднику шьёт костюм у портнихи. Но какой костюм – это пока тайна. Верно, Шарлотта?
Моя кузина Шарлотта, зажатая между пятиклассниками, попыталась остановиться, но плотный поток учеников безжалостно поволок её дальше.
– Ну, угадать не особенно трудно. Я скажу одно: тюль семи оттенков зелёного. И, как оно представляется, я появлюсь в сопровождении короля Оберона. – Последнюю фразу она бросила через плечо, глядя на меня и странно улыбаясь. Так она делала ещё за завтраком. Я чуть не запустила в неё помидором.
– Шарлотта молодец, – довольно сказала Синтия. – Придёт в зелёном наряде и в мужском сопровождении. Такие гости нравятся мне больше всего.
Шарлоттино мужское сопровождение – это, случайно, не… нет, исключено. Гидеон никогда не наклеит себе ослиные уши. Или наклеит? Я поглядела вслед Шарлотте, которая даже в толчее двигалась как королева. Она уложила свои блестящие рыжие волосы в замысловатую ретро-причёску из кос, и все девчонки младших классов пялились на неё с той смесью отвращения и восхищения, которая может быть вызвана только откровенной завистью. Наверное, завтра школьный двор будет кишмя кишеть такими причёсками.
– Итак, в каких костюмах и с кем вы придёте? – спросила Синтия.
– Мы будем марсианами, о лучшая именинница всех времён и народов, – со смиренным вздохом ответила Лесли. – А с кем мы придём, пускай будет сюрпризом.
– Ох. Окей. – Синтия отпустила мой локоть. – Марсиане. Не очень красиво, но оригинально. Только попробуйте передумать. – Не попрощавшись, она устремилась к очередной жертве. – Кэти! Алло! Стой! Это насчёт моей вечеринки!
– Марсиане? – переспросила я, кинув по привычке взгляд на нишу, в которой обычно находился Джеймс, школьный призрак. Сегодня ниша была пуста.
– Как-то же надо было от неё отделаться, – ответила Лесли. – Вечеринка! Кому в голову придёт заниматься подобными вещами?
– Что, вечеринка? Я участвую! – За нашими спинами возник Гидеонов брат Рафаэль. Он уверенно втиснулся между нами и взял меня под руку, а Лесли приобнял за талию. Его галстук был повязан самым странным образом. Точнее говоря, он был просто-напросто завязан двойным узлом. – А я-то думал, что вы, англичане, не очень любите веселиться. Если подумать про то, как рано закрываются у вас пабы.
Лесли энергично высвободилась из его руки.
– К сожалению, я должна тебя разочаровать. Синтина ежегодная костюмированная вечеринка не имеет ничего общего с весельем. Разве что ты любишь вечеринки, на которых родители охраняют буфет, чтобы никто не добавил алкоголя в напитки или десерты.
– Да, зато они играют с нами в очень забавные игры, – вступилась я за Синтиных родителей. – И в основном они единственные, кто танцует. – Я бросила косой взгляд на Рафаэля и тут же отвела глаза, потому что его профиль очень напоминал Гидеона. – Честно говоря, меня удивляет, что Син до сих пор тебя не пригласила.
– Она пригласила. – Рафаэль вздохнул. – Я сказал, что у меня, к сожалению, не получится. Я ненавижу вечеринки с девизами и принудительными нарядами. Но если бы я знал, что вы обе тоже пойдёте…
Я собралась предложить ему перевязать галстук (школьные правила на этот счёт были довольно строгие), как он вновь приобнял Лесли за талию и весело спросил:
– Ты рассказала Гвендолин, что мы локализовали сокровище из вашей игры? Она его уже нашла?
– Да, – коротко ответила Лесли. Я заметила, что на этот раз она не стала сбрасывать его руку.
– И как будет дальше развиваться игра, mignonne?
– Собственно, это никакая не… – начала я, но Лесли меня перебила.
– Мне очень жаль, Рафаэль, но ты больше не играешь, – произнесла она холодно.
– Как? Ну, это несправедливо, я считаю!
Я тоже считала, что это несправедливо. В конце концов, мы не играли ни в какую игру, из которой могли бы исключить бедного Рафаэля.
– Лесли хочет сказать, что…
Но Лесли снова меня перебила.
– Ну, жизнь вообще несправедлива, – произнесла она ещё более холодно. – Скажи спасибо своему брату. Как ты наверняка знаешь, в этой игре мы играем в разных командах. И мы не можем рисковать тем, что ты передашь какую-нибудь информацию Гидеону. Который, кстати, говоря, большая зад… не особенно приятный человек.
– Лесли! – Что это на неё накатило?
– Pardon? Эти поиски сокровищ как-то связаны с моим братом и с путешествиями во времени? – Рафаэль отпустил нас обеих и застыл как вкопанный. – Могу я спросить, что он вам сделал?
– Не делай вид, что ты удивлён, – сказала Лесли. – Вы с Гидеоном наверняка всё обсуждаете. – Она подмигнула мне, но я могла только таращиться ответ.
– Нет, ничего подобного! – вскричал Рафаэль. – Ни у кого из нас нет на это времени! Гидеон всё время мотается по своим тайным миссиям. А дома он постоянно сидит за секретными документами или пялится в потолок. Или того хуже – заявляется Шарлотта и начинает всех нервировать. – Рафаэль сделал такое удручённое лицо, что мне захотелось утешить его, особенно когда он тихо добавил: – Я думал, мы друзья. Вчера мне казалось, что мы действительно друг друга понимаем.
Лесли – или лучше сказать "моя подруга-холодильник"? – лишь пожала плечами.
– Да, вчера было мило. Но, честно говоря, мы едва друг друга знаем. Вряд ли можно так сразу говорить о дружбе.
– То есть ты меня использовала, чтобы определить эти координаты, – сказал Рафаэль, вопросительно глядя на Лесли – наверное, в надежде, что она возразит.
– Как уже было сказано, жизнь не всегда справедлива. – Для Лесли, очевидно, вопрос был исчерпан, и она потянула меня дальше. – Гвен, давай поторопимся, – сказала она. – Сегодня миссис Каунтер будет распределять темы рефератов. И я не собираюсь углубляться в исследование протяжённости восточной дельты Ганга.
Я посмотрела на Рафаэля, который выглядел довольно-таки сбитым с толку. Он попытался засунуть руки в карманы брюк, но в школьных брюках не было карманов.
– Ах, Лес, ты только посмотри! – сказала я.
– …и непроизносимых этносов тоже.
Я ухватила её за локоть, как Синтия до этого ухватила меня.
– Что с тобой случилось, солнышко? – зашептала я. – За что ты так обидела Рафаэля? Это что, часть плана, которого я не знаю?
– Я просто проявляю осторожность. – Лесли смотрела мимо меня на доску объявлений. – О, класс! Они организуют новый кружок, "Дизайн украшений"! Кстати, об украшениях. – Она нырнула рукой в вырез блузки и вытянула оттуда цепочку. – Смотри: вместо кулона я ношу ключ, который ты принесла мне из перемещения во времени. Разве не круто? Я всем говорю, что это ключ к моему сердцу.
Её отвлекающий манёвр не обманул меня.
– Лесли, ведь Рафаэль не виноват, что его брат такой негодяй. И я ему верю, что он понятия не имеет о Гидеоновых тайнах. Он недавно в Англии, новичок в школе и никого не знает…
– Он наверняка найдёт достаточно людей, которые с радостью о нём позаботятся. – Лесли упрямо смотрела мимо меня. На её носу плясали веснушки. – Вот увидишь, завтра он меня забудет и назовёт "mignonne" кого-нибудь другого.
– Да, но… – Меня осенило только тогда, когда я увидела, что лицо Лесли предательски покраснело. – О, я поняла! Твоё поведение никак не связано с Гидеоном! Просто ты втрескалась в Рафаэля!
– Чушь. Он вообще не в моём вкусе!
Ага. Этим было всё сказано. В конце концов, я была её лучшей подругой и знала Лесли целую вечность. Причём её ответ не обманул бы даже Синтию.
– Да ладно, Лесли, кому ты хочешь что-то доказать? – Я невольно засмеялась.
Лесли наконец отвела взгляд от объявлений и с улыбкой посмотрела на меня.
– А даже если так! В данный момент мы не можем позволить себе страдать вдвоём от гормонального размягчения мозга. Хватит того, что одна из нас не совсем вменяема.
– Большое спасибо.
– Но ведь это так и есть! Поскольку тебя занимает лишь Гидеон, ты не осознаёшь всей серьёзности положения. Тебе нужен кто-то с ясной головой, и этим кем-то буду я. Я ни в коем случае не позволю этому французу себя увлечь.
– Ах, Лес! – Я кинулась ей на шею. Ни у кого, ни у кого, ни у кого на свете не было такой чудесной, сумасшедшей, умной подруги, как у меня. – Как было бы ужасно, если бы тебе пришлось отказаться из-за меня от счастливой влюблённости!
– Ну не преувеличивай, – дохнула мне в ухо Лесли. – Если этот тип хотя бы вполовину похож на своего братца, то он через неделю разобьёт мне сердце.
– Ну и что? – Я хлопнула её по плечу. – Оно ведь из марципана, его можно слепить заново!
– Не смейся над этим. Сердце из марципана – это метафора, которой я действительно горжусь.
– Ну да. В один прекрасный день тебя процитируют все календари мира. "Сердца не разбиваются, потому что они сделаны из марципана. Метафора мудрой Лесли Хэй".