- Потому, - вздыхает он, - что у меня есть на сегодня дела. Я бы хотел отложить их на вечер, но, боюсь, не все будут с этим согласны. Поэтому очень быстро улетаем из города, пока я никого лишнего здесь не повстречал! Давай, Лара, бегом, а то будет поздно.
Даю. Ну, в смысле, плетусь в ванную. По возвращении нахожу на своей кровати разложенную одежду: белые штанишки той самой "модной" длины чуть выше колена и бархатную кофточку насыщенного изумрудного оттенка, способную прикрыть разве что лифчик. Ну, еще плечи и руки до локтя.
- Так… Ты меня что, на смотрины к русалкам везешь? - воззрилась на него с подозрением. Чего это он мне одежду опять выбирает?
- Ой, Лар, сама ты либо час копаться будешь, либо схватишь первое попавшееся, не глядя, - нетерпеливо машет он рукой. - А эти вещи ты сама и вовсе одеть еще не скоро решишься, все будешь грустить по вашей человечьей моде. А они тебе очень идут. Изумрудный цвет так чудесно оттеняет твои глаза, в них появляется настоящая зелень…
- Мои глаза не зеленые, - фыркаю я. Вот сказочник на мою голову. Но послушно одеваю предложенное. Что ж не сделать ему приятное. Да и в самом деле - зачем тратить время на выбор чего–то другого?
- Если оттенить их зеленым - зеленые, если оттенить синим - синие, - стоит на своем вампир. - У тебя удивительно красивые глаза, Ларис. Очень необычного оттенка.
- Ага, сизо–болотного.
- И кто тебе сказал–то только такую глупость? - качает он головой. - Так, ладно, оделась? Все, побежали.
- Как побежали, погоди, а завтрак?
- Тебе упаковали с собой, позавтракаешь на озере.
- Ну хорошо, побежали на твое озеро. Там хоть купаться–то можно?
- Нужно.
- А полотенце ты взял? А… а купальник? Мы же не купили мне купальник! И в чем я буду?..
- А в ванне ты в чем? Не выдумывай ерунды, Лара, поехали. Вампиры не плавают в мокрых тряпках.
- А я не вампир, если ты не в курсе, - в последний момент успела из ящика хоть запасной комплект белья захватить, а вампиры пусть плавают в чем угодно! И тут он подхватил меня на руки, вынес в окно и стремительно понесся на парковку. Буквально через минуту мы взвились в воздух.
- У меня такое чувство, что твои "дела" гонятся за нами по пятам, - прокомментировала я наш стремительный отлет.
- Поверь, малыш, ты первая расстроишься, если они нас все же догонят.
- А у них все еще есть шанс? - я скептически оглянулась на тающий в дымке город.
- Ни малейшего, - впервые за это утро он улыбнулся мне легко и беззаботно. - Ты поспи пока, Ларис, ты ж хотела. Нам не очень близко.
Но спать уже особо не хотелось. Куда интересней был мир внизу. Все ж, если я попала за Бездну, хоть посмотрю, как они живут. Под нами тянулись леса. Ни дорог, ни полей. Справа, почти на горизонте, я разглядела вампирские загоны. Стада. Отвернулась. Но потом заставила себя вновь повернуться и смотреть. Да, я там была. И это в моей жизни тоже было. Меня спасли, но - моя жизнь мне все равно больше не принадлежит. Как сказал вчера Лоу - собственность. Я - собственность, и даже не его. Что ж, надо жить и так. Если у них даже Младшие считаются собственностью старших, то что ж ждать людям?.. И если однажды я наскучу своему хозяину, у меня есть все шансы вновь оказаться в полях. Хотя, если он будет любить меня слишком уж сильно - то даже шансы пережить очередную ночь слишком уж призрачны… А мой хозяин… даже страшно подумать это имя - Анхен. Страшно даже представить, как мы будем теперь с ним… что мы будем… что он будет делать - теперь, когда сбылась его мечта и он получил меня в полную собственность?
Вновь отвернулась от окна и вцепилась Лоурэлу в руку. Он прав, надо жить сейчас. А сейчас мы летим отдыхать. Просто отдыхать.
А озеро и в самом деле было красиво. Огромное, со всех сторон окруженное поросшими лесом холмами, с удивительно синей водой, и таким же синим небом над нами. И огромными, кристально–белыми лилиями, величаво качающимися на воде.
- А я думала, это ты мне тогда просто сказку рассказывал. Чтоб утешить.
- Ну, а теперь я тебе ее показываю, - улыбнулся мне Лоу. - Нравится?
Я кивнула, потянулась и поцеловала его в щечку. Он обнял мен в ответ, и мы какое–то время просто стояли рядом, любуясь видом. А потом он вспомнил, что меня надо кормить, расстелил плед, выдал мне большую коробку с моим фруктово–овощным завтраком, и сам уселся рядом, внимательно наблюдая за процессом.
- Когда ты так смотришь, мне хочется поделиться с тобой морковкой, - не выдержала я.
- Да нет, спасибо, я уж лучше пока искупаюсь, - Лоу поднялся, скинул с себя одежду и направился к воде.
Я проводила его взглядом. Да уж, действительно, в мокрых тряпках не купаются. И про то, что ходить голышом неприлично, явно не в курсе. Кожа абсолютно ровного оттенка, ягодицы особой белизной не блещут. Выходит, действительно, так всегда и купается, да и загорает. Лоу разбежался и, нырнув рыбкой, скрылся в волнах. И мне захотелось последовать за ним. Решительно отставила свой завтрак, скинула верхнюю одежду и, оставшись в белье (я в вампиры не записывалась), нырнула в озеро.
В первый миг вода обожгла неожиданным холодом, но уже через пару уверенных гребков я почувствовала себя почти что дома. За Лоу не поплыла, озеро большое, места всем хватит, а мне хотелось именно плавать - в своем ритме, наслаждаясь ощущениями, почти сливаясь с этой водой, растворяясь в ней. Он меня заметил, но понял - преследовать не стал. И даже не дождался, я плавала слишком долго. К тому моменту, когда я решила выйти на берег, он уже расслабленно сидел на пледе, абсолютно сухой и полностью одетый.
- Нам что, уже пора уезжать? - испугалась я.
- Да нет, с чего ты взяла? - он встал и накинул мне на плечи полотенце. - Мы совершенно свободны до полудня, а можем и еще дольше задержаться, если захочешь.
- А зачем же ты тогда оделся? - ох, вот привыкла вытирать волосы, а вытирать парик… еще сорвешь с головы ненароком.
- Ну, мы купаемся, конечно, раздетыми, - пожал он плечами. - Но ходим–то в одежде. А с купанием я закончил.
- А загораете вы как? Сквозь одежду? - даже если и так - дело вампирское. А мне после холодной воды хотелось понежиться на солнышке, и я удобно устроилась на животе, подложив руки под голову. Дело даже не в загаре - в ощущении: я приехала купаться, загорать, наслаждаться летом. Это так обыденно, так… по–человечески, словно я все еще человек, и мир не рухнул, и собственность - это про кого–то другого.
- А мы, Лар, не загораем. У нас в коже такого пигмента нет, что у вас за загар отвечает. Поэтому нам - что в одежде, что без одежды - цвет кожи не изменить. Не любит нас местное солнце, вот и не балует.
- Но тогда вы должны обгорать со страшной силой.
- Слишком хорошая регенерация. Нашим внешним покровам солнце навредить не может, поэтому сжигает нас изнутри.
- Это как?
- Загар - он ведь вам не только для красоты, он еще и защищает, экранирует излишки солнечной радиации. А у нас этого естественного фильтра нет - отсюда и очень многие болезни вампиров. Это солнце нам слишком чужое, мы для него не приспособлены.
- В смысле? - растерялась я.
- Тебе рассказывали что–нибудь о нашей истории? Настоящей истории?
- Да разве ж у вас поймешь, что настоящее, а что нет? - пожимаю плечами и сажусь. Лежа разговаривать не слишком удобно, хочется видеть его глаза. - Наверно, что–то говорили. Смутно помню. Что вы до катастрофы крови не пили. И жили на деревьях, как обезьяны. А потом у вас зубы трансформироваться начали. Жутко так. Да, помню, Анхен показывал.
- Показывал, и не укусил? - Лоу, вроде, искренне удивился.
- А ты откуда знаешь, что не укусил?
- По косвенным признакам. А обо мне ты что–нибудь помнишь?
- О тебе… - я задумалась. - О тебе в рамках мировой истории? Это мне только кажется, или ты тему меняешь?
- Перехожу на ту, что интересней мне, - пожал он плечами. - А для мировой истории я личность незначительная. Так все же, Лар? Что ты обо мне помнишь? - видно, и впрямь интересней, раз настаивает. - Кто я для тебя?
- Ты для меня - друг, - ответила, не задумываясь. - Нет, я все понимаю, ты вампир, и люди вам не ровня. Но по моим ощущениям, по твоим поступкам… ты говорил, что делаешь это ради Анхена, я помню. Но все же… ты делаешь для меня гораздо больше, чем просто для… собственности своего друга.
- Ну, не надо столько горечи. В слове "собственность" нет ровно ничего унизительного. Любой вампир является собственностью старших в течение двухсот лет, и ничего, живем. А сделал я для тебя - да, к сожалению, слишком мало. Мне б тебя украсть на полгодика, и я бы тебя научил - и жить, и любить, и жизни радоваться, да кто ж мне даст… А о том, как мы познакомились, ты помнишь?
Задумалась.
- Не очень, если честно. Это, вроде, где–то на улице было. Тебя помню - и небо. И ты был тогда такой невероятно красивый, что я подумала, что ты точно - самый настоящий вампир, потому что люди такими не бывают.
- А о чем мы говорили? - на "настоящего вампира" он улыбнулся, но глаза остались серьезными. Внимательные такие глаза, серые–серые. Мне раньше серые глаза казались невнятными, а эти… словно в душу глядели.
- Не помню. Я, наверно, слишком на тебя любовалась, все слова мимо ушей пропускала, - улыбнулась я. - И что ты пристал, сам же говорил, мы почти и не были знакомы, так что не удивительно, что мне и вспомнить нечего.
Я и сейчас на него любовалась. Сидела возле него на мягком пледике, и беззастенчиво любовалась. На его сказочно красивое лицо, удивительные глаза в кольцах пушистых ресниц, на летящие по ветру серебряные пряди волос, на его улыбку - такую открытую, такую родную.
- Поцелуй меня, Лар, - внезапно попросил меня Лоу.
- Что? - как–то я даже опешила. - Мало тебя по магазинам вампирши целовали? Или - ты ж сегодня ни в одном магазине из–за меня не был, пытаешься компенсировать?
Он рассмеялся и, придвинувшись ближе, заключил в кольцо своих рук.
- Просто поцелуй. В благодарность. В знак своей ко мне симпатии. Из дружеского расположения. Вот я тебя сейчас обнимаю, тебе же не неприятно?
- Нет, - а смысл скрывать, все равно же чувствует. Одна рука его лежала на плечах, вторая обнимала за поясницу. Нежные были руки. Надежные, заботливые. И мне хорошо было в этих руках, но зачем идти дальше.
- И если ты коснешься своими губами моих, ничего ужасного тоже не случится, - он, вроде, не заставлял, но все же настаивал.
- Вот испортишь же все, - вздохнула я, но послушно потянулась к его лицу и осторожно коснулась губами губ. Его рука переместилась мне на затылок, его губы раскрылись мне навстречу… Он целовал меня очень нежно, медленно, чувственно. Его губы ласкали, доставляя удовольствие, но не требуя в ответ слишком многого, не делая поцелуй интимней, чем я готова была позволить. И я расслабилась в его руках, перестав контролировать каждое его прикосновение, позволяя увлечь себя… Это оказалось неожиданно приятно, хорошо, словно я вновь живая, и солнце ласкает кожу, и руки его ласкают…
- Спасибо, - он оторвался от моих губ и положил мою голову себе на плечо, продолжая обнимать. - Знаешь, я скоро уеду. Мне давно пора, у меня множество дел, и все они не в столице. И мне хочется сделать тебе подарок…
- Лоу, ну какой подарок, ты мне столько подарков уже сделал, куда уж больше?.. Погоди, ты что, сегодня уезжаешь? - я испуганно подняла голову и взглянула в его глаза.
- Нет, еще не сегодня, - успокоил он меня. - Просто потом может не быть подходящего момента. А подарок мой не очень ценный, продать за большие деньги вряд ли получится, - Лоу чуть улыбнулся, - но это лично от меня лично тебе.
И он достал из кармана и протянул мне колечко. Неширокий золотой ободок, сверху - плоский сиреневый камень в очень простой оправе.
- Вампирский камень? Зачем?
- Ты не вампир, я помню, - усмехнулся Лоу. - Но это кольцо зачаровано на меня. Поэтому если ты позовешь - я услышу. И прилечу тебя спасать.
- И от кого ты меня собрался спасать? От Анхена? Да не смеши. Он для тебя все, а я… так, не то человечка, не то зверюшка.
- Зверюшке я бы кольца не дал, - не согласился вампир. - Да и человечке - тоже. А ты - не они, Ларка. Ты настоящая. Единственная настоящая девочка из всей этой их кукольной страны.
- Наша страна не кукольная! - возмутилась я.
- Да если б. Даже обсуждать ее не хочу, чтоб настроение нам обоим не портить. А Анхен… Если не уживетесь, если совсем будет невмоготу - зови, буду спасать даже от него. Так ты возьмешь мое кольцо? - он все еще держал его на открытой ладони.
Я взяла. Примерила на палец - оно подошло идеально.
- Спасибо. А… подобное кольцо… оно что–нибудь значит?
- Это просто способ связи. Камень помогает нам слышать тех, кто нам дорог, на любом расстоянии. И если ты его носишь, значит, есть тот, кто тебе дорог, и он далеко. Ты, правда, не вампир, и слышать меня ты не сможешь, но я услышу, если ты позовешь.
- А твой перстень, - я кивнула на массивный камень в толстой серебряной оправе на его указательном пальце, - он связывает тебя с кем?
- Теперь - еще и с тобой. А вообще, я делал этот перстень, когда уезжала моя сестра. Я слишком привык быть с ней рядом. Никого дороже у меня просто нет. Поэтому - она по–прежнему со мной, несмотря на расстояния.
- А куда она уехала? - полюбопытствовала я. - И зачем?
- Зачем? - он вздохнул. - Она посчитала, что так будет правильно.
Замолчал. И я уж подумала, что не расскажет, но он все же продолжил:
- Когда Арчару осудили и лишили всего, она осталась совсем одна. Много друзей у принцессы, нет друзей у изгнанницы. Да и преступления ее были слишком… даже для тех, кто уже привык быть вампирами. А для Яси Арчара была - мать. Жестокая, безумная, но - какая есть. И Ясмина уехала с ней. Ее выбор, ее право… Знаешь, она ведь даже Анхена до сих пор не простила, считает, он должен был защищать свою жену, несмотря ни на что, а он ее предал… Так до сих пор и не общаются. Анхен переживает, но мириться, объясняться даже не пробовал. Ни разу и близко к Ичиасэ не был. А Яська с тех пор ни разу не возвращалась домой.
- А ты?
- А что я?
- А ты бываешь в этом Ичиасэ? Видишься с сестрой? Или только через перстень и общаетесь?
- Только я и бываю. Давай не будем об этом. Ты собиралась учить наш язык. Не передумала еще? Вот давай и начнем, пока я еще здесь.
- А когда ты уедешь, кто тогда станет меня учить?
- Ну, было бы желание, а учителя найдутся. Тот же Анхен, к примеру, я уверен, прекрасно справится.
- Ну да, конечно. Тот же Анхен, насколько я помню, всегда мне врал, что никакого "другого языка" и вовсе не существует.
- А что ты от него хочешь? На той стороне он - официальное лицо при исполнении, и к поездке через Бездну, уж поверь мне, он тебя никогда не готовил. А по ту сторону вампиры даже между собой обязаны говорить на языке людей. Ты ж не ждешь, что он будет нарушать собственные правила?
- Ага, а писать и читать на нем при мне, значит, можно?
- А это ты сама у него спросишь, коль разговор зайдет. А пока держи свою тетрадку, на слух ты всего сразу не запомнишь. Так что записывай, к следующей нашей встрече выучишь…
И следующие часа два я записывала, проговаривала и вновь записывала. И это было даже хуже, чем учить анатомию. Потому как были у них такие звуки, для которых у меня даже букв подходящих не было. И была еще куча всяких вспомогательных слов, которые на человеческий язык и перевода не имели. И я уж не говорю, что предложения у них строились так, что проще знаками всю жизнь изъясняться, чем все это освоить.
Честно говоря, к концу мероприятия я была уже абсолютно уверена, что в жизни мне этого не выучить, не стоит и пытаться. Вот только Лоу огорчать не хотелось, поэтому озвучивать свои упаднические мысли я не стала. Поинтересовалась только:
- А ты наш язык долго учил?
- Да нет, я тогда молодой был, любопытный. А в доме только и разговоров было, что про Страну Людей. Постоянно гости, проекты, планы, впечатления, мнения… Я и сам не заметил, как выучил. Все ждал, когда же мне разрешат и самому посмотреть, пообщаться, - он чуть помолчал. - Дождался.
- И?
- Посмотрел, - развивать тему не стал. - Потом уехал путешествовать. Знаешь, в мире много стран, народов, языков. У каждого своя история, свои обычаи. Их сложно понять, не имея возможности общаться. Ну а поскольку мне, по–прежнему, было любопытно, то языки я учил и дальше. И знаешь, чем больше ты их знаешь, тем легче учить следующий.
- И сколько же ты их знаешь?
- Четырнадцать, включая мертвые. Так что не грусти, уж один ты точно выучишь.
- А "мертвые" - это как?
- Это когда не остается тех, кто считает язык родным. Когда говоривший на нем народ исчезает, растворяясь среди прочих - более сильных, более удачливых.
- Зачем же тогда его учить? Язык, на котором никто не говорит?
- Остаются надписи. Книги, документы, - Лоу пожал плечами. - И мне интересно их прочитать. Интересно знать, что было в этом мире до меня. Потому что это мой мир, Лар. Я в этом мире не гость, я здесь живу. А значит, пытаюсь познать и понять.
- А знаешь, ты мне подружку одну напомнил, в школе вместе учились. Она вот тоже все интересовалась историей, тем, что раньше было… - какая–то смутная мысль крутилась на самом краю сознания, казалось - еще немного, и я ее поймаю… Вспомню. Что–то важное - вспомню.
- Пошли купаться, Лар, - не дал мне сосредоточиться Лоу, - У тебя уже даже твое очаровательное белье давным–давно высохло, - он аккуратно провел пальцем по верхнему краю лифчика.
Проследила взглядом, как он гладит изящную вышивку, и ехидно поинтересовалась:
- Вот даже и не пойму, то ли белье мое ты сейчас похвалил, то ли все же себя - ведь ты мне его выбирал.
- А вот не приходит в голову, что я похвалил тебя? - продолжая обводить пальчиком цветочки на лифчике, промурлыкал вампир. - Как дивно тебе идет и как чудно облегает.
- Да ну тебя, - встала и отправилась плавать. А он отстал, понятно. Ему ж еще раздеваться. Вампир, куда ж денешься. Все–то у них не по–людски.
Плавала в этот раз не слишком долго. Засмотрелась на белые лилии и не удержалась, заплыла в самые заросли - сначала захотелось поближе их рассмотреть, потом понюхать.
- А знаешь, их бесполезно рвать, они сразу вянут, - я аж вздрогнула от неожиданности. Совсем не заметила, как он подкрался. Вроде только что одна здесь была.
- Поэтому они даже считаются символом недоступности, - осторожно разводя руками длинные стебли, Лоу приблизился ко мне. - Вроде совсем рядом, а не сорвать, - он тихонько провел пальцами по краю белых лепестков. - Знаешь, водяные лилии никогда не дарят. На них просто вместе любуются.
Он протянул руки, обнял меня за талию и притянул спиной к себе. Дно было здесь не глубоко, вода едва закрывала мне грудь, а Лоу и вовсе был выше меня почти на целую голову, утонуть нам не грозило, даже при полном бездействии, разве что завязнуть в иле или поцарапаться о какую корягу.