– Собралась идти через Дикий Лес и даже не знаешь, кого можешь там встретить? – ухмыльнулся он. Мы уже взобрались на свой копытный транспорт, и Тэваз ехал немного впереди меня, чуть поворачивая голову назад при обращении ко мне, поэтому выражения его лица я не видела. – Эти твари чем-то похожи на человека: у них есть руки и ноги, такое же тело и голова. Только вдобавок крылья, как у летучих мышей. У них тёмно-серая бугристая кожа, слизкая на ощупь. Это из пор их кожи выделяется нечто похожее на пот, только он плотный, тягучий, слизкий и очень неприятно пахнет. Драурги не отличаются физической силой, они даже слабее людей. Но драться с ними проблемно из-за слизкого пота – сложно схватить и удержать эту нечисть, и ядовитых зубов. Точнее, ядовиты не сами зубы, а слюна, которая попадает в кровь в месте укуса и вызывает скорое гниение плоти. Бороться с этим гниением практически бесполезно, проще сразу отсечь руку или ногу, за которую эта тварь укусила. Ну, а если укусит в шею или в голову, – пиши – пропало.
– Бр-р-р…– меня передёрнуло. – А в этих лесах их нет?
– Нет. Только в Диком.
– А почему они водятся только там? Почему не живут спокойно какими-то поселениями, как стаи оборотней, например, раз уж они похожи на людей?
– Потому что по уровню своего развития, осознания себя, они ближе к животным, нежели к разумным существам. В том лесу они надёжно укрыты от солнечного света, который их убивает. Они ведут преимущественно ночной образ жизни, даже в густом лесу прячась днём в глубоких ямах, прикрытых листьями и ветками, а охотятся ночью. Поэтому они не могут выбраться из того леса и добраться до какого-нибудь другого. Да и мало их слишком, чтобы расселяться по другим территориям. Они плодятся раз в двадцать лет, причём для размножения им совсем не нужен партнёр. Внутри у каждой твари несколько лет вызревают яйца, из которых потом появляются маленькие драурги. Снеся своё третье по счёту яйцо и, расколупав его руками, взрослый драург-родитель сразу умирает. А только что вылупившиеся остаются в этой яме и первое время питаются плотью мёртвого родителя. Спустя какое-то время они уже готовы к самостоятельной жизни, могут вылетать ночью из своего убежища и охотиться.
– Фу, какая мерзость.
– Да, не самые приятные создания.
Дальше я какое-то время молчала, размышляя, как же буду пробираться через это гиблое место с обилием слизких ядовитых тварей и кучей иной нечисти в одиночку, – ведь, Тэваз чётко мне раньше дал понять, что в Дикий Лес он со мной соваться не намерен. Оставалось надеяться на удачу, – вдруг смогу найти кого иного себе в попутчики, кому, как и мне, приспичит добраться до драконов.
Вскоре мы выбрались из леса примерно там же, где я и въехала в него вчера. Вдалеке виден был подвергшийся нападению полукровок-оборотней Ит-Тева, но мы направили коней не к нему, а вдоль леса к нашей дороге, которая проходила через город. Таким образом, мы не станем заходить в Ит-Теву, просто выйдем на дорогу позади него.
Яркое солнце развеяло мои вчерашние страхи и переживания, и теперь я снова думала о ванне, о том, как хочется нормально вымыть уже грязную голову с шампунем или мылом, на крайний случай, а не просто речной водой. Решила для себя, что, если впереди набредём на какую-нибудь деревню, то я не постесняюсь попросить Тэваза снова отпустить меня туда одну с целью не только набрать еды, но и выпросить у жителей разрешения помыться по-человечески. Но никаких деревень всё не было и не было, а время шло и шло… Господи, ещё одну ночёвку на улице я просто не переживу! Моё тело настойчиво требует крышу над головой и кровать.
Стали попадаться такие же путники, как и мы. Кто-то ехал в одиночестве, кто-то небольшими группами. Встретили пару караванов, состоящих из нескольких гружёных телег, в сопровождении наёмников-охранников. Все они ехали в противоположном нам направлении, и каждого оборотень предупреждал об опасности заезжать в Ит-Теву. На лицах предупреждённых людей читалось смешение эмоций: от благодарности за предупреждение до разочарования от невозможности получить нормальный отдых в черте города. А может, у кого-то Ит-Тева и вообще был конечным пунктом назначения. Что им теперь делать?
– Это что там? Таверна? – указывая рукой на какое-то строение впереди, радостно заёрзала я в седле.
– Думаю, да. – ответ оборотня был весьма лаконичен.
– Мы же остановимся там? – заглядывала я ему в глаза. – Тэваз, а ну, принюхайся: есть там какая-нибудь опасность?
– Кира, – укоризненно посмотрел на меня, – опасность я по запаху не чувствую! Я могу распознать вид существа по его запаху и сделать вывод на основании своего опыта, чего мне от этого существа ждать. В Ит-Теве полукровок было много, плюс добавился запах крови и страха. Ты же не думаешь, что я смогу определить, сидит ли внутри таверны на горизонте какой-нибудь несчастный оборотень за кружкой мухоморовки?
Мы вошли в помещение, отдав сначала лошадей в руки конюха и наказав их напоить и покормить. Да, радость моя немного угасла при виде полного зала мужиков, чокающихся кружками явно не с квасом и громко разговаривающих. Женщин тут я вообще не увидела ни одной, разве что подавальщицу – крупную мужеподобную тётку, сновавшую от стола к столу, разнося ещё кружки с алкоголем.
– Нам ужин и комнаты, – отчеканил Тэваз какому-то мужчине возле двери, ведущей, судя по запахам и жару, в кухню.
Тот окинул Тэваза не то неприязненным, не то боязливым взглядом. Затем осмотрел народ, сидящий в зале, и бросил:
– Что сначала, ужин или…?
– Сначала поселите нас, – вмешалась я. Да, горячей и жидкой еды я обязательно попрошу, но только после того, как вымоюсь. – И нам две отдельных комнаты.
– Есть две, но они в разных концах второго этажа.
– Не страшно, – снова я.
Мужчина, видимо, это был хозяин заведения, взял с нас деньги и свистнул какому-то парнишке, чтоб провёл нас наверх. Мальчик показал нам наши комнаты и отдал от них ключи. Сказав мне, чтоб, если вдруг что, я звала его, Тэваз ушёл к себе.
Я закрылась у себя на ключ изнутри и, скинув все свои сумки на пол возле кровати, отправилась осматривать санузел. Включила набираться ванну, причитая о том, что вода льётся еле тёплая. Откиснув и несколько раз намылившись, я снова почувствовала себя женщиной. Маникюр и педикюр мне бы не помешали, но хоть эффект от лазерной эпиляции ещё держится – ни одного лишнего волоска там, где они совсем не нужны. Заплетя ещё мокрые волосы в косу, натянув на себя чистый комплект белья и запасной одежды, грязную выстирала и развесила на двери.
Пошла за Тэвазом – спускаться одной в зал, полный пьяных мужиков, меня не заставит и самый дикий голод. Мой друг тоже успел вымыться и переодеться.
– Наконец-то, – сделал он мне замечание, выходя из своей комнаты и запирая её на ключ.
Я подняла правую бровь вверх:
– Ты на что намекаешь? На то, что теперь я похожа на женщину, а все эти дни была, словно чумазая зверушка? – возмутилась в шутку.
– Нет, – поспешил оправдаться парень, – намекаю на то, что уже устал ждать, когда же ты насладишься своей долгожданной ванной. Страшно хочется есть!
– Ну, пошли, коли так сильно проголодался…
Стол для нас нашёлся – маленький, как раз на двоих, в углу. Одной стороной столик упирался в глухую стену, второй – в подоконник у замызганного окошка. Тэваз выбрал себе место с той стороны, где за его спиной за другим длинным столом сидела довольно мрачная компания из десятка мужчин. Они также пили алкоголь, – это я успела заметить по кружкам и бутылкам на столе, но, в отличие от остальных посетителей, они не пели и не орали глупые шутки в пьяном угаре. Меня же посадил боком к себе и окну.
Подошла подавальщица и с ужасной улыбкой, хотя она сама, наверное, считала, что улыбка её красит, плотоядно уставилась на моего спутника. Ну да, я уже заметила, что Тэваз очень привлекательный парень, который выглядит старше своего возраста не только лицом, но и за счёт высокого роста и ширины плеч. "У тебя нет никаких шансов!" – подумала я про себя, рассматривая эту женщину. Не молодая, далеко за тридцать, грубое и некрасивое лицо. Пшеничного цвета волосы собраны в безобразный пучок, часть которого растрепалась. Не поможет даже глубокое декольте, открывающее прекрасный вид на её самое главное достоинство – высокую пышную грудь. Зависть берёт – зачем ей такое богатство? Почему одним так много, а другим, т.е. мне, – совсем почти ничего? Про шансы я подумала не потому, что Тэваз каким-либо образом дал мне понять за время знакомства, что я ему нравлюсь, как потенциальная партнёрша для сексуальных утех, а потому, что не может такая баба быть привлекательной для молодого мужчины, который, с учётом его внешних данных, может позволить себе проводить ночи в постели с самыми, что ни на есть, реальными красотками. Да и вспомнилось нежелание оборотня заводить близкие отношения с человеческими женщинами во избежание появления в этом мире новых полукровок.
Я попросила тарелку горячего супа и отдельно свежих овощей. Тэваз не изменял привычкам и заказал большую порцию жареного мяса, тоже с овощами.
– Ты не будешь против, если я сегодня напьюсь? – спросила я его. Ко мне пришло понимание того, что нужно дать возможность расслабиться и успокоиться не только телу, но и мозгам.
– Только пьяных женщин я ещё не укладывал спать! – усмехнулся он.
– Сама лягу, не переживай!
– Мне вина, – обратилась я к подавальщице. – Желательно белого полусладкого, чтоб пилось, как компотик.
Тэваз покатился со смеху.
– Кира! Ты вообще понимаешь, где находишься? – хохотал, а затем, уже для подавальщицы добавил: – Неси ей вина. Только не того, что сами наливаете, а запечатанную бутылку. Поняла?
Подавальщица кивнула и удалилась. Вернулась через пять минут, принеся на подносе весь наш заказ.
– Наливать сразу? – спросил меня оборотень со смешинками в глазах.
– Нет, дай сначала поем, не то, боюсь, развезёт на пустой желудок.
Доесть мы не успели: я даже не успела заметить как на шею Тэвазу одним из мужчин, сидящих позади него, была накинута железная проволока. Пока тот закручивал спиралью проволоку сзади, чтоб оборотень не смог её скинуть, другие уже держали руки моего друга, не давая ему возможности защититься, вступив с ними в драку. Поняла, что они опознали в нём оборотня и проволока серебряная, чтобы не смог обернуться и использовать всю свою мощь. Я схватила бутылку вина за горлышко и с размаху опустила её на голову тому, кто закручивал проволоку. Бутылка разбилась о его макушку, и красная жидкость потекла вниз, не давая возможности понять, то ли это вино, то ли вино с кровью. Мужик осел на пол без признаков жизни. "Один есть", – подумала я. Оставшейся у меня "розочкой" полоснула руки того, кто вцепился в Тэваза ближе ко мне. "Это точно кровь", – проскользнула в голове мысль при виде растекающихся по светлым рукавам красных пятен. Мои действия дали Тэвазу возможность вывернуться из рук другого мужчины, напавшего на него. Тэваз выскочил из-за стола, но на него сразу же бросились остальные.
С серебром на шее мой друг мог рассчитывать лишь на обычную силу молодого мужчины, а возможности раскрутить узел спирали не было – руки были заняты дракой. Я тоже не могла подступиться к оборотню, чтобы помочь снять серебро. Оглядываясь по сторонам, я истошно кричала: "Помогите! Помогите!", – но никто из посетителей таверны даже не подумал прийти нам на помощь. Все эти мужики продолжали спокойно сидеть на своих местах, прикладываться к кружкам и комментировать друг другу происходящее. Заметила, как хозяин таверны поспешил скрыться за тяжёлой дубовой дверью, – от греха подальше. Девять человек против одного – силы явно не равны. Всё ещё сжимая в руке "розочку", я кинулась на одного из навалившихся на Тэваза, полосуя острым стеклом его спину. Мужик заревел, извернулся и откинул меня на стену. От боли кисть разжалась и я выпустила своё единственное оружие. Некстати вспомнился арбалет, мирно лежащий сейчас возле кровати на втором этаже. И мои ножи, которые я поленилась цеплять на себя после ванны. "Самое время для проявления у меня каких-нибудь полезных магических способностей", подумала я в стиле жанра, оглядываясь по сторонам. А разъярённый на меня мужик-то всё ближе!
На помощь Тэваза сейчас рассчитывать не приходится, – он сам с трудом отбивается от восьмерых. Увидела, как оборотень выхватил у одного из напавших нож, – хоть какое-то ему подспорье. Напирающий мужик в это время тоже достал нож и, занеся его над головой, кинул в меня. Пи…ц, как страшно. По-моему, я просто одурела от страха. Не знаю, как смогла увернуться, но запрыгнула при этом на тот стол, который был нашим, и двумя руками выдернула из подставки на стене факел, который, в числе таких же, освещал помещение. С какими-то нечленораздельными звуками, вырывающимися из моего горла, этим горящим факелом зарядила ему по голове со всей дури. Посыпались искры на пол, волосы и ворот рубахи на нём загорелись. Он пытался тушить себя руками, но только обжигал их.
Потом спрыгнула со стола и с криками на отборном русском: "Суки! Козлы! Твари!", бросилась в самую гущу навалившихся на Тэваза тел. Те, опешив, отступили от оборотня, чем он незамедлительно воспользовался и, вновь вскочив на ноги, начал отходить спиной в сторону от разбойников. А я, не отдавая себе отчёта в том, что делаю, продолжала бегать туда-сюда по залу и, размахивая в разные стороны факелом, орать:
–А-а-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а! Суки! Пид…сы! Совсем ох…ли! Щас спалю тут всё нах…н!
При этом я вовсе никого не задевала своим оружием, но не потому, что не хотела кому-либо навредить, а потому, что от меня бежали и отшатывались, сидящие до того за своими кружками, люди. Часть из них уже выбралась наружу из таверны. Мой ор продолжался. Краем глаза увидела, что Тэваз, пользуясь всеобщим шоком от моего поведения, раскручивает и снимает с шеи серебряную проволоку. Ему осталось совсем чуть-чуть, как один из нападавших, пришедший в себя, стал подкрадываться к Тэвазу со спины, занося кверху нож. Хуже всего было то, что Тэваз его не видел, а за царящим тут шумом и моими криками, ещё и не слышал. Тогда я, спасая товарища, кинулась через Тэваза прямо на этого козла, опять же не молча:
– Убью на х…! – кричала я на русском.
И это сработало! Нападавший поспешил отбежать, Тэваз отбросил проволоку в сторону и с рычанием, зажав в руке добытый в драке нож, кинулся на наших обидчиков. Теперь, не ограничиваемый в своих силах серебром, он, даже не перекидываясь, расправился с каждым из них в отдельности. Я же, от страха за наши жизни и от безумного количества адреналина в моей крови, потеряла способность здраво мыслить и не поняла вовремя, что уже всё закончилось. Поэтому я продолжала бегать с факелом по залу, пугая оставшихся людей и кричать, как я их всех ненавижу. Опомнилась только тогда, когда смогла различить окружавший меня хохот. Смеялись все, – те, кто так и остались сидеть за столами и наблюдать весь этот спектакль, баба-подавальщица, выглядывающая из-за барной стойки, и даже Тэваз. Даже он сгибался пополам и держался за живот в приступе смеха, иногда поднимая руку по направлению ко мне и пытаясь произнести моё имя:
– Кира! Ой, не могу! Кира! Ха-ха-ха-ха!
Мне до слёз стало обидно! Что ж вы ржёте, придурки, не заступившиеся за женщину? А ты, друг, которого я пыталась спасти, пусть даже и таким образом? Как можешь ты теперь надо мной смеяться, зная, что моё неадекватное поведение обусловлено лишь тем, что я сильно перепугалась?
Прислонив уже ненужный факел к стене, я развернулась и побежала наверх в свою комнату. Хлопнула дверью и, как была, кинулась на постель, подгребла к себе подушку и рыдала в неё. Нога об ногу скинула сапоги. В истерике ревела, ругая их всех, и своё глупое поведение в том числе, самыми погаными словами. Не заметила я, как в комнату вошёл Тэваз, дотронулся рукой до моего плеча.
– Кира, успокойся, пожалуйста. Кира, Кирочка, детка, не плач.
Знаю, что он пытался меня утешить, но я была на него обижена. Сев на постели в обнимку с подушкой и скрестив ноги по-турецки, вызверилась на него сквозь слёзы:
– Убирайся! Слышишь? Пошёл вон! Я не хочу тебя больше видеть! Убирайся отсюда! И вообще, дальше я поеду одна, а ты – чеши сам своей дорогой. Понял? Ты…
Тэваз прибег к единственно возможному способу, которым мужчина только и может прекратить женскую истерику, не применяя при этом грубую физическую силу и насилие. Он закрыл мой рот поцелуем, одновременно обняв мой затылок своей большой ладонью. Язык парня проник в мой рот и делал там что-то невообразимо прекрасное с моим языком. Потом его губы то жадно собирали слёзы с моего лица, то вновь приникали к моим губам. Оторвав от меня подушку, отбросил её в сторону, а сам подтянул меня к себе, усадив на свои колени и сжав в объятиях. О, Боги, как же сильно я в этом нуждалась! Я страстно и также жадно отвечала на поцелуи, сжимая в кулачки рубашку оборотня, шаря руками по его плечам, запуская пальцы в его волосы и пытаясь стянуть с них резинку, удерживающую хвост. Краем сознания заметила, что перестала плакать, – даже молодые оборотни в чужих мирах знают верное средство от женских истерик.
Мне нужен был мужчина прямо сейчас! И я не сопротивлялась, когда Тэваз стягивал с меня одежду, покрывая моё тело поцелуями и покусывая. От его укусов мне не было больно, – они лишь ещё сильнее распаляли меня, вырывая из моей груди стоны наслаждения. Стягивая с меня штаны, мужчина ласкал языком и губами мои бедра и голени, обласкал ртом каждый мой пальчик на ногах, так же точно прошёлся по ступням и пяточкам. Сильными руками он потянул вниз мои трусики и замер.
– Кира! У тебя здесь нет волос?!
Не зная, что и думать по поводу этого восклицания, я смущённо попыталась прикрыть сокровенное местечко руками. Но Тэваз убрал мои руки в стороны и принялся целовать меня там.
– Как же ты сладко пахнешь, детка! – шептал он мне, иногда отрываясь от своего занятия и поднимая на меня глаза. Удивительное зрелище – два, сверкающих потусторонним жёлтым звериным огнём, глаза, в сумерках, где-то у меня между ног!
Наконец, оторвавшись от этого занятия, Тэваз быстро избавился от своей одежды и накрыл меня своим телом сверху. Снова завладев моим ртом, продолжал руками гладить и сжимать моё тело, вызывая волны удовольствия. Я ласкала его в ответ так, как только могла, – со всей своей страстью, соскучившейся за долгие месяцы за мужской силой и нежностью. И мне казалось, что рядом с его звериной сущностью я тоже выпустила на волю своё животное начало, такое же древнее, как и сама жизнь. Закинув мои согнутые ноги себе на спину, держа их там одной своей рукой скрещенными в щиколотках, Тэваз вошёл в меня – нежно и плавно, затем всё убыстряя темп.