Вдруг общий крик опять привлек ее внимание к актерам. Карлик бегал за Сиду вокруг могучих ног Лайнуса. Гигант приподнимал то одну, то другую ногу, шутливо притворяясь, что боится: как бы ненароком не раздавить собачку или Гэвина. Между тем музыка становилась все громче, ритмичнее и живее. Когда звуки тамбурина, дудки и гитары слились в одно оглушительное крещендо, Гэнди схватил Сиду, а Лайнус грохнулся прямо на злополучного карлика. Все зрители разом вскрикнули от ужаса, в одну кучу смешались разные возгласы: "Нет!", "Он раздавил их!", "Они погибли!".
Многие вскочили на ноги, одни устремились купавшим, другие стояли в растерянности, не зная, что предпринять. Осборн нагнулся к побледневшей Изольде и шепнул:
- Не волнуйтесь. Это всего лишь ловкий трюк. Они же актеры.
Однако громкий плач, казалось, опровергал его слова.
- Нет, не может быть! - причитал гигант, сидя на полу. - Я погубил их! Погубил…
- Позовите быстрее лекаря из деревни! - в испуге крикнула Изольда.
И вдруг из широкого рукава гиганта выскочил Сиду. Песик встряхнулся, гавкнул и как ни в чем не бывало принялся бегать по кругу, стремясь ухватить себя за хвост. Затем из другого рукава вылез Гэнди и вспрыгнул на плечи Лайнуса.
- Позовите лекаря! - крикнул он, передразнивая Изольду. - Боюсь, что мы раздавили несчастного Лайнуса!
Все вокруг расхохотались, захлопали в ладоши, затопали ногами и опять застучали кружками о стол в знак восхищения. Обманутая Изольда немного смутилась, но тут же рассмеялась забавной проделке актеров.
- Вот видишь? - бросила она Осборну. - Я была права, что вопреки твоей воле пустила бродячих актеров. Представление очень хорошее, мне даже жаль, что его не видели отец с матерью. - Она обернулась к Одо: - Сходи в кабинет и принеси серебряный денье. Я думаю, что они заслужили подобное вознаграждение.
Одо был настолько доволен, что не стал возражать против такой щедрости, видимо, сочтя ее вполне достойной искусства бродячих актеров. Как только он вышел, из-за стола встал Осборн:
- Думаю, мне тоже пора. Надо проверить караулы.
- Да-да, конечно, - пробормотала Изольда, слушая вполуха, потому что смотрела в сторону веселого квартета. - Я прослежу за уборкой здесь, в зале.
Но особенно следить было не за чем. Вышколенная прислуга без лишних напоминаний взялась за привычное дело, служанки убирали грязную посуду и мусор, расставляли столы и стулья. Она окликнула проходившего мимо нее пажа.
- Подойди к актеру по имени Ривиус, - сказала она пажу, - и попроси его подойти ко мне. Мне надо кое о чем с ним переговорить. Нет, погоди, я сама.
Изольда неуверенно принялась кружить по залу, давая совершенно лишние распоряжения и постепенно приближаясь к дальнему концу зала, где актеры допивали поднесенный им эль. Вернувшийся Одо подал ей денье. Боже, как она глупо себя ведет, укоряла себя Изольда. Какое легкомыслие! Ведь он всего-навсего бродячий музыкант, правда, с приятной наружностью, но нахальный и с дерзким взглядом.
Собравшись с духом, она направилась к участникам представления, о чем-то оживленно беседовавшим. Едва она к ним подошла, как они замолчали.
- Еще раз благодарю вас, - обратилась она к ним. - Давно мы, обитатели замка, так не веселились, как сегодня. В знак признательности примите от нас вознаграждение.
И она протянула на раскрытой ладони денье. Гэнди ухмыльнулся и, поклонившись, отчего бубенчики на его колпаке зазвенели, взял монетку.
- Благодарим вас, миледи, за вашу щедрость. Думаю, мы найдем достойное применение этому подарку.
- Не стоит меня благодарить, вы по праву заслужили эти деньги. - Окинув взглядом гостей, Изольда перевела дыхание и обратилась к Ривиусу: - Мне бы хотелось попросить вас об одной услуге.
- Что же вам угодно? - удивленно спросил тот.
- Видите ли, - во рту у нее вдруг пересохло, и она от волнения провела языком по губам, - мне бы очень хотелось научиться играть на гитаре. Это мое давнее желание.
- Да-да. Мне уже говорил об этом Гэнди. - Ривиус кивнул с безучастным видом. - Вы играете на каком-нибудь инструменте?
- Да, на арфе, но не так искусно, как Гэнди, а также на свирели.
- Если она научится играть на гитаре, то, боюсь, в следующий раз не захочет воспользоваться нашими услугами, - пошутил Гэнди, возведя глаза кверху и скорчив горестную мину.
Изольда рассмеялась:
- Вряд ли я смогу тягаться с настоящими музыкантами. Как бы там ни было, вы желанные гости в Роузклиффе. Может быть, вы посетите замок еще раз, попозже, чтобы мои родители тоже увидели ваше представление?
- А они скоро приедут? - как бы невзначай поинтересовался Ривиус.
- Нет, они поехали в Лондон, чтобы присутствовать на коронации нового короля.
Презрительная улыбка спряталась в уголках губ и густой бороде.
- Как тебе подобное развлечение, Тилло?
- Слишком далеко, такое путешествие не под силу моим старым ногам, - ответил старик в пурпурном одеянии.
- Я могу понести тебя, - предложил Лайнус.
- А мне нравится здесь, и никуда отсюда я не пойду, - заявил Ривиус, смотря прямо в глаза Изольде. - Итак, вы хотите, чтобы я дал вам несколько уроков игры на гитаре?
Она кивнула:
- Если вы не против. Я, конечно, заплачу вам за труды.
- Ну что ж, - задумчиво сказал он. - В таком случае можно приступить прямо сейчас.
- Так быстро? - обрадовалась Изольда. - Я согласна, хотя уже довольно поздно.
- Всего несколько минут. Я научу вас, как правильно держать инструмент. Кроме того, гитара требует сосредоточенности, во время игры нельзя отвлекаться. В таком замке, как ваш, наверное, много шумят, поэтому у занятий поздно вечером есть одно преимущество - тишина и покой.
Ривиус бросил многозначительный взгляд на товарищей:
- Ступайте спать. Я лягу чуть позже.
Он ведет себя точно так, как хозяин со слугами, - невольно отметила про себя Изольда. Он был не груб и не суров, но в нем чувствовалась внутренняя сила и властная манера повелевать. Откуда это у странствующего менестреля?
- Спокойной ночи, - сказал Тилло, первым вставая со скамьи.
- Приятных сновидений, - подхватили карлик и гигант, двигаясь следом за Тилло.
Остался один только Сиду. Песик сидел и переводил блестящие глазки с Изольды на Ривиуса, как будто спрашивал: "Чем это вы здесь будете заниматься?"
Но его немой вопрос остался без ответа.
Ривиус взял гитару, провел по струнам.
- Где начнем урок? - пропел они тоном чуть выше продолжил: - Мне нужен стул. Хочу понять я "между строк", уловит ли дама мой намек…
От его непринужденной манеры Изольде стало весело.
- Ясно, нам понадобятся два стула, а лучше скамья. Вон там, возле очага, нам будет вполне удобно.
Она прошла к очагу и села. Не дожидаясь приглашения, Ривиус расположился рядом с ней.
- Как вы научились играть на гитаре? - спросила Изольда, пытаясь прикрыть вопросом охватившее ее смущение.
Он пожал плечами:
- Когда-то я служил в одном доме, там приобрел первые навыки.
- А вы давно стали странствующим менестрелем?
- Я бы так не сказал. Но кажется, вы изъявили желание учиться играть на гитаре. Наверное, здесь, в сельской глуши, довольно скучно и одиноко, похоже, арфа, свирель, а теперь гитара скрашивают ваш досуг.
- Нет, нет. Я все время занята, а научиться играть на гитаре хочу для того, чтобы порадовать близких.
- Тогда другое дело.
Его глаза встретились с ее глазами. Он сидел так близко, что у нее перехватило дыхание. Его твердый немигающий взгляд тревожил, волновал, возбуждал в ней не известное прежде чувство. Он подавлял ее, в его присутствии она чувствовала себя слабой и беззащитной, хотя в этом ощущалось невыразимое очарование.
- Итак, - он протянул ей гитару, - возьмите левой рукой за гриф, а правой прижмите ее к телу. Смысл игры сводится к тому, чтобы правильно пережимать струны на грифе и тем самым вызывать звуки разной высоты, примерно вот так.
Он склонился над ней, обхватив ее левой рукой и положив ладонь поверх ее ладони. Тепло его руки, горячее дыхание волновали Изольду, и мурашки пробежали по ее спине, а сердце тревожно забилось.
- Разные струны, их сочетание рождает мелодию, - шептал он почти ей на ухо.
Невероятно, но сердце Изольды застучало еще быстрее, еще взволнованнее. Он прижал ее пальцы к струнам, правой рукой взялся за ее правую руку, она почти находилась в его объятиях. От волнения красные точки заплясали у нее перед глазами.
- Проведите пальцами по струнам.
Ей показалось - попроси он в этот миг ее о чем-нибудь другом, она не нашла бы в себе сил отказать ему.
Прозвучавший нескладный аккорд вывел ее из задумчивости.
- Вы можете перебирать струны либо большим, либо всеми пальцами.
И он провел ее пальцами еще раз по струнам. На этот раз вышло намного лучше, получилась мелодия валлийской народной песни.
Изольда удивленно уставилась на свои руки: неужели эту мелодию извлекла она?
- Тихая лунная ночь, - запела она слова валлийской песни.
Рис буквально окаменел - дочь его заклятого врага пела одну из самых задушевных колыбельных песен. Он никак не ожидал, что она узнает песню по двум-трем нотам. Но тут он чертыхнулся про себя: что ж удивительного, у нее мать родом из здешних мест, и она говорит на валлийском языке не хуже, чем он. Несмотря на это, Изольда Фицхью не выглядела в его глазах настоящей валлийкой. Он выпустил ее из своих объятий, музыкальный урок закончился.
- Думаю, на сегодня достаточно.
Изольда по-прежнему сидела, склонившись над гитарой и медленно перебирая струны. Увлекшись игрой, она напрочь забыла о своем учителе, но в отличие от нее он не сводил с ученицы пристального взгляда. Ни одна мелочь не ускользнула от него: одухотворенное лицо, тонкие руки, изящный изгиб спины, шелковистые волосы, от которых исходил запах лаванды. Рис нахмурился. Как это ни странно, но она пробуждала в нем чувство, противоположное ненависти.
Изольда была юна, чиста, прекрасна. Не только Рис, но и любой другой мужчина не смог бы устоять перед обаянием ее девической прелести. Вот почему она так ему нравилась, вот откуда у него пробудилось влечение к ней, такое неожиданное, и совсем не ко времени. Ибо она была из рода Фицхью и он ненавидел и ее, и всю ее семью.
Но Рис никак не мог совладать с проснувшимся внутри его демоном. Изольда провела пальцами по струнам и тихо рассмеялась:
- В самом деле очень хороший инструмент. Интересно, а где вы его приобрели?
Под взглядом ее лучистых глаз страсть с новой силой вспыхнула в сердце Риса. Взяв гитару, он буркнул:
- В Йорке.
- Но ведь завтра мы продолжим наши занятия? - спросила она, вставая.
- Как вам угодно, - ответил Рис и отвернулся.
Изольда, не зная, о чем говорить дальше, чуть помедлив, сказала:
- Вы и ваши товарищи можете пожить некоторое время в Роузклиффе. Если вам надо что-то починить из одежды или сшить, или, может, надо что-то постирать и погладить, вы только скажите, прислуга все сделает.
Рис прищурился. Она хочет, чтобы они остались, ну что ж, это как нельзя лучше совпадает с его намерениями.
- С благодарностью принимаю ваше предложение. По-видимому, наше представление понравилось вам. Мы с удовольствием задержимся. Возможно, ваши родители, если они приедут через несколько дней, тоже посмотрят его, и, может быть, оно им так же понравится, как и вам.
- О нет, они вернутся лишь через несколько недель. Откровенно говоря, они вряд ли приедут раньше нового года.
- Понятно, - как бы сожалея, ответил он, но на самом деле восторг сомкнул его уста.
Несколько недель! За такой срок он, вне всякого сомнения, сумеет осуществить задуманный им план.
По ее губам пробежала улыбка, как ему показалось, невинная и в то же время лукавая и дразнящая. Неужели под девической внешностью скрывается чувственность и страстность, как у настоящей женщины? Нет, нет, ему это просто мерещится. Рис встряхнул головой и, протянув вперед гитару, подошел поближе.
- Возьмите, пока мы в Роузклиффе, можете пользоваться этим инструментом столько, сколько вам хочется.
- О, вы слишком любезны, не знаю даже, как отблагодарить вас за подобную доброту.
- Поверьте мне, доставленное вам удовольствие - это лучшая награда для странствующего музыканта.
Поклонившись, он вышел из зала. Ничего, скоро, очень скоро, как только он захватит Роузклифф, она сполна заплатит ему за все. Дочь Фицхью будет принадлежать ему, он обесчестит ее и тем самым нанесет смертельный удар своему заклятому врагу прямо в сердце. Двадцать лет мучительных ожиданий, и наконец час возмездия близок.
Глава 5
Проснувшись на рассвете, Изольда улыбнулась от счастья, тихого и светлого, как наступившее утро.
Роспись церкви была почти закончена, а сегодня она завершит работу с распятием. Затем оформители перейдут в главный зал замка, примутся чистить и грунтовать стены, а потом раскрасят их в соответствии с эскизами, которые она уже придумала. К концу недели будет готова новая драпировка, а только что сшитые занавеси повесят над каминной полкой и по обеим сторонам двустворчатой двери. Ее усилия начали приносить наглядные плоды. Но радость, переполнявшая ее сердце, была вызвана не столько успехами в роли хозяйки замка, сколько согласием Ривиуса научить ее играть на гитаре.
Она лежала на спине на широкой пуховой постели и рассеянно рассматривала узорчатый полог кровати, который вышила собственными руками. Темно-красный и темно-зеленый были ее любимыми цветами. Солнечный свет пробивался золотистыми нитями сквозь тонкий узор, но Изольда ничего не замечала, все ее мысли были посвящены вчерашнему дню.
Она никак не могла понять, что же такого особенного произошло вчера. Группа бродячих актеров дала представление, хоть и очень увлекательное, но ведь подобных зрелищ она повидала немало. Тем не менее девушка задумчиво перебирала все подробности вчерашнего лицедейства. Перед ее глазами мелькали образы карлика, гиганта, смешной собачонки по кличке Сиду. Она стеснялась признаться себе в том, кто так привлек ее внимание. Нет, это был не карлик Гэнди, не великан Лайнус и не забавный Сиду - всех их заслонял образ Ривиуса, который то и дело возникал перед ее мысленным взором. Именно он был причиной странной радости, которая переполняла ее сердце.
И кто же целиком завладел ее воображением? Странствующий менестрель, без роду и племени и, конечно, низкого происхождения. Впрочем, внешне он был очень привлекателен - высокий, статный, с берущим за душу голосом. Бедняга Мортимер Хэльярд, несмотря на высокое происхождение и богатство, рядом с Ривиусом выглядел бы совсем невзрачно. Столь же бледными оказались бы рядом с ним и остальные рыцари. А ведь среди них были отпрыски лордов, навещавшие замок ее отца. Удивительно, но именно нищий актер, музыкант, который, как она заметила, вел себя не очень дружелюбно по отношению к ней, вызывал улыбку на ее лице и сладостное сердечное томление.
Изольда вздохнула и перекатилась на живот, чувствуя, как нарастает ее внутреннее смятение. Все это выглядело со стороны чрезвычайно странно и смешно. Странствующий менестрель и дочь лорда - они находились не просто на разных ступенях социальной лестницы, а скорее всего на противоположных полюсах жизни. Между ними не могло быть ничего общего. Несмотря на это, случилось невероятное. При одном воспоминании о том, как он, сидя рядом с ней и взяв ее руки, обучал игре на гитаре, трепет пробежал по всему ее телу. До сих пор никто из мужчин, за исключением близких, так нежно не прикасался к ней, тем более - не держал ее в объятиях. Она опять перекатилась на спину и вновь уставилась в потолок. Что же такое с ней происходит? Неслыханное дело, чтобы так разволноваться от вида бородатого, с дерзким взглядом музыканта!
Откинув полог, она присела на постели, внезапно расстроившись. Всему виной было ее собственное упрямство, нет, скорее своенравие отца, по вине которого она осталась в Роузклиффе. В Лондоне ей наверняка удалось бы познакомиться с кем-нибудь из приятных и знатных молодых людей, возможно, даже внешне похожих на бродячего музыканта, столь запавшего ей в душу.
Она спустила ноги на пол и вдруг рассмеялась. Может, ей следовало быть с отцом более откровенной? Интересно, что бы тот сказал, если бы она попросила его подыскать для нее такого жениха, при виде которого у нее подгибались бы колени, тело полыхало проснувшимся жаром, а по спине пробегали мурашки? Судя по словам матери, он, вероятно, пришел бы в смущение, услышав подобные требования от дочери. Хотя столь явственный голос плоти она услышала только вчера.
Интересно, а как спал Ривиус? Где он сейчас? Ей почему-то очень захотелось знать это.
Изольда торопливо оделась и побежала вниз. В замке уже звонили к утренней службе. В большом зале, кроме Одо, не было никого. Старый дворецкий покачал головой:
- Служба уже началась. Отец Клемсон будет недоволен. Вы уж простите старика, но он не любит, когда опаздывают на службу и тем самым мешают ее вести.
- Да-да, прошу извинить меня.
В церкви во время чтения молитв она почти не обращала внимания на недовольные взгляды отца Клемсона. Девушка отворачивалась в сторону и притворялась, что рассматривает произведенные ею улучшения в убранстве церкви, но на самом деле ее волновали мысли о бродяге Ривиусе. В храме не было видно никого из вчерашних актеров, а ведь в замке никому не разрешалось пропускать богослужения, даже гостям. Но похоже, что странствующие актеры решили стать исключением из общего правила.
После богослужения все перешли в обеденный зал, где наскоро перекусили хлебом, вымоченным в молоке и приправленным для вкуса медом. Но актеров не было видно и здесь. Изольда терялась в догадках. Не могли же они, не попрощавшись, уйти из Роузклиффа, и к тому же оставить у нее гитару? Солнце уже близилось к полудню, когда девушка впервые услышала оброненное прислугой имя Ривиуса.
- …Он отличный бычок, - говорила возле кладовой жена пивовара, которая разгружала привезенный в замок эль.
- Ты ведь знаешь, что говорят о музыкантах, - подхватила ее сестра Эмельда, ставя один из кувшинов с тележки на землю. - У них очень ловкие пальцы, которые умеют коснуться не только струн…
Обе громко расхохотались, но, заметив, что к ним прислушивается Изольда, согнулись в почтительном поклоне. Она кивнула в ответ и пошла дальше в прачечную. Возмущение и растерянность охватили ее. Ловкие пальцы? Искусные в амурных делах? Неужели они говорили о Ривиусе? Нет, не может быть! Но тогда о ком? Не о громиле же Лайнусе!
Изольда стиснула зубы. Откуда об этом узнала Эмельда? Судя по всему, она достаточно близко познакомилась с Ривиусом. Кроме того, она любила посудачить, не очень-то заботясь о собственной репутации. Так вот, значит, с кем провел ночь странствующий актер, который ей так приглянулся?
Она машинально зашла в прачечную, держа в руке кулек с солью для отбеливания пятен, а оттуда направилась на кухню, чтобы проверить, собраны ли все приправы, оставшиеся после вчерашнего вечера. Кроме того, ей еще надо было навестить ткачих и швей, чтобы подбодрить их добрым словом или похвалить: ведь работа у тех была однообразная и не очень веселая. Но подслушанный разговор возле кладовых камнем лежал на ее сердце.