- Извините, миледи, - сказал он, заняв ту же упрямую позицию, что и его отец, - но вам приказали не подходить к снастям, а вы преднамеренно нарушили приказ.
- Что за чушь! Отпустите меня! - Нейт покачал головой:
- Боюсь, что не могу.
- Не можете или не будете?
Нейт оглянулся на отца и, усмехнувшись, ответил:
- И то и другое. - И оба рассмеялись.
Пиппин плевалась и ругалась, вся команда "Эллис Энн" содрогалась от хохота.
Она беспомощно повернулась к Финну.
- Ты можешь помочь мне? - Мальчик тоже покачал головой:
- Извините, миледи. Таково правило. Только команде разрешено подниматься на снасти. Пассажиров, которые не соблюдают правило… - он оглянулся на моряков, которые все еще заливисто смеялись, - ловят.
- И как мне освободиться? - спросила она самым надменным тоном.
- За выкуп, - отозвался Дэш. - Ты должна дать команде выкуп.
Моряки, смеясь, кивали.
- У вас случайно нет бренди? - поддразнил один из них. - Капитан посадил всех нас на сухой паек, и мы измучены жаждой.
- У меня нет никакого алкоголя, - покачала головой Пиппин.
- Позор, - объявил другой. - А сухой табак? - Она вздрогнула.
- Откуда у меня табак? Дамы не употребляют табак.
- Моя мать еще как курит, - возразил моряк. - Она пускает самые красивые кольца дыма по сравнению со всеми курильщиками в трех округах.
Пиппин начала раздражаться. Кольца дыма! Подумать только!
Она повернула умоляющий взгляд к Дэшу. Он ведь не оставит ее на милость команды. Но он лишь улыбался, покачиваясь на каблуках.
Черт бы его побрал! Пиппин искренне радовалась, что не поцеловала его. Потому что если она спустится отсюда, то размозжит ему голову первым же тяжелым предметом, который подвернется под руку.
- Займитесь работой, - приказал Нейт.
К ужасу Пиппин, мужчины начали расходиться по своим делам, оставив ее болтаться на снастях, как вывешенную на ветер постирушку! В животе у нее заурчало, ноги устали - ее страстное увлечение пиратской жизнью проходило серьезную проверку.
- Должен же быть выкуп, который я могу предложить! - крикнула она им вслед. - Я только не знаю, что нужно!
Из толпы мужчин послышался тонкий голосок:
- Вы могли бы поцеловать капитана.
Все на борту замерли и повернулись к Финну. Мальчик отчаянно покраснел.
- Я думаю, что ее светлость может поцеловать капитана, и этого будет достаточно.
Дэш не совсем понимал, как снова оказался на снастях - главным образом потому, что члены команды не слишком деликатно подталкивали его в общество Пиппин. Очень быстро он оказался лицом к лицу с ней. Бойкие возгласы команды и непристойный свист казались лишь ветром, когда он взглянул в ее сердитые, нет, разъяренные глаза и рассмеялся, поскольку внезапно весь остальной мир был забыт.
- Крепко они вас поймали, миледи, - прошептал он.
- Это возмутительно, - отрезала она.
- Может, расплатитесь? - Пиппин фыркнула.
- Если предпочитаешь, я могу позвать Гиббса, пусть получит штраф, - насмешливо предложил Дэш, делая попытку спуститься. - Или Броуди, того, чьи штаны ты надела.
- Дэш, ты не посмеешь! - пробормотала она, отчаянно тряся веревки.
- Это приказ? - спросил он, все еще притворяясь, что спускается.
- Нет, - с трудом произнесла Пиппин. - Поднимись сюда.
- Ах, ничто не сравнится с необходимостью поцеловать женщину, которая совсем того не желает, - сказал Дэш, возвращаясь наверх. - Я помню время, когда мой поцелуй не был таким нежеланным, миледи, когда вы даже искали его.
Ему показалось, что ее глаза вспыхнули именно тем огнем, какой обычно горел в них, когда Дэш держал ее в объятиях. Он подозревал, что Пиппин подумала о том же, поскольку она шевельнулась, сжав ноги и чуть качнув бедрами.
Довольный ее ответом, Дэш невозмутимо продолжал:
- Помнится, вы имели обыкновение умолять меня… На этот раз ее глаза сверкнули.
- Ради Бога, Дэш, ты просто поцелуешь меня, и с этим будет покончено? И я смогу спуститься вниз?
- Если ты настаиваешь. - Он наклонился ближе, поскольку она прильнула к сетке со своей стороны.
"Ох, ну и зрелище мы собой представляем", - думал Дэш. Но потом его пронзило: он собирается поцеловать ее, поцеловать свою Цирцею.
Со времен своего первого в жизни поцелуя он не был так не уверен в том, что делать. Целомудренно ли чмокнуть в губы?
Но внутренний голос дерзко нашептывал ему: "Когда еще ты получишь ее снова, связанную, отданную тебе на милость? Если ты сделаешь это правильно, то будешь иметь ее каждую ночь до конца жизни…"
Нет, она никогда не останется, сказал себе Дэш. Никогда. Он все погубил, но это не значит, что он не возьмет этот поцелуй, быть может, последний, какой она ему предлагает. Поскольку он сомневался, что она еще раз рискнет подняться на снасти.
О, как он хотел обольщать ее, дразнить ее, разжигать в ней желание и страсть, какие толкнули его на столько грехов, что он и сосчитать не мог.
- Ну же, Дэш, - прошептала она. - Поцелуй меня. От ее слов в нем пробудилась надежда. Он наклонился к ней, натягивая веревки. Ее взгляд не отрывался от его глаз, пока она не оказалась достаточно близко, на том крошечном расстоянии, когда поцелуй из желания вот-вот превратится в реальность. Ее ресницы, затрепетав, опустились, и Дэш, сократив дистанцию, накрыл губами ее рот.
Райское блаженство, какое он бережно хранил в памяти, обернулось явью, когда он коснулся ее шелковистых ждущих губ, чувствуя, как ее язык нежно трогает его, заманивая ближе, умоляя действовать и быть пиратом в сердце.
Просунув руку сквозь сетку, Дэш обнял Пиппин за талию и притянул так близко, насколько позволяли снасти.
Истосковавшийся, желавший взять ее всю, до последней клеточки, он углубил поцелуй, посасывая ее нижнюю губу и рыча… да, рыча от голода. Его рука обхватила ее круглые ягодицы, обтянутые украденными бриджами. Никакого кринолина или нижних юбок, только грубый твил между его рукой и ее божественной кожей.
Пиппин качнулась на веревках, ткнувшись коленями в его бедра, и мир Дэша рухнул. Даже когда одобрительные возгласы и насмешки команды начали проникать сквозь чувственный туман, в который Дэш провалился, он слышал только один звук, который давал ему то, чего он не имел двадцать с лишним лет… давал надежду. Потому что, когда он отпрянул и отпустил Пиппин, она застонала.
Такое чувственное мурлыканье ни один мужчина не мог истолковать неверно. Леди не удовлетворена. Отнюдь.
Если бы Дэш не поддержал ее, Пиппин рухнула бы, когда он перерезал веревки. Содрогаясь с головы до ног от его поцелуя, Пиппин не могла вспомнить, когда в последний раз ее мир был разорван на части.
Дэш поцеловал ее, и она снова стала юной девушкой, стоявшей на берегу, и этот пират украл ее поцелуй.
В тот миг, когда он нежно коснулся губами ее рта - кто бы мог подумать, что такое возможно, и Дэш станет осторожничать, - когда он, наконец, двинулся настоящим курсом и поцеловал ее, как прежде, все ее долго сдерживаемые желания вырвались на свободу, разрывая путы приличий и обязательств.
Ничего не было для нее в мире, кроме этого мужчины и его поцелуя. Она безудержно тянулась к нему, дразнила его языком, почти умоляла взять ее. Здесь, на снастях, на глазах у всей команды. Да хоть в центре Гайд-парка или перед парламентом! Ее это не волновало.
И когда он обхватил ее ягодицы и прижал к себе, насколько позволяли веревки, она знала: он испытывает ту же жажду, что и она. Своим поцелуем, прикосновением он зажег бурное опасное пламя, и теперь она хотела, чтобы он подлил масла в огонь и позволил им обоим запылать снова.
"Поцелуй меня, Дэш. Поцелуй меня снова!" - хотелось крикнуть ей, когда он помогал ей освободиться от веревок. Когда она осмелилась взглянуть на него, то увидела правду в его блестящих зеленых глазах.
Он знал! Дэш знал, что сделал с ней. И он - вот каналья! - слишком хорошо знал, как она хочет, чтобы он продолжил.
Но было кое-что, о чем Дэш и Пиппин забыли в своем опрометчивом порыве, иначе их пыл, вероятно, остыл бы.
На горизонте было судно, которое заметила Пиппин.
По его палубе шагал капитан, глубоко возмущенный близостью добычи и неспособностью поймать ее.
- Черт побери, мистер Перкинс, - взревел лорд Госсетт. - Держитесь вне поля зрения, пока не наступят сумерки. Потом тушите огни, поднимайте все паруса, задействуйте столько людей, сколько потребуется, но мы должны поймать их раньше, чем они окажутся в американских водах.
- Да-да, милорд, - ответил первый помощник. - Но что вы намереваетесь сделать, когда мы их поймаем?
- Вернуть мою мать всеми правдами и неправдами. И мистер Перкинс вознес молчаливую молитву за все души на американском судне, поскольку знал, что к следующему рассвету они будут на дне морском, если его светлость добьется своего.
* * *
Пиппин провела остаток дня в крайнем возбуждении, разрываясь от желания схватить Дэша за руку и потянуть в каюту.
И что тогда? Она задавала себе этот вопрос столько раз, что и сосчитать не могла, поскольку так и не придумала ответ, какой удовлетворил бы все противоречивые связи, которые опутывали ее жизнь.
Джон и Джинджер… она не могла рассказать им о Дэше. Ее приличные, благонравные, слишком английские дети были бы шокированы. Не говоря уже о сплетнях и шуме, какие поднимутся в салонах и гостиных Лондона, когда семейная тайна выскользнет наружу.
Она повернулась и зашагала в другом направлении. Но с другой стороны, есть Дэш. Жизнь с Дэшем.
Он ведь хочет ее? И не только на ночь, но навсегда. Это возможно? Пиппин прижала пальцы к губам. Хочет. Она не могла в этом ошибиться.
"Как ты ошиблась в нем раньше?" Раздраженно вздохнув, Пиппин тряхнула головой. "Как ты только можешь простить этого человека? - услышала она нотацию своей практичной кузины Фелисити. - Он тебя так обманул. Использовал тебя, чтобы спасти свою шкуру, как использовал свою первую жену, чтобы заполучить судно. Разве ты ничему не научилась?" Пиппин отбросила эту скверную мысль. Конечно, у Дэша всегда была независимая, необузданная, свободолюбивая натура, ни одна женщина не была способна его приручить.
И возможно, она сама в юности не доверяла ему достаточно, чтобы сказать о ребенке, которого носила. Честно говоря, она планировала сделать это только после того, как они поженятся, поскольку не очень верила, что Дэш не пропадет из ее жизни, не исчезнет за морями и снова будет для нее потерян.
Но спустя годы, прожитые в рамках сдержанности, предостережений и приличий, Пиппин теперь смотрела на это несколько по-другому.
Приручить Дэша? Да это все равно, что остановить ветер. Ее брак с Госсеттом обрек Дэша на печальную одинокую жизнь, но и она сама оказалась в такой же изоляции. Да, она любила мужа, любила детей. Но, видит Бог, она нашла свое сердце, свои мечты с Дэшем.
Теперь Брент умер, дети выросли, и настало время выбрать курс до конца ее дней - с Дэшем.
Стук в дверь заставил ее поднять голову.
- Леди Госсетт, - официально сказал из-за двери Дэш. - Вы можете пойти со мной?
Что принесло эту церемонную ноту в его просьбу?
Пиппин отчаянно глянула на свое красное платье, которое носила годы назад и какое - она это знала - объявит Дэшу о ее намерениях столь же ясно, как если бы она голой прыгнула к нему в постель.
Неужели она так ошиблась в его поцелуе?
На нетвердых ногах она пересекла комнату, глубоко вздохнула, поправила платье и открыла дверь.
Вымытый и начищенный, Дэш выглядел как подобает капитану.
- Сегодня обед будет подан на палубе. - Он чуть поклонился, и снова ее сердце сжалось от разочарования.
На палубе? Не в его каюте? Не наедине? Это их последняя ночь в море, а завтра… завтра они прибудут в Балтимор, а потом…
- Спасибо, - сумела выговорить Пиппин, вложила руку в его ладонь и пошла к лестнице.
- Надеюсь, вы не будете разочарованы. - Он тянул ее вверх по последним ступенькам.
Все вокруг мерцало в свете палубных фонарей. Затаив дыхание, Пиппин смотрела на застеленный белой скатертью стол с подсвечниками. Искрилось столовое серебро, тарелки были из самого прекрасного фарфора.
Нежно запела флейта, потом вступила гармоника, задумчивую мелодию подхватила скрипка.
Пиппин задохнулась:
- Как?…
- Команда хотела поблагодарить вас за то, что вы вернули им капитана, - сказал ей Дэш. Он сделал паузу, потом пойман ее руку и поднес к губам.
Теплое прикосновение его губ, шутливый, дразнящий укус… и она увидела правду.
- И я…
Она видела остальную часть признания в его глазах. Они пылали жадностью пирата. И в этом случае его жадность не была грехом. Все, что он желал, это она.
- Капитан, - прошептал Перкинс, когда "Регина" тихо прошла мимо "Эллис Энн". - Кажется, у них праздник на борту. - Он передал подзорную трубу. - Одно слово, американцы. Только эти неотесанные негодяи плавают со шлюхами на борту.
- Шлюхи? - спросил лорд Госсетт, поднося трубу к глазам.
- Да, шлюхи. По крайней мере, одну я видел - в красном шелковом платье, пляшет с командой. Бесстыдница, да она мне в матери годится.
Мать… красный шелк… мать… Слова стучали в голове, Джон неистово заморгал, пытаясь сосредоточиться на судне, которому они украдкой двигались наперерез.
- Вы видите ее? - самодовольным тоном сказал мистер Перкинс.
- Да, вижу, - натянуто ответил лорд Госсетт. - Но эта женщина не шлюха.
- Капитан, посмотрите еще раз. Та, в красном шелке.
Лорд Госсетт резко сложил подзорную трубу и свирепо взглянул на помощника:
- Эта женщина не шлюха. Она моя мать.
Глава 16
Дэш смотрел, как Пиппин кружится на палубе в знаменитом красном платье, ошеломленный ее чарующим видом, ее ослепительной улыбкой, которая могла осветить самую темную ночь.
То, что в ней нет ни капли высокомерия и она танцует с командой, заставляя каждого моряка чувствовать себя джентльменом (хотя, по правде говоря, большинство из них не в ладах с законом), не удивляло его.
Что ошеломляло Дэша, так это взгляды, какие Пиппин постоянно бросала в его сторону, думая, что никто этого не замечает. Пылкие взгляды, горевшие страстью. Предложение взрослой женщины, которую не обременяли юность, неопытность и оковы светского общества.
Она хотела его. Дэш беспокойно вздохнул. Разве нет?
Она надела красное платье. Оно было на ней в ту ночь, когда она вызволила его из Маршалси, и в Холлиндрейк-Хаусе, и неделю назад, когда она пришла к нему, терявшему разум, и долгую ночь держала его за руку, терпеливо перенося его пустые бредни, и сидела трое суток, пока не вывела его в чистые воды.
О да, она сделала все это, но как она могла хотеть его после всей лжи, обманов, хитрости?
"Как ты это узнаешь, приятель, если немного не изменишь курс?" Дэш улыбнулся, вспомнив совет, который часто давал ему Харди.
Оттолкнувшись от мачты, он пошел меж танцующих. Члены команды крепко хлопали его по спине, поздравляя.
"С чем?" - хотелось ему спросить. Он ничего не сделал.
Только допился до того, что обезумел и вышвырнул весь алкоголь за борт. И после этого должен был жить с последствиями. Но с другой стороны, если бы не она, он никогда не совершил бы такого сумасбродства.
Пиппин. Он улыбнулся ей, радуясь ее смеху, когда она вела Финна в хороводе. Она всегда умела заставить его совершать крайне безрассудные поступки. Вроде того, что он собирался сделать теперь. Он собирался сделать ей предложение.
Пиппин давно не испытывала такого счастья. Кружась в танце, она запыхалась, остановилась и увидела, что ее поддержал Дэш.
Он поймал ее и держал за локоть, улыбаясь ей, его яркие глаза туманила страсть. И если этого не достаточно, чтобы у нее задрожали колени, то от его жаркого прикосновения ее охватило желание.
Она никогда не сознавала, насколько можно тосковать по прикосновению мужчины. И жаждала Дэша, как изголодавшаяся женщина. В прошедшую неделю она находила все поводы, какие могла, чтобы быть ближе к нему. Она превратилась в самую неуклюжую особу на свете, лишь бы он поддержал ее, так домашняя кошка готова на все проделки, лишь бы хозяин ее погладил.
- Не думаю, что я смогу еще хоть одно па сделать, - призналась она, глянув на люк, который вел вниз к каютам. - Ты думаешь, они станут возражать, если я уйду?
- Уже нас покидаешь? - поддразнил Дэш.
- Уже за полночь, - ответила она, - большинство моряков уже отправилось спать.
Дэш глянул поверх ее плеча.
- Да. Так чего вы ждете, миледи?
Она вздрогнула. Черт бы его побрал. Он знает, что она не может прямо сказать… что она желает его, хочет его.
- Джентльмены, - сказал Дэш, отпуская ее руку, - ее светлость хочет поблагодарить вас за прекрасный вечер, но просит отпустить ее.
Мужчины засмеялись и приветствовали ее, кланяясь, как умели, когда Дэш вел ее к проходу. Но с каждым шагом Пиппин задавалась вопросом, что Дэш собирается делать. Ее мысли путались от возможных вариантов.
Он проводит ее к каюте и пожелает доброй ночи. Пиппин вздрогнула. Боже милостивый, какая ужасная мысль!
Проводит ее вниз, ожидая, что она сделает первый шаг? Пиппин надеялась, что нет, поскольку она новичок и еще плохо знакома со всей этой пиратской храбростью и тому подобным, и, скорее всего все испортит.
И, наконец, то, чего она желала, на что надеялась: он поднимет ее на руки, отнесет в свою каюту и возьмет ее, овладеет ею всеми мыслимыми и немыслимыми способами, потому что она, конечно, будет не в силах его остановить.
"Как будто мне может так повезти", - едва не произнесла она вслух.
"Да ну тебя, Пиппин, - почти слышала она голос кузины Талли. - Ты всю прошлую неделю училась быть пиратом. Так неужели ты не получила ни крупицы знаний о том, как захватить то, что хочешь? Пираты не спрашивают, они берут".
Дэш схватил ее за руку именно тогда, когда она подняла глаза, сообразив, что они у подножия лестницы.
- Пиппин, я хочу тебе кое-что сказать, - начал он дрогнувшим голосом.
О Господи, он собирается ее оставить. Отправить ее на узкую койку, даже не поцеловав. Пиппин не могла этого допустить. Она теперь пират, она возьмет то, что хочет, а она хочет… Поцелуй.
Да, именно. Поцелуй. Все началось с поцелуя на далеком берегу, и она не допустит, чтобы все кончилось без него.