Глава 4
Горькие уроки взросления, а также правила "охоты за сокровищами" в Лоуленде
Бэль в немом изумлении восторженно взирала на только что доставленное в замок платье. Сколько мучительных примерок пришлось ей вынести в мастерских Марии вместо того, чтобы играть, гулять в Садах или читать! Но, как оказалось, не зря! Такое платье стоило бесконечных минут, когда вокруг Мирабэль, покорно стоявшей по стойке смирно на большом табурете, кругами носились стрекочущие портнихи, сначала снимавшие мерки, потом что-то подкалывавшие, поправлявшие, подшивавшие. Частенько девчушке хотелось закричать во все горло, чтобы разрядить накопившееся напряжение, и убежать, но маленькая принцесса терпела, вспоминая о том, что говорила сестра Элия, приведя ее в "Дом Марии": "Это место, детка, – лучшее ателье в Лоуленде. Именно здесь шьют некоторые мои туалеты…" А Бэль всегда так хотелось иметь платье, хоть немножко похожее на те, которые носила Элия!
И вот теперь готовое платье лежало на диванчике в гостиной. Такое красивое с виду! Эльфийке тут же нестерпимо захотелось его примерить.
– Нэни, а можно я надену его на занятия музыкой? – с надеждой спросила Бэль, устремив на нянюшку умоляющий взгляд. И без того большие эльфийские глаза стали огромными, на пол-лица.
Пряча невольную улыбку, старушка сделала вид, что раздумывает, и поинтересовалась, подпустив в голос сомнения:
– И никаких прогулок в Садах, пряток, догонялок?..
– Нет, нянюшка, только на уроки! Я не испорчу его, оно ведь такое красивое! – пылко заверила свою опекуншу девчушка, снова с надеждой уставившись на Нэни.
– Ну, хорошо, – сдалась старушка.
Девушка взвизгнула от радости и кинулась переодеваться, по пути умудрившись благодарно чмокнуть нянюшку в дряблую, как моченое яблочко, щеку.
Платье было великолепно! Его глубокий синий цвет напоминал весеннее небо в сумерках. Без рукавов, с пышной длинной юбкой, даже с вырезом, открывающим ключицы. Воротник-шалька из тончайшего серебряного кружева прикрывал плечи, легкая серебряная же строчка чуть трогала первозданную синеву ткани. Словом, новое платье было почти как у Элии!
Принцесса, переполненная счастьем, оторвала взгляд от зеркала и, смеясь, закружилась по комнате, мечтая о том, как покажется сестре в новом наряде.
Нэни украдкой смахнула слезу, наблюдая за своей подопечной. Ее крошка Бэль – маленький нескладный олененок – потихоньку начала превращаться в прелестную девушку – стройную, гибкую, грациозную. Не успеешь оглянуться, как выйдет в свет, уйдут в прошлое шалости и проказы.
Тут Бэль подлетела к нянюшке и, обняв старушку, закружилась по комнате вместе с ней. Нянюшка охнула от неожиданности и подумала, что насчет проказ она, пожалуй, погорячилась. Ее девочка, наверное, навсегда останется шалуньей!
– Ой, не могу, уморила, егоза! Стара я стала по комнате прыгать! – пропыхтела нянюшка, стоило только девчушке отпустить ее, и опустилась в глубокое кресло.
А Бэль, лукаво улыбнувшись, подхватила со столика стопку потрепанных нот и исчезла, только в воздухе мелькнул кончик длинной косы.
– Я на урок музыки! – долетело до нянюшки из коридора.
Нэни только в очередной раз притворно вздохнула, пряча улыбку, покачала головой и взялась за корзиночку с кружевом.
Маленькая принцесса вихрем влетела в музыкальный зал. Лорд Ални стоял у огромного, во всю стену, окна и мечтательно любовался королевскими садами, на которые открывался дивный вид.
– Прекрасный день, лорд Ални! – звонкий голосок Бэль вырвал учителя из состояния релаксации.
Мужчина невольно вздрогнул, возвращаясь из вышних сфер своих поэтических мечтаний. С оттенком досады он подумал о проказливых эльфах, имеющих вредную привычку подкрадываться к задумавшимся людям. Но на принцесс, даже самых невозможных, не ругаются без повода, а потому в ответ на приветствие Бэль лорд Ални вежливо сказал:
– Прекрасный день, ваше высочество!
И отвесил легкий поклон.
Бэль почувствовала искру легкого недовольства, ярко вспыхнувшую на фоне обычной меланхолической мечтательности учителя, и вздохнула, гадая, чем на сей раз раздражен лорд Ални, если занятие еще даже не начиналось.
– Прошу вас! – Учитель кивнул в сторону рояля.
Принцесса покорно направилась в указанном направлении.
– Итак, что вы должны были разобрать к сегодняшнему занятию? – осведомился лорд Ални, усаживаясь на стул рядом с ученицей.
– Сонатину принца Ноута ре мажор. – Девушка послушно поставила ноты на пюпитр и сложила на коленях руки.
Учитель покосился на здоровенную ссадину от кисти до локтя, украшавшую правую руку принцессы Мирабэль. Еще позавчера, когда Бэль приходила отпрашиваться с занятий, ссадины не было. Взяв с девушки обещание самостоятельно разобрать намеченное на урок произведение, Ални отпустил ее со спокойной душой. Музыка всегда давалась Бэль легко, у принцессы был абсолютный слух и настоящий талант музыкантши, не только тонко чувствующей замысел автора, но и способной привнести нечто свое, личностное, в исполняемое произведение. О, если бы только у ее высочества еще было бы побольше усидчивости и поменьше беспечности!
"Все-таки зря я ее отпустил, – опасливо решил учитель. – Когда-нибудь этот невозможный ребенок покалечится всерьез, и страшно даже представить, что тогда сделает со мной принц Нрэн…"
Посмотрев в огромные, совершенно невинные, наполненные ожиданием глаза Бэль, лорд Ални вздохнул и промолвил:
– Начинайте, ваше высочество!
Принцесса раскрыла ноты на нужной странице, тоскливо посмотрела на испещренные "шестнадцатыми" и "тридцать вторыми" станы – сонатина была на редкость сложной и унылой, как сам брат Ноут в дурном настроении. Но урок есть урок, просто так лорд Ални не отстанет. Бэль на мгновение прикрыла глаза, потом выпрямила спину и заиграла.
Чуть покачивая головой в такт, учитель внимательно слушал, временами поправляя ученицу:
– Спокойнее, спокойнее… Легато… Легато, ваше высочество, следите за левой рукой…
Стиснув зубы, Бэль старалась плавно сыграть сумасшедшие пассажи в басовом ключе, не вывихивая себе при этом пальцы. Чрезмерные усилия привели к тому, что, потеряв на мгновение контроль над новым произведением, принцесса совершенно по-глупому сфальшивила.
– Фа диез! Вы же в ре мажоре! – поразился лорд Ални. – Что с вами, ваше высочество? Где вы нашли тут бекар?
Бэль стушевалась и прекратила игру.
– Что случилось, ваше высочество? – уже гораздо мягче, почти участливо переспросил учитель. – Вам не нравится это произведение?
– Нет, – нахохлившись, решительно ответила девушка.
Лорд Ални снова вздохнул, поднял глаза к потолку, снова перевел взгляд на ученицу и печально спросил:
– А что бы вы хотели играть, ваше высочество?
Бэль тут же оживилась, вытащила из стопки нот тетрадь в сочно-синей обложке и радостно воскликнула:
– Сейчас покажу!
Засунув за ухо непослушную прядь, принцесса живо заиграла нечто яркое и стремительное.
Поначалу лорд Ални слушал музыку с некоторым недоумением. Потом слегка улыбнулся, вглядываясь в написанные от руки ноты. Почерк был весьма характерен и безусловно знаком каждому настоящему ценителю музыки в Лоуленде.
А девочка целиком погрузилась в стихию звуков, пальцы ее вдохновенно порхали над клавиатурой, глаза светились искренним счастьем. Как только затих последний аккорд, Бэль повернулась к учителю.
– Это написал принц Кэлер, не так ли? – почти констатировал лорд Ални.
– Да, он играл это на гитаре. Мне так понравилось, что Кэлер сделал для меня фортепьянную обработку.
Учитель полистал ноты и восхищенно отметил, не удержавшись от завистливого вздоха:
– Вариации на темы танцев южных регионов Лоуленда. Гениально, как все, созданное его высочеством. Но боюсь, принц Нрэн не одобрит подобных произведений. Представьте, принцесса, как вы будете играть такое в свете?
– С удовольствием буду, – недоуменно нахмурилась Бэль.
Лорд Ални снова вздохнул, вновь поискал что-то нужное на потолке и решил про себя, что спорить с принцессой не будет, поскольку за лекции о том, что положено и что не положено делать в светском обществе, ему не платят, пусть их читает кузине принц Энтиор.
– Продолжим лучше работу над сонатиной, – прямо сказал учитель, воспользовавшись правом педагога.
Бэль подавила желание вздохнуть так же, как вздыхал лорд Ални, и, с сожалением водрузив на пюпитр опостылевшие ноты, с явной неохотой принялась долбить по клавишам.
Через несколько минут учитель все-таки не выдержал и жалобно воскликнул:
– Ваше высочество, ну что с вами сегодня такое? Ваша левая рука словно деревянная!
На мордашке принцессы появилось весьма виноватое выражение, и в душу учителя закрались зловещие подозрения. Он еще раз взглянул на длинную царапину, украшавшую правую руку Бэль, и опасливо спросил:
– Вы что, повредили и левую руку?
– Нет, – чересчур поспешно откликнулась девушка, пряча ладошку за спину, подальше от испытующего взора лорда Ални.
– Покажите руку! – Учитель постарался вложить в эту просьбу максимум строгости, на которую был способен.
Девушка нехотя протянула ручку. Лорд Ални с ужасом уставился на подушечки тонких пальчиков, покрытые вздувшимися пузырями мозолей. В некоторых местах они уже прорвались, обнажая новую нежно-розовую кожицу.
– Что, что это? – испуганно охнул учитель.
– Я… мне Кэлер дал… показал кое-что… а потом я сама в библиотеке книжку нашла… – несвязно начала оправдываться Бэль, смутно подозревая, что она опять сделала что-то неположенное какими-нибудь мудреными правилами.
– Что вам дал принц Кэлер? – все еще надеясь на чудо, жалобно переспросил учитель, нервно ослабляя тугой узел кружевного галстука.
– Свою детскую гитару, – пояснила Бэль.
Лорд Ални схватился за голову и простонал:
– Ваше высочество!
– Что? – не выдержав на сей раз концерта, вздохнула юная принцесса.
– Ваша высочество, гитара – инструмент бардов, бродяг, словом, простолюдинов! Принцесса не должна даже касаться его струн! – горячо воскликнул учитель, подозревая, что лекций о правилах ему сегодня все-таки не избежать.
– Почему простолюдинов? – недоуменно воскликнула девушка. – Кэлер ведь играет на гитаре! И Лейм немного, даже Ноут иногда.
– Э… ваше высочество, ваш брат Кэлер – бог – покровитель бардов, Ноут тоже покровительствует музыкантам. И вообще, они же мужчины! – подыскивая веские аргументы, начал вещать лорд Ални.
– Ну и что? – не дав ему договорить, удивилась Бэль.
– Они в соответствии со своей божественной сутью должны играть на многих музыкальных инструментах. А вы – будущая светская дама, принцесса, украшение лоулендского двора. Вам полагается в совершенстве освоить игру на рояле, пение и танцы. Чуть позже мы займемся с вами игрой на флейте, а если вам так по душе струнные, то добавим и арфу, – принялся увещевать ученицу лорд Ални.
– Но ведь Элия не играет… – начала было возражать Бэль.
– Да, но зато ваша сестра изумительно танцует, – горячо возразил учитель и поспешно, чтобы ему не пришлось вдаваться в объяснения относительно того, почему Элия не играет ни на чем, кроме нервов, и не поет, добавил: – Думаю, сейчас самое время перейти к уроку танцев.
Эльфийка кивнула, решив больше не спорить с лордом Ални, а лучше поговорить насчет гитары с Кэлером, когда он вернется, или с Элией.
– Раз уж вы решили сегодня отдать должное творчеству принца Кэлера, начнем с вальса номер три ми минор его высочества, – объявил учитель, довольный тем, что, похоже, на сей раз ему удалось убедить юную принцессу в своей правоте.
Бэль присела в легком официальном реверансе – ах, как красиво это вышло в новом платье – и протянула учителю руку. Погрузившись в дивную мелодию, принцесса закружилась в танце, ничего больше не замечая вокруг. Только музыка и движение!
– Ваше высочество, – очередное жалобное взывание лорда Ални вырвало принцессу из сладостного полета по волнам вальса.
– Мм? – пытаясь сообразить, что на сей раз она сделала не так, эльфийка открыла глаза.
– Ах, ваше высочество, мы же уже не раз говорили, что настоящая леди должна скользить по залу, слегка улыбаясь кавалеру из-под полуопущенных ресниц, каждое движение должно быть наполнено пленительной грацией. Пусть вашим идеалом будет принцесса Элия. О, как она танцует!.. – Лорд Ални уже не думал о наставлениях. Он мечтательно прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. Бэль потихоньку высвободила свою руку из его ладони и попятилась назад, к роялю с нотами. Ничего не замечая, учитель продолжал: – Принцесса Элия! Она плывет по бальной зале, сияя дивным светом неземной красоты. Совершеннейшее из созданий Творца, полное шарма, изящества, грации… О, богиня! Одним лишь взмахом ресниц она заставляет мужчину пасть перед ней на колени, а улыбка ее способна воскресить мертвого! О Элия…
Пользуясь тем, что лорд Ални совершенно ушел в себя и его эмоции приобрели странный напряженно-золотистый оттенок, Бэль добралась до пюпитра с нотами, потихоньку собрала их и вознамерилась выскользнуть из зала. Но учитель неожиданно вернулся к реальности и, смущенно откашлявшись, строго спросил:
– Вы поняли, ваше высочество, как должна танцевать настоящая принцесса?
– Да, да, – покорно кивнула Бэль и спросила: – А что я делаю не так?
Недвусмысленно покосившись на исцарапанные руки ее высочества (Бэль поспешно спрятала их за спину), учитель собрался с силами и начал делать замечания:
– Вместо того чтобы чарующе плыть по залу, вы все время словно вспархиваете, ускользаете куда-то, закрываете глаза, будто мечтаете о том, чтобы танец поскорее закончился. Вы словно растворяетесь в воздухе, как бесплотный призрак! Я не ощущаю вашего движения! С таким же успехом можно танцевать с тенью! А леди должна двигаться плавно, завораживающе, чувст… э… женственно! Понятно?
– Да, – снова кивнула принцесса, передернув плечиками, и почесала заживающую ссадину на руке.
Учитель снова вздохнул и картинно возвел очи к потолку. Теперь уже и Бэль на всякий случай запрокинула голову, тщась понять, что же такое интересное ищет там, наверху, лорд Ални каждый урок. Потолок, конечно, был красивый, с изящной лепниной, но ничем существенным от потолков в других покоях он не отличался.
– Что там такое? – с легким ехидством осведомился учитель.
– А?
– Что вы потеряли или нашли на потолке, ваше высочество? – с еще большим ехидством повторил мужчина.
Не ожидавшая от обычно снисходительного учителя такого едкого тона и острого оттенка насмешки в словах, Бэль неожиданно ощутила странную злость и откровенно выпалила:
– Я всего лишь хотела узнать, что же все время там ищете вы!
Учитель изумленно уставился на юную принцессу, не зная, сердиться ему или смеяться. Раньше она никогда не позволяла себе подобных выходок. Сделав несколько глубоких вдохов и напомнив себе о том, что Бэль – принцесса и воспитанница принца Нрэна, лорд Ални вежливо произнес:
– Вернемся к уроку танцев, ваше высочество, и повторим вальс. Учтите, пожалуйста, мои замечания. Ваше воздушное порхание, возможно, с восторгом приняли бы где-нибудь на лесных полянках, но для бала оно никуда не годится.
– Это никуда не годится! Вы совершенно правы, Малиен, – фамильярно назвав учителя по младшему имени, подтвердил звучный, прекрасный, но холодный как лед голос.
На пороге музыкального зала возник принц Энтиор и, изящно скользнув между колоннами, направился в левый угол зала, где беседовали учитель с кузиной. При виде вампира Бэль инстинктивно поежилась и, прижав к груди ноты, метнула взгляд в сторону спасительного выхода. С каждым годом маленькой принцессе все труднее становилось выносить само присутствие кузена, не говоря уже о его колких, изысканных насмешках и завуалированных оскорблениях.
С легкой хищной улыбкой на губах мужчина приблизился к Бэль и продолжил:
– Когда-то я думал, что со временем из этой неказистой эльфийской полукровки может получиться что-то терпимое – кровь Лоуленда обычно сильна. Но, к сожалению, я жестоко ошибся, – с прискорбием сообщил окружающим, а главным образом самому себе, принц и чуть слышно прошептал с ледяной улыбкой на губах: – Ты становишься все отвратительнее, Бэль, к тому же у тебя не хватает ума даже скрыть это!
Девушке невыносимо захотелось убежать от Энтиора, от этих жалящих слов, от ненависти и злобы, иглой пронзивших душу, от презрительного взгляда, от этого совершенного в своей красоте лица, искривленного гримасой презрения. Но, собрав всю силу воли, Мирабэль закусила губу и гордо вскинула голову, глядя прямо в бирюзовые озера стужи.
Поняв, что сейчас ему здесь не место и урок наверняка закончен, лорд Ални, опасливо косясь на принца Энтиора, попятился к двери, проворно затворил ее за собой и опрометью кинулся прочь от музыкального зала. Пусть уж Бэль и ее зловещий кузен выясняют отношения без свидетелей.
– Посмотри на себя, – гримаса пренебрежения исказила лик бога. Он впился длинными пальцами в плечи принцессы и резко развернул ее к большому зеркалу на стене. – Тебе абсолютно не идут приталенные туалеты. Ты настолько худа, что, кажется, вот-вот переломишься в талии, как тростинка.
Энтиор быстро сжал руку в кулак, и девушка почти услышала хруст ломающихся позвонков.
– А твои руки, Бэль, они просто ужасны! Ты видела хоть у одной леди такую смуглую кожу? Изодранные, плебейски загорелые палочки! Их нужно прятать в длинных рукавах. То же самое скажу тебе и насчет шеи! – принц наклонился к Бэль, все еще продолжая цепко удерживать кузину за плечи длинными холеными пальцами, и нежно прошептал ей в самое ухо: – Ты похожа на цаплю!
Вампир медленно, едва касаясь кожи, провел по худенькой шейке эльфиечки сверху вниз. Красная, словно ожог, полоса тут же проступила на нежной коже, и жгучая боль пронзила все тело принцессы. Мирабэль задергалась, пытаясь высвободиться из железной хватки кузена. Тот несколько мгновений наслаждался паническим трепыханием жертвы, а потом внезапно отпустил ее. Девушка ахнула и, не удержав равновесия, упала на мраморный пол, пребольно стукнувшись коленями.
– Ты еще и крайне неуклюжа, бедняжка, – с наигранным сожалением покачал головой вампир, скрывая торжествующую улыбку. Вынув из кармана надушенный кружевной платок, Энтиор демонстративно вытер руки, которыми касался кузины. Потом слегка подбросил вещицу вверх и прищелкнул пальцами. Ткань вспыхнула и в секунду сгорела дотла. Бросив на Бэль презрительный взгляд, вампир вышел из зала.
Бэль несколько секунд просидела на полу, потом медленно, не вставая, собрала рассыпавшиеся ноты и поднялась на ноги, морщась от боли в ушибленных коленях. Приподняла подол и увидела, что едва поджившие после позавчерашних игр в Садах коленки вновь содраны, а на нижней юбке нового платья отчетливо проступают пятнышки крови. Девушка бросила взгляд в зеркало и увидела, что воротник серебряного кружева порван, а на шее, там, где ее касался Энтиор, уже нет красной полосы. Но невидимая царапина все равно горела огнем.
Мертвой хваткой вцепившись в ноты, Бэль стиснула зубы и, твердя про себя, словно заклинание: "Я не заплачу! Нет! Только бы никого не встретить!" – опрометью кинулась из зала.