- Я возьму тебя в Сицилию, - твердо решил он. - У меня есть друзья, у которых вилла на Фавиньяне. Это маленький остров на западном побережье. Там тихо и никто нас не будет тревожить, - пояснил он в ответ на ее вопросительный взгляд.
- Если так необходимо куда-то ехать на медовый месяц, - холодно откликнулась она, - то я предпочла бы шумные места.
Где-нибудь, где шумят толпы народу, где можно будет уклониться от доверительных бесед, где их постоянно будут отвлекать, не оставляя много времени на то, чтобы побыть вдвоем, подумала она. Битва постоянно шла как бы с одной стороны: Марко вел себя галантно, не переставая предвосхищать все ее желания, она постоянно чувствовала себя в положении ребенка, предъявляющего по-детски дурацкие претензии.
Они делали покупки во Флоренции: он решил, что она должна себе составить гардероб, подходящий для его жены. Ее заставляли тратить безумные суммы денег на явные излишества. Вовлеченная в этот немыслимый кутеж, она постоянно возмущалась производимыми тратами, хотя иногда покупаемые вещи приводили ее в неописуемый восторг. Какие бы раны порой ей ни наносились, какой бы злющей она ни чувствовала себя, но быть замужем за Марко, независимо от обстоятельств, так долго было ее тайной мечтой…
Так они и проводили все время до свадьбы в шумной подготовительной суете, в поездках за покупками, и Полли словно стала другим человеком: настоящей… итальянкой. Девон, ее жизнь там, ее бизнес, который Джени согласилась временно вести вместо нее, - все куда-то отдалилось.
- Не хочешь поделиться со мной своими мыслями? - спросил Марко с ноткой вызова. Он пытался завязать разговор, когда они оказались в самолете, но она отвечала односложно. Марко сдался, погрузившись в чтение юридических документов, взятых с собой.
- Навряд ли они тебя заинтересуют, - отвечала она холодно.
- Мы просидели в полном молчании целых тридцать минут. Рискни.
- Я мечтала о том, чтобы эти семь дней пролетели так быстро, как только можно.
- Не слишком романтичное отношение к медовому месяцу, signora Daretta.
- Это была твоя идея. Мы прекрасно могли бы обойтись без этой демонстрации…
- Мы уже договорились, что ради Бена наш брак должен выглядеть совершенно нормальным, - сказал Марко, поднимая руку, чтобы привлечь внимание стюардессы, разносящей напитки. - Только что поженившиеся пары устраивают себе медовый месяц.
- Можно было найти оправдание…
- Бен прекрасно проведет время, родители будут его баловать. А мы имеем право на недельные каникулы. - Он нарочно выговаривал слова очень отчетливо, его голос стал жестким. - Они дадут нам время отдышаться. Заключить мирное соглашение.
- Да. Совершенно справедливо. Пока я буду напоминать себе, что все происходит ради Бена, я смогу преодолевать подступающие волны тошноты, - сказала она нетвердым голосом.
Марко на секунду смешался и бросил на нее печальный взгляд.
- Ты ловко умеешь нанести удар в самое больное место, - хрипло сказал он. - Что же такое Софи порассказала тебе во время приема?
- А что? - Она сжала руки в кулаки, тупо глядя на побелевшие костяшки. Тоскливые глаза Марко переворачивали ее душу.
- Мне кажется, что ваша милая беседа повлияла на твое поведение со мной.
Стюардесса, смуглокожая итальянская девушка с пышными формами, склонилась к Марко. С явным интересом она изучала его сухощавую фигуру. Он обратился к Полли:
- Что ты будешь пить?
- Ничего, спасибо.
- Моя жена выпьет сухого белого вина. А я буду виски. Со льдом, без воды, - заказал он по-итальянски. - Спасибо.
Он сделал огромный глоток виски и обернулся к Полли.
- Ну? Я прав? Софи опять придумала какую-нибудь гадость, а ты поверила?
- Если тебя тревожит нечистая совесть, то не стоит в этом винить меня, - резко заметила Полли. - Софи просто сказала правду.
- И что за правда? - Его темные глаза заблестели.
- Что, отбив ее дружка, заведя от него ребенка, я не улучшу взаимоотношений в семье.
Марко произнес что-то очень звучное по-итальянски. Потом глотнул еще из своего стакана и ненадолго прикрыл глаза. Открыв их, он впился в Полли напряженным взором.
- Я говорил, что не буду больше отвергать ложные обвинения, - сказал он наконец. - Похоже, в этом нет смысла, поскольку ты дала ясно понять, что не доверяешь мне. В последний раз говорю: Софи не моя подружка. Что бы она ни говорила тебе все эти годы, она никогда не была моей любовницей…
- Но я видела вас вместе, на Пасху в Прицци. Я видела, как ты целовал ее в последнюю ночь. А после этого Софи никогда не делала секрета, что ты постоянно звонишь ей, остаешься у нее, покупаешь ей подарки и приглашаешь в Италию.
- Послушай… - Его лицо исказила мрачная гримаса. - Это нелегко говорить, это звучит грубо и не слишком уважительно по отношению к твоей сестре… но Софи всегда ясно давала понять, что не отказалась бы стать моей любовницей. На Пасху в Прицци… да, она кокетничала со мной.
- Ты с удовольствием отвечал на ее флирт. - Полли бросило в жар от болезненных воспоминаний. - Вы постоянно вместе выезжали обедать.
- Только потому, что ты отказывалась присоединиться к нам. - Марко улыбнулся, бросив взгляд на ее разрумянившиеся щеки. - Вы мои английские кузины; мои родители просто ликовали, видя, что налаживается контакт с гамильтоновской ветвью семьи. Что мне было делать? Сказать Софи, что она не мой тип, и отослать ее читать журналы?
- Софи только о тебе и говорила всю дорогу в Англию, - срывающимся голосом пролепетала Полли. - Она сказала, что вы переспали в ночь перед отъездом, что собираетесь поддерживать дальнейшие отношения…
- Это неправда, Полли. Я не спал с нею. Я хотел, чтобы мы стали друзьями, а не врагами. - Внезапно на его лицо легла тень усталости. - Как ты не понимаешь? Впервые за много лет раздоров приняв оливковую ветвь, понимая, что означает примирение для моей матери, мог ли я грубо оттолкнуть Софи? Она достаточно прозрачно намекала, что хочет сексуальных отношений, когда превратила дружеский поцелуй в щечку в то, чему ты стала свидетелем. Я пытался мягко объясниться с ней, но, обнадеживая ее в части дружеских отношений, надеялся укрепить семейные связи…
- Это звучит так правдоподобно. - услышала Полли свой напряженный голос. - Но мне не забыть, что я видела вас двоих вместе совсем недавно, Марко. Я видела, как ты уединялся с ней в саду в ночь, когда приехал Бен. Видела, как Софи висела на тебе, когда вы появились в дверях после этой прогулки. Видела… - она проглотила горький комок в горле, - я видела, как ты впустил ее в свою комнату той ночью, когда предполагал, что я крепко сплю.
Марко долго глядел на нее молча.
- Если я скажу тебе, что она пришла ко мне в комнату и потребовала отчета обо всем, что касается меня, тебя и Бена… что выглядела она так, словно забьется в истерике у моего порога, если я не впущу ее… ты, очевидно, не поверишь!
Полли прикусила губу. Ее трясло. Как хотелось верить ему!
- Не знаю, - печально пролепетала она. - Я не знаю, что и думать.
- Сага… - Он потянулся за ее рукой и сжал пальцы.
- Не надо! Не называй меня так… - Полли смотрела на него затуманенными от слез глазами, страстно желая оказаться где-нибудь в другом месте. Самолет явно не был предназначен для выяснения отношений. - Что… что ты имел в виду, говоря, что не стоит называть Софи твоей бывшей любовницей? Это случайно сорвалось с языка?
- Полли… - В его голосе было недоумение. - Чтобы иметь право называться моей бывшей любовницей, надо быть какое-то время просто любовницей… А ты что подумала? Что я решил не прерывать связь с нею?
Полли судорожно сглотнула.
- Да.
- Ты, похоже, далеко зашла в своем презрении ко мне, а? - наконец проронил он тихо. - Это потому, что я Даретта?
Она непонимающе захлопала глазами.
- Я Даретта, не помнишь? - с горечью вырвалось у него. - Способный на все. Как выразилась твоя бабушка, с врожденными криминальными наклонностями.
- Нечего приплетать сюда эту дурацкую семейную распрю, - нетерпеливо отмахнулась она. - Ты видел, как дружески общались твои родители и мой отец на свадьбе. Все хотят позабыть об этом, кроме тебя! Ну а что касается твоих слов о любовницах… я неправильно поняла… я сожалею…
Он отвернулся, схватил свой стакан с виски и осушил его.
- И я, - без всякого выражения сказал он.
Он вынул пачку документов из кейса и начал их читать. Удрученная и подавленная, Полли поняла, что за несколько минут он опроверг все ее обвинения и теперь в виновных оказалась она.
Ее охватила растерянность.
Уставившись в иллюминатор, Полли глотала злые слезы унижения.
Глава восьмая
Вилла на Фавиньяне оказалась маленьким белым строением, возвышающимся над песчаным пляжем. На верхний этаж можно было подняться по внешней лестнице. Шезлонги, стульчики и стол были разбросаны по большой террасе. Под нависающим балконом стояла софа.
Одна из больших нижних комнат, в которую Полли заглянула через щель в ставне, была, очевидно, кухней, столовой и гостиной одновременно.
Спальни, должно быть, располагались внизу. Полли их пока не видела и поднялась наверх. Отсюда открывался вид на море, скалы, усеянные зелеными кустиками, и бледный полукруг пляжа. Воздух был теплым и густым.
- Нравится? - Марко незаметно подошел и встал позади нее. От его присутствия спокойствие как ветром сдуло.
- Это не то, чего я ожидала.
- Почему?
Она пожала плечами.
- Я представляла… что-то более грандиозное.
- Мне показалось, тебе нравится простая жизнь. Прогулки по скалам, собирание раковин. Или ты предпочитаешь роскошный отель?
- Нет! - Она обернулась, нахмурившись. - Я не это имела в виду. Я люблю тишину… - Она умолкла.
Это вроде бы не в стиле Марко. Но что она знает о его вкусах? Если он проводит массу времени, живя в Риме и Лондоне, как того требует его специальность адвоката, это еще не означает, что в свободное время он одержим жаждой роскоши. Вот только трудно представить себе здесь Софи, подумалось ей.
- Любишь? - тихо повторил Марко. - Как ты думаешь, научишься ли ты любить меня, Полли?
Она вздрогнула.
- Что за странный вопрос? Как можно научиться любить кого-то?
- Браки по расчету не такая уж редкая вещь. Если даже два незнакомых человека могут полюбить друг друга, то у нас гораздо более радужная перспектива. Мы отнюдь не чужие, Полли. Нас связывает крепчайшая цепь.
- Бен.
Он слегка кивнул.
- Ты пытаешься шантажировать меня? Дескать, если тебе дорог Бен, то, будь добра, научись любить его отца? Гораздо лучше, если бы мы были незнакомцами, Марко. - Глаза ее блестели гневом. - Тогда у меня не было бы причин не слишком доверять тебе.
- Я могу попытаться научить тебя доверию.
- В самолете мне показалось, что ты не хочешь больше со мной разговаривать, - дрожащим голосом сказала она.
- Обмен оскорблениями - не лучшее начало медового месяца.
- Это не обычный медовый месяц.
Он насмешливо поднял брови.
- Попробуем устроить стандартный медовый месяц?
Спускаясь по ступенькам, он сжимал ее руку, направляясь на нижний этаж. Оказавшись внутри, в полумраке комнаты с окнами, закрытыми ставнями, она не сразу разглядела ее после яркого солнечного света. А разглядев, едва не ахнула: нижний этаж представлял собой одну огромную спальню с примыкающей к ней ванной комнатой и колоссальной кроватью.
Полли словно приросла к полу. Марко между тем открывал окна, убирая накладные деревянные ставни. Солнечный свет хлынул в комнату. Большие окна смотрели на море, двери выходили на террасу.
- Не знаю, как ты, а я умираю от жажды, - спокойно сказал Марко, открывая дверцу одного из шкафов. Это оказался холодильник, наполненный бутылками минеральной воды, белого вина, пива, фруктовых соков, в глубине розовела половина огромного арбуза, запечатанного в прозрачную пленку. Еще там была бутылка шампанского. - Что пожелаете? - Другое отделение шкафа скрывало ряды стаканов, тарелок, кухонные принадлежности.
- Просто… воды, пожалуйста. - Полли присела на кровать. - Марко, это единственная комната?
- Да. Хочешь принять душ или еще что-нибудь до того, как начнем распаковываться? - Марко протянул ей стакан воды со льдом.
Она отпила чуть-чуть, рука ее, державшая стакан, дрожала.
- Ты ожидаешь, что мы будем спать в одной кровати? Всю неделю?
Он жадными глотками осушил стакан, затем направился к другой стороне кровати и, попробовав прилечь, слегка покачался на матрасе.
- Размеры просто королевские, и довольно удобно, - высказал он свое мнение.
- Меня не беспокоит, королевских размеров кровать или лилипутских, - взорвалась Полли. - Я не собираюсь спать в этой чертовой постели с тобой всю эту чертову неделю! Понял?
Марко встал, потянулся и направился в ванную.
- Если ты не спешишь, - как ни в чем не бывало спросил он, - то я пойду первым?
Она закрыла глаза и выпила свою воду, считая про себя до десяти, чтобы успокоиться. Затем заметалась по комнате, мысленно обдумывая возможные варианты отступления. Вышла на террасу. Море накатывало пенные волны на пляж. Она попыталась подавить приступ истерики. От одной мысли о том, что всю неделю каждую ночь она будет спать с Марко в этой большой кровати, ее бросало то в жар, то в холод.
У Марко не было никакого права ставить ее в такое затруднительное положение. Она ведь предупреждала его! Высказалась достаточно прозрачно о том, на каких условиях выходит за него замуж. Может, просто потребовать, чтобы один из них спал где-то в другом месте?..
- Извини, что так долго. - Марко прервал ее лихорадочные размышления, легким движением руки проведя по ее спине. - Твоя очередь, солнышко. Душ тебя оживит.
Она обернулась к нему. В нем не было ни капли лишнего жира, одни мышцы и сухожилия, формирующие тело прекрасное, как у греческого бога. На нем было коротенькое полотенце, прикрывающее бедра. Схватив свои туалетные принадлежности, Полли метнулась в ванную, стремительно захлопнув за собой дверь. Даже без защелки, испуганно отметила она. Как фурия она выскочила назад, на ходу высказывая свои претензии, но слова замерли. Марко стоял уже совершенно обнаженный, старательно расчесывая волосы. Он прервал свое занятие, весело глядя в ее разгоряченное, перекошенное лицо.
- Какие-то проблемы?
- Дверь не запирается. Ради бога, надень хоть что-нибудь…
Он с невозмутимым видом поднял бровь.
- Зачем? Мне не холодно. И мы теперь женаты. Женатым парам разрешается ходить в спальне без одежды, не так ли?
Едва не задохнувшись от возмущения, Полли вернулась в ванную, яростно хлопнув дверью.
- Не смей сюда являться, - прокричала она и, включив душ, встала под благодатную освежающую струю.
- Успокойся, - ответил Марко. - Мама научила меня, что невоспитанно врываться в ванную, когда там дама.
Спасибо тете Руфи, подумала Полли и внезапно едва не разразилась хохотом.
Как-никак все это уже смешно. Она нарочно медлила. Раздался легкий стук в дверь.
- Ты не можешь просидеть там всю неделю, Полли.
- Я и не собиралась… - огрызнулась она. Обернувшись в громадную белую махровую простыню, она осторожно приоткрыла дверь. Марко стоял перед ней, поблескивая глазами. На нем снова было все то же крохотное полотенце. Когда она попыталась проскользнуть мимо, он перехватил ее по дороге так, что она оказалась в кольце его рук, тесно прижатая к его телу стальными объятиями.
- Ты восхитительно пахнешь, - выдохнул он у ее шеи.
- Марко, перестань… - дрожь сотрясала все ее тело.
- Твоя кожа как теплый шелк…
- Это нечестно… - вырывалась она, голос осекся, когда он шагнул назад, увлекая ее к постели. - Марко, отпусти меня, ты обещал…
- Я ничего не обещал, - невнятно пробормотал он, опрокидывая ее на кровать и ловко отрезая ей путь, когда она попыталась выкатиться из-под его тела. - Кроме моих сегодняшних обещаний в церкви…
- Мы оба знаем, чего они стоят… - Непролитые слезы душили ее.
Он между тем обнажил ее грудь и нежными пальцами провел по набухшим соскам. Затем стянул с нее простыню совсем и поднялся на колени, чтобы оглядеть свою добычу.
- Я говорила, что выхожу за тебя с условием - мы не спим вместе, - настаивала она, пытаясь мобилизовать остатки сопротивления. - Я думала… думала, ты будешь считаться с моими чувствами…
- Я не могу, - хрипло выдохнул он, трепет прошел по его членам, он провел ладонями вдоль всего ее тела, следуя взглядом за руками. - Я не могу находиться рядом с тобой и не мечтать о сексе…
- О Марко… о боже всемогущий… - Она не позволяла себе закрывать глаза, пытаясь использовать накопившуюся ярость, чтобы не захлебнуться в волне страсти и желания, исходящей от него. Это не помогло, ее тело не слушалось, как всегда предавая ее, подыгрывая этому мужчине. В ней словно открывалась бездна томления по нему, требующая, чтобы ее заполнили, и тогда она становилась глуха и слепа ко всем доводам рассудка.
- Признай, ты хочешь того же…
- Нет…
Он провел ладонью по ее животу, опускаясь все ниже, пока его пальцы не нырнули в шелковистые завитки. Глаза при этом не отрывались от ее лица, а пальцы нащупывали доказательство ее возбуждения.
- Нет? - Его голос осип от желания. - Ты говоришь, что не хочешь меня, одновременно так откликаясь на мои прикосновения?..
- Это на физическом уровне. - выдавила она, застонав от жажды и стыда. - О… о… пожалуйста, Марко…
- Ты на всех мужчин так реагируешь… на физическом уровне? - Его губы жадно бродили по ее грудям, рассыпали поцелуи по животу, пальцы и руки исследовали самые потаенные уголки ее тела. - Или только на меня, моя милая?
- Только… о, пожалуйста… только на тебя…
- Полли… родная… - голос его обволакивал, каждый нерв у нее вибрировал, как натянутая струна; она полностью капитулировала.
- О боже, Марко… - беспомощно прошептала она. - Я никогда не умела сопротивляться тебе…
- Тогда и не старайся, милая… - Слова прозвучали на хриплом выдохе; их глаза встретились, и понимание, так и не достигнутое на словах, казалось, пришло с соединением взглядов - соединением, разбудившим бешеное, глубочайшее вожделение, подчиняющееся лишь древнейшим инстинктам…
Судорожно изогнувшись, Полли притянула Марко к себе, открываясь в бездумном желании, чувствуя, как его тело неистово содрогается в ответ и резким внезапным толчком наполняет ее. Послышался хриплый стон его победы, она вскрикнула и задохнулась в затопившем ее наслаждении…
- Чтобы поверить, надо сначала попробовать. - Марко поставил перед нею блюдо спагетти по-болонски.
- Это означает очень вкусно или очень невкусно? - Она принюхалась к соблазнительному аромату, слегка улыбаясь в свете свечей. Пахло замечательно. Марко, уверенный в себе, настоял на том, что сегодня ночью ему принадлежит право на роль шеф-повара.
- Не желает ли синьора снять пробу?
- Если il patrone так усиленно рекомендует, отказаться невозможно.
Они ели на накрытом белой скатертью столе при свете большой противокомариной свечи. Ночной воздух казался очень жарким даже здесь, на террасе. Вокруг царили темнота и тишина.
- Кажется, мы одни во всем свете, - пробормотала она, следя за ароматным дымком, поднимающимся от блюда.