- Я на вас не сержусь, Мариэтта, и вы на меня не злитесь. Я о вас плохо не думаю. Просто я вижу, что вы молоды, а в доме беда, и вы с этим не считаетесь; вот мне и пришлось выложить вам, что я думаю.
- И что же вы думаете? - спросила она. - Да говорите начистоту, чтобы я знала, кто вы мне - друг или недруг.
- Я думаю так: если вам не по нраву заботы и тревоги, которые терпишь ради тех, кого любишь и кто попал в беду, отойдите в сторонку, смейтесь над всем, мечтайте о нарядах, воздыхателях, предстоящем замужестве и не сердитесь, что вам здесь находится замена. А если у вас, милая девушка, есть сердце, если вы любите свою невестку, чудесного племянника и даже их верную беднягу служанку, которая надрывается на работе, как лошадь в упряжке, вставайте чуть пораньше, обихаживайте Мадлену, подбадривайте Жанни, помогайте Катрине и, главное, не слушайте госпожу Северу, врага этой семьи. Поверьте мне, она плохой человек. Вот как я думаю, и все тут.
- Рада слышать, - сухо отозвалась Мариэтта. - А теперь ответьте, по какому праву вы требуете, чтобы я думала на ваш манер.
- Что ж, отвечу, чтобы вы все знали, - сказал Франсуа. - По праву найденыша, ребенка, взятого и воспитанного из милости госпожой Бланше; по этой причине мой долг - любить ее как мать, мое право - поступать так, чтобы отплатить ей за доброту.
- Мне возразить нечего, - сдалась Мариэтта, - и остается одно: пока что уважать вас, а со временем и подружиться с вами.
- Идет, - согласился Франсуа. - Пожмем-ка друг другу руки.
И он направился к Мариэтте, протягивая ей свою большую руку и делая это не без изящества. Но тут девочку укусила муха кокетства, и, отстранившись, она ответила, что девице негоже давать руку молодому человеку.
Франсуа расхохотался и оставил ее: он видел, что она лукавит и больше всего на свете хочет ему приглянуться.
"Ну, красавица моя, - подумал он, - это вы бросьте; если уж мы станем друзьями, то не так, как вам того хочется".
Он подошел к Мадлене, которая проснулась и, взяв его за руки, сказала ему:
- Я хорошо поспала, сынок, и господь бог явил мне милость: первый, кого я увидела, пробудившись, был ты. А где мой Жанни? Почему он не с тобой?
Когда Франсуа объяснил, где мальчик, она дружелюбно заговорила с Мариэттой, беспокоясь, что та просидела с нею всю ночь, и уверяя, что не нуждается в такой заботе, - болезнь ее не настолько уж серьезна. Мариэтта ждала, что Франсуа скажет, как поздно она встала, но он промолчал и оставил ее наедине с Мадленой, которой захотелось попробовать встать, потому что жар у нее спал.
Дня через три она почувствовала себя так хорошо, что смогла заговорить с Франсуа о делах.
- Да успокойтесь вы, милая матушка, - ответил он. - Живучи в людях, я малость поумнел и в делах теперь разбираюсь. Я вытащу вас из беды и со всем справлюсь. Вы только не мешайте мне: подтверждайте все мои слова и подписывайте любую бумагу, которую я принесу. Здоровье ваше меня больше не тревожит, и я немедленно отправлюсь в город посоветоваться с законниками. Сегодня базарный день, я обязательно разыщу тех, кто мне нужен и, надеюсь, не потеряю время даром.
Франсуа как сказал, так и сделал: навел справки у законников, посоветовался с ними и убедился, что последние векселя, выданные Бланше Севере, дают все основания для судебного разбирательства, потому что мельник подписал их, одурев от лихорадки, вина и собственной глупости, - словом, только что не в беспамятстве. Севера тешила себя надеждой, что Мадлена, боясь издержек, не посмеет начать тяжбу. Франсуа тоже не посоветовал бы госпоже Бланше положиться на удачу и начинать дело в суде, но он рассчитывал добиться полюбовного соглашения, для чего Мадлене следовало прежде всего проявить необходимую твердость; а так как ему нужен был человек для переговоров с их противницей, он придумал план, который удался наилучшим образом.
Он уже три дня присматривался к маленькой Мариэтте и заметил, что она ежедневно ходит гулять в сторону Доллена, где жила Севера, с которой девушка была в лучших отношениях, чем хотелось бы найденышу; она поступала так потому, что встречалась там со знакомыми молодыми парнями и горожанами, которые нашептывали ей разные сладкие слова. Не скажу, чтобы они так уж сильно действовали на Мариэтту - она была еще простодушна и не знала, что волк вечно вокруг овчарни бродит. Но лесть она любила и была падка на нее, как муха на мед. Прогулки свои она совершала в строгой тайне от Мадлены, и так как мельничиха всегда старалась поменьше болтать с соседками, а сейчас к тому же не выходила из комнаты, она ничего не видела и не подозревала. Толстуха же Катрина была вообще не способна что-либо заметить или угадать. Таким манером эта девчоночка, сдвинув чепец набекрень, отправлялась пасти овец в поле, где оставляла их на кого-нибудь из пастушат, а сама шла красоваться в дурную компанию.
Франсуа, сновавший туда и сюда по делам мельницы, приметил это, дома ничего не сказал, но воспользовался своим открытием, а как - сейчас расскажу.
XXI
Он перехватил Мариэтту на дороге, у брода через реку: взойдя у Доллена на мостки, она увидела, что найденыш сидит верхом на досках, свесив ноги над водой, как человек, которому некуда спешить. Девушка зарделась, как ягодка падуба, и будь у ней время притвориться, что она тут случайно, она просто свернула бы в сторону.
Но спуск к мосткам был сильно затенен ветвями, и она увидела волка не раньше, чем угодила ему в пасть. Франсуа сидел лицом к ней, и Мариэтта не могла ни миновать его, ни повернуть вспять, не будучи замеченной.
- Эй, господин мельник, - заговорила она, в надежде, что смелость выручит ее, - подвиньтесь малость, дайте людям пройти.
- И не подумаю, барышня, - возразил Франсуа. - Сегодня я до ночи сторож при мостках и с каждого плату за проход требую.
- Да вы спятили, Франсуа! В наших краях за проход не платят, и не полагается вам никакой пошлины ни с мостка, ни с мостика, ни с мостков, ни с подмостков, как, наверно, в вашем Эгюранде выражаются. А, впрочем, болтайте, что хотите, только подвиньтесь поскорей. Тут не место для шуток - я из-за вас в воду свалюсь.
- Значит, вы думаете, - сказал Франсуа, не двинувшись с места и только скрестив руки на груди, - что мне охота пошутить с вами и в уплату за проход заставить вас любезностей наслушаться? Выбросьте это из головы, барышня; у меня к вам серьезное дело, и я посторонюсь, если вы дозволите проводить вас немного и поговорить с вами.
- Это неприлично, - заартачилась Мариэтта, взволновавшись при мысли, что Франсуа хочет с ней полюбезничать. - Что скажут люди, встретив меня на дороге с парнем, который не жених мне?
- Верно, - согласился Франсуа. - Разговоры, конечно, пойдут - тут же нет Северы, чтобы вашу честь блюсти; затем вы и ходите к ней, чтобы у нее по саду с женихами свободно разгуливать. Так вот я не буду вас конфузить - поговорим здесь, да покороче, потому что дело спешное, и вот какого свойства. Вы девушка добрая, всем сердцем любите свою невестку Мадлену, знаете, что она в затруднении, и хотите выручить ее, так ведь?
- Если вы об этом, я вас слушаю, потому как ваши слова - чистая правда, - ответила Мариэтта.
- Так вот, милая барышня, - продолжал Франсуа, поднимаясь на ноги и становясь, рядом с ней на спуске к мосткам, - вы можете оказать госпоже Бланше немалую услугу. Раз, на ее счастье и, надеюсь, к ее выгоде, вы дружите с Северой, ваш долг - склонить эту женщину к соглашению; она хочет двух вещей, которых зараз не сделаешь: заставить наследников мэтра Бланше быть поручителями уплаты за участки, которые он продал, чтобы рассчитаться с ней, и, во-вторых, получить по векселям, выданным ей самой. Но сутяжничать и теребить нас из-за этого жалкого наследства она может сколько ей угодно - у кого ничего нет, из того ничего и не выжмешь. Внушите ей, что если она перестанет принуждать нас быть поручителями, мы разочтемся с ней по векселям; что если она не даст нам освободиться от одного долга, нам нечем будет погасить второй; и что, по-прежнему взваливая на нас судебные издержки, разоряющие нас без всякой для нее пользы, она рискует потерять все.
- Мне думается, вы правы, - одобрила Мариэтта. - Хоть я в делах и не смыслю, а это поняла. Но, допустим, мне удается уговорить ее: что же, Франсуа, выгодней моей невестке - уплатить по векселям или отделаться от поручительства?
- Ей невыгодней платить по векселям, потому что это несправедливей. Векселя можно опротестовать по суду, но, чтобы судиться, нужны средства, а их, как известно, в доме нет и не будет. Поэтому вашей невестке все равно, на что тратить последние деньги - на тяжбу или на расчет с Северой, а Севере выгодней получить их без суда. Разоряться так разоряться, и Мадлена скорей согласится на то, чтобы у нее описали остатки имущества, чем до самой, может быть, смерти не вылезать из долгов, потому что покупщики участков Каде Бланше - никудышные плательщики. Севера отлично знает, что в один прекрасный день ей придется выкупить у них землю, и это нисколько ее не страшит, потому что получить ее обратно более плодородной, а пока что драть за нее хорошие проценты - дело очень даже выгодное. Словом, избавляя нас от поручительства, Севера ничем не рискует, да еще обеспечивает себе уплату по векселям.
- Я сделаю, как вы велите, - согласилась Мариэтта, - и если не поставлю на своем, можете меня больше не уважать.
- А тогда - в добрый час и доброго пути, Мариэтта! - заключил Франсуа и дал девушке пройти.
Маленькая Мариэтта пошла в Доллен, радуясь удобному предлогу отправиться туда, побыть там подольше и проделать то же самое в следующие дни. Севера притворилась, что речи Мариэтты ей по душе, но про себя решила протянуть время. Она всегда ненавидела Мадлену Бланше за то уважение, которое покойный муж, сам того не желая, вынужден был ей выказывать. Она рассчитывала, что теперь будет всю жизнь держать мельничиху в когтях, и ей легче было отказаться от векселей, которые - она это знала - немного стоят, чем от удовольствия придавить соперницу бременем нескончаемого долга.
Франсуа отлично все это понимал и хотел вынудить Северу к взысканию именно долга по векселям: тогда он получит возможность выкупить для Жанни плодородную землю у тех, кому она досталась почти за гроши. Но когда Мариэтта передала ему ответ, он сообразил, что его водят за нос; с одной стороны, девчонка рада подольше исполнять его поручения; с другой - Севера еще не настолько жаждет разорить Мадлену, чтобы ради этого отказаться от денег по векселям.
Чтобы одним махом пробудить в ней это желание, Франсуа дня два спустя поговорил с Мариэттой наедине.
- Не ходите сегодня в Доллен, милая барышня, - попросил он. - Уж не знаю от кого, но ваша невестка проведала, что вы бываете там, и не раз на дню; она говорит, что это не место для честной девушки. Я пытался втолковать ей, зачем вы ходили к Севере, объяснял, что это в ее же интересах, но она только выбранила меня и вас. Она твердит, что ей легче по миру пойти, чем видеть, как вы честь свою губите; что она ваша опекунша, и вы в ее власти. Перестаньте туда ходить, и Мадлена смолчит, потому что не хочет вас огорчать; но она очень сердита на вас, и вам не худо бы попросить у нее прощения.
Не успел Франсуа спустить собаку, как она тут же залаяла и пустила в ход зубы. Он правильно разгадал нрав Мариэтты, такой же неуемный и запальчивый, как у ее покойного брата.
- Черта с два я послушаюсь невестку - я ей не трехлетняя девочка! - взвилась она. - Разве Мадлена мне мать, чтобы требовать от меня послушания? С чего это она взяла, что я гублю свою честь? Извольте ей передать, что честь у меня на таком же надежном замке, как у нее самой, а может, мой еще и понадежней. И что она плохого знает про Северу, чтобы считать ее хуже других? Разве не проводить целые дни за шитьем, пряжей и молитвами уже значит быть бесчестным? Невестка несправедлива: у них ссора из-за дел, а Мадлена вообразила, что может теперь Северу как угодно чернить. И, кстати, очень неосторожно поступает: стоит Севере пальцем шевельнуть, как Мадлена из своего дома вылетит; но Севера так не сделала, а набралась терпения и ждет, и это доказывает, что она гораздо лучше, чем ее расписывают. Вот как меня благодарят за то, что я по доброте душевной впуталась в чужую свару! Нет, Франсуа, с меня довольно. И поверьте: тот, кто всех осуждает, не всегда умней всех, а я, бывая у Северы, делаю не больше зла, чем торча здесь.
- Это еще как сказать! - бросил Франсуа, решив дать всей накипи разом выплеснуться из бутыли. - Ваша невестка, может быть, не так уж неправа, полагая, что там вы не делаете ничего хорошего. Я ведь вижу, Мариэтта, как вам не терпится туда удрать, а это непорядок. Все, что вас просили сказать о делах Мадлены, вы уже сказали, и если Севера не отвечает, значит, не хочет отвечать. Поверьте, не надо вам больше к ней ходить, не то и я подумаю, как Мадлена, что вас туда не с добрыми намерениями тянет.
- Вы, господин Франсуа, кажется, всерьез решили, что вы надо мною хозяин? - вспылила Мариэтта. - Вы вообразили себя своим человеком в доме, преемником моего брата? Ну нет, у вас еще молоко на губах не обсохло, чтобы мне наставления читать, и мой вам совет - оставьте меня в покое. К вашим услугам! - заключила она, оправляя чепец. - Если невестка спросит, где я, ответьте, что у Северы, а если пошлет вас за мной, вы увидите, как вас там встретят.
Тут Мариэтта с шумом захлопнула дверь и поспешила - а она была легка на ногу - в Доллен; Франсуа же, опасаясь, как бы гнев ее дорогой не поостыл - время-то было зимнее, - дал ей уйти подальше, а когда она приблизилась к дому Северы, заработал своими длинными ногами как одержимый и нагнал девушку, чтобы та подумала, будто Мадлена велела ему вернуть ее.
Весь остаток пути он так подогревал ее словами, что она даже замахнулась на него. Но он отскочил, потому что знал: гнев улетучивается вместе с тумаками, и женщина, которая дерется, дает выход своей досаде. Словом, он убежал, а Мариэтта, добравшись до Северы, учинила там изрядный шум. Не скажу, чтобы у бедной девочки было на уме дурное, но в первом порыве злости она выложила Севере все и привела ее в такую ярость, что Франсуа, неторопливо шагавший домой по разбитой дороге, еще на краю конопляника слышал, как женщины шипели и бушевали, словно огонь в набитом соломой сарае.
XXII
Дело пошло так, как хотелось Франсуа, и, окончательно уверовав в это, он на следующий же день отправился в Эгюранд, взял у кюре свои деньги и к ночи вернулся домой с четырьмя тоненькими бумажками, составлявшими круглую сумму и шуршавшими у него в кармане не громче, чем хлебная крошка в ночном колпаке. А еще через неделю Севера дала о себе знать. От всех, кто купил землю Бланше, потребовали уплаты за нее, но ни у кого не оказалось денег, и Мадлене угрожала опасность рассчитываться вместо них.
Прослышав об этом, она сильно испугалась, потому что Франсуа еще ни о чем ее не предупредил.
- Отлично! - ответил он ей, потирая руки. - Не вечно купцу барыш, а вору пожива. Госпожа Севера останется с носом, а вы сварганите недурное дельце. Но все равно, милая матушка, поступайте так, словно считаете, что вам конец. Чем заметней будет ваше огорчение, тем приятней будет Севере делать то, что, по ее мнению, идет вам во вред. А этот вред - ваше спасение, потому что, рассчитавшись с ней, вы вернете вашему сыну наследство.
- Но чем же я рассчитаюсь с ней, сынок?
- Деньгами, которые у меня в кармане: они ваши.
Мадлена попробовала отказаться, но найденыш ответил, что голова у него крепкая: что он там запер на ключ, того оттуда не вытащишь. Он сбегал к нотариусу, положил у него двести пистолей на имя вдовы Бланше, и Севера, а также другие кредиторы, бывшие с ней заодно, волей-неволей получили свое сполна.
Затем Франсуа возместил убытки бедным покупщикам, но и после этого у него осталось кое-что на тяжбу, и он дал знать Севере, что начнет большое дело насчет векселей, которые она обманом и хитростью выманила у покойного. Он пустил слух, мгновенно облетевший всю округу. Дескать, долбя в старой стене на мельнице паз для подпорки, он нашел кубышку покойной старухи Бланше, набитую звонкими луидорами старинной чеканки, и теперь Мадлена еще богаче, чем раньше. У Северы опустились руки, и она пошла на переговоры, в надежде, что часть денег, так вовремя найденных Франсуа, прилипла к его рукам и что лестью она вытянет из него малость побольше экю, чем он до сих пор показал. Но труды Северы пошли прахом: Франсуа так припер ее к стене, что за сто экю она вернула векселя.
Тогда, чтобы хоть как-нибудь отомстить, она взвинтила маленькую Мариэтту, внушив ей, что кубышку старухи Бланше, ее матери, полагалось бы разделить между нею и Жанни; она имеет на это право и должна вчинить невестке иск.
Тут уж найденыш был вынужден признаться, откуда взялись истраченные им деньги, и эгюрандский кюре прислал ему письменное подтверждение на случай суда.
Франсуа первым делом показал бумагу Мариэтте, попросив ее не распространяться об этом без нужды и пытаясь убедить, что ей остается одно - успокоиться. Но Мариэтта и не думала успокаиваться. От всех этих семейных неурядиц голова у нее пошла кругом, и бес попутал бедную девочку. Хотя Мадлена всегда была с ней добра, обращалась как с дочерью и прощала ей любые прихоти, она воспылала к невестке ненавистью и ревностью, причину которой из ложного стыда не назвала бы ни за что на свете. А состояла эта причина в том, что, злясь на Франсуа и переругиваясь с ним, она помаленьку влюбилась в него, хотя еще не отдавала себе отчета, какую штуку сыграл с ней нечистый. И чем чаще Франсуа выговаривал ей за разные прихоти и провинности, тем безумнее ей хотелось ему понравиться.
Эта девушка была не из тех, что сохнут от горя или исходят слезами, но ее лишала покоя мысль, что Франсуа - такой видный парень, богатый, честный, со всеми добрый, оборотистый, смелый, что он - человек, способный отдать последнюю каплю крови за того, кого полюбит, и все это - не для нее, хотя она вправе считать себя самой красивой и богатой невестой в округе, а уж поклонников у нее - что зерен на лопате.
В один прекрасный день она излила душу своей непутевой подруге Севере. Это случилось на выгоне, что в конце дороги Кувшинок. Там растет старая яблоня, которая была тогда в цвету: за всеми этими делами наступил май, и Мариэтта пасла овец на берегу реки, а Севера пришла поболтать с ней под цветущей яблоней.
Однако, по милости божьей, Франсуа тоже оказался там и подслушал их разговор: увидев, как Севера подходит к выгону, он заподозрил, что она явилась строить козни против Мадлены, и, пользуясь тем, что вода в реке спала, осторожно подкрался берегом, по-за кустами, а они там такие высокие, что воз с сеном - и тот незамеченным проедет. Подойдя к месту, найденыш опустился на песок, затаил дыхание и навострил уши.