- Как же её искать? - пробасил Косарь. - Она ж в доме исчезла. А нам в него входить нельзя, иначе смерть.
- Вот как? Интересно…
Значит, пока я в этой лачуге, мне бояться нечего. Местные поверья защищают и оберегают. А вот стоит отойти на пару метров - и всё, никаких гарантий. Или гарантии всё-таки есть?
- Так ты поможешь? - с надеждой спросил Косарь. И, не увидев в моих глазах энтузиазма, продолжил торопливо: - Я ж его сам из моря вытащил, вот этими руками. Пришлось сеть бросить, чтоб не упустить утопленника. А щас, если помрёт, знаешь как обидно будет? Что же я, зря сеть утопил что ли?
Возражать против таких аргументов сложно. И всё-таки я попробовала:
- А чем его старостиха лечит?
- Травами, - со знанием ответил Косарь.
Мда... Выходит, от меня сейчас человеческая жизнь зависит? А как хорошо начинался день…
- Попробую, - обречённо вздохнула я. - Подожди здесь. Через час вернусь.
Оказавшись в своей уютной квартире, заглянула в интернет и спешно помчалась в аптеку. Конечно, лечить воспаление лёгких своими силами - глупо, но если мои догадки верны, ничего другого не остаётся. Не могу бросить этого моряка помирать, врождённый гуманизм не позволяет. К тому же, раз мой "островок" обитаем, придётся налаживать связи с местным населением. Иначе нельзя.
В аптеке, к моему несказанному счастью, было пусто. Улыбчивая женщина в белом халате приняла список, пробежала по нему взглядом и вмиг растеряла всю доброжелательность.
- Что вы собираетесь лечить? - вопрос был задан таким тоном, что я невольно поёжилась и растерялась. Недавнюю эйфорию как ветром сдуло.
- Пневмонию…
- Девушка, вы в своём уме? У вас есть рецепт врача?
Я потупилась, ответила смущенно:
- Нету.
К счастью, аптекарша не стала глумиться и поучать, ответила просто и холодно:
- Без рецепта эти лекарства не продам.
- Почему?
Ответом стало ледяное молчание и строгий, уничижающий взгляд. Мне захотелось провалиться сквозь землю. Ненавижу просить, а требовать и вовсе не умею. И всё-таки я выдавила:
- Пожалуйста…
Губы аптекарши дрогнули, усмешка была хуже пощёчины. Я покраснела до корней волос, уши запылали факелами. Выводы, сделанные женщиной, возмутили и смутили одновременно…
- Я не наркоманка. У друга пневмония.
- Не наркоманка? - переспросила она строго. - А почему глаза красные?
Поморгав, поняла - глаза и впрямь болят.
- В море купалась, - прошептала я, не сразу сообразила, что сморозила глупость.
- Чего-чего?
- За компьютером долго сидела, - в этот раз голос прозвучал громче, я даже осмелилась оторвать взгляд от пола. - Я не наркоманка, честно. Хотите вены покажу?
Я поторопилась снять куртку и начала закатывать рукав, но аптекарша остановила:
- Вот что, девушка. Иди-ка ты отсюда, куда подальше. Пока я полицию не вызвала!
- Пожалуйста, - чуть слышно проронила я.
- Пошла вон!
- Но…
- Иди отсюда! Бегом!
Сгорая от стыда, я развернулась и бросилась прочь, чтобы через секунду столкнуться в дверях с сухонькой бабулькой.
- Настя?!
О нет, только не это… Мария Петровна - не просто старушка, соседка по лестничной клетке, самая злая сплетница нашего подъезда. От её острого языка даже гробовая доска не спасёт. Пропилит или прогрызёт, как жук-короед. Тут же, как назло, в спину прилетел ещё один возмущённый возглас аптекарши:
- Иди, иди! Ишь, повадились! Не продам! И дружкам своим скажи: тут не продают!
- Что не продают? - оживилась Мария Петровна. Проклятая старушенция вцепилась в косяк двери, наглухо загородив выход. А с виду такая хлипкая.
- Наркоманка она! - пояснила аптекарша сурово.
Ну всё, я пропала. Теперь придётся идти на медицинское освидетельствование, потому что без справки Мария Петровна в мою невиновность не поверит. А весть о моей зависимости облетит дом, как только старушка вернётся из аптеки.
- Настя? - соседка изумлённо вскинула брови. - Наркоманка?
Я приготовилась выслушать лекцию, сдобренную ахами, охами и угрозами. Но старушка удивила, сказав:
- Настя не колется. Я это точно знаю. Что тут случилось-то?
Пришлось врать. Точнее выдумывать правдоподобную историю, дескать ко мне приехал дальний родственник прабабушки, страхового полиса у него нет, денег тоже, а пневмония налицо. Имён я не называла, но Мария Петровна вдруг оживилась и начала наседать на аптекаршу.
Диалог между ними был бурным, но довольно мирным. В том, что женщины хорошо знакомы, сомнений не осталось. Выслушав доводы старушки, аптекарша процедила:
- Ладно, но чтоб я её больше не видела.
- Не увидишь, не увидишь! - радостно воскликнула Мария Петровна.
Я тоже улыбнулась, хотя… заявление соседки несколько смутило.
Домой мчалась, как Пятачок на День рождения к Иа-иа. В какой-то момент поняла - если так сильно прижимать пакет к груди, ампулы лопнут. Фармацевт исправила и пояснила некоторые дозировки, два лекарства заменила другими, более эффективными. И ещё рассказала, как делать внутримышечные уколы. От меня теперь требуется малость - не облажаться.
Косарь обнаружился на том же месте, кажется, даже на миллиметр не сдвинулся. Но я всё равно потребовала гарантий, выпалила, прям с порога:
- Поклянись, что меня никто не обидит!
Деревенский здоровяк потупился и растерялся, а я попятилась. Так, на всякий случай.
- Не обидит, - пробасил Косарь. И добавил, краснея: - Не позволю.
Кажется, я тоже вспыхнула. А под странным, внимательным взглядом детины смутилась ещё больше. Ну конечно… Если догадки верны, то мой внешний вид способен вызвать у местного населения культурный шок. Обтягивающие джинсы и майку с откровенным декольте лучше оставить для Москвы.
- Ещё минуту! - провозгласила я. - Переоденусь!
В моём гардеробе подходящей одежды не нашлось. Взгляд случайно упал на потрёпанный чемодан, в котором хранились прабабушкины вещи - в своё время, рука не поднялась выбросить. К счастью, она была такой же худышкой, как и я. И рост у нас примерно одинаковый.
Когда я появилась на пороге во второй раз, парень ахнул. Никогда не думала, что девушка в длинной цветастой юбке и скромной белой блузочке может вызвать такой восторг. Ан нет! Вкус мужчин, особенно деревенских, непредсказуем. Эх, нужно было щёки свёклой подрумянить, чтоб усилить эффект.
- Веди! - скомандовала я, и первой заспешила к лесу.
Лекарства сложила не в пакет, а в бабушкину тряпичную сумку. Этот аксессуар не прибавлял уверенности, зато отлично сочетался с образом деревенской колдуньи. Интересно, чем занималась предыдущая ведьма? И как она здесь оказалась? Тоже дверь?
Глава 3
Ближе к лесу берег и впрямь расширялся, причём значительно. Он поднимался вверх не слишком круто, очертаниями сильно походил на голову ящерицы, а полоска земли, на которой стоял мой домик, действительно напоминала высунутый язык.
Косарь шел уверенно, явно замедлял шаг, потому что я за ним не поспевала. Он оказался на голову выше, и ноги у парня точно длинней моих были. Хорошо, что не пришлось от него удирать, догнал бы в два счёта.
Лес начался не подлеском, а стеной высоченных сосен. Но удивило другое - тут не было тропинки. Значит, к дому колдуньи дорогу давно забыли.
Косарь будто мысли подглядел, пояснил:
- Я случайно к тебе забрёл. Подумал: а вдруг колдунья вернулась. Раньше-то не сильно нужна была, а сейчас - позарез! А то ведь помрёт моряк, обидно будет.
Я промолчала. Вести беседу с громадным Косарем было страшновато. И ещё у меня уши горели, и сердце чуть-чуть ёкало, когда парень смотрел в мою сторону.
Его лицо, которое вначале показалось красным и перекошенным, было вполне нормальным. Я бы сказала типичным, славянским. Крупный, задиристый нос, пухлые губы, серо-голубые глаза. Брови сидели довольно низко, от этого взгляд казался суровым, но поведение и манеры Косаря подсказывали - парень добрый, даже слишком. Из таких девчонки обычно верёвки вьют, и мулине вяжут.
Через пятнадцать минут прогулки, когда мощные еловые лапы окончательно заслонили солнечный свет, мне стало жутко. Проснулось дремавшее до той поры благоразумие, только применить его было некуда. Я заметно прибавила шаг, чем явно смутила Косаря.
- Скоро на луг выйдем, - осторожно проговорил он. - Не бойся.
- А я не боюсь.
Колени у меня просто так дрожат, а то, что спина вспотела - так это от жары. Я вообще-то девушка смелая. И умная к тому же.
Когда отчаянье достигло точки максимума, лес кончился и взору предстал широкий луг, покрытый сплошным ковром одуванчиков. Рот непроизвольно распахнулся - даже не предполагала, что обычные сорняки могут выглядеть столь впечатляюще и источать такой аромат.
- А вон и деревня, - пробасил Косарь, махнул рукой.
Вдалеке действительно чернели дома. Справа от них расстилалась морская гладь, а слева - тот же желтый луг, обрамлённый стеной мрачного леса. Здесь берег был ещё выше, до моря метров двадцать, если не больше. Притом, что полей не наблюдалось, а море лежало не слишком близко, основное занятие деревенских я определить не смогла.
- Да рыбаки мы! - лучезарно пояснил Косарь. - Тут все берега высокие, сколько не ищи. Улов приходится в гору затаскивать, но что поделать? Зато деревня штормов не боится. А волны у нас знаешь какие поднимаются? Ого-го!
При мысли о шторме меня немного качнуло. Мигом представилось, как исполинская волна накрывает мою лачугу и уносит в море, вместе с хозяйкой. Ох, час от часу не легче.
Когда мы пересекли луг, безлюдная с виду деревня, резко преобразилась. А я оказалась совершенно не готова к такому повороту событий.
Сперва, навстречу выпрыгнула стайка мальчишек и девчонок в замызганных одёжках. Вслед за ними примчался брехливый пёс, размером с телёнка. За ним, ахая и охая, прибежали бабы в тусклых платьях. Визг поднялся такой, что я чуть не оглохла. Местное население обступило плотным кольцом, засыпало Косаря вопросами, меня тоже о чём-то спрашивали, но слова смешивались с визгами и я ничего не понимала.
В довершение всего, в толпу ворвался плешивый дед, растолкал румяных женщин и с прытью пьяного гусара ринулся ко мне. Обниматься.
Я чудом успела спрятаться за широкую спину Косаря, тоже завизжала.
- Тихо! - прогремел Косарь. Выпятил грудь, по-барски шагнул навстречу деду. - Это не старая колдунья! Это новая! Её зовут Нанананастя!
- У… - протянули в толпе.
- Красивое имя! - пропищал кто-то из мальчишек.
Я подавилась смешком, но Косарь был серьёзен, как президент на инаугурации:
- Нанананастя идёт лечить хворого моряка. Так что вы это! Того! Пропустите!
Одна из женщин, видимо, та самая старостиха, всплеснула руками, расцвела беспредельно широкой улыбкой.
- Во-во! - кивнул мой провожатый.
Толпа расступилась, как море перед Моисеем. А я отчаянно вцепилась в локоть Косаря. Тот глянул странно, озадаченно выгнул бровь. Пришлось сознаться:
- Боюсь.
Дальше шли медленно, под визжащим конвоем любопытной толпы. Локоть Косаря не отпускала до тех пор, пока старостиха не распахнула перед нами дверь своего дома.
- Пойдём, - улыбчиво сказала она. - Авось у тебя получится выходить. Я-то уж совсем с ног сбилась. Две недели врачую, а он всё горит и горит…
Переступив порог, мы сразу очутились в большой общей комнате, одну стену которой занимала печь. У другой обнаружился стол и несколько скамеек, рядом нечто отдалённо похожее на ткацкий станок. В воздухе витал аромат свежего хлеба, борща и жареной рыбы. На этом сходство с русской избой заканчивалось.
Напротив входной - ещё три двери, во внутренние комнаты. Старостиха поспешила к крайней, той, что ближе к печи. И хотя меня внезапно обуяла нервная дрожь, резво побежала следом.
Моряк встретил нас тихим, нечеловеческим стоном.
- Со вчерашнего вечера в беспамятстве, - грустно сообщила женщина.
Я нервно сглотнула. Морально готовилась к неприглядному зрелищу, но реальность оказалась куда хуже. На сбитых измятых простынях, лежал мокрый, как мышь, мужчина. Некогда красивое лицо осунулось, лоб усеян мелким бисером пота, длинные, липкие пряди волос похожи на скопище чёрных змей. Одеяло сброшено, обнажает руки и грудь. Когда-то этот человек был очень силён, а сейчас кожа выглядит по-стариковски дрябло, болезнь стремительно пожирает тело. И пахнет в комнате… своеобразно.
Трогать его лоб было очень неприятно.
- Горит, - кивнула старостиха.
Моряк застонал, закашлялся. Голова дёрнулась, но тут же упала на подушку.
- Он сильный, - продолжила женщина. - Другой бы давно помер.
- Его нужно перевернуть на живот, ну или хотя бы на бок. Поможете?
Больной оказался лёгким, как бронированный джип груженый камнями. Пока переворачивали, моя жалость незаметно испарилась, а мысли о предстоящем уколе доставили какое-то нездоровое удовольствие.
Под одеялом обнаружился ещё один сюрприз - моряк был совершенно гол, все прелести напоказ. На моих щеках тут же вспыхнул неподобающий профессионалу румянец. Старостиха заметила и усмехнулась, хитренько так, странненько. А когда попросила оставить меня наедине с бездвижным телом, значительно хмыкнула. Тоже мне хохмачка.
На первом уколе пальцы дрожали, на втором ходили ходуном. Сама с ног до головы покрылась холодным потом. Разум предательски подсказал - то ли ещё будет! Но я всё-таки надеялась, что практики не врут, и дальше будет легче. Приноровлюсь, набью руку и смогу делать уколы с завязанными глазами. Тем более, при внутримышечных инъекциях промахнуться сложно, а это уже полдела.
Использованные шприцы и ампулы спрятала в сумку - местному населению незачем видеть эти инструменты. По крайней мере, до тех пор, пока не разберусь что к чему. По этой же причине не доверила старостихе делать питьё для больного, попросила кружку кипятка и сама влила лекарство в моряка. Тот шевелил губами, но глаза так и не открыл.
- Через четыре часа нужно повторить процедуру, - сообщила я, вываливаясь из дурно пахнущей спальни. - Но не уверена, что смогу его вылечить.
Старостиха понимающе кивнула, с серьёзным видом протянула мне чашку компота. А до меня вдруг дошло - если антибиотики, витамины и прочие микстуры не подействуют, парень умрёт. Не как в кино, по-настоящему.
- Можно задать вам несколько вопросов?
- Конечно, - кивнула старостиха.
Женщина казалась очень милой: круглое улыбчивое лицо, чуть подёрнутое морщинами, аккуратно повязанный платок, чистое, хоть и очень блеклое, платье. Она относилась к тому типу людей, которые вызывают доверие, причём полное и сразу. Я немного поколебалась, всё-таки мои вопросы были не так просты, потом вздохнула поглубже и выпалила:
- Как называется ваша страна?
Голос женщины прозвучал очень спокойно:
- Ремвид.
Я ожидала такого поворота, но изумление скрыть не смогла, а старостиха продолжила с прежней невозмутимостью:
- А наша деревня зовётся Вешенкой, находится на самом краю королевства, на западной границе. Мы обычные, мирные люди и вреда тебе не причиним. И архиепископу не выдадим.
От такого заявления у меня волосы встали дыбом и спина вспотела.
- Архиепископу?
- Ну да, - пожала плечами старостиха. - Он ведь велел сразу сообщать о появлении колдунов. Но мы не дураки! Вон, с прежней сколько лет бок о бок жили? И ничего, никакого зла! И бог от нас, кажись, не отвернулся. А без неё тяжко стало. Поэтому тебе рады. Очень рады!
Мир перед глазами качнулся. Я с трудом преодолела расстояние до лавки, плюхнулась на отполированную деревянную поверхность и потребовала рассказать всё!
Ситуация оказалась банальной, но запущенной.
Жители королевства Ремвид общались с колдунами давно и плотно, но в один прекрасный момент, столичный архиепископ решил, что такие контакты противны богу. Его поддержал король и вся аристократия. Колдунов ловили и казнили, изредка жгли дома и наказывали тех, кто пытался помогать опальным. Спустя полгода, с волшебниками вроде бы покончили. Но власти не успокоились. Особый отряд короля начал прочёсывать страну от края до края, проверять все деревни и хутора. А после всё опять стихло.
- Прежняя колдунья тихо жила, - пояснила старостиха, - и отряд, проходя через нашу деревню, ничего подозрительного не нашел. Это лет десять назад было.
Слова женщины немного успокоили. Если ищейки короля больше не наведывались в эти края, значит буря действительно стихла. Однако расслабляться всё равно не стоит.
- А кроме прежней колдуньи в том доме кто-нибудь появлялся? Например, шикарная стервозная блондинка…
- Нет. Никого не было.
Возвращаться в свою лачугу я не спешила - нужно сделать ещё одну порцию уколов и дождаться старосту. Его жена оказалась очень проворной и понятливой, сразу же оградила меня от любопытства местных - заперла дверь, предварительно сообщив толпе:
- Она занята! Лечит!
За кружечкой горячего киселя, старостиха поведала о местном укладе.
Выяснилось, что деревенские живут в основном рыбалкой. На рассвете все мужчины уходят в море, а женщины и дети огородничают. Косарь рыбным промыслом не занимается, он отвозит общий улов в город, выменивает на другие товары. Если успевает обернуться быстро, как сегодня, помогает хозяйкам. Такой подход к разделению труда показался мне довольно здравым.
Скот в деревне тоже общий - целых три коровы и кобыла. Ещё держат домашнюю птицу и свиней. Одежду и обувь производят самостоятельно, хотя дело это крайне трудоёмкое. В общем и целом, жизнью народ доволен.
- А моряк этот откуда взялся? - поинтересовалась я.