10
Театр "Фокус", где работал теперь Аристарх, в недалеком прошлом был обычной театральной студией в клубе имени Фрунзе завода "Центролит". Тогда в ней скрашивали свое существование домохозяйки из окрестных домов и заводская молодежь из тех, кто считал, что путь к сердцу любимого человека ближе всего - через театральную сцену. А потом пришел новый руководитель, который хотел называться не иначе, как "главный режиссер", и театральная студия превратилась в театр-студию.
Режиссер оказался не только честолюбивым, но и довольно-таки энергичным руководителем: пригласил профессионалов, благо, молодых актеров, не нашедших или потерявших место в труппах знаменитых московских театров, было предостаточно. Выбил зарплату, договорился с администрацией, что за аренду платить не будет, стал зазывать на спектакли театральных критиков. Поил их чаем с сушками, рассуждал о бедственном положении культуры вообще, о сложностях его театра, в частности, чтобы потом воскликнуть: и в такое время, в таких условиях мы играем! Открываем новые драматургические дарования! А какой спектакль вы только что видели! Это же шедевр!
Одними сушками дело тут, конечно, не обходилось. Но, выпив коньячку или водочки, критики неизменно приходили к выводу: спектакль и вправду удался, не в каждом академическом нынче такое увидишь. В газетах время от времени стали появляться благожелательные рецензии, о "Фокусе" заговорили понимающие люди, в общем, рождение нового театра состоялось.
Аристарх пришел сюда из Театра Советской Армии, где числился в труппе два месяца, но так и не получил ни одной стоящей роли, да и в массовках всего три раза выходил на сцену. И, когда позвонил друг и бывший однокашник Борис Котляров и сказал, что в "Фокусе" подобралась довольно-таки симпатичная актерская бригада и еще есть вакансии, Аристарх, не раздумывая, ушел из Театра Советской Армии.
Поначалу трудно было привыкнуть к грязной, скрипучей сцене клуба имени Фрунзе, к двум раздевалкам вместо гримерных, да и то одна из них постоянно была закрыта. Конечно, это был не тот театр, о котором мечтал Аристарх, но работать в нем было можно, и даже - работать с удовольствием. Ибо неистощимый на выдумки главный ставил действительно интересные спектакли и вовремя платил зарплату.
Главного звали Валерий Петрович Аристов, а за глаза его величали не иначе, как Эйнштейном, за седые, торчащие в разные стороны волосы. В шутку поговаривали, что он по утрам включает вентилятор, и когда волосы вытянутся в горизонтальном направлении, закрепляет их лаком, дабы выглядеть, как истинный маэстро.
Сейчас он с тремя актерами репетировал новую пьесу никому не известного молодого драматурга на современную тему. Забавная была штучка: студент, подрабатывающий в торговле, случайно знакомится с молодой, красивой женщиной. Они встречаются в общежитии, потому что женщина замужем за довольно-таки преуспевающим предпринимателем, почти ровесником студента. Однажды, когда студент провожал свою возлюбленную домой, они в троллейбусе встретили ее мужа, который навещал свою бабушку и поленился выводить из гаража "вольво", решил проехать две остановки на троллейбусе, вспомнить время, когда был простым советским инженером. Красавица знакомит кавалера с мужем, а тот приглашает студента домой, познакомиться, поговорить, надо же знать, с кем его жена встречается, а вдруг с плохим, невоспитанным человеком? Студент, не желая, чтобы его заподозрили в трусости, соглашается. И что там дальше было!
Студента играл Котляров, респектабельного мужа - Аристарх, а красавицу Шура Ланкина. Все трое репетировали с удовольствием, вспоминая развеселые студенческие времена, Эйнштейн был доволен и на следующую субботу назначил премьеру, не сомневаясь, что спектакль станет событием в театральной жизни Москвы.
Но сегодня Аристарх пришел в клуб имени Фрунзе с плохим настроением. Никак не выходил из головы вчерашний разговор с Ириной. Ее желание найти себе спонсора. Какой, к черту, спонсор может быть у молодой, красивой женщины? Кто за просто так станет платить деньги, да еще в теперешней России с ее богачами, которые либо новые и дикие, либо старые и развратные?! Не спонсора, а состоятельного любовника она может себе завести. Мужика, который просто будет платить ей деньги за вполне определенные услуги. Может быть, не так откровенно и грубо, как проститутке, но ему-то от этого не легче!
А самое ужасное, что она этого не понимает. Просто не хочет понять. Уж как он пытался ей объяснить вчера, что тут к чему, да все без толку. Кошмар! Мало он времени ей уделяет, слишком мало. Днем на репетициях, вечером занят в других спектаклях, по выходным Эйнштейн устраивает выездные спектакли в Москве и Подмосковье, какая-никакая, а все же прибавка к зарплате. Но Ирка - очень красивая женщина, она привыкла к вниманию, ей нужно где-то бывать, слышать комплименты. Он же и цветы ей не так часто дарит. А выбраться куда-нибудь в ресторан или на концерт заезжей знаменитости никак не получается, денег только-только на еду хватает.
Можно, конечно, прогуливаться по набережной и вокруг пустующего бассейна "Москва". Но в такую погоду, когда хороший хозяин и собаку из дому не выгонит, какие, к черту, прогулки!
Ирка воспринимает это спокойно, с юмором, но он-то должен предвидеть, что рано или поздно ей это надоест?!
Может быть, Наташку с Андреем пригласить? Или самим в гости напроситься? Но Наташка - Иркина подруга, Ирка и должна об этом думать. А он? Должен ведь как-то отвлечь Ирку от глупых мыслей о спонсоре! Но как?
В раздевалке уже сидели на лавочке Борис Котляров и Шура Ланкина.
- Привет, - сказал Котляров. - Твое счастье, что Эйнштейна вызвали к директору завода, а то бы он устроил тебе нагоняй за опоздание.
- Привет, привет. - Аристарх бросил на лавку свою сумку, невесело усмехнулся. - Что-то настроение у меня сегодня хреновое. Погода, что ли?
- Погода сегодня лучше, чем вчера, - с кокетливой улыбкой сказала Шура. - Дождик кончился, и муж мой уехал в командировку, кажется, в Испанию.
- Можно приходить в гости? - спросил Котляров, невысокий, светловолосый крепыш. - Я согласен. Продолжим репетиции у Шуры дома, раз муж уехал в Испанию.
- Да я же не тебе это говорю, Арику, - капризно сказала Шура, махнув рукой на непонятливого Котлярова. - Какой ты заторможенный, Боря.
Аристарх улыбнулся, глядя на невысокую, курносую шатенку с карими глазами и короткой стрижкой - томная, грациозная, эдакая мимозочка, мамина дочка. Но сколько страсти угадывалось в ее неспешных, вроде бы вялых движениях, в капризном голосе. Аристарх догадывался, что нравится Шуре: всякий раз, когда муж ее, полковник из Министерства обороны, куда-то уезжал, она непременно сообщала об этом Аристарху, а на репетиции последней пьесы, играя его жену, время от времени довольно-таки вольно трактовала сценарий, позволяя себе обнимать и целовать сценического мужа. Аристарх особо не противился - кто ж станет возражать, если его целует симпатичная женщина, но на сообщения о командировках мужа не реагировал.
- Я не заторможенный, - возразил Котляров. - Я уже просчитал, что получится из твоего важного сообщения, и сделал соответствующие выводы. Лучший вариант - провести репетицию у тебя дома без Эйнштейна.
- Почему лучший?
- Потому что Аристарх любит свою жену.
- Ну и что? Я разве сказала, что не люблю своего мужа? Только то, что он уехал, кажется, в Испанию.
- Там тепло, - мечтательно сказал Аристарх. - Наверное, и купаться можно.
- Да что ты, Арик! В марте там тоже холодно. Скучно и неуютно, вот. А здесь может быть просто замечательно, если испанский гранд Аристарх…
- Возьмет гитару и будет орать под окном: раз муж уехал в Севилью, скорей брось мне веревку, Инезилья! - сказал Котляров и сам рассмеялся.
- Точно заторможенный, - сказала Шура. - Арик, тебе никто не говорил, что ты похож на испанского гранда? Еще бы тебе усы и бородку, как у…
- Дон-Кихота, - подсказал Котляров.
- Если он Дон-Кихот, ты, Боря, по внешнему виду больше, чем на Санчо Пансу, не тянешь. Нет, Арику нужна другая бородка, испанская, аристократическая… донжуанская. Я вот посмотрела на него и вспомнила, что мой муж уехал вроде бы в Испанию. Если он в Испании, почему я не могу пригласить в гости испанского гранда? Арик, приходи сегодня вечером ко мне в гости.
- Не могу, - Аристарх покачал головой. - Котляров ревновать будет, и наше замечательное трио распадется, захлебнется в пучине интриг и сплетен.
- Какой Котляров, вот этот?
- Этот, этот, - подтвердил Котляров. - Шурик, ты такая лапочка, что я просто не могу позволить Аристарху безнаказанно приходить к тебе в гости. Если это случится, я машинально сделаю на сцене знаешь что? Когда впервые увижу его в троллейбусе?
- Поймешь, что третий - лишний. И сгинешь, - серьезно сказала Шура.
- Не-е-ет! - замотал головой Котляров. - Я брошусь на него с кулаками и закричу: "Так это ты тот самый подлый муж, который всё деньги зарабатывает и совсем не уделяет внимания своей прекрасной жене?! Убью, скотина!" Он обидится и не пригласит меня в гости. И - все. Спектакль кончился.
Эта шутка раздосадовала Аристарха. Ведь и вправду, если муж зарабатывает много денег и поэтому уделяет жене мало внимания, она найдет себе развлечения на стороне. А если муж еще и денег зарабатывает мало?.. Спонсор, черт бы его побрал! Это ж надо было до такого додуматься!
- Арик, - Шура дернула его за рукав куртки. - Не обращай внимания на Котлярова. У него психология голодного холостого мужчины. А мы с тобой люди семейные, сытые, понимающие толк в изысканной экстравагантности.
- А я, выходит, не понимаю? - обиделся Котляров.
- А ты зачем ко мне в гости напрашиваешься?
- А ты зачем Аристарха приглашаешь?
- Потому что он мой муж по пьесе. И я должна знать все его сильные и слабые стороны.
- А я твой любовник по пьесе.
- Там про это не написано. Встречались - вот и все. А что они делали во время этих встреч - никто не знает.
- Ну как что? Понятное дело! - засмеялся Котляров.
- Вот я и говорю, что у тебя психология холостяка. Арик, ты почему такой хмурый сегодня? У испанского гранда проблемы?
- Проблемы, - вздохнул Аристарх, внезапно понимая, что он должен сделать. - Кто-нибудь займет мне тысяч пять? Срочно деньги понадобились.
- У меня… - начал было Котляров и замер, глядя на Шуру.
- Да все знают, что у тебя нет, - растягивая слова, сказала она. - Арик, тебе только пять или больше?
Аристарх наклонился, коротко поцеловал ее в губы.
- Но в гости к тебе я не пойду.
- Господи, да твой поцелуй стоит намного дороже, Арик. И потом, это же не последняя командировка моего мужа. - Она порылась в сумочке, достала пятитысячную купюру, протянула Аристарху. - Отдашь, когда станешь знаменитым.
- Никогда не отдаст, - сказал Котляров.
Шура поднялась с лавки, встала на цыпочки, потянулась и смачно поцеловала Аристарха в губы.
- Во всем этом есть особенное, изысканное наслаждение, - с улыбкой продекламировала она. И добавила, глядя на Котлярова: - Непонятное слишком прямолинейным личностям.
- Точно непонятное, - согласился Котляров. - А какое это наслаждение, Шурик?
Аристарх засмеялся. В раздевалку влетел запыхавшийся Эйнштейн, приглаживая на ходу свои знаменитые волосы.
- Заждались? Был у директора, говорили о повышении зарплаты. Сопротивлялся, но я убедил его. Приказ подписан. А теперь - прошу на сцену. Начнем со второго действия. Они в квартире…
- Они в квартире, - повторил Котляров, обнимая Аристарха и Шуру. - А нас туда не приглашают… Очень обидно, очень.
11
Сергей вышел из редакции "Московских новостей", с надеждой посмотрел вверх. Может быть, небо смилостивилось, вспомнило наконец, что по календарю уже весна?
Куда там! Грязно-серые тучи бесконечной чередой ползли над унылыми домами. Для цвета весны, синего, в небе не было места. Но фонари еще не зажглись на шумной Пушкинской площади, и это хоть немного согревало душу. День заметно прибавился, и скоро, как бы погода ни капризничала, небо станет голубым.
Слева, по Тверской, с монотонным грохотом мчались потоки машин, и прямо перед глазами, по Пушкинской площади к Страстному бульвару, - машины, машины, машины. Сергей попытался представить себе центр Москвы без железных коробчонков на колесах - Господи, да это же была бы совсем другая Москва! Такая, в которой и погрустить приятно, сидя на лавочке на том же Тверском бульваре и наблюдая за чинно проезжающими экипажами…
Когда-то здесь так и было. Сейчас же не только машины, но толпы людей, рвущихся поскорее, до наступления темноты, завершить свои дела, заколачивали грусть в глубину души, где она превращалась в черную тоску.
Шумно, грязно - и над всем этим возвышается бронзовый Александр Сергеевич. Вид его был мрачен. Такое же настроение было и у Сергея. День прошел совершенно бездарно. В редакции только и говорили о предстоящем референдуме по Конституции, обсуждали различные политические ситуации после него, гадали, что скажет народ: да-да-нет-да или нет-нет-да-да, и все это называлось будущим политическим устройством России.
Сергей еще раз взглянул на Пушкина, почему-то не сомневаясь, как бы ответил великий поэт на призывы политических попугаев кричать вместе с ними да-да или нет-нет: послал бы их всех далеко-далеко.
Бурный людской поток подхватил Сергея, понес его вниз, в подземный переход, потом направо и еще раз направо - к Пушкину. Ведь именно там, у знаменитого памятника, почти год назад он впервые назначил свидание Наташе. Глупенькая деревенская девчонка приехала поступать в Экономическую академию, поверив объявлению в газете. Конечно, ничего из этого не получилось, а когда старый профессор, обещая всяческую помощь, пытался залезть ей под юбку, тут же получил по морде. Сергей тогда работал в коммерческой палатке на Калининском и оказался в толпе разгневанных абитуриентов по чистой случайности: пришел посмотреть, как новые Морозовы и Мамонтовы не жалеют денег для того, чтобы в России стало еще больше Морозовых и Мамонтовых. Поступать в эту академию он не стремился, но и не отказался, если бы предоставилась возможность. Конечно, можно было запросто устроить себе вакансию через мать, недовольную, что ее единственный сын, выпускник журфака МГУ и бывший сотрудник "Литературной газеты", работает в коммерческой палатке, но Сергей привык всего добиваться сам. Тогда он, как и Наташа, ничего не добился.
Она выскочила из дверей вся в слезах, обиженная, злая и… невероятно красивая. Опустив голову, почти бегом пошла прочь от ненавистного здания. И он, не раздумывая, помчался следом. Не так-то просто было догнать длинноногую девчонку, не так-то просто было говорить с ней, объяснять, что он хочет помочь. А уж как мучительно было стоять у памятника Александру Сергеевичу и думать, что, если она не придет, он больше никогда не увидит ее, потеряет навсегда. Но она пришла. С этого все и началось.
Сергей остановился у памятника, вглядываясь в лица идущих мимо людей, как будто надеялся увидеть среди них Наташу… Глупое занятие. Наташа уехала в свой далекий Гирей. Он все же потерял ее, потерял навсегда…
Кто-то хлопнул его по плечу, Сергей вздрогнул, обернулся. Невысокий смуглый парень в кожаной куртке смотрел на него наглыми, цепкими глазами.
- Привет, Серый, давно не виделись.
- Привет, Валет. Ты, наверное, дань собираешь, а я уже не работаю в коммерческой палатке, - хмуро сказал Сергей, но руку Валету пожал.
- Да ладно, какие дела, - развязно протянул Валет. - Мы с тобой давно знаем друг друга, в одной школе учились, так что же, просто поговорить не можем?
- О чем?
- Да хотя бы о женщинах. Я же не случайно приканал сюда, от дверей твоей конторы иду следом.
- Вот как? Интересно. Ну давай, говори, только побыстрее, а то холодно тут стоять.
- Может, пойдем в мою машину?
- Я и в своей-то сидеть не люблю, - усмехнулся Сергей. - Говори здесь.
- Ты помнишь черненькую телку, с которой прошлой весной балдел в своей палатке? Наташей ее, кажется, зовут.
- Только не надо называть ее телкой, - резко сказал Сергей. - Я уж терплю, когда жена говорит о ней всякие гадости, но если и ты туда же - это будет перебор.
- Вот-вот… Короче, дело вот какое. - Валет говорил негромко, но жестким, властным голосом. - Друзьями мы с тобой никогда не были, но ты свой человек, плохого мне не сделал. А я как-то сотворил тебе подлянку. Твоя жена, сука, уговорила. Она спала и видела, как бы загнать тебя в угол, а потом приказать: ну-ка брось эту Наташу.
Сергей придвинулся к Валету, испытывая сильное желание схватить его за отвороты щегольской куртки и тряхнуть так, чтобы все подробности того, что он сказал, в одно мгновение вылетели наружу. С трудом удержал себя.
- И как же ты это сделал? Приказал своим подонкам ограбить меня? Так это - ты, Валет?! Поставил меня на счетчик? А если бы я не взял деньги у Ларисы, не согласился бы временно оставить Наташу и получил нож в спину или кирпич на голову, ты бы спокойно развел руками: сам виноват… Да?!
- Про "если бы" думай сам. Ты ничего не сможешь доказать, поэтому просто слушай и делай выводы. И не дергайся, я тебе услугу оказываю. Все это организовала твоя жена. Она пришла ко мне и предложила такую плату, от которой я не смог отказаться. Сам понимаешь. Она и потом сидела вечером с тобой, утешала, говорила про любовь. - Валет ухмыльнулся. - А после прибегала ко мне, платить за тебя. И когда женой твоей была, как только ты начинал выпендриваться, она была у меня. С этим у нее просто. Она еще хотела, чтобы я пришил твою Наташу, но я на это не пошел. И так подлянку тебе сделал. Не с ней - она сама хотела. А с ограблением и прочей хренотенью.
- Сука! - с ненавистью сказал Сергей.
- Точно, - согласился Валет.
- И ты сука! - Сергей посмотрел на него так, что Валет попятился. - Что по вашим законам делают с такими людьми?
- У нас теперь нет законов. Все как в Польше: у кого больше, тот и пан. Я про зеленые. Короче. Материально ты не пострадал, подставила тебя Лариса и заплатила бабки она. Я, конечно, был неправ, извини…
- На хрена мне нужны твои извинения! - зло сказал Сергей. - Все равно теперь ничего не исправить. Для чего ты мне все это рассказал?! Теперь только, когда столько времени прошло, когда ничего нельзя изменить? Ну и сволочь же ты, Валет! Мы хоть и не были друзьями, но все же я тебя человеком считал.
- Заткнись! - хрипло сказал Валет. - Что было, то было, я перед тобой извинился. Для чего? Да чтоб ты знал, как все было на самом деле. Чтоб Ларисе жизнь медом не казалась.
- Понимаю… Мою жену хочешь прибрать к рукам, гаденыш?! - заорал Сергей, хватая Валета за плечо. - Она тебе - от ворот поворот, так ты теперь меня против нее науськиваешь?
- Спокойно. Люди смотрят. - Валет резким ударом сбил со своего плеча тяжелую руку Сергея. - Точно, динамит она меня теперь, думает, если ты муж, сама запросто с тобой справится. А насчет моих слов - можешь спросить у своей Наташи, как я ее на следующий день к себе затащил, попугать нужно было. Знаешь, почему она согласилась поехать? Я сказал, что ты ее ждешь, это Лариса придумала. Можешь вспомнить, кто тебя к человеку, у которого есть деньги, к Ларисе послал, когда ты не знал, что делать. Я. Все правда, сам знаешь, я на бабский базар-вокзал не способен.
- У Наташи теперь не спросишь, ты это прекрасно знаешь!