Дайана показала мне большую залу, с потолком, опиравшимся на тяжелые балки, лестницу, которая когда-то вела в солярий, и камин, на каминной доске которого резьбой был изображен герб Годфри Слейда - первого известного мэллингхэмского Слейда. Он приобрел этот дом перед тем, как отправиться в крестовый поход. Предполагалось, что он был сыном богатого торговца из Нориджа, который, желая себя возвеличить, купил дом у предыдущих владельцев, монахов аббатства Сент-Бинет, продавших его из-за непомерных налогов на недвижимость.
- Сюда, пожалуйста, - проговорила Дайана, но я по-прежнему разглядывал потолок.
Через несколько секунд я последовал за ней в дальнее крыло, где большая комната была обставлена как гостиная. Современный архитектор пробил двери на террасу… Мы вышли за викторианскими вазами, украшавшими балюстраду, я увидел лужайку для игры в крокет, эллинг для лодок, причал и сверкавшие воды Мэллингхэмского озера.
Отраженный водой, свет солнца слепил глаза. Я закрыл их и стоял, прислушиваясь к крику птиц, перекликавшихся на болоте, и гулу соленого морского ветра, доносившемуся сквозь заросли ивы у кромки воды.
И я снова почувствовал, как развертывается передо мной прошлое, никогда ранее не пережитое мною. Моему мысленному взору представилось, как оно простирается назад, во мглу, слой за слоем, период за периодом, недоступное сознанию, и его необъятность уже не волновала, а успокаивала меня.
Я открыл глаза и пошел через лужайку к воде. Стены времени были очень тонкими, и, пока я шел, я начал осознавать, что это бесконечное прошлое сливается с моим собственным настоящим. Я понял, что дошел до конца своего путешествия по окольным путям времени. Мною овладел глубокий покой. Слезы застилали мне глаза, я чувствовал, что наконец освободился от тюрьмы, которую выстроил себе сам в ином времени и в ином мире, там, далеко за океаном.
Мною овладело ощущение, что я пришел к себе домой.
"Вот чего я всегда желал, - услышал я собственный голос. - Вот что я всегда пытался найти".
Я повернулся. Она была рядом. Мы обменялись долгими взглядами, и она улыбнулась.
- Добро пожаловать в мой мир, Пол, - проговорила Дайана Слейд.
Глава четвертая
- А что ваши сопровождающие?
- Они могут подождать.
Мы поднялись наверх. Окна ее комнаты были обращены к озеру. Деревья, словно бахромой, окаймляли воды озера до Броугрэйв Левел в одну сторону, и до дюн Уэксхэма в другую. Задернув гардины, я повернулся и увидел, что она ждет меня в кровати с четырьмя маленькими колоннами для балдахина.
Проснувшись, я подошел к окну и отдернул гардину. Солнце все еще высоко стояло в небе, хотя уже близился вечер, над зеркальной поверхностью озера по-прежнему тоскливо кричали птицы. И все-таки освещение изменилось. Камыш потемнел, синева воды стала более глубокой, и было легко представить себе, как за дюнами, над неугомонными волнами Северного моря, начинала загораться золотая полоска вечерней зари.
Я оделся. Девушка безмятежно спала, и ее длинные ресницы касались щек. Задержав на секунду взгляд на ней, я спустился по лестнице в залу.
Там меня ждал О'Рейли. Он скромно сидел в кресле около двери и читал путеводитель по Норфолкским озерам.
- Все ли в порядке?
- Да, сэр. Мы устроились в западном крыле. Здесь все довольно примитивно, если подходить к этому с точки зрения американских стандартов, - привередливо проговорил О'Рейли, - но я уверен, что нам будет неплохо. Я договорился, чтобы нам принесли еду из деревенского трактира. Здесь нет никакой прислуги, кроме одной старухи, которая показалась мне глуховатой, недружелюбной и немного тронувшейся.
- А! Это, наверное, миссис Окс, - вспомнил я записку Дайаны.
Двадцать лет назад, когда у семьи все еще водились деньги, в Мэллингхэме служили трое подсобных рабочих, три горничные, два конюха, два садовника и экономка, но теперь все обязанности по хозяйству легли на старшего садовника и экономку, мистера и миссис Окс. Миссис Окс заботилась о Дайане, когда та вернулась в Мэллингхэм после смерти матери, но и сейчас она считала себя ответственной за все. Ее муж, получавший пенсию за участие в Бурской войне, по-прежнему занимался садом. Им никто ничего не платил с тех пор, как умер отец Дайаны. Какой-то старик, живший в лачуге на самом берегу озера, прогонял непрошеных посетителей, оберегал природу и отлавливал рыбу - форель, леща и линя, поддерживая тем самым необходимое равновесие.
В доме царило запустение. Большая часть книг, хранившихся в библиотеке, давно была продана, большая часть старинной мебели также ушла на покрытие экстравагантных расходов Гарри Слейда. Комнаты были обставлены разностильной мебелью, стены требовали покраски. Повсюду были следы мышей. Я узнал, что здесь была единственная ванная комната, один ватерклозет, и не было ни телефона, ни электричества, ни газа. Дом был небольшой, всего по пять спален в каждом крыле средневекового "Н", а зал с галереей по площади превышали каждое крыло. Кухни были примитивные, конюшни мало чем отличались от развалин, оранжереи стояли без стекол, заросшие сорной травой. В эллинге вместо яхты пылилась лишь парусная шлюпка, а стойло рядом с рессорной двуколкой занимал единственный пони. За конюшнями пятнадцатифутовые стены окружали участок в три акра, большая часть которого заросла травой. Мне показали выгул для пони, вполне пригодный для устройства теннисного корта, и лужайку для игры в крокет за задней террасой. Когда-то именье Мэллингхэм занимало площадь в несколько сотен гектаров, куда входили и церковь, и деревня, и все окрестные фермы, но за последние пятьдесят лет дома и земля были распроданы. Все, что теперь относилось к поместью, ограничивалось домом, садом и семьюдесятью пятью акрами водной поверхности, камыша и болота, составлявших Мэллингхэмское озеро.
- Я хочу вернуть всему этому жизнь, - сказала Дайана за обедом в тот вечер. - Но, разумеется, не в прежнем виде, ушедшем навсегда в прошлое. Я не намерена быть помещицей, живущей на ренту, получаемую с арендаторов. Но если - и когда - у меня благодаря моему бизнесу появится достаточно денег, я восстановлю и дом, и земельные угодья, здесь появятся и яхта, и автомобиль вместо этой развалившейся двуколки с пони в оглоблях, и прислуга для хорошего ведения дома, и произведения искусства, которые заменят те, что проданы отцом. Я снова соберу библиотеку с ценными книгами, и все это будет так же великолепно, как и двести лет назад, когда Уильям Слейд был членом парламента, а Слейды были знаменитым норфолкским семейством… Миссис Окс, да перестаньте же вы смотреть так, словно вот-вот наступит Судный День! Если бы вы знали, как это меня угнетает!
Старуха как раз принесла летний пудинг.
- Никогда не будет ничего хорошего, мисс Дайана, если здесь будут болтаться иностранцы, - заметила она, избегая смотреть в мою сторону.
- Подумать только! А я так стараюсь как можно чище говорить по-английски! - горестно заметил я, когда старуха вышла.
- Не обращайте на нее внимания - она не верит никому даже из Суффолка.
Закончив нашу трапезу, мы пошли побродить по саду. Над болотами на фоне бледного вечернего неба носились стайки скворцов и чибисов, а в зарослях камыша кричала выпь.
- Не хотите ли взглянуть на мою лабораторию? - предложила Дайана.
- Не больше, чем вы хотели взглянуть на Руанский Апокалипсис.
Мы остановились в аллее. Я подумал, не смотрит ли с неодобрением на нас миссис Окс из какого-нибудь незаметного окна.
- Я превратила в лабораторию часть кухни, где моют посуду, - объяснила Дайана, направляясь в оранжерею, в крыше которой не хватало многих стекол. - Для моих опытов нужна проточная вода. А результаты работы я храню здесь, чтобы их не выбросила миссис Окс. - Дайана подошла к верстаку, с которого были убраны садовые инструменты, и откинула брезент. Под ним оказался ряд бутылок с этикетками, вроде: "Настой от кашля для Перси, по чайной ложке через каждые четыре часа".
Дед и бабка Дайаны по линии отца жили в Индии, а вернувшись в Англию, привезли с собой няньку-индианку для своего маленького сына. Она прожила с ними в Англии двадцать лет и умерла от тоски по родине. Основой для экспериментов Дайаны стали ее косметические рецепты, которые тщательно записывала для потомков бабушка Дайаны.
- Эта нянька изменяла первоначальные индийские рецепты, так как здесь невозможно было получить многие ингредиенты, использовавшиеся в Индии, - объясняла Дайана. - Разумеется, она пользовалась только естественным сырьем, и для приготовления каждого пузырька требовалась целая вечность, но духи были так хороши, что я решила найти рецептуру, которая давала бы такие же ароматы при использовании синтетических веществ. Я хочу начать с духов, как уже писала вам в моей справке. Кремы для кожи представляют собой варианты составов на основе глицерина, но секрет состоит в том, чтобы добиться нужной консистенции и приятного запаха. Вот, понюхайте, - сказала она, поднося к моему носу бутылочку с надписью: "от прострела в пояснице".
Я ожидал, что запах напомнит мне экзотический Восток, однако вместо этого ощутил аромат английского сада летним вечером, в лучах заката.
- Лаванда? - пробормотал я. - Нет, слишком отдает мускусом. Розы? Тоже нет… Что же это такое?
- Смесь восемнадцати ароматов, в том числе мускатного ореха, магнолии, мирры и душистого горошка. А теперь понюхайте вот это.
Я потянул носом. Сначала показалось, что запах был тем же самым. Принюхавшись, я понял, что он слаще и какой-то слишком насыщенный.
- Мне не очень нравится, - заметил я.
Она не удивилась и поднесла мне третью бутылочку.
- А что вы скажете об этом?
Я покорно опустил нос к горлышку бутылочки и снова оказался в английском саду. Но на этот раз моему воображению представились деревья на краю лужайки, листва на их ветвях и мох на земле.
- Это мне нравится, - проговорил я и принюхался снова. - Вам удалось передать запах цветов, но он перекрывается каким-то другим.
- Как, по-вашему, это - натуральный запах?
- Несомненно.
Дайана улыбнулась.
- Единственные натуральные ингредиенты здесь травы, дешевые и легко поддающиеся разведению. Все остальное - химические соединения.
Она взяла в руки первую бутылочку.
- Этот аромат получен на основе только естественных ингредиентов, включая то, что стоит дорого и доступно не круглый год, В коммерческих масштабах это нерентабельно. Вот это, - она взяла второе снадобье, - аромат, полученный путем подбора исключительно химических веществ. Они похожи, но мне никогда не удалось бы добиться такой насыщенной сладости без добавления трав. Они будто "раскрывают" аромат каким-то для меня самой непонятным образом.
Мне захотелось показать Дайане, что я понимаю ее правильно.
- Приведите мне какой-нибудь пример.
- Хорошо. Легко, например, получить искусственный запах лимона. Для этого нужен глицерин, хлороформ, азотистый сложный эфир, этилацетат, амилбутират, спирт и некоторые другие химикалии. Но запах будет явно искусственным, если не смешать полученный состав с некоторыми натуральными ингредиентами. И наоборот, многие синтетические вещества часто усиливают запах натуральных, так что при правильной комбинации полученный продукт может оказаться гораздо лучше духов, составленных на основе только химических или натуральных веществ.
К моим самым низменным инстинктам девятнадцатого века взывала идея усовершенствования природы человеком. Я спросил Дайану, запахи каких искусственных вещей можно использовать.
- Важнейшими являются ионон - для запаха фиалки, терпинол - для лилии, и… - она рассказывала со знанием дела, и я узнал многое об основных маслах, растворяемых в спирте, о помадах и вытяжках, о жидких и сухих духах.
- А вот здесь мой рецепт индийской пудры: три с половиной унции сандала, десять с половиной унций корицы, тридцать граммов гвоздики…
Экзотические рецепты составляли толстую книгу, но мы наконец спустились с вершин искусства составления духов к прозаическим способам изготовления крема для удаления косметики.
- Четыре фунта и двенадцать унций стеариновой кислоты…
Пока она звонким голосом зачитывала длинный перечень всяких веществ, я представлял себе миллионы женщин, втирающих в кожу лица миллионы баночек этого крема, и все это на фоне бесконечных долларов и центов.
- …И все эти химикалии доступны, - продолжала Дайана. - Разумеется, придется быть осторожными в отношении подделок, и поэтому поставщики должны быть совершенно безупречными… - И она принялась объяснять, как отличать натуральные масла от поддельных.
- …Они добавляют спермацетовый парафин для ускоренного застывания смеси - свойства, характерного для настоящего анисового масла, - с серьезным видом закончила Дайана. - Вам все понятно?
- Абсолютно. - Мысленно я уже решил выделить еще пятьдесят тысяч долларов для расширения дела, рисуя в своем воображении будущее акционерное общество, которое должно стать заманчивым для самых осторожных инвесторов. Только когда мы вернулись в дом и она показала мне эскизы упаковок для продукции, только тогда я понял, как далеко она зашла, прежде чем я почувствовал себя готовым рискнуть превратить ее крошечный бизнес в акционерное предприятие. Глядя на причудливые, безвкусно тисненные золотом по светло-голубому фону названия с затейливыми завитушками, я забыл о представившихся мне миллионах долларов годового оборота и опустился с небес на землю.
- Очень мило, - проговорил я. - Но это невозможно читать. По-видимому, этот цветистый шрифт выбран для того, чтобы вызывать представление об Индии.
- Вот именно! - победоносно воскликнула Дайана. - Мои изделия будут носить название "Тадж Махал".
Мой вздох прозвучал почти как стон.
- В чем дело? Почему бы и нет?
- Дорогая, ваши покупатели, весь этот мало образованный пролетариат, никогда не смогут даже произнести это название. А уж о том, что речь идет об Индии, они просто не поймут.
- Но я не собираюсь поставлять продукцию пролетариату! Она будет предназначена для тех женщин высшего света, кому до настоящего времени запрещалось пользоваться косметикой и которые могут позволить себе платить за новую моду, прелесть которой воспринимается обонянием!
- Ваши слова лишь означают, что вы не в курсе экономической ситуации тысяча девятьсот двадцать второго года. Я не сомневаюсь в том, что вы можете заработать шиллинг-другой, продавая свой товар аристократии, но если вы хотите должным образом вернуть мне мои деньги, вам следует рассчитывать на массы. Англия созрела для массового производства, и именно в него и надо вкладывать деньги, что я и делаю со своим капиталом. - Я сложил стопкой ее эскизы и вручил их Дайане. - Измените цвет, золото трудно читается, и хотя я люблю голубой цвет, он слишком бледен, чтобы производить сильное впечатление. Я поручу прибывшей из Нью-Йорка группе исследователей рынка решить, какие цвета могли бы иметь наибольший успех при сбыте.
Я принялся ходить по комнате, как делал, диктуя деловые письма, что позволило мне полностью сосредоточиться на этой проблеме.
- Удалите это затейливое тиснение, используйте простые, понятные буквы, которые сможет прочесть любой. Откажитесь от названия "Тадж Махал". Вам нужно название, звучащее как имя девственной героини романа девятнадцатого века. Давайте-ка подумаем. Как звали всех этих продажных женщин? Лили, Бэлл, Гленкора…
- Я не хочу называть свою продукцию именем какой-то дурацкой викторианской героини!
- Тогда подумаем о чем-нибудь классическом - почему бы… Ну да! Конечно же! Дайана! Вот то, что нужно! Дайана Слейд - очень мило и элегантно, и куда более очаровательно, чем ваше собственное, реальное имя. Мы назовем фирму "Дайана Слейд Косметик", и вы сможете "давать" своим духам имена богинь античности!
- Но какое отношение все это имеет к Индии?
- Совершенно никакого, но на ком лежит ответственность за то, чтобы продукцию покупали?
- На мне! На мне, слышите, вы, противный, вульгарный, гоняющийся за деньгами американец!
Я удивленно повернулся к ней, но, к счастью, удержался от смеха.
Подумав о том, как поступить, я не стал оправдываться, а просто сказал:
- Дайана, когда я был юношей, много моложе вас, я без гроша в кармане приехал в Нью-Йорк с беременной женой, и должен был зарабатывать на жизнь. У меня было псевдооксфордское произношение, я любил классику и страстно ненавидел вульгарность. Однако мне не потребовалось очень много времени, чтобы понять - эти сомнительные достоинства не имеют никакой ценности и не оказывают никакой помощи в таком городе, как Нью-Йорк. Я учился выживанию в суровой школе, Дайана. Надеюсь, что ваш курс выживания окажется более легким, чем мой.
Прошло несколько секунд, прежде чем она ответила неровным голосом:
- Простите меня. Меня просто шокировало, как вы вдруг превратились в навязывающего свое мнение бизнесмена двадцатого века с ярко выраженным американским акцентом.
На этот раз я все-таки рассмеялся.
- Я же говорил вам, что я из Нью-Йорка! Не думали же вы, что я делал деньги, декламируя стихи Катулла, не правда ли? Но, может быть, мне следует снова его процитировать, чтобы убедить вас в том, что доктор Джекил не совсем мистер Хайд: "Vivamus, mea Lesbia, atque amemus…"
"…Da mi basia mille!" - тут же подхватила Дайана, подставляя мне губы для поцелуя. И когда я скользнул руками по ее талии, меня не нужно было убеждать в том, что она действительно самая замечательная девушка на свете.
Следующим утром после завтрака мы отправились покататься на парусной шлюпке. Я уже решил остаться еще на одну ночь в Норфолке, чтобы обсудить вопрос о приобретении имения. Было желательно иметь независимую оценку, но я подумал, что ввиду ветхости дома и отсутствия современных удобств мне удастся приобрести его дешево.
В то время от этих мест Лондон казался таким же далеким, как и Нью-Йорк. Твердо решив, что следующие двадцать четыре часа я не буду заниматься никакими делами, я поднял парус на шлюпке и с Дайаной на румпеле поплыл по Мэллингхэмскому озеру.