– Все, за исключением Джека, – сказала Китти. – Причем он, кажется, знал, зачем его приглашают, поэтому я рада, что проявил столько благородства, чтобы не пойти на поводу у моего опекуна.
– Друзья должным образом оценят его поведение, – довольно сухо и туманно заметил лорд Леджервуд. – Позвольте осведомиться насчет того, все ли они знали о причине приглашения мистера Пениквика.
– Долфинтон и Хью, по-видимому, да, – ответила мисс Чаринг, – а вот Фредди даже не подозревал. Осмелюсь заметить, поскольку мистер Пениквик написал свое письмо весьма иносказательно, он, скорее всего, просто не понял, на что намекает мой опекун.
– Вполне возможно. Но, когда ему все разъяснили, полагаю, он не пас задних и предложил вам свою руку и сердце?
– Не подумайте, что он сделал мне предложение из-за наследства, – поспешила заверить лорда мисс Чаринг. – Поверьте, дело отнюдь не в этом. Вам следует знать, что сначала Фредди не думал, будто его предложение будет одобрено моим опекуном.
Лорд с минуту пристально глядел на девушку, затем взгляд его упал на табакерку, которую он держал в руке. Откинув крышку, его светлость взял щепотку нюхательного табака и поднес к носу.
– Это романтическое чувство у вас давно, полагаю? – спросил он.
– Да, – с готовностью подтвердила Китти, радуясь остроте ума лорда Леджервуда. – Мы всегда ощущали друг к другу… притяжение, сэр. Когда Фредди узнал, что мой опекун готов отдать меня тому, кто мне понравится, он решил действовать.
Его светлость вытер кончики пальцев носовым платком и убрал табакерку.
– Да, романтическая история, – промолвил он. – Не ожидал такого от Фредди. Как мало, оказывается, мы знаем своих детей…
Девушка неуверенно взглянула на мужчину, но говорить что-либо ей не пришлось, так как в гостиную вошел ее суженый с вестью о том, что его маменька вскоре спустится к гостье. Он уже приготовил красноречивую речь, которая должна была внушить Китти, насколько леди Леджервуд в восторге от ее визита, но под ироническим взглядом отца несколько стушевался.
– Ах, Фредерик! – произнес его светлость. – Я только что узнал. Можешь принять мои поздравления.
– Да… сэр… – всполошился Фредди. – Я и предполагал, что вы обрадуетесь. Пришло время обзавестись семьей. Вот, привез Китти в столицу. Думал, вы захотите с ней повидаться, прежде чем об этом напишут в газетах.
– Про обручение еще не объявлено? – любезно поинтересовался его светлость.
– Мой опекун не хочет объявлять это так сразу, сэр, – вмешалась мисс Чаринг. – Есть причины обождать пару недель, но я так и не поняла, какие именно.
– Понятно, – произнес лорд Леджервуд с таким видом, словно дело было яснее ясного.
– Корь. Старик о ней не знал, но это весьма веская причина, – заметил Фредди.
На лице Китти отразилось беспокойное непонимание, но лорду аргумент сына, судя по всему, не показался странным, и он счел его достаточным основанием для отсрочки официального объявления о помолвке. Во всяком случае, когда в Голубую гостиную вошла его супруга, вид которой свидетельствовал о крайней степени замешательства, лорд Леджервуд тотчас же заявил:
– Какая радость, дорогая! Фредерик, я знаю, уже сообщил тебе это радостное известие. Ты, я вижу, спустилась лично поздравить нашу будущую невестку.
Она бросила удивленно-вопросительный взгляд на супруга, но лорд Леджервуд всем своим видом выражал желание, чтобы Китти приняли как можно более радушно, да и доброе сердце женщины обливалось кровью при мысли, что придется обидеть девушку, поэтому леди Леджервуд заключила гостью в объятия.
– Да… конечно… – сказала она. – Извините, что кажусь немного удивленной, милочка, но я не имела ни малейшего понятия… ничего не подозревала… Сейчас вы мне все обстоятельно расскажете. Весьма прискорбно, что вы застали нас при таких стесненных обстоятельствах… Ступайте-ка за мной наверх. Снимите шляпку. Чувствуйте себя как дома. Бедное дитя! Уверена, вы ужасно продрогли и устали в пути.
Женщина перевела взгляд на мужа, ожидая дальнейших указаний, но лорд Леджервуд лишь загадочно улыбнулся, поэтому его супруге ничего не оставалось, как увести Китти за собой, бормоча себе под нос: "Господи! И чего же нам ждать в следующий раз?"
Когда женщины ушли, в гостиной воцарилась настораживающая тишина. Фредди, сбитый с толку поведением отца в не меньшей степени, чем леди Леджервуд, бросил на его светлость вопрошающий взгляд.
– У тебя, оказывается, настоящий роман, Фредерик, – доставая табакерку, произнес лорд.
– Нет, – ответил сын. Он покраснел, а потом поспешил исправить неловкость: – Я хочу сказать, не все так, как выглядит… серьезнее…
Лорд Леджервуд запустил большой и указательный пальцы в табакерку, взял понюшку табака, поднес к ноздре.
– Меня приводит в отчаяние мысль о том, что ты так страдал от мук безнадежной, как тебе казалось, любви, а я, твой отец, ничего не знал. Я, похоже, весьма плохой отец. Ты должен меня простить, Фредерик.
Смущенный сын начал заикаться:
– Да нет… что вы… не все так без-знадежно… Мне Китти всегда н-н-нравилась, конечно…
Лорд Леджервуд был джентльменом и бывалым охотником. Он никогда не добивал слабого противника и не охотился за добычей, которая того не стоила. С лязгом захлопнув крышку табакерки, его светлость хмуро уставился на сына.
– В долгах как в шелках? – уже совсем другим тоном спросил лорд.
– Нет, – ответил несчастный Фредди.
– Хватит дурака валять, парень! Когда садишься на мель, лучше обращаться к отцу за буксирным канатом, а не бегать в поисках богатых невест.
– Ничего подобного! – запротестовал обиженный до глубины души Фредди. – Как раз этого я и боялся… боялся, что все будут так думать. Я Китти так и сказал, без обиняков…
– Кажется, я допустил непростительную ошибку в ходе моих суждений, – произнес его отец. – Прими мои извинения. У меня нет желания изводить тебя всякими неловкими вопросами, но я хочу, по крайней мере, знать, как долго буду иметь удовольствие принимать в своем доме мисс Чаринг. И еще… Позволь задать вопрос: что мне с ней делать?
Если в словах отца и таился острый терновый шип, Фредди ничего такого в них не уловил. Счастливый от того, что батюшка так легко, без тени недовольства воспринял случившееся, он в порыве благодарности воскликнул:
– Весьма вам признателен, сэр! Я никогда ничего толком объяснить не умею. Китти очень надо провести месяц в Лондоне, и я ей обещал. Я думал, маменька займется ею, а тут напасть такая, корь… Все так усложнилось… – Молодой человек задумчиво почесал себе переносицу. – Придется как-нибудь выпутываться.
– Думаешь, сможешь? – спросил лорд, глядя на сына с едва скрываемым удивлением.
– Постараюсь, – ответил Фредди. – У меня все равно нет другого выхода.
Глава 7
Мисс Чаринг, которую с момента появления в роскошном особняке Леджервудов мучили плохие предчувствия, повезло. Ее хозяйка была озабочена тревожными мыслями о состоянии здоровья детей. Как только гостью разместили в комфортабельной спальне, леди Леджервуд вкратце объяснила все неудобство сложившегося положения и поспешила на этаж, где располагались детские комнаты. Ей не терпелось убедиться в том, что с больными чадами ничего плохого больше не приключилось, состояние их не ухудшилось, а сиделка не заснула в кресле. Боязнь эта была столь же сильна, сколь и безосновательна.
Мисс Чаринг, оставшись одна среди непривычной ей роскоши, с жарко растопленным камином в спальне, не почувствовала себя хоть немного вольготнее, чем прежде. Она подумала о том, что стоит ей только протянуть руку и дернуть шнурок колокольчика, как к ней на помощь прибежит горничная. Китти ощутила муки нечистой совести. Прежде ей в голову не приходило, что ее хитрая интрига, помимо бедняги Фредди, будет касаться других людей. Его родители, знакомство с которыми оставалось едва заметной тучкой на небосводе памяти девушки, казались почти нереальными существами, а не живыми людьми. Но появление лорда Леджервуда в Голубой гостиной развеяло словно дым все прежние иллюзии девушки. Китти уже подумывала о том, чтобы отказаться от своей затеи. Сделать чистосердечное признание девушку удерживал жгучий стыд перед этим внушающим глубокое почтение человеком. К тому же Китти страшила вероятность того, что сразу после признания ее отправят обратно к опекуну. Ко времени, когда леди Леджервуд спустилась в Голубую гостиную, мисс Чаринг для успокоения не на шутку разбушевавшейся совести заставила себя поверить, что особого вреда ни для кого ее затея не принесет, ибо она не станет на самом деле выходить замуж за Фредди. Как бы там ни было, а мисс Чаринг с немалой тревогой ожидала неизбежных в сложившейся ситуации вопросов леди Леджервуд и была несказанно благодарна за то, что материнские обязанности заставили ее светлость отложить опасный тет-а-тет.
Убедившись в том, что, хотя жар еще не спал, ее сын погрузился в глубокий сон, леди Леджервуд спустилась по лестнице в свой будуар. Ради гостьи, гардероб которой, как она знала, весьма ограничен, леди Леджервуд решила выйти к завтраку в своем утреннем туалете, хотя, разумеется, подобный поступок и показался ей весьма странным. Однако даже страстное желание поговорить с супругом не позволило ей поступиться кое-какими вещами. Как бы там ни было, ей необходимо увериться, что чепец должным образом сидит на ее голове, а пудра на лице не осыпалась. Обнаружив, что волосы нужно вновь укладывать, леди Леджервуд послала за горничной. Она уже смирилась с мыслью, что не сможет переговорить со своим супругом до того, как слуга позвонит в колокольчик, возвещая время ужина, как вдруг лорд Леджервуд самым неожиданным образом появился в ее будуаре.
Женщина обрадовалась супругу, испытав нешуточное чувство облегчения.
– Любимый! – воскликнула она. – Я так жаждала тебя видеть. Подай вот тот чепец с розами, Клара, и можешь ступать с богом… Стой! И вот тот шарфик персикового цвета с широкими французскими кружевами по оборочке… Нет. Он, пожалуй, маловат… И еще кашемировую шаль… То, что нужно! Ступай теперь.
– Очаровательно, – заметил лорд, приподнимая отороченный кружевами чепец и любуясь им в лорнет.
– Правда, дорогой? Я знала, что тебе понравится. Не то чтобы меня волновали пустяки в такое время… Не дразни меня, дорогой… Скажи, что нам делать. Я никогда прежде не была застигнута врасплох столь неожиданно, как сейчас, а ты, любимый, там стоял и улыбался так, словно эта новость тебя позабавила…
Рассмеявшись, лорд отложил чепчик в сторону.
– А что мне оставалось делать? – сказал он. – Я с трудом уговорил Фредди не давать объявление об их помолвке в газетах. Наш сын уже не в том возрасте, когда я могу ему что-то приказывать.
– Как будто это имеет хоть какое-то значение! Не то чтобы я побуждала тебя принять более действенные шаги…
– Интересно, послушает он меня или нет? – вслух принялся размышлять лорд Леджервуд.
Жена не отрывала от него взгляда своих встревоженных голубых глаз.
– О чем ты, дорогой? Фредди действительно хотел сделать ей предложение? – страшное подозрение зародилось в ее голове. – Не думаешь же ты, что эта девчонка хитростью заманила нашего мальчика в ловушку?
– Весьма маловероятно, – холодным тоном произнес лорд. – Она девушка невинная… я бы сказал, простушка.
– Да, ее такой воспитали, но не считаешь ли ты возможным, что Китти убедила нашего бедного Фредди согласиться на помолвку ради того, чтобы спастись из Арнсайд-хаус? Мне ее весьма жаль. У меня нет ни малейшего повода плохо относиться к Китти, за исключением того, что ее матерью была француженка. Повторяю: девушка мне нравится, но не о такой невесте для сына я мечтала. Я не из интриганок и не из лицемерок. Если б я была интриганкой и лицемеркой, то радовалась бы, что мой сын заполучил в жены богатую наследницу, но я не такая. Подобные мысли мне даже неприятны. Я питаю отвращение ко всем корыстным поступкам, особенно когда в них нет никакой живейшей необходимости. Я была бы рада узнать, что дядя оставил состояние младшим мальчикам, что же касается Фредди, то он и так всем обеспечен. Как же я мечтала, что он женится на девушке из знатной семьи со связями, а не на этой деревенской простушке, о которой у нас в городе никто ничего не слыхал!
– Не стоит впадать в отчаяние, – посоветовал его светлость. – Признаюсь, буду весьма удивлен, если из этой помолвки выйдет что-нибудь путное. Моя дорогая Эмма! Ты ведь не настолько наивна, чтобы предположить, будто они действительно влюблены друг в друга.
Леди Леджервуд как раз завязывала ленты чепца, но, услышав слова мужа, опустила руки и, повернувшись в своем кресле, взглянула супругу прямо в глаза.
– Святые небеса! – выдохнула она. – Если она не поймала нашего сына в ловушку, если они не любят друг друга, то почему, скажи на милость, они помолвлены?
– Этого я пока не ведаю, – ответил лорд Леджервуд. – Я не настолько хорошо знаком с Китти, чтобы строить какие-либо предположения, но подозреваю, что за всем этим таится какой-то далеко идущий замысел.
– Фредди ничего подобного придумать не смог бы, – встала на защиту сына леди Леджервуд.
– Я слишком хорошо знаю нашего сына, чтобы хоть на секунду подумать, будто инициатива могла исходить от него. Тебе нечего за него заступаться, дорогая. По какой-то причине, нам пока неизвестной, Китти хочет, чтобы все думали, будто она помолвлена с Фредди. Интересной особенностью всей этой занимательнейшей истории является то, что о помолвке не будет объявлено как полагается.
– Почему? – воскликнула его супруга.
– Из-за кори, – невозмутимо ответил лорд.
– Чепуха!
– Конечно же чепуха. Это отговорка, которую Фредди принес на алтарь родительского любопытства. Китти предпочла свалить всю вину на эксцентричность своего опекуна.
– Не исключено, что она говорит правду, – задумавшись, произнесла леди Леджервуд. – Когда мой недостойный уважения дядя затеял весь этот балаган с наследством, он, без сомнения, надеялся, что пользу из его затеи извлечет Джек. Теперь же он оттягивает официальное оглашение помолвки, надеясь, что все как-то само собой утрясется. Он не может отказываться от данных им обещаний. Одна из неприятнейших черт характера дядюшки Мэтью – его безрассудное упрямство. И что нам теперь делать?
– Ничего не делать… разве что получать удовольствие, наблюдая за столь запутанной интригой.
– Я не нахожу в этом ничего хорошего, – встрепенулась леди Леджервуд. – Думаю, ты должен настоять, чтобы нам обо всем рассказали.
– А я лично считаю, что было бы глупо, даже жестоко продолжать допытываться у Фредди, в чем подноготная всей их затеи. Меня забавляют его потуги придумать правдоподобную ложь, но я не склонен подвергать совесть и разум моего сына таким непосильным испытаниям.
– Дорогой, я думала, он никогда тебе не врет! Как все это ужасно! И он еще ждет, что я помогу Китти с ее гардеробом и стану брать ее с собой на приемы…
– Ты, по-моему, ошибаешься. Мне кажется, он передумал.
– Китти возвращается в Арнсайд-хаус? – с надеждой в голосе спросила ее светлость.
– Вряд ли. Фредди собирается придумать что-нибудь другое.
– Дорогой! Ты прекрасно знаешь, он просто не сможет. Нам придется предпринять что-нибудь самим.
– Ерунда, дорогая! – самым любезным тоном произнес лорд. – Фредди дал мне понять, что близок к решению…
Но никто не был удивлен так сильно, как лорд Леджервуд, когда его наследник во время перемены блюд ужина вдруг объявил всем присутствующим за столом:
– Я думал-думал и, кажется, придумал.
Леди Леджервуд, постоянно говорившая исключительно о страданиях ее младшеньких и о том непростом положении, в котором оказалась ее старшая замужняя дочь, бросила на сына полный сомнения взгляд.
– Что ты придумал, Фредди? – спросила она.
– Мэгги, – лаконично ответил он. – Надо к ней съездить.
– А-а-а… Я как раз вспомнила, что сегодня она собиралась вместе с Эмили Купер в "Альмак".
– Я найду ее там.
– Да, дорогой, но ты одет неподобающим для клуба образом.
– Поеду сейчас к себе на квартиру и переоденусь, – сказал Фредди. – Времени хватит. Мне надо увидеться с Мэг.
– Твоя братская любовь к сестре, конечно, заслуживает всяческих похвал, – сказал его отец. – Но мне бы хотелось знать, почему тебе в голову пришла эта идея именно сейчас.
– Ничего особенного, сэр, – ответил Фредди, немного уязвленный тоном своего батюшки. – Я сказал вам, что придумаю удачный выход, вот и придумал, пока ел творожный пудинг.
– Мои поздравления повару, – заметил лорд Леджервуд.
Он с отцовским укором взирал на собственное чадо, а вот мисс Чаринг, которая с тех пор, как до нее дошло известие об эпидемии кори, свирепствующей в доме, весь ужин обдумывала любые возможности, способные помешать ее высылке в Арнсайд-хаус поутру, разомкнула уста и с живостью поинтересовалась:
– Это касается меня, Фредди?
– Конечно. Мне в голову пришла удачная мысль. Мэгги не хочется ехать к старой леди Букхейвен, и она не желает, чтобы Эмили крутилась у нее под боком. Фанни сейчас болеет корью. Таким образом, остаетесь вы.
Лорд Леджервуд, как раз подносивший бокал с кларетом к губам, поставил его на стол и, глянув на сына почти с благоговением, заявил:
– Удачная мысль, Фредерик! Я в тебе ошибался.
– Ничего страшного, сэр, – кротко возразил Фредди. – Я не настолько умен, как Чарли, но и не такой простофиля, каким кажусь.
– Я никогда не считал тебя простофилей.
– А что это решает? – с сомнением в голосе произнесла леди Леджервуд. – То, что Китти останется с Мэгги, ведь леди Букхейвен все равно желает, чтобы к ней приехал кто-нибудь постарше…
– Нет нужды сообщать ей возраст Китти, мэм. Леди Букхейвен никогда не бывает за пределами Глостершира, вряд ли она о чем-то узнает. Моя невеста не может пребывать здесь из-за кори, поэтому поедет к моей сестре. Вот и все!
– Ах, Фредди! – воскликнула мисс Чаринг. Ее глаза загорелись, а щеки порозовели. – А ваша сестра согласится?
– На все, лишь бы держаться подальше от старой леди Букхейвен, – подумав, молодой человек добавил: – И Эмили.
Вскоре после десяти часов, когда мисс Чаринг забралась в постель, приятно проведя вечер за разглядыванием гравюр в различных журналах с моднейшими дамскими нарядами, мистер Станден вошел в вестибюль клуба "Альмак". Одет он был весьма элегантно: бриджи до колен, полосатые чулки, синий фрак с длинными фалдами, белый жилет, пышное жабо, которое заставляло почти всех его знакомых едва ли не терять сознание от черной зависти. Вручив шляпу и плащ лакею, мистер Станден поправил манжеты и кивнул головой мистеру Уиллису.