– Перестаньте нести чушь! – выйдя из себя, повысил голос лорд Биденден.
Священник нервно взмахнул рукой.
– Если ваша молодость, Китти, еще примирит вас со столь незавидным социальным положением, то полученное вами воспитание и высокое происхождение, без сомнения, станут препятствием к этому, – сказал он. – Пройдет совсем немного времени, и вы сочтете себя незаслуженно обделенной жизнью.
– Не исключено, – откровенно призналась Китти, – но я не найду счастья и в браке с любым из вас, Хью.
– Что я говорил! – воскликнул лорд Биденден.
– Мне жаль, – хмуро, но мягко произнес Хью. – Я был бы счастлив, если бы вы приняли мое предложение.
– Очень любезно с вашей стороны, однако, ежели вы говорите чистую правду, я никак не могу понять, почему до сегодняшнего вечера вы ничем не проявили своих чувств.
Хью покраснел, но не отвел взгляда от глаз девушки и после секундного колебания произнес:
– Я часто об этом думал, Китти. Я не из тех, кто склонен влюбляться и терять голову как желторотый юнец, но уже долгое время испытываю по отношению к вам глубокую привязанность и расположение. Вы еще очень молоды. Вам пока не исполнилось и двадцати лет. Я думал, время для серьезного разговора еще не пришло. Иногда меня посещали подозрения, что вы неравнодушны к другому представителю нашей семьи, поэтому я оттягивал минуту объяснений. Когда я ехал в Арнсайд-хаус, то надеялся застать здесь всех кузенов, но, прибыв сюда, обнаружил одного только лорда Долфинтона. При данных обстоятельствах я без колебаний решил объясниться с вами начистоту. Смею вас заверить, что в приходе Гарстфилда вы будете жить вольготно, пользуясь почетом и уважением.
– И вы сделали предложение не из-за желания получить доступ к богатствам моего опекуна, а по наитию рыцарских чувств к несчастной бесприданнице, на которую никто не позарился, – на одном дыхании произнесла Китти. – В таком случае я выйду замуж за лорда Долфинтона.
От неожиданности лорд, который в это время рассеянно посасывал рукоятку ножа для резки бумаги, вздрогнул. Нервно дрожащие пальцы разжались, и нож с лязгом упал на пол.
– Э-э-э… Но вы ведь уже отказали мне… – пробормотал он. – Я помню… Вы меня еще утешали, говорили, чтобы не волновался…
– Вот видите! – разозлилась Китти. – Я не знаю никого, к кому лежало бы мое сердце! Я не желаю ни за кого из вас выходить замуж, ни за кого из вашей гнусной семейки. Хью – притворщик, Клод жесток, а Долфинтон и Фредди глупы… что же касается Джека, я весьма признательна ему за то, что он в своей заносчивости не соизволил явиться сюда. Он противен мне больше, чем все вы, вместе взятые! Спокойной ночи!
Дверь с ужасным грохотом захлопнулась за Китти, покинувшей комнату. Лорд Долфинтон нервно вздрогнул.
– Дохлое дельце ты попытался провернуть, Хью, – сказал лорд Биденден. – Не стоило тебе пускаться в пустопорожнюю болтовню и делиться с девушкой своими планами насчет ее самообразования. Твои шансы были бы гораздо выше, если бы ты не пытался взывать к здравому смыслу. С какой стати тебя дернуло вспоминать о Джеке? Давно уже ясно, что она влюблена в него.
– Китти выросла из своих детских фантазий, – холодно заявил преподобный Хью. – В Джеке нет ничего такого, что может завоевать расположение разумной и благовоспитанной особы.
– Если ты и впрямь так думаешь, мой дорогой братец, то я настоятельно советую тебе почаще высовывать собственный нос за границы своего прихода. Тебе следует лучше узнать мир, – невесело улыбнувшись, произнес лорд Биденден. – Я не желаю слушать напыщенные речи о его порочной страсти к игре и слишком свободных взглядах. Знаю, что у тебя сейчас вертится на языке, но лучше помолчи. У Джека довольно недостатков, однако он дьявольски красив и умеет выставить себя в самом выгодном свете. Я не сомневаюсь – Китти о нем не забыла.
– Нет, – озадаченно нахмурив брови, произнес лорд Долфинтон, как всегда следивший за нитью чужого разговора. – Вы что, не слышали? Она сказала, что не любит Джека больше, чем всех нас, вместе взятых. Я бы… – Молодой человек внезапно остановился, словно сраженный неожиданной мыслью. – Думаю, она права, – с кротким видом добавил лорд, явно довольный собой. – Китти его уже давно не видела. Что до меня, то я больше всего не люблю тебя, Джордж.
Задержав пару секунд взгляд на Долфи, лорд Биденден принялся энергично дергать шелковый шнурок колокольчика.
– Если этот прижимистый мешок с костями не распорядился подать нам чего-нибудь горячительного, то я, пожалуй, отважусь приказать слуге принести нам бренди, – с горечью в голосе произнес он.
Глава 3
В тот же вечер, около семи часов, как раз тогда, когда мисс Чаринг входила в гостиную, чтобы по очереди отклонить два предложения руки и сердца, наемный почтовый экипаж, запряженный парой лошадей, остановился у "Голубого кабана", небольшой, но добротной гостиницы, расположенной в миле с лишним от Арнсайд-хаус, на перекрестке четырех дорог. В молодом джентльмене, который вышел из почтовой кареты, безошибочно можно было признать представителя высшего общества. Его правила, очень строгие во всем, что касалось моды, не дозволяли ему путешествовать по сельской местности в длиннополом сюртуке из тончайшего сукна синего цвета, светло-желтых бриджах и высоких сапогах с кисточками, которые в столице являлись неизменным атрибутом "тюльпана" или кавалера с Бонд-стрит. Однако никто, кроме заправского франта, пользующегося услугами самых лучших столичных портных, не мог бы так элегантно выглядеть в дорожном плаще, великолепных бриджах и сверкающих высоких сапогах с отворотами. Эти белые отвороты выдавали в нем истинного денди. Впрочем, их скрывали полы длинного, весьма просторного плаща-крылатки, отороченного шелком, с пелериной и с двумя рядами больших перламутровых пуговиц на груди. Каштановые волосы щеголя, смазанные конопляным маслом и подстриженные "а ля Тит", венчала бобровая шапка с высокой тульей, лихо заломленная набекрень. На руках были надеты светло-коричневые кожаные перчатки. Образ дополняла тросточка из ротанга.
Войдя в гостиницу, джентльмен сбросил с себя широкий дорожный плащ. Под ним скрывалась стройная фигура человека среднего роста, с хорошей осанкой. Лицо его, хотя и не отличалось особой красотой, было приятным, а в манере общения сквозила легкая рассеянность. Вручив плащ, шапку, трость и перчатки хозяину гостиницы, джентльмен беглым взглядом окинул свое отражение в зеркале. Кончики накрахмаленного воротничка не обвисли. Складки галстука были в идеальном порядке. Молодой человек, успокоившись, перешел к другим делам.
Хозяин встретил гостя со смешанным чувством почтительности по отношению к богатому уважаемому человеку и легкой радости, вызванной встречей с тем, кого он знал, еще когда этот джентльмен щеголял в нанковых штанишках и детских сорочках с оборочками, и хорошо помнил все те оказии, в которые мальчик в свое время попадал.
– Сэр! Какой приятный сюрприз! – уже во второй раз повторил хозяин гостиницы одну и ту же фразу. – Давненько вы не наведывались в наши края. Полагаю, вы проездом в Арнсайд-хаус?
– Да, мистер Плакли, – подтвердил правильность догадки хозяина гость. – У моего двоюродного дедушки имеют обыкновение ужинать чертовски рано, а до его дома еще добрая миля, вот я и решил сойти, чтобы поужинать здесь.
"Голубому кабану" нечасто приходилось принимать под своим кровом джентльменов из высшего света, но кухарка в заведении мистера Плакли, крестьянка с севера, обладала множеством талантов. Новость о появлении столичного гостя она восприняла с завидной невозмутимостью.
– Сэр, я не скажу, будто вы допустили роковую оплошность, – подмигнув почетному гостю, пошутил хозяин. – Мистер Пениквик, несомненно, достойный джентльмен, но, говорят, трапезы в его доме не отличаются изысканностью и обилием. Мистер Стобхил жаловался мне, что в доме его хозяина не заведено пускать бутылку по кругу, как это принято в приличных домах. Если вы сейчас пройдете в кофейную комнату, то обнаружите там жарко натопленный очаг. Никто вас не потревожит. Я осмелюсь вам предложить стаканчик хереса. Лучшего, более утонченного напитка так далеко от столицы вы не найдете. Пока будете подкреплять свои силы хересом, моя кухарка приготовит вам жареные грибки. К сожалению, у нас здесь не готовят всякие французские деликатесы, к которым вы привыкли в столице, но я могу предложить вам большой кусок баранины, пирог с начинкой из мяса индюка и гуся – надеюсь, вы не забыли вкус моих пирогов, – жареную треску и, если пожелаете, творожную запеканку.
Когда незамысловатое меню было одобрено, мистер Плакли удалился. Вскоре в кофейной комнате был накрыт стол и гость принялся вкушать обильный ужин, дополненный, благодаря стараниям хозяина, запеченными в тесте устрицами, супом по-фламандски, жарким из телятины и на закуску – отварным говяжьим языком с репой. Гость запил мясо отличным бургундским, а трапезу завершил коньяком, в ужасе отказавшись от предложенного хозяином портвейна.
Пока джентльмен, не торопясь, смаковал коньяк, хозяин гостиницы, задержавшийся в кофейной комнате, потчевал гостя местными сплетнями. Скрип открывающейся двери отвлек его внимание. Уверив гостя, что никто его здесь не потревожит, мистер Плакли поспешил встретить вновь пришедшего.
До слуха джентльмена долетели приглушенные стенами голоса, а затем перед ним предстал озадаченный мистер Плакли, который сообщил:
– Ну и оказия, сэр! Я даже не представлял себе, кто бы это мог быть в столь поздний час… А тут еще снег пошел, а она пешком и без слуги… Это мисс Чаринг, сэр!
– Кто? – переспросил изящный джентльмен, слегка растерявшись.
Хозяин распахнул дверь, и мисс Чаринг, укутанная если не в красивый, то, по крайней мере, добротный длинный плащ, висевший на ней мешком, появилась на пороге, да так и замерла на месте. Шнурки ее капюшона были туго завязаны под подбородком. Край тускло-коричневого шерстяного сукна обрамлял ее личико с покрасневшим от холода носом. Во внешности мисс Чаринг сейчас не было ничего романтического, но своим появлением на сцене она дала бы фору самой Сиддонс.
– Вы? – с явной неприязнью в голосе произнесла девушка. – Мне следовало бы догадаться.
Достопочтенный Фредерик Станден был слегка озадачен. Видно было, что мисс Чаринг неприятно удивлена тем, что застала его в этом месте. Он, решив объясниться, заметил:
– Но меня ведь пригласили вы, Китти.
– Я была о вас лучшего мнения, – трагическим тоном заявила мисс Чаринг.
– Неужели? – удивился мистер Станден, ежась от порыва ворвавшегося в комнату холодного ветра. Его взгляд, подобно настороженному зайцу, скользнул по столу, словно джентльмен надеялся найти там хоть какое-то объяснение. – Вы же знаете моего двоюродного деда. Он ужинает в пять вечера, по крайней мере ужинал, когда я здесь был в прошлый раз. Я решил зайти сюда перекусить.
– Вот, значит, как, – состроив презрительную гримаску, произнесла мисс Чаринг. – Мне нет никакого дела, где вы ужинаете, Фредди, но то обстоятельство, что вы приняли приглашение приехать в Арнсайд-хаус, не делает вам чести. Не то чтобы я когда-либо питала иллюзии на ваш счет. Вы, пожалуй, не лучше, а даже хуже нашего Долфи.
Пытаясь разобраться в происходящем, мистер Станден еще раз попробовал внести хоть какую-то ясность.
– Вы слишком ко мне строги, Китти, – сказал он. – У бедолаги явно не все дома.
Тут до него дошло, что присутствие при их разговоре излишне любознательного мистера Плакли представляется нежелательным, поэтому джентльмен без обиняков попросил хозяина покинуть комнату, что тот и сделал скрепя сердце.
Мисс Чаринг, разделявшая страсть своей гувернантки к романтической литературе, хотела было застыть на пороге, приняв позу уязвленной добродетели, но, соблазненная исходящими от очага волнами тепла, уселась подле камина на деревянную скамью с высокой спинкой, развязала шнурки плаща, откинула капюшон со спутанных волос и протянула озябшие руки к языкам пламени.
– Я понял, – сказал мистер Станден. – Вы просто замерзли. Бросьте на меня дуться и выпейте немного бренди.
Мисс Чаринг с презрением отвергла его предложение.
– Не стоило утруждать себя и ехать сюда из самого Лондона. Это пустая трата времени, уверяю вас, – заявила она.
– Мне тоже так кажется, – сказал Фредди. – Очередная причуда старика. Надеюсь, он здоров?
– Нет. Доктор Фенвик говорил, что его желудок можно вылечить с помощью магнетизма и теплого эля, но пока что опекуну становится хуже с каждым днем. По крайней мере он ежедневно нам это твердит и считает, что мы все сговорились его уморить.
– А как подагра? Хуже? – озабоченно спросил мистер Станден.
– Хуже.
– Пожалуй, вы правы. Я допустил ошибку. Мне не следовало приезжать. Думаю, одну ночку я как-нибудь перетерплю, а затем уж, рано утром, отправлюсь в Лондон. Как ни прискорбно, старый джентльмен недолюбливает меня. Если у него разыграется подагра, боюсь, мое присутствие рядом с ним лишь усилит его ипохондрию. К тому же он не позволил мне взять с собой слугу. Это весьма неудобно. И дело не только в моих шейных платках и галстуках, уверяю вас. Иклсхем мне их просто подает. Я больше беспокоюсь о моих сапогах. В прошлый мой визит слуга, который чистил их, был нерадив и оставил на отвороте одного из них здоровенный отпечаток большого пальца. Право слово, Китти, это произвело на меня ужаснейшее впечатление.
– Вы можете хоть сейчас возвращаться обратно в Лондон, – сказала девушка. – Вы и впрямь допустили оплошность, приехав сюда. Зная все сопутствующие обстоятельства, я весьма удивлена вашим приездом.
– Полноте, – отмахнулся мистер Станден. – Я не люблю отправляться в путь ночью. К тому же это не почтовая станция. Здесь никто не согласится поменять мне лошадей… Я должен подумать… Что вы имели в виду, говоря о сопутствующих обстоятельствах?
– Вы ведь богаты, будто… Никак не могу запомнить имя, – сердито сказала Китти.
– Будто золотой раджа, – подсказал молодой человек. – Вот только до его богатств мне далеко.
– Нет. Это историческая личность. Кажется, был такой правитель. Когда люди хотят дать понять, что кто-то безмерно богат, они говорят: богат, как… Не помню…
– И я не помню, – сказал Фредди, – вернее, никогда не слышал. Великолепно бы я выглядел, решись болтать всякую ерунду о каких-то исторических личностях. Китти, глядя на вас, можно заподозрить, что вы перегрелись на солнце.
– На солнце? На дворе снег идет! – воскликнула мисс Чаринг.
– Я тоже не перегрелся, поэтому сегодня в Лондон не поеду. Не то чтобы я не хотел… впрочем, неважно. Все же должен заметить, я не столь богат, как думают некоторые.
– Хотите сказать, вы недостаточно состоятельны и не прочь сделать предложение богатой невесте? – бросив на Фредди слегка пренебрежительный взгляд, поинтересовалась мисс Чаринг.
– Я не собираюсь делать предложение в меркантильных целях, – сохраняя хладнокровие, ответил молодой человек. А потом ему в голову пришла одна мысль и он резко сменил тему разговора: – Китти! А вы, случайно, не подцепили ту хворь? Знаете, о чем я говорю? Сейчас это какая-то напасть. Моя сестра Мэгги целую неделю пролежала в постели, не вставая…
– Фредди! – воскликнула мисс Чаринг, пристально глядя на мистера Стандена. – Разве вы не знаете, зачем вас сюда пригласили?
– По-моему, сообщить нечто важное, но я уверен, что это очередная его блажь.
– Тогда почему вы не приехали вчера, как было оговорено? – наседала на джентльмена Китти.
– Меня в нужный момент не оказалось в городе, – объяснил он.
– Ох, Фредди! Я была к вам несправедлива! – воскликнула Китти, искренне раскаиваясь в своей несдержанности. – Но Джордж, Хью, даже Долфи знали, вот я и решила, будто и вы знаете тоже.
– Что? Неужели все они приехали в Арнсайд-хаус? – изумленно воскликнул мистер Станден.
– Да, они там со вчерашнего дня. Это мерзко, Фредди!
– Господи! Мне следовало об этом догадаться раньше, – впадая в еще большее замешательство, произнес джентльмен. – Если бы мы не встретились, я бы, ни о чем не подозревая, нарвался прямо на них. Знаете, Китти, либо старик валяет дурака, либо у него очередная блажь. С какой стати, спрашивается, собирать всех нас в Арнсайд-хаус? Я не спорю, Хью – умный малый, но от его педантизма и занудства всем становится тоскливо на душе.
– Так оно и есть, – с жаром поддержала его Китти. – К тому же он ханжа, Фредди.
– Ужасный ханжа! Знаете, о чем он сказал мне, когда встретил в прошлый раз в деревне? Он, видите ли, увидел, как я выхожу из "Грейт-Гоу", и начал читать мне нравоучительные проповеди о греховности азартных игр. Можно подумать, я оттуда не вылезаю. Во-первых, это не так, а во-вторых, только исключительный пройдоха или везунчик может себе такое позволить… С какой целью он приехал в Арнсайд-хаус?
– Опекун составляет завещание, – сказала Китти.
– Дедушка и впрямь при смерти?
– Да нет же, но сам-то он вбил себе в голову эту мысль.
– Зачем превращать себя в шута? Не понимаю… – без тени злости в голосе произнес Фредди. – За последние десять лет дедушка только тем и занимается, что умирает. Кому он собрался завещать свои кошельки?
– Мне… но при одном условии.
– А Джеку ничего? – повысив голос, удивился молодой человек. – Это просто неслыханно! Уму непостижимо! Впрочем, я очень рад за вас, Китти! Поздравляю!
– Да, – ответила мисс Чаринг, – но при условии, что я выйду замуж за кого-то из его внучатых племянников. Вот почему, Фредди, вас пригласили в Арнсайд-хаус! Вы должны сделать мне предложение.
Его потрясение превзошло все ее ожидания. Мистер Станден, дотоле изящно восседавший на стуле по другую сторону камина, мигом вскочил на ноги. Дружелюбие сменилось на его лице неподдельным ужасом. Молодой человек застыл, выпучив на собеседницу глаза.
– Что?! – голос его сорвался на крик.
Мисс Чаринг захихикала… совсем неромантично.
Во взгляде мистера Стандена мелькнуло подозрение.
– Послушайте, Китти, – сердито начал он, – если вы собрались меня разыграть… Боже! Мне следовало об этом подумать. Коль он считает, что сможет со мной позабавиться…
– Кто считает?
– Джек, – ответил мистер Станден. – Я с самого начала подозревал, что все это дурно пахнет. Сначала я пораскинул мозгами и решил, что никуда не поеду. Ну… Хочу сказать, не такой я наивный, чтобы попасться впросак, когда в деле замешан Джек. Знаете, Китти, это не случайно. Если бы мы не встретились, я бы угодил в лапы зверя. Вам следовало меня раньше предупредить, дорогая.
Мисс Чаринг пропустила мимо ушей последнее замечание, но, бросив весьма сосредоточенный взгляд на Фредди, спросила:
– Это Джек сказал вам, что надо ехать в Арнсайд-хаус?