Дата рождения: 8 июля 1985.
Адрес: Риверсли-Даунс, Джиллджинда, Квинсленд".
Сердце забилось, как у испуганной птички.
Тук-тук-тук-тук.
Вернулась головная боль. Кэрри откинулась на подушки и закрыла глаза. Либо это грандиозный обман, либо правы врачи, и у нее амнезия. Она забыла, что когда-то вышла замуж за Макса Кинсайда.
– Я не понимаю, – проговорила она.
– С тобой произошел несчастный случай, Кэрри, – тихо сказал он. – Ты упала с лошади. Повредила голову.
– Но я помню мое имя и имя матери, почему тогда я не вспоминаю всего остального? Почему я не помню тебя?
Макс Кинсайд неловко пожал плечами.
– Врачи уверены, что память вернется.
Но дело в том, что сейчас Кэрри совсем не уверена в том, хотела бы она, чтобы память вернулась. Хочет ли, чтобы все это оказалось правдой? Что она больше не городская девушка? Что живет на ферме и вышла замуж за этого сильного мужчину?
Все это так непривычно.
Она хотела вернуть прежнюю и такую комфортную жизнь, которую она знала и помнила, – жизнь незамужней девушки в Сиднее, несомненно, с интересной и хорошо оплачиваемой работой в рекламном агентстве и модной квартиркой в Суррей-Хиллз. Плюс ее друзья. Пятничные вечера в Хиллерз-баре. Субботние просмотры футбола или походы на пляж в Бонди или Куги. И воскресные вечера у мамы.
Не странно ли, что она в состоянии все перечислить и вспомнить во всех живых деталях, но при этом не возникает никаких воспоминаний даже о том, как она познакомилась с Максом Кинсайдом. И еще более странным и пугающим было ощущение, что они, хотя и не знакомы, но были женаты.
Неужели она действительно жила с этим странным мужчиной в австралийской глуши? И ведь знала, какая тяжелая там жизнь: жара, пыль, мухи, не говоря уже о засухе, голоде, пожарах и наводнениях. Она была уверена, что не выдержала бы такой жизни.
Но, может быть, если она замужем за этим мужчиной, она должна была спать с ним. И наверное, не один раз.
Невольно Кэрри снова стала рассматривать его широкие плечи и крупные руки. Крепкие бедра, обтянутые денимом. Представила, как он прикасается к ней. Ласкает грудь, бедра. По коже пронесся жар, разгораясь, как разгорается пожар в буше, разносимый ветром.
Его синие глаза на секунду вспыхнули, словно он прочитал ее заветные мысли. Кэрри словно пребывала под гипнозом фантастических глаз Макса. Просто кинозвезда. Она вдруг подумала, что он собирается наклониться и поцеловать ее.
В ожидании Кэрри затаила дыхание.
Но Макс не двинулся с места и просто произнес:
– Мне сказали, что тебя выписывают. Я отвезу тебя в Таунсвилль, чтобы сделать рентген.
Кэрри вздохнула.
Он взял сумку, которую принес с собой, и поставил на стул рядом с кроватью.
– Я привез тебе чистую одежду.
– Мою одежду?
Он криво улыбнулся:
– Да, Кэрри. Твою одежду.
Он порылся в ее гардеробе и комоде с бельем, подбирая одежду. Нарушил ее личное пространство. Он что, просто такой заботливый муж?
Если бы только она знала правду!
– Спасибо, – отозвалась она.
– Тебе помочь?
Инстинктивно она посмотрела на его руки. Вот опять. О, небо, она безнадежна.
– Что ты имеешь в виду?
– Помочь встать с кровати? Или одеться?
Она была уверена, что покраснела.
– Нет. Спасибо, сама справлюсь.
– Тогда я подожду за дверью. – С легкой улыбкой он вышел.
В больничном холле Макс сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, словно пытался отогнать гнетущее беспокойство, охватившее его со вчерашнего дня, когда он узнал о несчастном случае с Кэрри. Никогда раньше он не испытывал такого страха, выворачивавшего душу.
В тот момент он узнал, что такое испытывать ужас за любимого человека, когда знаешь, что тот в беде, а ты ничем не можешь ему помочь. Он хотел вскочить в машину и мчаться в больницу, но Дуг удержал его, сказав, что Кэрри уснула и, скорее всего, проспит до утра.
Теперь Макс чувствовал себя более или менее спокойно. Кэрри вне опасности, правда, он остается один на один с неразрешимым вопросом: два дня назад от него ушла жена. А сегодня она даже не помнит, как вообще они познакомились.
Чудовищная ситуация.
Но одно остается неизменным: он ничего не собирается предпринимать в отношении Кэрри, пока она даже не знает, кто он такой. Но одновременно он, без сомнения, может заботиться о ней до тех пор, пока она полностью не восстановится. Как-никак, он ее муж, в конце концов. Пока. И все еще любит ее. И любит сильно.
И он не мог избавиться от ощущения, что Кэрри тоже все еще любит его, и ушла от него, не до конца сознавая почему. Но, возможно, ему просто хочется так думать. Тем не менее существует большая возможность, что, когда память к Кэрри вернется, она вспомнит все до мельчайших деталей.
От этой мысли у Макса все внутри похолодело, однако он решил, что побеспокоится об этом, когда придет время. А пока у него совершенно ясная задача.
Кэрри осторожно подвинулась к краю кровати. Спустила ноги на пол. У нее закружилась голова, правда, совсем ненадолго. Шишка на голове побаливала, впрочем, не так уж сильно.
Она вытащила одежду, привезенную Максом, – джинсы, белую футболку, белый бюстгальтер и трусики ему в пару. В пластиковом пакете лежала пара обуви – простые темно-синие туфли на плоской подошве. Все очень хорошего качества, подобрано со вкусом. Странно, но Кэрри не верилось, что это ее вещи.
Куда подевались веселые, яркие цвета, которые она всегда предпочитала?
Вспомнив о мужчине, который ждал ее за дверью, она сняла больничный халат и надела белье. Бюстгальтер подошел отлично, как и трусики, джинсы и футболка.
Она с удивлением и большим удовольствием отметила, что теперь довольно стройная. В прошлом у нее всегда были проблемы с весом.
Кэрри причесалась, обследовала прикроватную тумбочку и нашла там пластиковый больничный пакет, тоже с одеждой, наверное, с той, в которой ее привезли сюда. Еще пара джинсов, рубашка в сине-белую полоску, белое белье и коричневые сапоги для верховой езды. С ума сойти! Ну надо же!
Она чувствовала себя так, будто вся жизнь и мироощущение изменились. Эти вещи могли принадлежать разве что девушке с обложки журнала, которая демонстрировала одежду для сельской местности. Странно и непривычно. Как и когда это могло произойти? Почему она так изменилась?
Вернулось беспокойство, внутри все снова замерло. Она положила пакет в коричневую сумку. Снова проверила телефон. Ответа от мамы пока еще не было.
Мам, ну позвони мне, пожалуйста.
Ей нужно было услышать мамин голос, чтобы успокоиться. И почувствовать себя увереннее. А сейчас Кэрри чувствовала себя как в каком-то научно-фантастическом фильме. Пришельцы стерли часть ее памяти, а Макс Кинсайд стал частью зловещего плана по ее похищению.
Она понимала, как это глупо, но все равно с опаской подошла к двери, за которой ее ждал муж. Макс.
Он вежливо улыбнулся.
– Готова?
Чтобы не выдать себя, она неопределенно пожала плечами и хотела взять сумку, но когда Макс протянул руку за сумкой, отдала ему.
– Вам нужно подписать здесь и здесь, – сказала девушка за стойкой и положила перед ней бланки.
Кэрри тянула как могла дольше. Хотелось потребовать подтверждения, что этот человек ее муж.
– Мне не нужно зайти к доктору перед отъездом? – подстраховалась она.
Девушка нахмурилась и снова посмотрела в бумаги.
– Вас лечил доктор Бирн, но, извините, он сейчас занят. Все данные здесь в выписке, и вы достаточно окрепли, чтобы выдержать поездку.
– У Кэрри назначение в Таунсвилль, – заметил Макс.
Девушка улыбнулась ему, заморгав ресницами, будто он какая-нибудь рок-звезда, подписавшая ей автограф.
Не обращая внимания на Кэрри, она проговорила:
– Назначение на два часа, так что вам следует поторопиться.
Кэрри вышла с ним из дверей и взглянула на вид, открывавшийся со ступеней больницы. Вокруг стояли дома, крытые железом, как это принято в маленьких городках буша. Асфальтированная улица скрученной синей лентой уходила вдаль через бледно-зеленые луга с отдельными эвкалиптовыми деревьями и пасущимися коровами. А над ними в бесконечном бледно-голубом небе сияло солнце.
Она снова взглянула на телефон. И снова никаких новых сообщений.
– Кэрри, – позвал Макс, – ты можешь мне доверять. Обещаю, с тобой все будет хорошо.
К ее удивлению, она ему доверилась. Таким честным и открытым было это лицо. Наверное, в этом и кроется секрет обаяния сельского парня, или, может быть, она просто вынуждена ему доверять. Как ни печально, у нее действительно нет выбора. Она в буше, и ей приходится куда-то ехать с совершенно незнакомым человеком.
Макс открыл дверь запыленного внедорожника.
Он тоже нервничал, как она заметила. В расстегнутом вороте рубашки были видны напряженные мышцы шеи, но, помогая сесть, он протянул ей теплую и сильную руку. Прикосновение вызвало глупую реакцию: по коже пробежал жар.
Через мгновение он уже бросил сумку с вещами в багажник и сел на водительское место рядом с ней. Широкие плечи и крепкие бедра этого парня из буша вдруг оказались всего в нескольких сантиметрах от нее.
– Просто попытайся расслабиться, – посоветовал он, заводя мотор и выезжая с парковки. – Закрой глаза. И поспи, если хочешь.
Если бы все было так просто.
Глава 3
Они уже проехали двадцать километров и находились близ небольшого городка Джиллджинда, более того, даже почти миновали его, когда позвонила мать Кэрри.
– С каким облегчением я получила твое сообщение и услышала твой голос!
– Я тоже рада тебя слышать, мам. – Ты. Даже. Не понимаешь. Насколько.
– Как ты, дорогая? Неужели действительно потеряла память?
– Ну да. Частично, по крайней мере. Особенно когда речь идет о недавних событиях. Я могу вспомнить все о Сиднее, о тебе и моих друзьях, но ничего не помню ни о встрече с Максом, ни о переезде в Квинсленд.
– Как странно. Это, наверное, очень неприятно, дорогая.
У Кэрри похолодело внутри. Она ведь надеялась, что мама скажет, будто все это ужасная ошибка. Недоразумение.
Теперь стало ясно, что невозможное не только возможно, но и реально. Она замужем за Максом, животноводом из буша.
– Да, все это очень неприятно, – повторила она. – И странно.
– Макс сказал, что это произошло, когда ты упала с лошади?
– Точно. – Кэрри не добавила, что она абсолютно не помнила, что когда-либо училась ездить на лошади. Ситуация и так слишком необычная, не хотелось заставлять маму нервничать еще больше.
Но все равно она услышала, как мама тяжело вздохнула.
– Я всегда знала, что там с тобой случится нечто ужасное. А ведь я предупреждала тебя с самого начала, что не стоит выходить замуж за скотовода. Их стиль жизни так тяжел и опасен. Этот несчастный случай только подтвердил мои опасения.
Холодная волна разочарования прокатилась в душе Кэрри. Ей нужна была поддержка или хотя бы немного материнского участия.
– Я не так уж плохо себя чувствую, – с неохотой добавила она. – Голова почти не болит. Но мне нужно в Таунсвилль на обследование.
– О боже!
Кэрри бросила взгляд на Макса. Явно ее муж не в чести у матери. Интересно узнать, почему. Что он такого сделал? Или это потому, что он живет в глуши? И, кстати, сам-то он знает о негативном отношении ее родительницы?
– Ты что, в скорой помощи? – спросила мама.
– Нет, – пояснила Кэрри. – Я с Максом. Он везет меня в Таунсвилль.
– А!
Кэрри не понравилось это "А". У нее обострились все страхи и сомнения, появившиеся с тех пор, как муж вошел к ней в палату сегодня. Она в буквальном смысле сама отдала себя в руки незнакомца, который якобы является ее спутником жизни. Ее возлюбленным.
На парковке он сказал ей: "Кэрри, ты можешь мне полностью доверять, правда. Обещаю, все будет хорошо".
Она хотела бы доверять Максу. Все указывало на то, что он действительно ее муж, так что, хочешь не хочешь, а приходится ему верить. И, насколько она могла судить, у него вполне открытое и честное лицо, хотя прямо сейчас он посмотрел на нее довольно хмуро, точно догадался, о чем они говорили с матерью.
– Я надеюсь, Макс ничего не сказал о… – К несчастью, мама замолчала посреди фразы.
Кэрри нахмурилась:
– Не сказал о чем?
– О! И-и-извини. Не беспокойся, дорогая. Я просто так.
Мама, ну ради бога.
Макс притих и сосредоточенно смотрел на дорогу, вцепившись в руль сильными загорелыми руками.
– На что ты намекаешь, мам? Расскажи.
– Нет, нет, дорогая, не сейчас. Тебе сейчас не до стрессов. Тебе нужно попытаться расслабиться. Позвони мне после того, как доберетесь до Таунсвилля и ты закончишь с обследованием.
Кэрри терпеть не могла, когда от нее вот так отмахивались. Мама чуть не проговорилась о чем-то явно очень важном.
– Но что ты имела в виду? Чего я не знаю?
Но на маму не надавишь.
– А пока до свидания. Береги себя, Кэрри. Я буду думать о тебе, посылать мою любовь.
Мама отключилась. Наступила тишина.
Кэрри тихо застонала, бросила телефон на колени и снова ощутила беспокойство.
"Вот так, – подумал Макс. – Дракон выпустил первую струю пламени".
Но он оставил эту мысль при себе, прикусив язык, чтобы удержаться от комментариев. Кэрри и без того досталось.
Она вздохнула.
– Я что, частенько злюсь или расстраиваюсь после того, как поговорю по телефону с моей маменькой?
Он премило улыбнулся, но она выглядела такой уставшей и смущенной, что ему захотелось не только улыбнуться. Как же ему хотелось остановиться на обочине и обнять ее. Как же ему хотелось разгладить поцелуем морщинку у нее на переносице, а потом поцеловать кончик ее остренького носа прежде, чем заняться сладкими пухлыми губами.
Да, точно. Это могло бы кое-что исправить.
Но вместо этого он только пожал плечами:
– Думаю, ты догадалась, что Сильвия мечтала не о таком зяте, как я.
– Мама заявила, будто предупреждала меня, что жизнь в буше мне не понравится.
Макс кивнул:
– Она говорила об этом с первой нашей встречи. – Он никогда не хотел думать о своей теще как о драконе, но три года едва прикрытой враждебности с ее стороны не смогли бы сохранить добрые чувства ни у какого мужчины.
Кэрри удивленно распахнула глаза:
– Так мама была против того, чтобы я выходила за тебя замуж?
Он усмехнулся:
– Зато ты оказалась упрямой.
Но тут он благоразумно замолчал. Конечно, он не мог рассказать Кэрри всего до конца. Сейчас она считает, что в Стране Кэрри и Макса были одни розы, а в их браке одно только счастье. И сегодня утром он заверил, что она может ему доверять. Что, естественно, было правдой, но несчастный случай позволил ему провести черту между тем, что было на самом деле, и тем, какими бы он хотел видеть их отношения.
А теперь, заезжая на широкий укатанный луг, он усиленно думал, что же ему рассказать Кэрри. Было бы странно объяснять, что она отказывалась выходить за него замуж. Он не хотел обманывать и запутывать ее. Поскольку у нее пропала память, невозможно предугадать, насколько она правильно все поймет.
И, кроме того, у них в распоряжении еще два часа, пока они доберутся до побережья. Два часа попыток обойти все подводные камин в их разговорах.
– А как мы познакомились? – вдруг спросила Кэрри.
Макс сглотнул слюну, прогоняя неожиданно возникший ком в горле. Этого вопроса он ожидал меньше всего. Невероятно трудно принять этот факт, но она ничего не помнит из того, что запечатлелось в его голове навечно и сияло внутри неугасимым светом.
Он просто рассказал, как все было.
– Мы познакомились на свадьбе.
Кэрри удивленно распахнула милые шоколадные глаза:
– Правда? На свадьбе в Сиднее?
– Да. Твоя коллега по работе Клео Марш выходила замуж за одного из моих приятелей.
– Господи, я помню Клео. Она была такая веселая. Любила вечеринки. И вышла за животновода?
Макс кивнул.
– У Гранта животноводческая ферма, но он изучал медицину и теперь работает сельским врачом в Лонгриче. Он познакомился с Клео, когда они оба отдыхали на Каймановых островах.
– Как романтично.
– Очень, – тихо согласился он.
– Мне… мне хочется… – начала Кэрри, покусывая большой палец. И, помолчав немного, продолжила: – Вспомнить, как мы познакомились.
Ее слова подействовали на него как настоящий взрыв. Может быть, ему стоит просто рассказать правду и больше к этому не возвращаться?
– Как это произошло, Макс? Мы встретились взглядами в переполненной гостями комнате? Или ты начал за мной ухаживать? – Кэрри посмотрела на обкусанный ноготь. – Я с тобой флиртовала?
Макс не сдержался и стал вспоминать ту удивительную ночь. Сверкающая гавань и взгляд Кэрри, от которого у него зашлось сердце. Ее сияющие темные глаза и улыбка, электрический ток, пробежавший между ними во время первого танца.
И он тихо проговорил:
– Думаю, мы вполне можем признать правдой все, что ты перечислила.
– Ого! – сказала она, но радости в ее восклицании не наблюдалось.
Она тяжело вздохнула, отбросила волосы назад и откинулась на спинку сиденья, скрестив руки на груди и закрыв глаза, словно даже этот кусочек информации ей было трудно осознать.
Кэрри захотелось спать. Она просто мечтала, чтобы эти несколько часов – это утомительное путешествие по бесконечным просторам в больницу Таунсвилля на обследование – завершились, и все закончилось. Желание сопровождалось мечтой о чудесном лекарстве, которое прочистит мозг, вернет память, и она вновь станет нормальной.
А готова ли она вернуться к реальности?
Готова ли проснуться и вспомнить каждую деталь своей семейной жизни в буше?
Он снова бросила взгляд на Макса. Пришлось признать, что ей не к чему придраться во внешности мужа. Да, у него явно простоватый вид, но она не могла не отметить его сильные мускулы и пронзительно-синие глаза.
Как бы ей хотелось вспомнить об их встрече на свадьбе Клео. А заодно и их собственную свадьбу. Кэрри снова посмотрела на левую руку и легкий след от кольца на безымянном пальце. Подумала, стоит ли спрашивать о кольце и почему она его не носит, но она не была уверена, что готова услышать его ответ.
Конечно, причина могла бы быть самой простой – она сняла его из практических соображений, чтобы не поцарапать, однако ответ мог бы оказаться более сложным и неприятным, и в настоящий момент Кэрри не уверена, что сможет справиться с неудобной правдой. Так что, как бы ни было любопытно услышать ответ Макса, она решила, что будет разумнее тщательнее обдумывать вопросы. Лучше вернуться к прошлому. К их первой встрече.
– Ты был в смокинге? – спросила она. – В тот вечер, когда мы познакомились?
Макс выглядел удивленным и будто слегка повеселевшим.
– Думаю, да. – Он немного подумал. – Да, конечно в смокинге. Это же вечерний свадебный прием. Официальный.