- Дэвид, тебе следует знать, что я буду настаивать на получении свидетельства о браке и официальной церемонии, - сказала Кира, прижимаясь с нему так же, как часто делала, когда они были близки к тому, чтобы стать любовниками в начале их страстного романа. - Когда родится наш ребенок…
Потрясенный и переполненный радостью оттого, что станет отцом, Дэвид покрыл лицо Киры поцелуями. Потом подхватил ее на руки и отнес в свой автофургон.
- Я хочу любить тебя, - признался он, укладывая ее на стеганое одеяло. - Причем так сильно, что я весь горю. Как ты думаешь, это не повредит нашему ребенку?
- Нет, конечно. - Протянув руки, она позвала его в свои объятия.
Кира и Дэвид любили друг друга с такой чудесной нежностью, о какой она никогда не подозревала. Даже их необыкновенно волнующее, духовное соитие в ущелье в брачную ночь не могло с этим сравниться. Может быть, это случилось потому, что теперь они стали родителями любимого, еще не родившегося ребенка?..
Когда накал их страсти немного спал, Кира высказала это предположение Дэвиду, и он согласился. Его лицо сияло такой любовью, о какой мечтает каждая женщина. Тем временем снег за окошками автофургона усилился, падая крупными, хрупкими снежинками.
- Одеваться не хочется, но я бы не возражала выйти наружу, - сказала Кира. - За последние годы я так мало бывала в Аризоне. Теперь, когда она снова должна стать моим домом, мне хочется увидеть здешнюю природу в зимнем одеянии.
У них еще будет время свернуться калачиком под его стеганым одеялом. Перед ними вся жизнь, наполненная такими моментами.
- Все, что ты хочешь, Женщина в Белой Скорлупке, - шепнул Дэвид, нежно целуя ее в губы.
Только сейчас, когда они стояли, обнявшись, в зимних куртках, Дэвид спросил у нее:
- Ты не скажешь мне то, о чем не хотела говорить раньше… ну, о том, что нас разделяло?
Когда она объяснила ему все, он пришел в ярость.
- Джиму Фрейксу очень повезло, что он твой отец, - произнес Дэвид мрачно. - Иначе я бы из него душу вытряс.
Вместо того чтобы броситься на защиту отца, Кира сказала, что тоже сердится на него.
- Я считаю его виноватым… и себя тоже за то, что поверила ему, - призналась она.
В ответ Дэвид тоже принял на себя часть ответственности.
- Я не должен был купиться на его заверения, что если я исчезну из твоей жизни, то сделаю тебе одолжение, - сказал он. - По его словам, со мной на буксире ты бы не закончила юридический факультет.
Кира с минуту помолчала.
- Почему ты хотя бы не попрощался? - спросила она со слезинкой, неожиданно блеснувшей на ресницах. - Когда ты так пропал, для меня словно весь мир рухнул.
- Ох, малышка… мне так жаль, что я сделал тебе больно. - Прижав ее к себе покрепче, Дэвид всеми силами постарался успокоить Киру. - Клянусь Богом, Великим Духом или кто там еще правит Вселенной, я очень сожалею, что не объяснил тебе всего, а поверил твоему отцу, когда он сказал, что резкий разрыв лучше всего, - сказал он. - К сожалению, мне, кроме всего прочего, необходимо было начать самостоятельную юридическую практику. Я должен был расплатиться с долгами. Было больно думать о разлуке с тобой, но я не хотел мешать твоему образованию или вынуждать тебя помогать мне все это время. А когда я узнал, что ты вышла замуж, то решил, что между нами все кончено.
Хотя Дэвид и не был готов простить Большого Джима, Кира дала ему ясно понять, что не собирается порывать с отцом: право на ошибку имеют все.
- Со временем мы как-нибудь уладим это, - сказала она, уютно прижимаясь к Дэвиду. - Самое главное, что ты, я и наш драгоценный ребенок будем вместе.
Эпилог
Четырнадцать месяцев спустя, на Рождество, пятимесячный Джеймс Дэвид Яззи лежал на роскошном навахском ковре перед огромным камином в родительском доме и, размахивая ручками и ножками, глядел на подсвеченную елку, мерцавшую словно картинка из сказки.
С удовольствием наблюдая за ним с одного из диванов, обитых стеганым бархатом шоколадно-коричневого цвета, держась за руки и слушая лазерный диск с музыкой Моцарта вместо традиционных рождественских мелодий, его мать и отец ожидали к праздничному столу важного гостя. В доме уже царил восхитительный аромат запекавшейся индейки, начиненной маисовым хлебом по навахскому рецепту, усиливавший ощущение приближающегося праздника.
Лишь один вопрос оставался по-прежнему неразрешенным. После гражданского бракосочетания с дочерью Большого Джима Фрейкса в Южной Дакоте Дэвид ни разу не виделся с отставным прокурором, хотя Кира и поддерживала с ним связь. Теперь он, по просьбе Киры, должен был приехать с рождественским визитом.
Несмотря на несколько смущавшую его ситуацию, Дэвид согласился по случаю первого Рождества Джеми пригласить к обеду раскаявшегося деда своего сына.
Дейл Каргилл был осужден за убийство Бена Мононга и отбывал срок в тюрьме. Тем временем пятилетний приговор Ленарда Наминга за вождение в нетрезвом виде, непредумышленное убийство и кражу автомобиля был отменен с помощью Большого Джима и стараниями Тома Ханрагана, нового прокурора округа Коконино.
На допросе, надеясь на смягчение приговора, Дейл признался, что столкнулся с автомобилем пожилой четы - в смерти которой обвинили Ленарда, - направляясь домой из бара, где выпил лишку. Вернувшись в заведение, он вызвал полицию и заявил о краже пикапа. Затем он позвонил своему прорабу, чтобы тот отвез его домой.
Как выяснилось, Ленард, еще более накачавшийся пивом, чем Дейл, пешком вышел на место аварии и по ошибке решил, что автомобиль пожилой пары нужно подтолкнуть. Он сел за руль машины Дейла и сделал попытку помочь.
Когда на место происшествия прибыла полиция и арестовала его, Дейл не выступил вперед, чтобы спасти его. Освободившись из тюрьмы, Ленард стал жить с Полом, Джули и их двумя детьми. По словам Джули, брат Пола бросил пить.
Приезд Большого Джима был непростым моментом для всех, кроме Джеми, который и не подозревал о существовании напряженных отношений. Он не мог уловить вздоха облегчения, вырвавшегося у его матери, когда его отец протянул в приветствии руку, а дедушка твердо ее пожал.
Учитывая, что почти с самого рождения сына Кира и Дэвид не появлялись в городе в связи с важным делом, которым Дэвид занимался в штате Вашингтон, это была первая встреча Большого Джима со своим тезкой, за исключением нескольких его визитов к Кире в больницу.
Глаза старика наполнились слезами, когда Кира подхватила сынишку на руки и протянула ему. Бурно выразив восторг от того, какой Джеми красивый малыш, он спросил, не могли бы они присесть на минутку и поговорить, прежде чем приступать к праздничному веселью.
- Дело в том, что я хочу сделать одно предложение, - сказал Большой Джим.
С потеплевшим сердцем Кира наблюдала, как смягчился жесткий взгляд мужа, когда ее отец, которого он когда-то любил и которым восхищался, предложил искупить свою ложь про десять тысяч долларов тем, что внесет аналогичную сумму наличными в любимую благотворительную организацию Дэвида - фонд, созданный им с целью оказания юридической помощи нуждающимся коренным американцам.
- Можете назвать это "выкупом за невесту", только наоборот, - волнуясь, объяснил Большой Джим, словно опасаясь, что предлагаемая им компенсация будет отвергнута.
Вместо того чтобы с ходу отказаться от его предложения или пытаться разобраться в прошлом, Дэвид слегка улыбнулся намеку своего тестя на навахскую традицию, когда поклонник девушки дарит отцу своей нареченной нескольких лошадей за право жениться на его дочери.
- В нашем случае платить будет отец невесты, а не муж, - добавил Большой Джим. - Надеюсь, что ты простишь меня, Дэвид… и что мы сможем начать все сначала как друзья, ибо я не могу представить себе лучшего мужа и товарища для своей дочери.
1
Наоборот (франц.).