– Обладай и приумножай. Это действительно наше фамильное кредо? – нарушила молчание Джоу.
– Да, так написано по-латыни над парадным входом. Если я правильно помню латынь со школьных времен.
– Вы изучали латынь?
– Да, такая деревенщина, как я, но учил.
– Почему вы себя так называете?
Она так нервничала, что Финн решил ей немного рассказать о себе.
– У меня ферма недалеко от Килкени, – начал он. – Полгода назад ваш дедушка нанес мне краткий визит. Он объявил, что после его смерти я унаследую титул. Я об этом не имел ни малейшего понятия. Я знал, что в нашей родословной когда-то были лорды, но мне казалось, что все это в прошлом. Я полагаю, что наши прадеды враждовали. Титул и деньги остались в вашей ветви. А наша ветвь обнищала, некоторые эмигрировали. Его светлость говорил со мной так, будто мы это заслужили.
Финн ненадолго умолк, вспоминая ту встречу.
– Его слова звучали оскорбительно, – продолжил Финн. – Он сказал: "Несмотря на ваше сомнительное воспитание и низкий социальный статус, вы, несомненно, унаследуете титул после моей кончины. Больше некому. Мои адвокаты сказали, что вы самый близкий родственник по мужской линии. Мне остается только молиться и уповать на Бога, чтобы вы не опозорили наше честное имя". Я был просто ошарашен.
– Ну и ну, – сказала Джоу. – На вашем месте я чувствовала бы себя так же. Она посмотрела на тарелку, которую он перед ней поставил. – О, выглядит потрясающе.
– Довольно удивительно для крестьянина. – Он сел напротив, поставив перед собой полную тарелку еды.
– Вы вроде бы ужинали недавно?
– Больше часа прошло. Я с рассвета на ногах. Был сложный окот.
– Так вы действительно настоящий фермер?
– Молочное производство в основном и немного занимаюсь овцеводством. Но умею есть вилкой и ножом, – ухмыльнулся Финн. – Ну а вас дед тоже третировал?
– Нет. – По ее тону он понял, что дальше расспрашивать не следует, и сосредоточился на беконе.
Некоторое время они ели в молчании. Наконец Джоу сказала:
– Когда мне было десять лет, пришло письмо, адресованное моим опекунам.
– Вашим опекунам?
– Тому и Монике Хастингс. Они были славными, хотели меня удочерить. Такое и раньше случалось с другими опекунами, но писем мне никто не показывал.
– Понятно, – сказал он, хотя ничего толком не понял. – Надеюсь, вы поняли, что я из обедневшей ветви рода. Я ничего не знал о вашей ветви до визита лорда Конейла. Но он не вдавался в подробности. Я был уверен, что наследую только титул из-за отсутствия прямых мужских наследников. Наследование половины замка стало для меня полной неожиданностью. Мне кажется, что весь замок по праву принадлежит вам. А вы говорите, что росли в приюте.
– Да, с самого рождения, – произнесла она ровным тоном. – Ладно, вероятно, я знаю чуть больше вас. Я родилась в Сиднее. Мать оставила меня в роддоме и дала имя деда в качестве единственного контакта. Достигнув совершеннолетия, я получила доступ к архиву службы патронажа. Из архива я узнала, что дед был потрясен самим фактом моего рождения. Он распорядился, чтобы меня немедленно отдали на удочерение. Он хотел от меня избавиться. Но социальная служба нашла мою мать, и та написала им отказ в удочерении. Я была из рода Конейл, зарегистрирована под этой фамилией и должна ее носить независимо от воли лорда Конейла. Так что дед остался на бобах.
Джоу встала и понесла тарелки в мойку. Она включила горячую воду и стала их мыть. Финн стоял рядом с полотенцем и вытирал посуду. Он не знал почему, но совместное мытье посуды странным образом успокаивало.
– Фиона, похоже, была неуправляемым ребенком, – возобновила разговор Джоу после значительной паузы. – Они с дедом постоянно конфликтовали. Фиона совершала непозволительные поступки, чтобы шокировать отца. Если бы у нее родился сын, она точно отдала бы его на усыновление. Дед хотел иметь внука и наследника титула. Если бы Фиона отдала сына в чужие руки, дед был бы уязвлен гораздо больше тем, что мальчика забрали из семьи, лишив фамилии предков, чем фактом его незаконного рождения. Но родилась я, и мать могла лишь оставить мне фамилию Конейл и таким образом уязвить самолюбие лорда. Таким образом для службы патронажа он остался главным контактным лицом, и началось мое путешествие по приемным семьям и приютам, хотя возможность удочерения все-таки существовала. Каждый раз, когда семья хотела меня удочерить, служба патронажа связывалась с лордом Конейл. Тот в свою очередь просил разрешения на удочерение у Фионы, а она всегда отказывала. Вероятно, она рассматривала меня в качестве орудия мести отцу.
– Значит, отец и дочь выясняли отношения, а крайней оказывались вы.
– Похоже на то, – согласилась Джоу, отскребая сковороду. – Других причин нет. Не понимаю, зачем он вообще мне что-то оставил.
– Кажется, у него не было выбора, – сказал Финн, избегая смотреть на Джоу. Я был презренным бедным родственником из ненавистной ветви, который должен унаследовать титул вопреки желанию лорда, а вы – презренная незаконнорожденная внучка. Оставить замок нам или кошачьему приюту, третьего не дано. А я что-то не заметил, чтобы лорд Конейл любил кошек. Он обвел глазами кухню с кошками на стенах. Кроме этой кухни. Но здесь не его владения.
– Все чисто, – сказала Джоу, убирая последнюю тарелку. – Мы можем отправляться в постель. Она покраснела и прикусила губу. – Я не…
– Хоть ваша мама и была шальным ребенком, я не рассматриваю вашу оговорку как буквальное предложение, – мягко произнес Финн, протягивая ей полотенце для рук. – Вы устали, я устал. Завтра у нас ответственная встреча с адвокатом. Надо договориться о продаже замка, если только вы не передумали его продавать.
Джоу изумленно на него уставилась.
– Вы шутите? Что мне делать с замком?
– И то правда. Значит, спать. Спокойной ночи, Джоу Конейл. И не грезьте о болотах.
– Ни за что, – ответила она. – Мне доводилось оказываться в неприятных местах, но такого страха, как сегодня в болоте, я не испытывала никогда. Спасибо, что вытащили меня.
– Рад был помочь. И еще, Джоу…
– Да? – Она вопросительно на него посмотрела.
– Я рад, что именно мы разделим наследство, а не какие-то враждебно настроенные друг к другу родственники, не правда ли?
– Пожалуй, – слегка нахмурившись, ответила она. – Но каждый из нас мог бы получить свою долю по отдельности.
– Тогда это не было бы так весело. Отправляйтесь спать, Джоу Конейл, а завтра проснетесь хозяйкой замка Гленконейл.
– Но я не леди…
– Вполне можете, – сказал Финн. – Мы оба не принадлежим к знати, но почему бы нам завтра не превратиться в лорда и леди. Мы можем потренироваться на миссис О’Рейли, если ей вздумается подать нам подгоревшие тосты на завтрак. Что скажете?
Она изумленно на него посмотрела, а потом расплылась в улыбке. Ее улыбка была просто очаровательной.
– Точно, завтра наш день, – возбужденно произнес Финн.
– Я не из этого круга.
– Нет из этого. Вы наследница вашей матери и деда. Завтра замок в вашем распоряжении.
– Наверное, я смогу притвориться…
– Никакого притворства, вы здесь по праву прямого родства, – горячо убеждал ее Финн.
Их взгляды встретились, и между ними что-то промелькнуло.
– Спокойной ночи, – неуверенно произнесла она.
– Спокойной ночи, – ответил он, и Джоу вышла из кухни.
Финн не двигался с места. Он всей душой надеялся, что девушка не заметила его сумасшедшего импульса приблизиться к ней и поцеловать.
И вряд ли ее взгляд говорил, что она ответила бы на поцелуй.
* * *
Его спальня ничуть не уступала в своем великолепии главной хозяйской спальне.
Он лежал на широкой удобной кровати под пологом и вспоминал узкие жесткие койки, на которых он ютился с братьями в детстве, обедневшую ферму, которая не приносила доходов, несмотря на титанические усилия родителей. Финн вспоминал свое трудное детство, полное лишений. Единственное, что было в изобилии, – это родительская любовь.
Он подумал о Джоу и понял, что ему повезло. Она немного рассказала о себе, но за ее словами скрывалась горечь одинокого детства без любви, с постоянной сменой приютов и приемных семей.
С виду она была крутой, но, чтобы увидеть ее душевные раны, не нужно заглядывать глубоко.
Она его заинтриговала.
Но ему не следует об этом думать, жизнь и без того сложная штука.
– Нет, – неожиданно для себя вслух сказал он. Ничего сложного в его жизни нет. Он усердно работал и добился того, что теперь его ферма процветает. Отец умер, когда он был подростком, а младшие братья и того меньше. Матери ничего не оставалось делать, как положиться на старшего сына. И он оправдал ее доверие, вытащив семью из нищеты. Больше никто из братьев интереса к фермерству не проявил. Все разъехались, а у Финна работа на земле была в крови. Через двадцать лет ферма превратилась в успешное и прибыльное предприятие.
Еще в его жизни была соседская девочка Мейв, с которой он дружил с детства и на которой позже хотел жениться. Он считал, что она разделяет его взгляды и мечты.
– Ты ошибаешься, – сказал ему младший брат Шон во время их последней встречи. – Ты взвалил на свои плечи заботы о семье с ранней юности. О каких мечтах можно было думать? Ты поддерживал маму, кормил семью. Если ты в десять лет пообещал Мейв вечную любовь, это не значит, что ты должен быть верен ей всю жизнь. Жизнь на ферме не для нее. Она это поняла. Пора и тебе понять.
Шон оказался прав. Последний год показал, что это была верность подруге детства, идеалам дружбы и мечтам, а не любовь.
И в чем теперь состоит его будущее?
Он взбил подушку, улегся поудобнее, но сон не приходил. Откинув одеяло, он встал с кровати и подошел к окну.
Перед его взором раскинулись угодья замка Гленконейл, простирающиеся до залитого лунным светом горизонта. Обширные пахотные земли.
Если бы он один унаследовал все это…
– Даже и не мечтайте, лорд Гленконейл, – громко одернул себя он. – Это просто деньги.
Произнеся вслух свой титул, он ухмыльнулся. Братья подняли бы его на смех. Да и современным бизнесменам было не до титулов.
А как к этому отнеслась бы Мейв? Теперь это не имеет значения. Между ними все кончено.
Задернув шторы, он снова вернулся в постель. Уставившись в темноту, Финн продолжал думать о землях вокруг замка Гленконейл и о девушке, спящей не так далеко от него. Вернее, о женщине по имени Джоу.
Джоу спустилась вниз к завтраку, когда стол уже был сервирован. Экономка коротко ей кивнула:
– Доброе утро, мисс. Лорд Конейл уже в столовой. Хотите начать с кофе?
Джоу утвердительно кивнула и прошла в столовую. Финн читал за столом газету. Услышав ее шаги, он оторвался от газеты и ослепительно ей улыбнулся. И как же можно оставаться чопорной, когда тебе так улыбаются?
– Хорошо выспались?
– Вы еще спрашиваете? Двенадцать часов!
– Значит, адаптация после перелета закончилась?
– Надеюсь, – ответила Джоу, усаживаясь на другом конце стола напротив Финна. – Нам нужен мегафон, если мы хотим разговаривать, – усмехнулась Джоу.
– Нам не следует общаться. Мы должны соблюдать этикет. Вы аристократка, а я крестьянин.
– Да ладно, какая я аристократка. Я незаконнорожденная.
– Ну а я в таком случае просто грязь под ногами.
Миссис О’Рейли внесла поднос с кофе и с нарочитой осторожностью поставила перед девушкой дымящуюся чашку. Затем она вытерла руки о фартук, будто сделала грязную работу.
– Только что позвонил мистер О’Фаррел, семейный адвокат. Он в Гэлуэйе и может встретиться с вами через полчаса. Если вас это не устраивает, я могу ему перезвонить.
Финн посмотрел на Джоу.
– Вас устраивает?
– Я… да.
– Тогда мы встретимся через тридцать минут, – сказал Финн экономке. – В кабинете лорда Конейла. Разожгите, пожалуйста, камин.
– Может быть, в гостиной…
– В кабинете, пожалуйста, – неумолимо повторил Финн, спокойно глядя в лицо экономки. После небольшой паузы та неодобрительно кивнула:
– Слушаюсь, ваша светлость.
– Миссис О’Рейли?
– Да.
– Вы не спросили у мисс Конейл, что ей подать на завтрак.
– Тосты, пожалуйста, – торопливо сказала Джоу.
– И мармелад, и сыр, и фруктовую тарелку, – добавил Финн. – И надеюсь, все будет на таком же высоком уровне, как и мой завтрак. Вы ведь знаете, что сожгли вчера ужин мисс Конейл?
Он буравил экономку строгим взглядом, не оставлявшим сомнений в его намерениях, если ответ будет отрицательным.
– Простите, ваша светлость. Это в первый и последний раз.
– Надеюсь, – удовлетворенно кивнул Финн и вернулся к газете.
Экономка исчезла. Джоу потрясенно смотрела на Финна. Опустив газету, он хитро ей улыбнулся.
Она захихикала.
– Где вы научились аристократическому тону и манерам? – спросила она.
– Я тренировался на коровах, – гордо ответил он. – Я потратил полгода на тренировку. Они мне кланялись и делали реверансы, – отложив газету, Финн ухмыльнулся, – в отличие от моих братьев, которые смеялись надо мной. Сплошное неповиновение и отсутствие субординации.
– Вы вместе с братьями работаете на ферме? – поинтересовалась Джоу, обхватив ладонями чашку с кофе. Хотя в столовой было тепло от камина, но сам размер помещения навевал на Джоу холод.
– Это ферма моих родителей. Мне стоило немалого труда поставить ее на ноги. Я вложил в ферму свою душу, и она отплатила мне добром. Братья же давно разъехались и лишь изредка меня навещают.
– Вы довольны?
– Еще бы, ведь я теперь знатный лорд.
– Я имела в виду ферму.
– Естественно. Мне не нужен замок для счастья. Коровы выражают мне гораздо больше уважения, чем экономки.
– Уверена, что это так, – ответила Джоу. Он странный мужчина, но ей нравятся такие.
– А жена, дети? – поинтересовалась она.
– Я холост, – пожав плечами, ответил он. – У меня долгое время была подружка, которая недавно решила, что долгое время это слишком долго. И я остался с разбитым сердцем.
– Правда?
– Не совсем, – усмехнулся он. – Мне удалось выжить.
Когда вошла миссис О’Рейли с тостами, он следил на каждым ее движением с надменно поднятыми бровями, пока она вновь не исчезла на кухню. Для Джоу это было уж слишком.
– Вы безукоризненно играете роль лорда.
– Вам тоже стоит попробовать.
– Ну нет, я унаследую то, что мне причитается, и только меня здесь и видели.
– Вероятно, вы правы. Это мудрое решение. Вашего деда нельзя назвать счастливейшим из смертных. Может быть, аристократ – это не так уж и здорово.
– Зато быть довольным собой это здорово, – мягко сказала она. – Я рада, лорд Конейл, что вы довольны жизнью.
Адвокат прибыл в назначенное время. Джоу переписывалась с ним по электронной почте, пару раз говорила с его помощником по телефону, посмотрела его профиль в Интернете. Он был партнером в престижной адвокатской конторе в Дублине. Джоу ожидала увидеть пожилого, седого, чопорного адвоката.
А в холл вошел светловолосый, голубоглазый молодой человек в кожаных мотоциклетных штанах и со шлемом под мышкой. В другой руке он держал кейс.
Она невольно улыбнулась и сразу успокоилась. Он протянул руку, улыбнувшись в ответ. Коллега – байкер.
– Чей мотоцикл? – спросил он.
– Мой, – ответила она. – Взяла напрокат в Дублине.
– Надо было дать мне знать. Мой отец не одобрил бы, но я знаю место, где можно взять в аренду винтажный мотоцикл. Есть места, где можно арендовать "Харлей".
– Шутите. "Харлей"? – Она не могла скрыть восторга.
– После нашей встречи вы сможете купить себе хоть полдюжины "Харлеев". – Он взглянул на Финна и улыбнулся. – А джип, стало быть, ваш.
В его словах и Джоу, и Финн уловили снисходительные нотки, к которым оба давно привыкли.
– Мои поздравления, лорд Конейл замка Гленконейл. Вы счастливчик, – сказал адвокат, протягивая ему руку.
– Благодарю вас, – серьезно ответил Финн. – Я уверен, что любой ирландец втайне мечтает о собственном замке. Похоже, мне придется научиться пользоваться ножом и вилкой.
Джоу переводила взгляд с адвоката на Финна и подумала, что этот фермер достойный соперник любому щеголеватому столичному адвокату.
– Мы только что закончили завтракать с лордом Конейлом, – сказала она. – Он обещал показать мне замок и окрестности.
– Вы знаете, что наследуете вдвоем? – спросил адвокат.
– Нам хотелось бы узнать подробности завещания, – ответил Финн, и они втроем направились в кабинет лорда Конейла. Там в течение часа Джон О’Фаррелл знакомил их с завещанием.
Джоу была ошарашена.
Адвокат оказался прав. Она богата. Ей действительно по карману полдюжины "Харлеев", и даже гораздо больше.
Адвокат подробно остановился на каждом пункте завещания с описанием состояния. Джоу пыталась вникнуть в смысл, но цифры просто не укладывались в голове. Когда он наконец закончил, потрясенная Джоу не могла произнести ни слова. Ей казалось, что сидящий рядом Финн чувствует то же самое.
Невероятно.
– Значит, все пополам, – наконец сказал Финн. – И один замок, и одно состояние.