* * *
Сегодня вечером Джон ужинал в одиночестве, ему прислуживала мышка Рейчел. Правда сейчас она уже не казалась серой мышкой, а скорее была похожа на распускающийся цветок того же розоватого спорыша, выращенного садовником Моном. Её светлые локоны выбивались из нестрогой причёски, щёчки просвечивали румянцем, а губы, которые она непроизвольно покусывала в волнении, выглядели влажными, яркими и зовущими…
Большой зал столовой смотрелся довольно сумрачно, несмотря на горящие в серебряных канделябрах пахнущие мёдом жёлтые свечи. Будто жизнь ушла из этих стен вместе с кентаврами. Слишком большое количество еды на столе навело Джона на интересную мысль.
– Рейчел! Поужинай со мной. Пожалуйста… Сегодня такой печальный день…
– Извините, но у меня много дел, – попыталась отказаться девушка, хотя было видно, что ей не по себе.
Мужчина заметил её колебания:
– Прошу тебя, не оставляй меня одного, – он взял её за руку, ненавязчиво, опасаясь спугнуть, усадил рядом. – Ты слышала, что произошло?
– Да, Лаур заходил с утра в дом. Да и люди на площади рассказывали. Как это страшно! – огорчённая Рейчел закрыла лицо ладонями, плечики её приподнялись, будто она собралась заплакать.
– Не бойся, мышка моя… Хозяин Мозер сказал, что всех больных спасут. Правда, я не знаю, как моряки смогли добраться до острова живыми.
Служаночка чуть оживилась:
– У матросов был запас настоев и трав от Таурины. Она объясняла моему отцу, как снаряжают корабли, какие снадобья обязательно готовят цыганки для путешествия, из каких растений. Это для того, чтобы отец знал, что обязательно должно расти на огороде и в саду, – Рейчел, всхлипывая, объясняла Джону и сама постепенно успокаивалась.
– Это Хозяйка Таурина рассказывала? Очень умная и опытная женщина… – Джон взял девушку за руку, пересадил, словно ребёнка, к себе на колени. Расстроенная Рейчел восприняла это как должное.
– И Лаур тоже. Они много знают, цыганки и кентавры. Они давно здесь живут. Лаур говорит, что кентавры появились здесь раньше, чем на остров пришли люди из нашего мира.
– А что он ещё рассказывал? – Джон поглаживал тонкую руку девушки, перебирая и массируя её пальцы.
– Он говорит, что Кентаврида очень красивая, скоро мы отправимся в горы, там раздолье и чистый воздух. Цветов видимо-невидимо. Отцу ведь нужен целебный воздух. А ещё есть горячие родники. Они тоже целебные. Лаур говорит, что даже помолодеть можно, если в них искупаться…
Джон обнял девушку и осторожно притронулся губами к её мягким губам. Они настороженно дрогнули, но Рейчел не отстранилась, доверчиво устроив голову на его плече. Он отстранился сам, пробегая глазами по её лицу, впитывая удивлённый и восторженный взгляд, уже настойчивее и плотнее прижался к её сжатым губам и попытался их раздвинуть. Джон точно определил, что Рейчел целовалась так впервые в жизни. Он-то хорошо понимал, что в таких случаях поспешность может испугать неопытную девушку, и действовал осмотрительно. Его неожиданно взволновало и обрадовало, что именно он может стать первым мужчиной у этой пугливой мышки, а не какой-то получеловек Лаур.
Пальцы Джона, ласкавшие шею Рейчел, зацепили прохладные жемчужины бус. Он побурчал недовольно:
– Откуда это у тебя?
И Рейчел виновато схватилась за жемчужную нить:
– Лаур… Он… Это всего лишь дружеский подарок! – она готова была расплакаться.
– Больше никогда не принимай такие подарки от посторонних мужчин. Ты понимаешь, что они обязывают к определённым… отношениям?
– Я больше не буду, – совсем по-детски пролепетала девушка.
– Я сам подарю тебе, вот, дай пальчик! – Джон снял с мизинца тонкое золотое колечко и одел его Рейчел на безымянный палец.
Она ошеломлённо смотрела то на кольцо, то заглядывала в глаза Джона. Он улыбался уголками губ, вспоминая, как выиграл кольцо в кости у англичанина, пропивавшего последнее имущество в кабаках английской столицы.
– Это мне?!
– Да, девочка моя, на счастье. На твоё и моё счастье! – многозначительно добавил Джон. – Пусть это будет началом нашего вечного союза!
Мужчина налил в бокалы розовое вино и выпил его вместе с Рейчел. На её щеках горел румянец, а застенчивая улыбка не сходила с лица.
После обеда Джон позвал кухарку, чтобы она убрала посуду, а сам проводил Рейчел к её комнате. Они ещё некоторое время шептались у двери о каких-то пустяках, потом мужчина поцеловал девушку в шею, отодвинув холодные жемчужины.
– До завтра, любовь моя! Надеюсь прийти в твои сны…
– Спокойной ночи! Джон… – неуверенно добавила она имя.
– Да, мышка моя?
– Ты давно заметил?
– Что?
– Что ты мне нравишься. Очень.
Джон не растерялся, только подумал, что действительно женщины любят ушами, как говорят французы. А уж они-то понимают толк в куртуазных делах. Он с медовой нежностью на языке ответил, взяв девушку за руки:
– Конечно, ещё на корабле. Только приличия удерживали меня от более близкого знакомства. Там ты была как бы в гостях у меня. А здесь всё по-другому! На Кентавриде ты – хозяйка, а я – твой гость.
– Правда?
– Конечно!
– А… Ничего, что я служанка?
– Какое это имеет значение? Сословия остались далеко-далеко за морями. К нашему счастью… – он наклонился и церемонно поцеловал девушке руки. – Ты – моя королева!
Подумалось, что на меньшее титулование, чем королева, женщина не согласна. Разве что на императрицу! Наивно и смешно, но полезно для мужчин. И, кстати, ничего не стоит…
По-девичьи неуклюжая Рейчел обвила его руками и сама попыталась поцеловать. Он умело ответил на её детское прикосновение. Наивная страсть обожгла и его, он поднял Рейчел на руки и по пустым коридорам отнёс в свою спальню. Она доверчиво прижималась к нему, боясь поднять глаза. Он осторожно положил её на кровать:
– Ты хочешь этого? – он ещё надеялся остановить себя. Риск был слишком велик. И странная жалость к наивной девчонке будто царапнула его сердце. Но сладость… сладость ожидания наслаждения помутила рассудок.
– Да… – еле слышно позвучало в сумерках комнаты.
И единственная свеча перед зеркалом задохнулась от торопливого выдоха мужчины.
* * *
На следующий день Джон проснулся позже обычного. В комнате было тепло, поэтому покрывало лежало в ногах, скинутое прошлой ночью. Служаночки Рейчел, мягкой и нежной, рядом не было, и это несколько огорчило его. Он спустил ноги на ковёр и почувствовал под ступнёй что-то твёрдое. Это оказалась голубая бусина из ожерелья служанки. Мужчина вспомнил, как ночью порвал нить, а бусины раскатились по постели. Рейчел пыталась в темноте собрать их на ощупь, но нашла только несколько штук, да и те вскоре выпустила из кулачка, задыхаясь и смеясь одновременно.
Улыбаясь, Джон опять упал на подушки, закинув руки за голову. Он подумал, что было бы неплохо, если бы Рейчел лежала рядом, тёплая и доступная. Или искала бы эти проклятые бусины, ползая по кровати, вынимая их из-под его спины, касаясь его ног, бёдер…
Ритмичный стук в дверь рассердил Стоуна. Он встал и накинул на себя халат:
– Войдите!
В дверь прошёл зеленоглазый кентавр Лаур:
– Доброе утро! Я пришёл позвать Вас к завтраку. Рейчел немного нездоровится. Если что-то нужно, я готов помочь, – он бросил взгляд на смятую постель.
– Спасибо, управлюсь сам. Я сейчас выйду, только оденусь и приведу себя в порядок.
Джон опять наступил на жемчужину и поморщился. Потом поднял её и бросил к дверям под копыта уходившего кентавра. Тот на мгновенье застыл. Бусинка простучала через порог и выкатилась в коридор. Джон видел, как напряглась спина Лаура и вздыбились мускулы на его руках. Потом кентавр вышел и слишком осторожно закрыл за собой дверь.
Когда копыта простучали по коридору, Джон опомнился и выпустил из руки судорожно сжатую шпагу. Она упала на ковёр, едва не задев голые пальцы на ноге. Джон этого даже не заметил.
– Дурак! Дурак! – он злился на самого себя, на то, что ему хотелось разозлить кентавра, указать ему на место. Что, если Лаур захочет, чтобы Джон немедленно женился?! Именно этого требуют традиции Кентавриды.
– Нет… Вряд ли… Если я правильно понял его поведение, то он ничего не скажет другим, – Джон Стоун стал торопливо одеваться. – Сейчас всё и узнаем!
В коридоре он встретил Рейчел. Она неуверенно подняла на него глаза:
– Я уберу постель…
– Да, конечно…
– Вы… не считаете меня слишком легкомысленной?
Джон взял в ладони её голову и поцеловал так, как делал это прошедшей ночью. Она прижалась к нему, успокаиваясь и распаляясь одновременно.
– Джон…
– Иди, девочка моя… Встретимся вечером! Иди! – почти приказал Джон. – У меня дела, понимаешь?
– Да, Джон… – она смотрела любимому вслед, сияя от радости и гордости за себя, пока её неповторимый сэр Джон не спустился по лестнице.
В зале столовой, куда вошёл Стоун, находились только два кентавра. Молчаливый Лаур не удостоил Джона взглядом. Он сосредоточился на еде и даже забыл представить ширококостного кентавра с золотистой шкурой, который стоял рядом с ним за столом.
Джон как мог радушно улыбнулся незнакомцу:
– Разрешите представиться: Джон Стоун, компаньон капитана Рича с "Русалки севера".
Кентавр вежливо кивнул головой:
– Алинир. Вы впервые на Кентавриде? – голос полуконя казался несколько напряжённым и неуверенным, будто он заново привыкал к нему после сильной простуды.
– Да. Замечательный остров, – Джон заметил усталость в солнечно-охристых глазах Алинира.
– Извините, мне надо уйти ненадолго. Надеюсь, у нас ещё будет время поговорить, – золотистошкурый кентавр попытался отойти от стола, но его сильно качнуло.
Лаур очнулся, подхватил товарища, закинул его руку себе на плечи и молча вывел из зала. Алинир переступал ногами как новорожденный жеребёнок, будто проваливался в невидимые канавки. От дверей он кивнул Джону на прощанье, виновато улыбаясь. Джон заметил, как побледнело его лицо.
– Так, так… Наверное, пора заняться делами, пока остальные кентавры не вернулись, – Стоун торопливо перекусил и направился на базар.
Глава 6
Пропасть
Несмотря на то, что кентавры разрешили торговлю, на базаре было мало народа. Прибытие корабля с больными чумой разогнало людей по домам или срочным делам за городом. Кентавров вообще не было заметно.
Приказчик Люк Стамп и невысокий полный мужчина восточного вида самоотверженно торговались около тюков с тканью. Покупатель брал много материала разных расцветок. Тончайшие льняные и шёлковые ткани постепенно перекочёвывали в повозку грузного человека в голубом тюрбане и голубом же халате с вышивкой золотыми нитями по краям. Рядом стояли два громоздких полуобнажённых негра в белых тюрбанах и лёгких шароварах, перехваченных поясами из красного атласа, и терпеливо дожидались решения двух торговцев. Как только очередная сделка заключалась, они неторопливо перебрасывали товар в повозку с высокими плетёными краями. Джон Стоун остановился невдалеке, решив не отвлекать Люка.
– Почтенный Фархад! Ваши знаменитые портные творят чудеса! Мы оба знаем, сколько вы заработаете, продав наряды из нашей ткани, вот. И при этом боитесь уплатить лишний грошик… Ай-ай! Мне говорили, что с приходом каждого корабля на острове играется до сорока свадеб! Зачем же так мелочиться? – Стамп искренне таращил выпуклые глаза.
– Вах! А сам что же не скинешь цену? Не мелочь беру, – почтенный Фархад вытер обильный пот большим платком, висевшим у него на поясе. – И потом корабль-то чумной! Не до свадеб… Не пришлось бы белой ткани на саваны продавать.
– Зачем так мрачно! Кентавры клялись…
– Вах! Клялись! Судьбы наши в руках Аллаха всемилостивого! – он поучительно поднял палец с массивным золотым перстнем. Зелёный изумруд – камень Аллаха сверкнул на солнце. – Кентавры тоже созданы Всевышним, и не им решать, что Он сотворит с людьми! Скинь ещё 10 с метра, хорошая цена. Твой хозяин доволен будет! А?
– Да он меня убьёт собственной рукой, вот! А мне самому жениться бы не помешало… Сами знаете, уважаемый, какие расходы… Вот если бы платье моей невесте, а? Да? Скину пять, больше не могу, хоть режьте! Кому бы другому – ни за что бы не уступил, вот!
– Аллах велик! Умеешь уговорить, ничего не скажешь… Согласен! Али, Махат, грузите! – прикрикнул Фархад на негров. – Давай деньги считай!
Люк под внимательным взглядом торговца стал пересчитывать деньги, раскладывая их на прилавке. Старательно мусолил палец и сортировал деньги по видам. На острове использовались деньги всех торгующих сторон, поэтому отдельно считались серебряные рубли и медные копейки, отдельно – золотые динары, серебро испанцев или старые дублоны, бумажные купюры Франции и Англии. Люк Стамп выписал на бумажку количество всех денег и пересчитал их. Портной Фархад не удержался, чтобы не сказать:
– Смотри, дорогой, я всё честно отсчитал. Честь купца – это его настоящее богатство!
И буднично добавил, устраиваясь на мягкой подушке на передке повозки:
– За платьем приходи послезавтра, ближе к вечеру. Сам шить буду, уважаемый, учеников даже близко не подпущу. Доволен будешь.
Когда отяжелевшая повозка почтенного Фархада, переваливаясь и поскрипывая, отъехала, Джон подошёл к Люку:
– Хороший день!
От неожиданного хлопка по спине Люк подскочил, едва не просыпав золотые и серебряные монеты из двух бархатных кошельков. Увидев знакомое лицо, он перевёл дух, всё ещё прижимая деньги к груди обеими руками:
– Господин Стоун!
– Ну-ну! Чего испугался-то? Я смотрю, удачная сделка? – кивнул Джон в сторону кошельков.
– Да, неплохая… Торговля идёт, – уже намного бодрее отрапортовал Люк Стамп.
– А у меня к тебе дело.
– Слушаю, господин Стоун, – заинтересовался приказчик.
– Я тут слышал, что многие сомневаются в обещании кентавров. Я имею в виду, по поводу этой болезни…
– А… И вы, получается, слышали… И что это значит?
– Я думаю, нам самим надо проверить, куда именно вывезли они людей и что с ними делают, – решительно заявил Стоун.
У Люка вытянулось лицо:
– Да вы что! Ни за что не полез бы в эти горы! И никому не советую, вот. Да и как?… Сплошные тайны и секреты.
– Очень просто! – Джон присел на тюк, знаком предложил Стампу сделать то же. – Ночью дождя не было. Значит, следы все остались. Потом, цыганки насыпали везде белого порошка. Я так думаю, чтобы чума дальше не пошла. И вся дорога этим порошком помечена. Если пойдём по следам, выйдем к стоянке кентавров. Да мы только издалека посмотрим! – попытался успокоить приказчика Джон.
– А торговать?
– Позови помощника. Он справится.
– Молодой ещё… Только разве присмотрит за товаром… Мы ведь ненадолго?
– Туда и обратно. Возьмём тройку твоих коней, так безопаснее, – облегчённо проговорил Стоун.
– Безопаснее? – прицепился к словам и опять засомневался Люк.
– Я хотел сказать, что лучше не заразимся, – раздражаясь, ответил Джон. – Ты зови своего парня, а я схожу на корабль, возьму кого-нибудь из матросов. Зайдём сюда и двинемся. У тебя оружие есть?
– Зачем? – совсем поник приказчик.
– Мало ли… Тут что, хищников нет?
– Дикие собаки есть… Так они только трупы…
– Вот и хорошо! Мы-то живые! – Джон бодро стукнул Стампа по спине.
Тот хрюкнул растерянно и кивнул головой.
– Собирайся и жди меня! – приказал Джон Стоун и ушёл быстрым шагом в сторону причала, где на лёгких синих волнах покачивалась "Русалка севера".
* * *
Не прошло и часа, как трое мужчин проскакали по дороге к горам, серыми зубцами перегородившими остров на северную и южную части. Кентавров они по пути не встретили, хотя Джон думал, что дорога вполне может охраняться. Закончились сады и огороды с небольшими аккуратными домиками крестьян, стоящими достаточно далеко от помеченной порошком дороги. Видимо, местные земледельцы пользовались другими тропами. Никто не проявил любопытства по поводу путешественников. Джон непроизвольно усмехнулся, неожиданно подумав: вполне может быть, что их издалека принимали за кентавров.
Через некоторое время всадники достигли предгорий. На этом пути по-прежнему не встречались ни люди, ни кентавры.
– Какая беспечность! Кентавры, видимо, привыкли, что их никто не беспокоит, – Джон внимательно оглядывался вокруг.
– Так это отлично! – ответил Джону матёрый моряк с золотой серьгой Мюррей во время небольшой передышки. Он возвышался на самом крупном коне, увешанный холодным оружием. Джон был вооружён только любимой шпагой, приказчик Люк взял широкий нож-мачете, каким в колониях срезают сахарный тростник. Он постоянно оглядывался вокруг, словно ожидал нападения какого-нибудь диковинного страшилища. Джон даже засомневался, был ли прав, уговорив приказчика отправиться с собой. Но не стал его отправлять назад; Джону нужны были свидетели любых действий кентавров. Торговавшего на базаре Стампа знал весь остров, а не только моряки с "Русалки", что было крайне важно в предстоящем деле.
Склоны предгорий оказались достаточно крутыми, поэтому спутники не решались гнать лошадей. После небольшого леска из молодых сосен они выбрались на открытое пространство. Дорога теперь была выложена из стёсанных булыжников, а местами проглядывали обработанные людьми гладкие скальные плиты. Подковы коней стали чаще соскальзывать, высекая искры. Мюррей, Джон и Люк Стамп вынуждены были идти дальше пешими и вели коней в поводу. Часа через два подъёма по извилистому серпантину каменной дороги они вышли на почти ровное плато, которое вдруг оборвалось мрачным ущельем. Моста над бурлящим в пенной глубине потоком не было. Да и на другом берегу высились непреодолимые отвесные скалы. Только маленькая площадка виднелась на противоположном уступе. И на стене с той стороны были выбиты барельефы кентавра и человека, подробно и в полный рост. Они смотрели друг на друга, как бы приветствуя, вот и руки их почти соприкасались…
– А где же?… – растерянно завертел головой Люк Стамп, когда осознал, что дорога кончилась.
– Дымом несёт, – заметил Мюррей.
Джон вернулся по дороге к тропе из едко пахнущего белого порошка:
– Мы немного отклонились. Здесь выемка в скале, – и замер на краю углубления.
Мюррей и Люк быстро подошли к Джону и встали рядом.
– Не может быть! – руки приказчика затряслись. – Они всё сожгли! А люди?
Мюррей спрыгнул к остывшему кострищу, достал палаш, стал разгребать почти полностью сгоревшие доски повозок. Только пепел курился над потревоженными останками дерева и тряпок, да изредка раздавался скрежет железа.
– Костей не видать, – мрачно сказал Мюррей, поднимая голову к стоящим наверху мужчинам. – Разрази меня гром! Что же это?
– Конечно… Обрыв рядом. Все концы в воду… – Джон с трудом говорил через судорожно сжатые зубы. А ведь ему до конца не верилось в коварство таких внешне дружелюбных и разумных кентавров!
– Не может быть! – всё не мог остановиться приказчик. Дрожь волнами ходила по его длинному телу.
– Проклятые нелюди! Клянусь, мы отомстим! – Джон Стоун уже подсчитывал в уме, какую огромную выгоду он может извлечь из неожиданного преступления кентавров. – Уже скоро… Скоро!