– Я считаю, что это того стоит. Я хочу вложить эти средства в своего ребенка. Ты будешь более отдохнувшей и радостной матерью, а Джаред сможет больше времени посвящать играм и учебе, чем по ездкам в метро. А если вы будете жить на Манхэттене, я смогу чаще с ним видеться.
Он видел протест в зеленых глазах Сабины. Она гордячка, но одной обеспечивать ребенка все-таки сложно, ей многим пришлось пожертвовать. Но все же убедить ее принять его предложение будет непросто.
Он знал Сабину лучше, чем она могла бы признаться. Она не хотела, чтобы о ней думали, что она вышла замуж по расчету, ради социального статуса. Джаред уж точно был незапланирован – в этом Кевин был совершенно уверен. И если судить по выражению лица Сабины, когда она открыла ему дверь, она бы предпочла родить ребенка от кого-нибудь другого.
– Давай продвигаться постепенно, – сказала Сабина, словно отвечая на его мысли. На ее лице было странное болезненное выражение, заставившее Кевина подумать, что дело не только в гордости. – За последние два часа ты обрел двухлетнего сына и практически невесту. Это большие изменения в жизни для всех нас. Давай не будем так быстро все переворачивать с ног на голову. – Она вздохнула и сжала его руку. – Дождемся результатов теста, а потом познакомим тебя с Джаредом уже в качестве отца и расскажем обо всём нашим семьям. И тогда, возможно, обсудим наш с Джаредом переезд, но не сейчас, ладно? – Она взглянула на часы. – Мне пора.
– Ладно. – Кевин вышел из машины, открыл пассажирскую дверь и помог ей выбраться.
– У меня завтра выходной. Если сможешь назначить ДНК-тест на завтра, позвони мне, номер прежний. У тебя он сохранился?
Он сохранился. Кевин десяток раз чуть было не набрал его, когда она ушла. Он хотел позвонить ей и убедить, что она ошибается относительно их отношений. Но не стал этого делать: она хотела уйти, и он решил ее не удерживать.
Теперь он был готов себя проклясть за то, что этого не сделал. Он должен был сказать ей, что хочет быть с ней и ему наплевать, что другие об этом думают. Тогда бы он, возможно, присутствовал при рождении своего сына. И его мать не высмеяла бы его предложение о женитьбе.
Однако Кевин достал телефон и сделал вид, что проверяет:
– Да, сохранился.
Сабина кивнула и пошла прочь от машины. И несмотря на их расставание, было странно расходиться с ней вот так – без поцелуя или хотя бы объятия. Теперь ведь они связаны на всю жизнь.
– До завтра, – сказала она.
– До завтра.
Он проводил ее взглядом. На ее лице было печальное выражение, и оно ему не нравилось. Сабина, которую он помнил, была полна энергии и жажды жизни. Она всегда вытаскивала его из обыденности, делала так, что он жил, а не просто существовал. Сабина была запретным плодом, однако именно это было ему нужно. Он сожалел о ней каждый день с тех пор, как она ушла.
Теперь он сожалел о ней еще больше, и не только из-за сына. Эта грустная, усталая женщина была лишь тенью той Сабины, которую он знал. И ему это совсем не нравилось.
Свет над крыльцом автоматически включился, и Кевин увидел на ее глазах слезы.
– Прости меня, Кевин, – сказала Сабина, прежде чем повернуться на каблуках и исчезнуть за дверью. – Мне очень жаль.
Ей было жаль. Ему тоже.
Глава 3
Следующим утром Кевин пришел в офис "Экспресс-перевозок Брукса" еще до семи. Коридоры были пустыми и темными, когда он поднялся на этаж руководства и вошел в свой кабинет – большой угловой офис, который когда-то принадлежал его отцу и деду.
Он поставил ноутбук и завтрак на большой стол красного дерева, привезенный сюда из старого офиса компании рядом со складами. Его дед основал компанию в годы Великой депрессии, и то, что начиналось как маленький бизнес по местным перевозкам, теперь имело в своем распоряжении поезда, грузовики и даже самолеты, способные доставлять грузы в любую точку мира. И старший сын семейства Брукс по традиции управлял компанией с момента ее основания. "Экспресс-перевозки Брукса" были компанией с большой историей, обладали серьезной репутацией и вызывали доверие у клиентов по всей Америке.
И это, признаться, во многом мешало.
Несмотря на его спор с Сабиной прошлым вечером, они оба знали, что это не то, чем он хотел бы заниматься в жизни. Носить фамилию Брукс означало принять на себя определенную ответственность. Кевина с детства воспитывали как человека, который однажды возглавит компанию. Он получил лучшее образование, MBA в Гарварде, проходил стажировку в "Экспресс-перевозках Брукса"… Каждый этап его жизни на шаг приближал его к тому, чтобы однажды занять кресло своего отца. Даже если оно было не слишком удобным.
Кое в чем Сабина была права. Он не сомневался, что его семья будет ожидать, что в один прекрасный день Джаред тоже станет генеральным директором. Но разница состояла в том, что Кевин был готов дать своему сыну выбор.
Он уселся за стол, включил компьютер и немедленно послал своей секретарше Мэри письмо о том, чтобы она связалась с лабораторией по поводу ДНК-теста. Она, конечно, до восьми не придет, но регулярно проверяет почту, так что Кевин был уверен, что в ближайшее время все будет сделано.
Потом он взялся за стакан с горячим кофе и бейгл, который купил по дороге. Намазывая на горячую булочку кремовый сыр, он смотрел, как во "Входящие" загружаются письма. Большая часть их была неважной, но одно его заинтересовало.
Оно было от Роджера Симпсона, владельца "Эксклюзивити джетлайнерс". Это была маленькая компания, специализировавшаяся на частных воздушных перевозках. Если кто-то собрался слетать на выходные в Париж с небольшой компанией друзей, перевезти любимого пуделя в летнюю резиденцию или просто не хотел лететь обычным самолетом, ему на помощь приходила "Эксклюзивити джетлайнерс". По крайней мере, пока.
Роджер Симпсон собирался на пенсию. Он занимался этим бизнесом всю жизнь и наконец готов был отойти от дел и насладиться плодами своего труда. Однако, в отличие от Бруксов, у него не было достойного наследника, которому он мог бы передать бразды правления. Он предпочитал продать компанию, нежели позволить своему сыну Полу вогнать ее в могилу.
Кевин дал Роджеру понять, что подобная сделка ему интересна. Когда ему было восемь лет, отец разрешил ему прокатиться в кабине одного из грузовых самолетов, и он сразу же влюбился во все, что связано с полетами. А когда ему исполнилось шестнадцать лет, родители оплатили ему курсы управления самолетом.
Он даже собирался пойти в армию и стать военным пилотом. Однако это осталось не более чем мечтой – отец приветствовал полеты в качестве хобби, но не готов был позволить своему сыну пустить под откос карьеру ради "глупой мечты".
Кевин сглотнул, чувствуя на языке горький вкус сожалений и кофе. Ту битву отец выиграл, но теперь-то глава компании не он! Кевин наискосок пробежал письмо.
"Экспресс-перевозки Брукса" собирались предложить новую услугу – эксклюзивные перевозки. Это могло бы подойти самым элитным клиентам, которые хотели, чтобы их вещи доставлялись быстро и под внимательным присмотром, и согласны были за это платить.
Кевин собирался превратить небольшой воздушный флот "Эксклюзивити джетлайнерс" в грузовые суда, чтобы, например, богатый любитель искусства мог получить подлинник Пикассо, купленный для него на аукционе в Париже, в тот же день и без единой царапинки.
И кроме того, это дало бы Кевину то, чего он был лишен многие годы, – шанс летать.
Три года назад Сабина советовала Кевину попробовать найти компромисс между своей мечтой и обязательствами. Тогда это казалось невозможным, но даже после их расставания ее слова продолжали его преследовать.
Как и вчера вечером. Он часами лежал без сна, вспоминая все произошедшее с того момента, как он ответил на звонок Глея.
Сабина не относилась к Кевину как к генеральному директору. Казалось, что деньги и власть не производят на нее вообще никакого впечатления. После того как женщины годами охотились за ним, он впервые был вынужден сам добиваться чьего-то внимания. Он увидел ее в галерее и сразу же почувствовал желание ею обладать. Поначалу она не знала о нем ничего, а когда узнала, ничего не изменилось. Он водил ее в дорогие рестораны, но ей больше нравилось заниматься любовью и часами болтать в постели.
Однако она не могла не обращать внимания на их различия. Все было хорошо, пока они пребывали в безопасном коконе спальни, однако даже здесь игнорировать разницу становилось все сложнее. Сабина не считала его богатство чем-то хорошим – для нее это было одной из причин, по которым они не смогут быть вместе. Она предпочла сохранить в тайне рождение сына и еле сводить концы с концами только ради того, чтобы Джаред не повторил судьбу Кевина.
Как там она сказала? "Ты прекрасно знаешь, что иногда приходится отложить в сторону то, что любишь, и заняться тем, чем должен".
Именно это Кевин и делал всю свою жизнь из какого-то извращенного чувства долга. Он мог бы закончить это в любой момент. Уйти в армию, пожертвовав наследством и отношениями с родителями. Но что бы тогда стало с компанией? Его младший брат, Алан, не был способен ею управлять. Сестра, Диана, только что закончила университет и не обладала нужным опытом. Так что получалось, что компанию возьмет в свои руки он либо чужак.
В кармане завибрировал телефон. Кевин достал его и увидел эсэмэску от Мэри – она назначила прием у врача на 16.15.
Вообще-то Кевин мог бы просто скопировать текст и переслать Сабине, но почему-то решил ей позвонить. Это было опасное желание, но ему очень хотелось услышать ее голос. И только когда гудки уже раздались, он сообразил, что сейчас полвосьмого утра, а Сабина всегда была "совой" и любила спать до обеда.
– Алло! – ответила она бодрым голосом.
– Сабина? Это я, Кевин. Прости, что так рано. Я тебя не разбудил?
– О нет, что ты! – Она рассмеялась. – Джаред просыпается с петухами, и я все время над ним подшучиваю, что он будет фермером, как дедушка.
Кевин удивился, но потом сообразил, что она о дедушке со стороны матери. Сабина не так уж часто говорила о родителях. Как-то она упоминала, что они живут в Небраске, но что она с ними не общается. Кевин задумался, знают ли они о Джареде.
– Моя ассистентка назначила время теста, – сказал Кевин и зачитал Сабине всю нужную информацию.
– Хорошо, – сказала она, – тогда встретимся на месте.
– Я вас заберу, – вызвался Кевин.
– О, не стоит. Мы приедем на метро, Джареду нравятся поезда.
Сабина всегда была до крайности независима. Когда они встречались, его это просто бесило. Она не позволяла ничего для нее делать. Но сейчас он не стал с ней спорить: с одной стороны, у него было достаточно дел, а с другой – он сам не был готов к такому разговору.
– А после теста я предлагаю нам всем вместе пообедать. Хорошо?
– Ну… – Сабина, казалось, искала повода отказаться, но не находила.
– Немного "качественного времени" с моей стороны, – добавил Кевин, используя ее собственное выражение.
– Ладно, – сказала она наконец.
– Ну тогда увидимся.
– Пока. – Сабина отключилась.
Кевин улыбнулся, глядя на экран телефона. Он был счастлив провести вечер с Джаредом. А еще, хоть рациональная часть его сознания протестовала против этого, с нетерпением ждал новой встречи с Сабиной.
Сабина была удивлена, что сам тест не занял много времени, и большая его часть ушла на оформление бумаг. Результаты должны были быть готовы в понедельник.
Так что в 16.45 они уже стояли на тротуаре, глядя на вереницу машин на Парк-авеню. Джаред сидел в складной коляске – слишком хлопотно было позволять ему идти самому, хотя он и порывался.
– Где ты хотела бы пообедать? – спросил Кевин.
Что-то подсказывало Сабине, что в привычные Кевину места вряд ли стоит идти с ребенком. Она огляделась по сторонам:
– В двух кварталах отсюда есть место, где подают хорошие бургеры.
– Бургеры?
Сабина подавила смешок:
– Пусть Джареду исполнится хотя бы пять, прежде чем вести его в Le Cirque. У них даже нет детского меню.
Она пошла в сторону ресторана, и Кевин сразу нагнал ее.
– Я знаю, ты привык ходить в дорогие места и тратить много денег. Но мы с Джаредом ничего такого не ожидаем. У нас на весь обед обычно уходит меньше, чем у тебя на одну бутылку вина, и нам большего не нужно. Правда, Джаред?
Малыш улыбнулся и поднял вверх два больших пальца. Он на днях выучил этот жест в детском саду и постоянно его использовал.
– Чии-бургер!
– Видишь? – улыбнулась Сабина. – Его легко впечатлить.
В ресторане было довольно много людей, однако им все же удалось довольно быстро заказать и получить еду – Джаред еще не успел соскучиться. Сабина внимательно следила за Джаредом, чтобы он откусывал маленькие кусочки и не заляпал все вокруг кетчупом. Сосредоточиться на нем было легче, чем смотреть на Кевина и пытаться угадать его мысли.
Все было по-прежнему непонятно. Он был с ней весьма любезен – намного более, чем она ожидала, учитывая обстоятельства. Однако она была уверена, что, как только придут результаты теста, все поменяется. Кевин обещал, что не будет отнимать у нее ребенка, но, скорее всего, это просто будет происходить медленно. Новая квартира в центре. Новый детский сад. Новая одежда, игрушки. Даже если он отказался от мысли пожениться ради ребенка, ее жизнь тоже изменится. Кевин настоит, чтобы она бросила работу. Будет содержать ее и, возможно, предложит, чтобы все они жили вместе.
А когда придет время, когда она решит уйти, ей придется оставить Джареда в том доме, который они вместе для него создадут. Она будет без работы и без жилья, и у нее не будет никакой возможности оформить опеку.
Именно эти мысли и страхи заставили ее скрыть Джареда от его отца. И тем не менее она улыбалась, глядя, как Джаред и Кевин вместе раскрашивают меню-раскраску. Там был нарисован гамбургер с ножками, и Джаред неаккуратно красил булочку в зеленый. Кевин же, наоборот, рисовал строго по линиям и красил сыр в желтый, а мясо – в коричневый.
В этом был весь Кевин. Все, что он делал, он делал по правилам. Никогда не пачкался и ничего не портил.
Противоположности притягиваются, но Кевин и Сабина были полярны практически до невыносимости. На одежде Сабины часто бывали пятна краски. Она принимала тот факт, что жизнь может быть грязной. А Кевин всегда выглядел как на картинке – у него даже грязи под ногтями не было!
Она украдкой оглядела его резкие черты лица и густые темные волосы. Широкие плечи и волевой подбородок. На самом деле именно поэтому она и позволила себе пуститься во все тяжкие.
Кевин был весьма выдающимся экземпляром рода человеческого. Весь он словно излучал мужественность и силу. Он был интересен и умен, честен и верен почти до крайности. Если бы ей ради продолжения рода нужно было выбрать, от кого забеременеть, Кевин как нельзя лучше подошел бы на эту роль.
Сабина почувствовала, как от этих размышлений ее пульс участился, а к щекам прилила кровь. Ее тело охватил жар, сконцентрировавшийся внизу живота. Она прикрыла глаза, надеясь незаметно вернуть себе самообладание.
Но ей не повезло.
– У тебя есть какие-то еще дела в городе, или мне сразу отвезти вас домой? – Кевин пытливо смотрел на нее.
– Не надо нас отвозить! – резко сказала она. – Мы доберемся на метро.
Сабина не была уверена, что готова ехать в одной машине с Кевином после того, что с ней только что происходило.
– Нет, я настаиваю!
– Кевин, у тебя же двухместная машина без детского кресла, ты просто не можешь нас отвезти!
Он улыбнулся:
– Сегодня у меня четырехдверный "мерседес"… Сабина открыла было рот, чтобы повторить пассаж про детское кресло, но он продолжил:
– С новехоньким детским креслом, в котором Джаред может ездить, пока не станет весить восемьдесят пять фунтов!
Ей пришлось умолкнуть. Очевидно, на каждый ее аргумент он приготовил возражение. Конечно, сейчас в этом нет ничего страшного, но что будет, когда дело дойдет до серьезных решений? Будет ли Кевин точно так же добиваться своего? Когда они встречались, он всегда так и делал, так что ее бы это не удивило.
Однако сегодня она не была настроена спорить. Безусловно, приятнее сидеть на кожаных сиденьях, предоставив Кевину разбираться с потоком машин, чем трястись на эскалаторе и ехать в переполненном вагоне метро.
Когда он припарковался прямо перед ее домом, избавив ее от необходимости идти пешком от станции, она сказала:
– Спасибо.
– За что? – Кевин недоуменно посмотрел на нее.
– Что отвез нас домой.
– Не стоит благодарности, это самое естественное, что я мог сделать.
Сабина посмотрела назад через плечо и обнаружила, что Джаред крепко спит в своем кресле.
– Кажется, ему понравилось.
Она посмотрела на часы: было начало восьмого. Обычно Джаред ложился позже, так что завтра наверняка поднимется с рассветом, но в этом нет ничего страшного. Если удастся поменять ему подгузник и раздеть, не разбудив, вечер можно будет считать удавшимся.
Они вышли из машины. Сабина обошла ее, но Кевин уже держал спящего малыша на руках. Не просыпаясь, тот положил голову на плечо Кевина и прижался к его шее. Кевин мягко взъерошил волосы сына и оставил руку на его спине, поддерживая его.
Сабина смотрела на них, и слезы застилали ее взор. Было очень трогательно смотреть на них, так похожих друг на друга. Они всего второй раз видели друг друга, но Сабина замечала, что Джаред начал привязываться к Кевину.
Кевин внес Джареда в дом и затем, когда она открыла дверь, – в квартиру. Сабина повела Кевина в спальню, по пути включив свет. Их встретили стены спокойного зеленого цвета и персонажи из мультика про Винни-Пуха, которых она нарисовала над кроваткой. Ее собственная двуспальная кровать приютилась у противоположной стены.
Сабина стащила с Джареда ботиночки. Мягкие штаны и футболка вполне подходили для сна. По ее знаку Кевин положил малыша в кроватку, и Сабина привычными движениями поменяла на нем подгузник.
Ребенок сразу же свернулся в комочек, прижав к груди игрушечного динозавра, и Сабина накрыла сына одеялом. Как только она погасила верхний свет, зажегся ночник. Сабина мягко закрыла дверь и направилась назад в гостиную.
Она ожидала увидеть Кевина в прихожей, однако он медлил, разглядывая картину над обеденным столом.
– Я ее помню, – сказал он, держа руки в карманах.
Сабина взглянула на полотно и улыбнулась:
– Вполне естественно. Я как раз работала над ней, когда мы встречались.
На картине причудливо переплетались оттенки: белый, кремовый, слоновая кость, грязно-белый, бежевый. Рисунок был очень структурированным и четким. Это было видно, если зритель был способен отличать тончайшие оттенки красок.
Это был Кевин. А поверх этого рисунка – брызги фиолетового, черного и зеленого. Хаос. Беспорядок. Это Сабина.
Это был поразительный контраст. И по нему становилось ясно, почему из их совместного существования могла выйти хорошая картина, но не могла – хорошая жизнь.
– Она была не закончена, когда я в последний раз ее видел. Кое-чего не было – например, вот этих синих крестов. Как ты ее в итоге назвала?