Ни одной из них не хотелось плясать под чью-то дудку. Но по-другому не получалось. Учитывая наш возраст, молоденькие мальчики, которых можно лепить под себя, из окружения выпали. А взрослые мужики, которые годились бы нам в мужья, были заядлыми холостяками с уже устоявшимся мировоззрением и перевоспитываться не желали. Либо разведенными, которые, тем более не хотели снова оказаться под женским каблучком. Да что там под каблучком… Они и штампа в паспорте боялись как огня. Такие, как и наша Ира, "больше" не хотели. Также никому из нас не хотелось неудачника… Но… Много "но"!
А то, что оставалось… Да лучше уж так, самой по себе, чем пускать в свою жизнь не пойми кого. Нет, вероятно, если бы накрыло "большое, светлое и страстное", то мы быстро передумали. Но это самое "большое и страстное" как-то не спешило. Не спешило даже "маленькое и чувственное".
- Я поняла! - выдохнула пьяная вдрызг Лена. Залпом допила то, что еще плескалось в ее бокале, и сообщила нам: - Варе нужен Темный Властелин, который будет принимать ее такой, какая она есть, не заставляя плясать и варить борщи. О! - И она подняла указательный палец, подтверждающий значимость ее открытия.
Пара секунд тишины, и мы просто зашлись от смеха.
- Девчата, Лене больше не наливать, - вытирая слезы, простонала Ира, как самая трезвая. Ее всё же дома ребенок ждал, так что она никогда не злоупотребляла. - А вот Варваре - непременно нужно выпить еще. Всё же юбилей…
За соседним столом к нашей беседе прислушивалась роскошная дама с белыми как снег волосами, холодными голубыми глазами, одетая в белый брючный костюм. Со спинки соседнего стула свисало белоснежное меховое манто, на сиденье стояла такая же белая дорогая сумка. И вообще, вся женщина выглядела словно аристократка, которую неведомо как занесло в этот далеко не самый дорогой ресторан нашего города. Когда мы прекратили обсуждать мужчин, эта женщина отпила глоток белого вина из бокала и позвала официанта, чтобы расплатиться. В какой момент она ушла, я не заметила, потому что отвлеклась на Лену.
Домой я вернулась на такси и, если честно, дорогу помню плохо. В теплой машине меня окончательно развезло, и до квартиры я добиралась на автопилоте. Долго не могла попасть ключом в замочную скважину, пока, наконец, мама не выдержала моей возни и не открыла дверь сама.
- Варя! - укоризненно произнесла она.
- Я теб-бя тоже рюб-рю, мамурь. Мы так хо-ро-шро пос-сидели с девчонками… Жаль, ред-дко уд-рается… Всё работа, раб-бота…
Тут на меня напала безудержная икота. Что было дальше, я помню урывками. Умылась, вроде бы, это я делаю всегда, даже если невменяема и неадекватна. Прихватила бутылку минералки из холодильника и прошлепала в свою комнату. Разделась, стоя перед зеркалом во всю дверцу шкафа-купе, даже не включая свет в комнате. Впрочем, в зеркальной глади отражались огоньки, вероятно, из окна. Причудливая игра теней и света заставляла их выглядеть так, словно на столе горят свечи и бьются по стенам отблески огня из камина. На себя я не смотрела, так как боялась. Не хотелось видеть пьяное лохматое чудище, которое там сейчас отражается.
А еще… Только чур не смеяться. Моя бабушка, прожившая всю свою долгую жизнь в маленьком глухом районном центре, расположенном в далеких глубинах нашей необъятной Родины, была человеком глубоко верующим и при этом… суеверным. Когда я приезжала к ней в гости на летние каникулы, она часто мне говорила: "Варенька, не смотри в зеркало после того как стемнело. Не нужно. Особенно если не включен свет. Зеркало - это путь в потусторонний мир, и открывается он после захода солнца. К нам может прийти "оно", а твою душу могут утянуть в Зазеркалье".
Собственно, она много чего мне рассказывала. Я не забывала поплевать через плечо, ежели мне переходила дорогу черная кошка. Если рассыпала соль - бросить шепотку ее через плечо и опять-таки трижды сплюнуть, чтобы не поссориться с близкими. И многое другое. А зеркала… Став взрослой, я осознала, что это всё мракобесие и суеверие, но привычка детства осталась: в темноте я старалась по возможности не смотреть на свое отражение. По этой же причине никогда не гадала на жениха с помощью свечей и зеркальца. Ну да! Глупость, я знаю. Ну и плевать, суеверия - это для русского человека нормально.
Меня качнуло, и пришлось опереться о шкаф, чтобы не упасть. Мое лицо белело, глядя на меня провалами глаз. Уф! Ну и напились же мы… Ну да ничего, завтра первый выходной, а значит, успею прийти в себя до понедельника. Но тридцать лет - это, как ни крути, дата весомая. Не отметить ее было бы преступлением. Я показала своему отражению неприличный жест, оступилась и опять потеряла равновесие. Пришлось прислониться к зеркалу, чтобы не упасть.
- О-ох! - приложив лоб к холодной глади, я прикрыла глаза. - Баиньки, Варвара Олеговна. Баиньки. Самая длинная ночь в году - это хорошо! Хоть высплюсь наконец…
* * *
Цасси проводила Варвару до самого дома, мчась россыпью снежинок над крышей машины. Усыпала белым пухом плечи девушки и уронила несколько снежинок ей на лицо, как только та выбралась из транспорта. Варя чихнула, что-то пробормотала о холодной зиме и внезапной вьюге, которой не ожидалось по прогнозу погоды, и нырнула в теплое нутро подъезда. А богиня медленно поднималась вверх, разыскивая нужное окно. Заглянула в комнату сквозь стекло, украшенное ледяной изморозью, прислушиваясь к потаенным желаниям выбранной ею смертной. Дохнула морозным облачком, добавляя волшебных узоров на стеклянной глади…
- Какая удача! - свистом ветра отозвался шепот богини. - Да я могу осчастливить сразу двух смертных. Есть у меня на примете в одном из миров холостой Темный Властелин. Неплохой парень, хотя и зануда. Да будет так!
Цасси и сама не знала, отчего решила реализовать мечты именно этой смертной из случайного мира, в который раньше богиня никогда не заглядывала. Просто случайно услышала беседу, отдыхая между перемещениями из мира в мир, и чем-то зацепил ее разговор девушек. А раз так, то почему бы и нет?
Метель усилилась, заметая город, а богиня зимы, льдов и снегов уже покинула этот мир. Ее путь лежал туда, где в мрачной темной цитадели умирал от скуки владыка Темных земель.
ТЕМНЫЙ ВЛАДЫКА
- Владыка, - склонившись, у трона стоял сотник Нерзриг, - дозвольте доложить.
- Ну? - Я лениво шевельнул пальцами, давая разрешение говорить.
- Светлые опять отправили группу. На этот раз их семеро.
- Кто в нее входит?
- Два эльфа, два гнома, два человека и дриада.
- Как неоригинально, - вздохнул я. - Хоть бы раз что-нибудь новенькое придумали.
- Они считают этот состав оптимальным, владыка. Что прикажете?
- Как обычно: найти, уничтожить. Надоели мне эти светлые. Лезут и лезут, как тараканы…
Сотник ушел, печатая шаг, а я повернул голову к своему советнику.
- А ты что скажешь, Керин?
- То же, что и всегда. Тебе нужно жениться. Если у тебя будет наследник, то светлые перестанут лезть в Темную Цитадель. К тому же ты расслабился, перестал быть тем, кто вселяет ужас.
- Не перестанут. Натура у них такая беспокойная. Начинать же всех запугивать снова я не хочу. Скучно.
- Распустился народ. Ты видел сотника? Еще несколько лет назад на докладах все боялись поднять глаза от пола. А сейчас?
- Да ну их… Никуда они не денутся, боятся или нет, а всё равно я их повелитель. И нет, я не женюсь.
- Но почему? Давай найдем какую-нибудь демоницу из высших? Или из темных эльфов.
- Ничего не выйдет. Их интересует власть, но при этом они захотят от этой сладкой власти отстранить меня. Забыл, чем закончился мой брак?
- Нет, конечно. Зулейба заслужила казнь, но ведь не все такие. Можно найти человечку.
- Всё, Керин, всё. - Я встал с каменного неудобного трона, на котором вынужден был просиживать, принимая подданных. - А человечка будет трястись от одного моего вида. Трусливый жалкий народец, и женщины у него такие же - безмозглые курицы, падающие в обморок от вида капельки крови. Скучно. И потом, все люди обитают на светлых территориях. Мне еще не хватало в Цитадели засланницы светлых.
- Но наследник…
- Мне и так хорошо, - поманив советника за собой, я направился в свои покои.
А там, подойдя к столу, налил себе бокал вина и жестом предложил Керину присоединиться. Вечер прошел за неспешной беседой и большим количеством превосходного эльфийского вина. Светлые - это одна большая заноза, но вина на их территориях делают отменные!
- А всё-таки, - пьяно спросил советник: - Вот если бы у тебя была возможность выбирать женщину, какую бы ты предпочел?
- Ха! Даже так стоит вопрос? Ладно…
Я залпом допил неизвестно уже какой по счету бокал вина, со стуком водрузил его на стол и начал перечислять:
- Она должна быть красивая, умная, смелая, с сильным характером, не плакса… Терпеть не могу женские слезы, раздражают и хочется сразу прибить, чтобы не слышать этого подвывания. Так, что еще… Она не должна пытаться меня перевоспитать, но и не прогибалась бы под все мои требования. А то скучно с безвольной тряпкой. Не должна бояться меня, само собой. Чтобы темпераментная и страстная была, а то иначе как наследника делать? Ну и должна принять мой статус, мою страну и мой дом, - обвел я рукой помещение, - и понимать меня.
- Ты больше никогда не женишься, владыка! - констатировал Керин то, что я и сам знал. - А я, пожалуй, прогуляюсь на поиски этих светлых. Засиделся я что-то. Хоть развеюсь…
- Ладно. И я передумал. Не уничтожайте их, а привезите сюда. Пообщаюсь-ка я с ними…
Налив себе вина, я поднял бокал, отсалютовал, отпил и уставился за окно. Шел снег, укрывая все вокруг белым покрывалом. Странная в этом году зима, снежная, что большая редкость. На минуту мне почудилось, что снежинки сложились в красивое женское лицо, смотрящее прямо на меня бельмами глаз. Впрочем, как только я моргнул, белые кристаллики рассыпались, и их унесло ветром. Почудилось, так как всплеска магии не было. Когда Керин ушел, я встал, подошел к большому старинному зеркалу в тусклой золотой раме.
- Не родилась еще в нашем мире та женщина, которая подходила бы под все мои требования… - Хрусталь тонко звякнул, когда я прикоснулся краем бокала к зеркальной глади.
* * *
"Это будет хорошая шутка", - мелодично рассмеялась Цасси.
Ее смех прозвучал хрустальным звоном разбившихся льдинок. Владыка темных поднял голову и посмотрел в окно. На мгновение богине показалось, что он заметил ее, но нет… Пожав плечами, брюнет отвернулся и отпил вина из бокала.
ВАРВАРА
Во рту была Сахара, в которой нагадила стая мерзких бродячих котов. Сухой распухший язык ощущался чем-то инородным, а губы пересохли. В голове шумело… Нет, в голове бил набат, стреляли пушки и шла третья мировая война. Все признаки жесточайшего похмелья были налицо.
Ох, кстати, про лицо… Представляю, какая у меня сейчас рожица. Даже смотреть-то в зеркало не хочется на такой кошмар. Какое счастье, что сегодня суббота и есть целых два дня на то, чтобы оклематься и подлечиться до понедельника. А сейчас бы воды с таблеткой аспирина.
- Мм-м… - страдальчески промычала я, собираясь с силами, чтобы открыть глаза и попытаться встать с постели.
- Вы уже проснулись? Что желаете? - спросил меня тихий женский голос.
Не поняла! Это еще кто? У нас гости, что ли, а я вчера приехала в таком состоянии, что даже не заметила?
- Воды, - прошептала я тихонечко. Потом разберусь и поздороваюсь, а пока нужно затушить пожар.
Что-то звякнуло, кто-то поднял мою руку и аккуратно вложил в нее бокал. Хм! Сервис, однако, вот из бокалов я воду никогда не пила. И странный он какой-то, тяжелый, металлический и с украшениями. Под пальцами явно ощущался чеканный рисунок и стекляшки-украшения.
- А мама где? - по-прежнему шепотом спросила я, допив живительную влагу и уронив голову обратно на подушку. Сил посмотреть на мою спасительницу не было. Бокал она сама забрала из моей безвольной руки.
- Мама? - изумленно пискнула моя собеседница. - Но ведь она упокоилась.
- Что?! - обалдело закричала я шепотом, когда до мозга дошел ответ девушки. - Что значит - "упокоилась"?
От такого шокирующего известия я распахнула глаза, рывком села и тут же схватилась за голову, застонав от вспышки боли в висках, и зажмурилась. Господи, сколько же мы вчера выпили?!
- Ну да. Еще тысячу лет назад, - явно недоумевая, ответила… А собственно, кто мне ответил?
Собрав волю в кулак, я приоткрыла один глаз. Узрела стоящую у кровати жуткую темнокожую страхолюдную девицу с неправильным прикусом и красными глазами, одетую в черное длинное платье и белый фартук. От увиденного второй мой глаз распахнулся сам.
- Ты кто? - оторопело спросила я, повысив голос от шепота до почти нормального звука.
Услышала саму себя и впала в ступор. Почему у меня хриплый мужской баритон?! Вроде мы вчера песен не пели, я не орала, связки не должна была посадить…
- Владыка, я ваша служанка, Гортензия, - успокаивающе пояснила эта непонятная страхолюдина. Чувствовалось, что ей не впервой отвечать на странные вопросы, только вот ее ответ меня ничуть не успокоил.
Я осторожно повернула голову и глянула на соседнюю подушку. "Владыки" на ней не наблюдалось. Та-а-ак! Боясь увидеть вокруг себя обитые белым мягким материалом стены, я стала осматриваться. Нет, на психушку не похоже. На больницу тоже. Скорее уж, я очутилась в каком-то богатом, но мрачном дворце.
- Чего-нибудь желаете, владыка? - терпеливо задала вопрос Гортензия.
Ну и имечко! "Цветочек" с внешностью монстра из фильмов ужасов про вампиров…
- Так что там с моей мамой? - решив отложить вопрос со странной обстановкой на потом, уточнила я всё тем же жутким хриплым баритоном.
- Госпожа упокоилась и по-прежнему лежит в вашем фамильном склепе, владыка.
- Ага! - поняла я, что ничего не поняла. Похоже, кто-то из нас все же сошел с ума или же я попала на съемки передачи "Скрытая камера". - И когда, говоришь, она упокоилась?
- Тысячу лет назад, владыка, - с непробиваемым спокойствием отозвалось страшилище женского пола в белом фартуке.
Да-а, случай крайне запущенный. Ладно! Сначала таблетку от мигрени, а там разберемся, почему она называет меня владыкой, хотя по идее, надо бы говорить "владычица".
- Гортензия, мне бы лекарство от головной боли, - вкрадчиво попросила я, сквозь полуприкрытые веки наблюдая за этой темнокожей девицей.
- Слушаюсь, владыка! - И она бодро поскакала к столу, на котором стоял поднос с какими-то флакончиками, кувшином с водой и золотым кубком.
Из протянутого мне золотого бокала, инкрустированного огромными красными кристаллами Сваровски, пахло какой-то травкой. Ладно, рискнем… Я выпила лекарство и с удивлением прислушалась к собственным ощущениям. Головная боль начала уходить еще в процессе поглощения напитка, а когда я допила последние капли, то от мигрени и следа не осталось. Ну и ну! Новое запатентованное средство? Я уже хочу его в большом количестве! Мигрень - это мой частый спутник, что не удивительно для жителя крупного мегаполиса, которому приходится много и напряженно работать по ненормированному графику.
- Желаете завтрак в спальню или выйдете в столовую, владыка? - спросила Гортензия, забрав у меня посудину.
- Пожалуй, в спальню, - отозвалась я. Что-то не готова я пока к дальнейшему розыгрышу. Надо бы сначала осмотреться в том помещении, где я оказалась.
Приняв мой ответ, девушка ушла, а я, поминутно оглядываясь, чтобы увидеть скрытого оператора, выбралась из постели. Тело вело себя странно, плохо слушалось, что впрочем неудивительно после сильной пьянки, и ощущалось словно чужое. Я сделала несколько шагов в сторону большого старинного зеркала в золоченой раме и с опаской посмотрела на себя.
- …! - вырвалось у меня, как только увидела отражение.
Не веря своим глазам, я посмотрела вниз и уставилась на деталь организма, коей у меня никогда не было и быть не могло, так как я тридцать лет прожила женщиной и иметь подобное мне в принципе не полагалось.
- …! - ругаться я умела, что неудивительно, если ты вращаешься в мужском коллективе. Делать этого не любила, но могла. А сейчас других слов просто не находилось. - Я - мужик?! У меня есть…
Брезгливо, двумя пальцами я приподняла это и неверяще уставилась на него. По ощущениям оно было мое, не приклеенное и не наращенное. Именно моя часть тела, которая вдруг напомнила о том, что ей надо бы посетить комнатку уединения.
- Боже мой! Я - мужчина! - прохрипела я, выпустила из пальцев то, что держала, и снова уставилась в зеркало.
На меня оттуда таращился красивый смуглый высокий молодой мужчина с лохматыми черными волосами до плеч и испуганными карими глазами. Не знаю, чье это тело, но точно не мое! Потому что я всю жизнь была стройной светлокожей блондинкой среднего роста с серо-зелеными глазами и аккуратной маленькой родинкой над верхней губой. А этот… ну, вот этот тип, который отражался в зеркале вместо меня, ростом явно под два метра, к тому же он не пренебрегал физической нагрузкой, судя по накачанной мускулатуре и кубикам на прессе. Но при этом, он точно не какой-то громила или спортсмен, так как нет мозолей на руках. Кожа на ладонях гладкая, как у офисного работника. Длинные тонкие пальцы украшали крупные перстни, на шее - золотой кулон с огромным рубином.
Наверное, я всё-таки сошла с ума! Попала в психушку, сейчас зайдет добрый дядя доктор с большим шприцем, вколет мне лекарство, и я перестану думать, что у меня мужское тело. И снова почувствую себя женщиной, без вот этого… - взгляд снова метнулся к тому, что болталось между ног, - зато сверху вернется мой привычный бюст второго размера.
Вместо медработника пришла обратно Гортензия с большим подносом, уставленным тарелками под серебряными крышками. Девушка водрузила все это на стол и принялась снимать крышки с тарелок. По комнате сразу же поплыл запах жареного мяса, и у меня в животе заурчало. Правда, оставалась открытой тема с посещением уединенного места.
- Гортензия, - вкрадчиво позвала я, - а где туалет?
- Что, владыка? - испуганно спросила девушка, и ее руки замерли в воздухе. - Я не знаю, владыка! Честное слово, я ничего не видела и не брала.
О боже! Это точно дурдом!
- Гортензия, - два раза глубоко вдохнув, продолжила я. - Я знаю, что ты не брала. Просто скажи мне, где он.
- Но я не знаю, владыка! Может, если вы мне опишете, как он выглядел, я… - торопливо лопотала она, глядя на меня своими красными глазищами.
Господи, хоть бы она не оказалась вампиром!
- Гортензия, мне нужно…
Черт! Дикая ситуация какая-то. Стою перед непонятной девицей неясной расы в абсолютно голом виде, в теле мужика (причем она от этого ничуть не смущается) и пытаюсь узнать, где мне пописать. Но не могу же я прямо это сказать?!
Пришлось. Эта ненормальная никак не понимала, чего я от нее хочу, пока я не озверела и не рявкнула, объяснив, что сейчас лопну, если не справлю нужду.
Да-а-а! Последний раз я общалась с ночным горшком года в два в детском саду. О жизнь! Ты - боль!