Он не мог понять моих скрытых мотивов, но, казалось, что-то почувствовал. Сейчас он стоял на краю, на грани решения, от которого зависела судьба его бессмертной души. Решится или нет? Поддастся похоти и предаст женщину, которой верен? Воспользуется случаем, который может больше не представиться никогда? Или отвергнет меня и уйдет? Сохранит ли он верность?
Пока он сомневался, на моих губах ширилась томная улыбка. Я ходила по комнате, как будто в моем распоряжении было все время этого мира, как будто меня совершенно не заботил его выбор. Каблуки громко стучали по твердому полу. Я отвернулась от него и рассматривала какую-то старую картину в раме, висящую на стене. В полумраке различались только темные пятна.
Потом я ощутила его за моей спиной. Его руки легли мне на талию, скользнули к бедрам и между ягодиц. Он задрал мою минималистскую юбчонку и сдернул состоящие из нескольких тесемок черные трусики "танга". Пальцы медленно и внимательно изучали складки моего тела. Одна рука, обогнув ногу, нырнула между бедер, и я ощутила его плоть - все еще твердую, все еще наготове, - прижавшуюся ко мне.
Рука проникала все дальше, и я чувствовала шеей его тяжелое горячее дыхание. Его пальцы гладили маленький, аккуратно подстриженный островок волос между моими ногами, затем двинулись ниже и дразняще закружились на краях губ. У меня вырвался судорожный стон, и я стала тереться о него в надежде на отклик.
Его пальцы двигались в плавном ритме, распаляя меня все больше и больше. Минуту спустя эти пытливые, настойчивые пальцы вошли в меня. Я уже была влажная и скользкая, но это застало меня врасплох, и я громко вскрикнула. Другой рукой он обхватил меня за талию и прижал еще ближе к себе, продолжая водить пальцами туда и обратно. В меня снова потекла его жизнь. Во мне вскипал жар, возраставший с каждым его проникновением. Но прежде чем это ощущение достигло апогея, он вынул пальцы. Теперь я почувствовала себя неудовлетворенной. Схватив за плечи, он развернул меня, и я приготовилась к тому, чтобы оказаться на столе или прижатой к стене.
К моему изумлению, он, судорожно дыша, поставил меня на колени. Глаза его горели похотью и вожделением.
- Твой рот, - выдавил он из себя. - Я хочу еще.
Неожиданно и, пожалуй, немного разочаровывающе, однако для моих целей все едино. Не успела я начать, как он сам ворвался между моих губ.
Возглас удивления застрял у меня в горле и, казалось, завел его еще больше. Можно было не беспокоиться насчет того, на чьей стороне инициатива: его и только его. Удерживая руками мою голову и шею, он снова и снова входил в меня всей длиной.
Переход жизненной силы начался по-настоящему, энергия хлынула в меня вместе с его мыслями и чувствами. "Наконец-то, наконец-то, наконец-то", - думал он, бурля ноющим вожделением. Ощущая его сознание и душу, я поняла, что он не так прост, как мне сначала казалось.
Он любил свою подружку. Любил ее страстно. Но ей не нравился оральный секс, и одной из самых больших фантазий в жизни этого парня было - скажем прямо - трахнуть ее в рот. Начни я сегодняшнюю прелюдию каким-то иным образом, он вполне мог пересилить себя и отклонить мои притязания. Но я предложила ему именно то, от чего он не мог отказаться. Это перевесило чувство вины, затаившееся в глубине его души.
"У меня больше никогда не будет такой возможности. Эллисон никогда не узнает".
Я прекрасно знала эти оправдания, старые как мир.
Пожирая меня взглядом, он вторгался все настойчивей, длинный ствол переполнял мой рот, а в его горле клокотали нечленораздельные звуки. Суккубы не испытывают оргазма - мое удовольствие заключалось в другом. Передача жизненных сил происходит не в результате физического контакта или даже оргазма. Это нечто большее, нечто глобальное. Душа в душу. Теперь его энергия захлестывала меня волнами, и, взмывая все выше и выше в этом океане, я испытывала чистый экстаз. Мое тело пылало, готовое взорваться. И прежде чем рухнуть с этой вершины, прежде чем прервался наш контакт, я уловила еще одну его мысль, простую и понятную: "В лицо или в рот?"
О, мужчины.
Он выбрал рот и громко застонал, изливаясь. Теплая горькая жидкость залила мой язык, тело его билось в судорогах, а ногти впились мне в шею. Я дождалась, когда он закончит, а потом проглотила, ибо знала, что именно этого он хочет от меня. Этого каждый парень хочет. И, по правде говоря, это было самое малое, что я могла для него сделать, потому что вместе с его оргазмом наивысшей точки достигла и я.
Его энергия всей мощью поразила меня, словно удар молнии, и одновременно он почувствовал ее упадок. Я освободилась от него, задыхаясь ощущением силы, купаясь в блаженстве, возрожденная и полная жизни. А он, оцепеневший и бледный, вдруг ослабел и пришел в замешательство, потеряв то, чем обладал, сам не зная того. Вслепую он стал нащупывать опору и наткнулся на край стола, когда ноги уже отказывались ему повиноваться. Стол не позволил ему рухнуть на пол, а я подхватила его за другую руку, не давая потерять равновесие. Потом я осторожно усадила его на стул.
Он старался держать глаза открытыми, хотя из-за потери энергии он почти лишился чувств. Еще одно основное правило суккуба: чем сильнее парень, тем больше он теряет.
- О, боже… что со мной?
Отогнав всякие дружеские чувства и какую бы то ни было симпатию, напоминая себе, что он - в конце концов - оправится, я холодно посмотрела на него и привела в порядок одежду.
- Похоже, ты слишком много выпил. - Нагнувшись, я подтянула ему штаны. - Пойду за помощью.
Он принялся возражать, но я уже была за дверью и в ореоле его энергии шагала к танцполу. Я чувствовала себя богиней, вступающей в храм своих поклонников. Оглядевшись, я нашла его приятелей, предложила им спуститься на помощь другу и оставила разбираться с этим делом.
Вернувшись к бару, я услышала голос Хью:
- Я угощаю. - Ему мое посткоитальное очарование было особенно заметно.
Я заказала рюмку "Егермайстера" и отполировала его рюмкой "Гольдшлягера". Нет ничего лучше этого ликера с забавным названием, чтобы закончить вечер.
- Теперь чувствуешь себя получше? - осведомился черт, кивнув на две пустые рюмки.
- Нет, - сказала я. - Но иногда это помогает не помнить слишком много.
После чего я отправилась домой и долго стояла под горячим душем, стараясь смыть ощущение похоти. Только я, уже в обычном своем обличье, расположилась на диване, бездумно пялясь в телевизор, как явился Сет.
- Хотел узнать, как у тебя дела, - объяснил он, садясь рядом со мной.
- Лучше, - смущенно ответила я. - Вроде бы. Потусовалась с ребятами.
- А-а. Звучит неплохо.
Сам он звучал не вполне искренне. Думаю, это мое "с ребятами" слегка его ошарашило. Он откинулся на диване и долго смотрел на меня, не произнося ни слова.
Я через силу засмеялась:
- Что?
- Сам не знаю.
Лицо его оставалось серьезным. Он напомнил мне ребенка, уставившегося на елку рождественским утром.
- Как-то странно. Просто ты так… так прекрасна сегодня. Я хочу сказать, что ты, конечно, всегда привлекательна, но сегодня, я не знаю… я глаз от тебя оторвать не могу. Я хочу…
Он не озвучил свое желание.
- Должно быть, из-за пижамы и мокрых волос, - небрежно сказала я. - Всегда возбуждает.
Но я-то знала, что именно ослепляет его. Парень из клуба. Или, верней, украденная жизнь этого парня. Смертные не могут устоять перед этим. Я вспомнила, что Сет никогда не видел меня сразу после дозы. Иногда мы встречались в тот же день - и тогда он тоже обращал внимание на особую мою привлекательность, - но первый раз в полную силу испытал на себе это воздействие. От его взгляда я чувствовала себя виноватой.
Его рука потянулась к моей, и я постаралась ее не отдернуть. Даже после душа я чувствовала себя грязной дешевкой. Даже в другом теле я не хотела, чтобы он до меня дотрагивался после случившегося. Я не заслуживала такой любви.
Сет вздохнул, по-прежнему зачарованный. Его длинные пальцы выводили на моей коже теплые круговые узоры. Дыхание мое участилось.
- Как бы мне хотелось обратить в слова твою красоту. Но я не настолько хороший писатель. Наверное, надо больше работать.
В сердцах я вскочила и дернула его за руку:
- Это просто глупо. Кажется, тебе нужно пойти домой и отдохнуть.
Он прищурился:
- О-о. Так больше не будет… э-э… попыток совместного сна?
Я колебалась. Мне очень хотелось, но могла ли я себе доверять? А Сету, глядящему на меня с таким восхищением, с таким жаром в глазах? Приключение в кладовке должно бы насытить мою страсть хоть на эту ночь, но я хотела Сета все так же. Конечно, оглядываясь назад, это неудивительно. Упомянутое приключение вовсе не удовлетворило мои физические потребности.
- Нет, - сказала я Сету. - Пока нет. Слишком рано.
Он глядел так, словно разлука причиняет ему телесные страдания, но в конце концов уступил, когда я позволила поцеловать меня в щеку. Поцелуй был долгим и более чувственным, чем можно было ожидать. Я сделала глубокий вдох и долгий судорожный выдох. Впрочем, возвращать поцелуй я не собиралась. Только не этими губами. Прежде чем удалиться, он еще несколько раз восхитился моей красотой, и вскоре я отправилась спать.
Лежа в кровати, я повторяла и повторяла себе, что в клубе все сделала правильно. Я взяла то, в чем нуждалась, чтобы остаться здоровой и сильной. В конце концов, Сет сказал, что любит мою "необузданность". Секс был средством сохранять ее. Я все сделала правильно. И с Дагом я поступила правильно. Что я ни делала сегодня, все к лучшему.
И тем не менее… если это правда, то почему я так ужасно переживаю?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
- Симпатично светишься, - сказал Бастьен, открыв мне дверь на следующий день.
- Да. Давай расскажи мне об этом.
В теле Табиты я прошла в дом и придвинула стул к кухонной стойке. Бастьен достал из холодильника "Маунтин Дью".
- Почему такая мрачная? Все было так плохо?
- Все было замечательно. Низкопробный вариант в кладовке. Потом пришел Сет и без конца твердил, как я прекрасна.
- Ну разумеется. - Бастьен сегодня щеголял собственным свечением. - Разве могло быть иначе? Он жалкий смертный, ничем не лучше любого из них.
Я пропустила колкость мимо ушей и одним глотком опустошила половину банки.
- Кстати, о "жалких смертных": как прошел твой футбол?
- На редкость скучно. У Билла, должно быть, фантастические спич-райтеры, потому что разговоры у него на уровне вот этого буфета. Но с другой стороны, я пообщался с Дейной и, кажется, возместил причиненный ущерб.
- Черт, так и будешь об этом? Ничего я не причинила. Ты сам во всем виноват.
- Эй, я, между прочим, не падал с лестницы. Как бы то ни было, я послушался твоего совета и сыграл сострадательного братца. Похоже, она все проглотила. Только…
- Что только?
Он нахмурился, в голубых глазах мелькнула растерянность:
- Кажется, я ей вполне нравлюсь. Она расспрашивает меня о работе, о тебе. Но что-то не так. Не похоже, что она…
- Что она вскоре набросится на тебя? Ха! Кто бы мог подумать?
Он посуровел, сомнение исчезло:
- Это всего лишь вопрос времени. Как в том монастыре, в Брюсселе. Помнишь, как там удачно повернулось?
- Просто вопрос времени, - усмехнулась я. - Конечно. И что ты собираешься сегодня делать?
- Ничего. Возможно, выйду попозже, а пока придется здесь околачиваться. Все-таки предполагается, что Митч сейчас на работе.
- Ладно, давай смоемся отсюда и сходим в кино или еще куда-нибудь.
Откровенно говоря, мне очень хотелось как-то отвлечься. Наконец у меня выдался выходной. Единственное, что меня беспокоило, это как встретили в магазине Дага, когда - или, скорее, если - он пришел сегодня утром. Будь там Уоррен или Пейдж, они могли бы отстранить его на какое-то время. Но я, естественно, такой властью не обладаю, да и в любом случае ненавижу выходить за пределы собственных полномочий. Наконец я решила позвонить Дженис и попросила ее немедленно связаться со мной по мобильному, если снова возникнут какие-нибудь проблемы. Пока все было спокойно.
Бастьен на минутку вышел из образа и заинтересовался предложением сходить в кино.
- Что-нибудь стоящее показывают?
Прежде чем мы успели это выяснить, в дверь позвонили.
- Черт, Бас. Когда бы я ни пришла, у тебя здесь как на вокзале.
- Может, свидетели Иеговы, - предположил он и, невидимый, выглянул в окно. - Хм. Это Джоди. Интересно, что ей понадобилось?
Наверное, Дейна была бы предпочтительней, но, узнав, что там Джоди, я вздохнула с облегчением.
- Ладно, пусть себе идет восвояси. Ты же вроде как на работе.
- Ты ей откроешь.
- Я?
- Ну конечно. Придумай, как ты здесь оказалась. Она с Дейной на дружеской ноге. Ты сможешь ее прощупать.
- Ой, перестань…
В дверь опять позвонили, и Бастьен умоляюще посмотрел на меня. Джоди мне понравилась, но не хотелось, чтобы он впутывал меня в свои делишки. Ворча про себя, я направилась к двери. Может, она просто раздает печенье или что-нибудь в этом духе? Когда она увидела меня, на лице ее вспыхнула улыбка:
- Я так надеялась, что это вы! Мне показалось, я узнала "пассат".
Я тоже улыбнулась.
- Отличная память. Вы к Митчу? Он на работе.
- На самом деле нет. Я просто увидела машину и решила поздороваться. А вы здесь гостите?
- Мм… да. Сегодня у меня выходной, и я обещала ему… помочь во дворе.
Услышав это, Бастьен, невидимым нависавший над нами, развеселился.
- Сегодня замечательная погода для работы в саду, - закивала она.
Действительно, был свежий солнечный день, что иногда выдаются зимой. Дождя, во всяком случае, не намечалось.
- Что вы собираетесь делать? Похоже, листья здесь уже убирали.
Так и есть. Я старалась придумать хоть какую-нибудь работу, за которую благополучные жители предместья еще никому не заплатили.
- Я собиралась посадить кое-какие цветы.
- О! - Она всплеснула руками, и ее карие глаза загорелись. - Прекрасная идея. Хотите, я вам помогу?
- Э-э…
Рядом со мной Бастьен чуть ли не бился в истерике. Он энергично закивал, требуя: прощупывай. Работа во дворе - это последнее, чем бы я хотела заняться в свой выходной, но сейчас меня загнали в угол.
- Конечно. Хотя я не совсем понимаю, что надо делать.
Это еще очень мягко сказано.
- Я сейчас накину пальто, и мы поедем в мой любимый питомник, - взвизгнула она. - Ой, как здорово будет!
Она бросилась к своему дому, а я свирепо посмотрела на Бастьена.
- Ненавижу тебя.
- А то я не знаю. - Он хлопнул меня по спине. - Не сомневаюсь, Цветочек, что в тебе пропадает великий садовод. А если нет, ты можешь в него перевоплотиться.
- Ты мой должник. Вечный.
Джоди привезла нас в какое-то садоводческое хозяйство, показавшееся мне лабиринтом всяческой зелени. Правда, зелень здесь не самое подходящее слово. Множество деревьев и прочих растений, потеряв к зиме листья, были коричневыми и желтыми. Лабиринт растительности, так лучше сказать.
- Все равно они все живые, - сообщила Джоди, взглядом знатока оценив растения. - Хотя на самом деле сейчас не лучшее время для посадок. Впрочем, как-нибудь справимся: земля еще не слишком твердая.
- Фу, какая грязь.
Она засмеялась:
- Зачем же вы согласились?
- Мой брат… не всегда додумывает все до конца. А еще он бывает очень убедителен, когда захочет.
И надоедлив. И нахрапист.
- Я заметила. Но он очень привлекательный. Могу поспорить, он способен заставить женщин делать все, что захочет.
- Вы себе даже не представляете.
Она снова улыбнулась:
- Ладно, не отступать. Раз уж вы взялись за дело, надо его сделать. И не такая уж это грязь. Хотите грязи, так я вам как-нибудь расскажу о Гватемале.
- Когда вы были в Гватемале?
Надо же. Я почему-то была уверена, что в ее кругу отпуск проводят в таких местах, как Малибу или Париж.
- В мою бытность в Корпусе мира.
- Вы были в Корпусе мира?
- Ну да. Когда была помоложе.
Я смотрела на нее, пока она отбирала саженцы. Джоди была в Корпусе мира и преподавала искусство. Она одарена творчески. Она неглупа и обаятельна. Так какого черта она связалась с Дейной?
Мы купили несколько растений, которые она назвала рождественскими розами, а еще луковицы - она предупредила, что они могут взойти, а могут и не взойти весной. Вернувшись к Бастьену, мы оделись потеплее и в куртках и перчатках принялись копаться в земле. Я заметила Бастьена, наблюдающего за нами из окна. Он помахал мне, а я в ответ, дождавшись, когда отвернется Джоди, показала ему язык.
Джоди только рада была рассказать мне о своем прошлом. Я то и дело задавала уточняющие вопросы, и она углублялась в подробности. Я слушала, иногда вступая в разговор, и день - при всей моей ненависти к таким занятиям - тянулся вполне приятно. Она оказалась права: когда начнешь, работа в саду уже не кажется такой ужасной. Неизбежно болтовня ее свернула на КССЦ, и она одновременно удивила и успокоила меня, высказав недовольство.
- Конечно же, сердцем я с ними, - говорила она. - Абсолютно. Только иногда я думаю, что в некоторых случаях следовало бы поступать иначе.
Я выпрямилась, с радостью оторвавшись от опостылевшего ковырянья в твердой земле.
- В каких случаях?
Она поджала прелестные губки:
- Мне кажется… будто… мы тратим кучу времени, объясняя людям, что им следует делать, а что не следует, понимаете? Мы как бы стараемся помочь им вести лучшую жизнь, и я нахожу это правильным. В конце концов, Дейна говорит, что унция профилактики дороже фунта лечения.
Тьфу. Чья это банальность?
- Но мне бы хотелось, чтобы мы делали что-то для тех, кто нуждается в помощи. Знаете, скольким семьям в здешней округе даже на еду не хватает? Как было бы здорово, если бы мы вместе с продовольственными банками могли для них что-нибудь сделать - особенно сейчас, перед праздником. Или… мы все время помогаем молодежи сделать правильный выбор, но я посетила несколько приютов для девочек, которые уже попали в беду. Они убежали из дома. Они беременны. Дейна говорит, что это безнадежные случаи, но…
- Вы так не думаете? - мягко спросила я.
Она тоже перестала копать и рассеянно глядела на луковицу, которую держала в руке.
- Я не думаю, что есть люди, недостойные помощи. Но Дейна… она такая умная. Она обо всем этом знает куда больше, чем я. И я доверяю ее словам.
- В ваших сомнениях нет ничего преступного.
- Да, полагаю, что так. Но только… она проявила себя настоящим другом. - Джоди сосредоточилась на чем-то далеком и давнем. - Пару лет назад у нас с Джеком возникли некоторые… ну, вы понимаете, проблемы. Ведь такое случается? Не все ладно в отношениях.
- Конечно, - кивнула я.
- Во всяком случае, она помогла мне с этим справиться. Я чувствую себя как бы…
- Обязанной?
- Я… я не знаю, - пробормотала Джоди. - Наверное, так. Иногда ее трудно понять… она может просто поразить мыслями, которые тебе и в голову не приходили. Иной раз…
Издав нервический смешок, она покачала головой.