- Нет ничего не значит у таких, как ты. - Он хохотнул, все еще не принимая меня всерьез. - Что это с тобой? Я думал, ты хочешь стать бессмертной.
Рука нырнула в мешочек и вытащила дротик. Мы с Солом одновременно почувствовали его силу, и тут же он понял, кто я такая. Он вытаращил глаза, но я не дала ему времени на размышления. Сама я не раздумывала и не колебалась. В точности как велел Картер, я просто приняла меры - вплоть до мерзкой кульминации.
- Не впервой, - сказала я, вонзая дротик ему в сердце.
На мгновение Сол застыл, не в силах поверить случившемуся.
И тут началось черт знает что.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Пронзив сердце Сола этим крошечным кусочком дерева, я будто взорвала в комнате ядерную боеголовку. Ударная волна сшибла меня с дивана, и я больно и громко шмякнулась об пол. Застучали о стены мелкие предметы. Попадали картины и прочее искусство. Лопнули и осыпались сверкающим ливнем оконные стекла. И еще внутри хлынул дождь. Вокруг меня опадали красные сверкающие струи крови и блеска.
Обнаружилась не только моя истинная природа. За мгновение до того, как Сол взорвался, я тоже его почувствовала. Почувствовала по-настоящему. Да, он был частью системы, отличной от моей, но он не был низшим бессмертным бездельником в поисках мелких пакостей. Он был богом. Неподдельным истинным богом. Теперь я хотела бы отметить, что боги приходят и уходят в мире, основанном на вере. Божественная сила прямо пропорциональна вере приверженцев. Так что те, кого никто не вспоминает, часто бродят неприкаянные, ничем, кроме бессмертия, не отличимые от людей. У Сола, впрочем, была изрядная сила веры. Не как у Кришны или Бога с заглавной буквы Б, но большая. Уж всяко побольше, чем у меня.
Дерьмо собачье! Я только что уничтожила бога.
Полежав немного в позе зародыша, я выпрямилась и огляделась. Все было тихо, если не считать легкого ветерка, задувавшего в опустевшие оконные рамы. С ног до головы я была забрызгана липкой алой кровью, как будто попала под кисть у Мортенсенов. Сердце колотилось как бешеное.
Чуть погодя я услышала шаги на лестнице. Привлеченный шумом и тряской, в комнату ворвался Алек. Оглядевшись, он застыл с отвисшей чуть ли не до пола челюстью.
Опьянение не прошло с уничтожением Сола. Эта долбаная амброзия никуда не делась из моего организма и действовала все сильнее. Однако злость на Алека была такова, что я снова поборола одурманенные чувства и со стремительностью, удивившей даже меня саму, прыгнула на него и сбила с ног. Моментальное перевоплощение, и мое невысокое и стройное тело вдруг налилось такой недюжинной силой, что по виду не скажешь. Я оседлала Алека, и лицо его исказил панический страх, когда он сообразил, что не может пошевелиться. Я двинула его по лицу. Может, с координацией у меня было не очень, зато грубой силы хватало.
- Кто это был? Сол?
- Я не знаю.
Я снова его ударила.
- Честное слово, не знаю, - закричал Алек. - Просто парень… он меня сам нашел и предложил сделку.
- Какую сделку? Зачем ты привел меня к нему?
Он давился, смаргивая слезы:
- Секс. Он хотел секса. Кучу любовников непрерывно. Неважно, парней или девушек, главное, чтобы красивых. Сам я пальцем не мог до них дотронуться. Просто подсаживал их на зелье, пока не захотят встретиться с Солом. Потом он, сама понимаешь…
- Трахал их и вышвыривал, - гневно закончила я.
Я подумала о Кейси и модельном пареньке из кафе. Я вспомнила, как хотелось Алеку подсадить меня на амброзию и как он сопротивлялся моим заигрываниям. Я была предназначена Солу.
- Так это была не амброз… э-э, не то зелье в чаше. Это и в самом деле был расслабляющий наркотик для изнасилования.
- Я не знаю, - скулил Алек. - Давай, отпусти меня.
Я сжала его еще крепче и хорошенько потрясла. Онемевшие пальцы не сразу меня послушались. Пришлось напрячься, чтобы сохранить свирепость на лице и в голосе:
- Что он тебе давал? Он платил тебе или что?
- Нет. Он просто… он просто давал мне больше зелья. Сколько я хочу, пока привожу к нему людей.
- А ты раздавал его всей группе.
- Да. Это был единственный способ… единственный способ стать крутыми. Я всегда хотел только этого. Заключить контракт на запись и стать знаменитым. Это был единственный путь.
- Нет, - возразила я. - Это был всего лишь кратчайший путь.
- Слушай, что ты сделала с Солом? Что собираешься сделать со мной?
- Что я собираюсь сделать? - вскричала я, почувствовав, как ярость побеждает наркотик.
Я снова встряхнула его, так что голова застучала по полу.
- Прикончить тебя! Ты хоть понимаешь, что сделал всем этим людям? Своей группе? Даг сейчас в больнице, и все из-за тебя.
Он выпучил глаза:
- Я не знал. Честно. Я не хотел ему навредить… Я… я просто не мог вовремя достать наркоты. Пока не приведу тебя.
Он говорил обо мне и других жертвах, как будто мы были товаром. Мне захотелось вышвырнуть его в окно. Я бы и это смогла. Смертные действительно очень хрупкие существа, и хотя мое суккубовское перевоплощение не могло всю ночь удерживать такую мощь, однако пока я была способна нанести изрядные повреждения.
Несмотря на мое обычное неприятие насилия, должна признать, что швырять людей через всю комнату на самом деле доставляет куда больше удовольствия, чем можно подумать. После смерти Доминик я выследила врача, который сляпал ей аборт. Я сменила облик Жозефины на обезьяноподобного мужика семи футов росту, бугрящегося мускулами. Ворвавшись в маленький мрачный кабинет доктора, я времени не теряла. Я схватила его, как пушинку, и шмякнула о стену, сбивая полки с диковинами и так называемыми медицинскими инструментами. Фантастическое ощущение. Потом я подняла его за ворот рубахи и двинула по башке в десять раз сильнее, чем Алека. Доктор рухнул, но в нем еще теплилось достаточно жизни, чтобы отползти, как рак, в надежде дать деру.
- Кто ты? - закричал он.
- Сегодня вечером ты убил девушку, - сказала я, угрожающе приближаясь. - Белокурую танцовщицу.
Он выпучил глаза:
- Так получилось. Я ее предупреждал. Она знала, что рискует.
Я опустилась на колени, чтобы заглянуть ему в глаза:
- Ты ее разрезал и взял деньги. Тебя не заботило, что с ней будет дальше.
- Послушай, если хочешь вернуть эти деньги…
- Я хочу вернуть ее. Можешь это сделать?
Он лишь смотрел на меня, сотрясаясь от страха.
Я смотрела на него, сотрясаясь от собственного могущества. Я могла бы убить его. Швырнуть еще раз, или свернуть шею, или задушить. Это было ужасно и неправильно, но, объятая гневом, я себя не контролировала. Честно говоря, в конце концов это счастье, что большинство инкубов и суккубов более расположены к удовольствиям, нежели к страданиям. Учитывая способность принимать любое обличье, мы бы стали весьма смертоносны для людей, если б достаточно разозлились. Они бы против нас не устояли. Уж этот доктор во всяком случае.
Но другой бессмертный мог.
- Жозефина, - послышался за спиной голос Бастьена. - Цветочек.
Поскольку я не отзывалась и хватку не ослабила, Бастьен сказал:
- Лета.
Имя, полученное при рождении, прорвало охватившую меня жажду крови.
- Отпусти его. Он не стоит твоего времени.
- А Доминик не стоит мести? - спросила я, не отрывая глаз от жалкого человеческого существа.
- Доминик умерла. Ее душа в следующем мире. Смерть этого человека ничего не изменит.
- Мне будет легче.
- Возможно, - допустил Бастьен. - Но это не твое дело - определять наказание смертным. Оставь это высшим силам.
- Я высшая сила.
Инкуб успокаивающе положил мне руку на плечо. Я вздрогнула.
- Мы играем другую роль. Мы не убиваем смертных.
- И ты, и я убивали прежде, Бас.
- Обороняясь. Защитить деревню от налетчиков - это не то же самое, что хладнокровное убийство. Может, ты проклята, но не совсем же пропащая.
Я отпустила доктора и откинулась назад. Он остался недвижим.
- Я любила Доминик.
- Я знаю. Поэтому со смертными трудно. Их просто полюбить и быстро потерять. Лучше всего для всех нас держать их на расстоянии.
Я не трогала доктора, но и с места не сошла. Бастьен осторожно потянул меня, продолжая мягко увещевать:
- Давай же пойдем. Оставь его. Ты не имеешь права лишать его жизни.
Я позволила Бастьену меня увести. Оказавшись на темной аллее, ведущей к дому доктора, я тут же вернулась в более естественное обличье Жозефины.
- Я хочу уехать из Парижа, - безжизненно проговорила я. - Я хочу куда-нибудь, где нет смерти.
Он обнял меня, и я почувствовала облегчение от его близости.
- Такого места не существует, Цветочек.
В доме Сола я наседала на Алека, вновь обладая возможностью сокрушить его жизнь. Но слова Бастьена эхом отдавались во мне, и я с болью осознала, как сожалею о нынешней вражде с инкубом. Несмотря ни на что, он и много лет спустя был по-прежнему прав. Я не должна убивать из мести. Нечестно для бессмертного пользоваться превосходством над слабым смертным. Я стану тогда ничем не лучше Сола. И, взглянув на распластавшегося подо мной Алека, я увидела только, насколько он молод. Немногим старше Доминик. Да и силы, казалось, вот-вот покинут меня.
Я грозно склонилась к Алеку.
- Уб-бирайся, - промямлила я сквозь немеющие губы. - Я хочу, чтобы ты свалил. Из Сиэтла. Не вздумай больше общаться с Дагом или с кем-то еще из группы. Если я завтра вечером узнаю, что ты еще в городе…
Я пыталась выдавить из себя подходящую угрозу. Мысли разбегались.
- Тебе, хм, не понравится. Ты понял?
Мой блеф сработал; он был в ужасе. Я отвалилась от него и села, потому что встать не могла. Он кое-как поднялся, бросил на меня последний испуганный взгляд и вылетел из комнаты. Как только за ним захлопнулась дверь, я лишилась чувств.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
На следующее утро я проснулась с тяжелейшим в жизни похмельем, и это о чем-то говорило.
На самом деле меня разбудил холодный воздух, проникавший в разбитые окна и надувавший шторы. В Сиэтле мягкие зимы, но на дворе был все-таки ноябрь. Я наколдовала себе толстый свитер и тут заметила, что кровь Сола так и не исчезла с кожи, несмотря на перевоплощения прошлой ночи, но, высохнув, превратилась в мелкие красные кристаллы, сверкающие на мне и окружающей обстановке. Я подняла его шелковую рубаху и обнаружила, что она весьма подходит, чтобы стереть их.
Вчерашний вечер был как в тумане, я с трудом вспоминала отдельные детали. Я решила, что виной тому выпитая таинственная жидкость. Оглядев царившую в комнате разруху, я восстановила в памяти массу событий, а остальное воссоздала из обрывков. Не желая задерживаться в этом месте, я отыскала свою трубку и вызвала такси.
По дороге в Сиэтл я поняла, что единственное мое желание - вернуться домой и еще немного поспать. У меня вторая смена, начинает Даг. Подождите. Нет, он не может. Даг лежит на больничной койке. Вздохнув, я направила шофера к книжному магазину.
В конторе меня ожидали три голосовых сообщения. Одно от автора, который сегодня вечером должен давать автографы, Е.Дж. Путнэма. С ним все в порядке; он прибудет в назначенный срок. Второе от Бет: она заболела. Господи. Нельзя, чтобы хоть кто-нибудь остался здоров? Последнее - от Уоррена. Он сообщал, что задерживается во Флориде и вернется к вечеру. Я решила на него обозлиться из чистого принципа. Я всю последнюю неделю разбиралась в этом хаосе, а он играл в гольф там, где сейчас двадцать пять градусов.
Я открыла магазин и села на кассу. Нехватка персонала хотя бы не дает отвлекаться от работы. У меня просто времени не оставалось переживать по поводу вчерашних событий. Или о Даге. Или о том, что Сет не пришел сегодня. Или о стычке с Бастьеном.
- Вы Джорджина?
Передо мной стояла симпатичная женщина американо-японского происхождения. Лицо и фигура ее были лишь чуточку полноваты, а черные волосы собраны в конский хвост. Что-то в ее улыбке почудилось мне знакомым.
- Я Мэдди Сато, - сказала она, протягивая руку. - Сестра Дага.
Изумленно глядя на нее, я пожала руку.
- Я не знала, что у Дага есть сестра.
Она улыбнулась ехидно:
- В действительности целая куча. Мы разбросаны по всей стране. Все заняты собственными делами.
- Так вы приехали… повидать Дага? - Я не решалась приступить к столь деликатному вопросу, но зачем еще она здесь?
Она кивнула:
- Я была у него сегодня утром. С ним все отлично, и он просил передать вам привет.
Лучшей новости я сегодня услышать не могла.
- Он очнулся?
- Да. Он сварлив и напорист, но в остальном чувствует себя замечательно. Он сказал, что у вас в конторе есть несколько его дисков. Он попросил меня их принести.
- Конечно, я вам покажу.
Я повела ее в задние помещения. Ничего себе. Сестра Дага.
- Как вы узнали о Даге?
- Мне позвонил Сет Мортенсен.
Я споткнулась и чуть не врезалась в стенд с книгами о садоводстве.
- Откуда вы знаете Сета?
- Я пишу для журнала "Женская речь". Сету нужна была для книги информация о феминистской организации, и Даг где-то месяц назад дал ему мой электронный адрес. Так что мы пару раз пообщались. Когда Даг… заболел, Сет разыскал мой телефон в Салеме и вчера вечером позвонил.
Я ощутила укол ревности оттого, что Сет с ней переписывался, а я ничего не знала. Однако я тут же подавила такие чувства. Он проявил невероятную заботу. Это так похоже на него. Добрые дела без лишних слов.
Я провела Мэдди в контору и отыскала диски в ящике стола.
- Вы приехали вчера вечером или сегодня утром?
Она покачала головой:
- На самом деле меня привез Сет.
- Я… что?! Из Салема? Это же часа четыре отсюда.
- Я знаю. Это так любезно с его стороны. У меня нет машины, но он позвонил и сразу отправился в путь, забрал меня среди ночи и привез к Дагу.
С ума сойти. Восемь часов, всю прошлую ночь Сет провел за рулем. Неудивительно, что он не пришел: он вернулся домой и отрубился. Еще это означает, что он совсем не обязательно ушел из больницы, чтобы не видеть меня. Он ушел, чтобы помочь Дагу. У меня потеплело в груди, наполовину от облегчения, наполовину от очередного свидетельства безграничной порядочности Сета и его предупредительности к людям.
Мэдди оставила номер своего мобильного телефона и пообещала передать наилучшие пожелания Дагу. Как только она покинула кабинет, вошла Дженис:
- Привет, Джорджина. Пришла Лорелея Бильян.
- О, хорошо. - Я не сразу сообразила. - Подожди. Ты хочешь сказать, Е.Дж. Путнэм?
- Нет. Это определенно Лорелея. Е. Дж. - парень.
- Это я знаю, - сказала я. - Но она подписывает книги через неделю. Сегодня Путнэм. Я получила от него сообщение.
- Я не знаю. Я просто сообщаю, что она здесь.
На меня вдруг напала ужасная слабость. Я поплелась за Дженис и обменялась рукопожатием с маленькой, крепко сложенной женщиной средних лет. Я видела фотографии Лорелеи Бильян в ее книгах. Она выглядела именно так, от мальчишеской стрижки до черных шмоток.
- Я собираюсь еще осмотреть несколько достопримечательностей, но сначала решила отметиться у вас, - сообщила она.
- О. Конечно. Отлично. - Я кое-как выдавила из себя улыбку.
Мы еще немного поболтали, а как только она ушла, я ринулась в кабинет Пейдж и обшарила ее письменный стол. Все правильно, в ее графике оба автора приезжают сегодня. Однако на календаре для персонала она отметила их в разные дни. На афишах у них тоже указаны разные дни, но, проверив объявления в газетах, я опять увидела их назначенными на один и тот же день. Наша страница в Интернете приглашала на обоих сегодня, то есть вечером здесь соберутся поклонники обоих.
Какой ужас! Прямо как в паршивом банальном сериале. Двое приглашенных на один танец.
Я сидела за столом Пейдж и терла виски. Как это случилось? Как безупречная и знающая свое дело Пейдж могла так облажаться? Я тут же ответила на свой вопрос: потому что мысли ее были заняты совершенно другим. Беременность протекала все более сложно, и Пейдж не появлялась на работе уже почти три недели. Тут любой может ошибиться. К сожалению, расхлебывать приходится мне.
В дверях появилась голова Энди:
- О, привет, это вы. Брюс спрашивает, может ли кто-нибудь помочь в кафе. У них мало людей. И Сет только что звонил по главной линии. Просил передать, что завтра не сможет.
- Сет звонил? - тупо переспросила я.
Так он не спал. А на завтра мы договорились послушать в пабе кельтскую музыку. Но он не пойдет. Благородные причины, из-за которых мы не могли видеться, вдруг показались не столь альтруистическими.
- Хорошо. Спасибо.
Я уставилась в пространство. Мой мир рушится. Я не разговариваю с двумя самыми дорогими для меня мужчинами. Я отвечаю за магазин, в котором некому работать. Вечером придут два автора, и каждый рассчитывает оказаться в центре внимания, чтобы продвигать свои книги. У нас нет для этого места. И в довершение ко всему я чувствую себя дерьмовей некуда. От этого наркотика чудовищно болела голова, и я совершенно не выспалась. Убивать бога - занятие, изматывающее по-настоящему.
У меня было слишком много дел и слишком мало энергии и силы воли, чтобы их делать. Не говоря уж о возможностях. Меня спасет только чудо. Божественное вмешательство. Но, исходя из рода моей деятельности, вряд ли следует его ожидать. Разве только Божественное вмешательство? Я отыскала сумочку и вытащила пакетик с амброзией. Что произойдет? "Ночной доступ" после них сразу прославился. Смогу я пережить этот чертов день на работе? Дадут они мне жизненные силы и разумение, как все это преодолеть? Или я просто обращусь в слюнявую похотливую кошечку? Теперь я была уверена, что вчера вечером Сол дал мне что-то другое. Это был наркотик, парализующий волю. Но кристаллы… они могут дать мне душевный подъем и силы разобраться со всеми неприятностями.
Конечно, существовала немалая опасность привыкания. Но ведь у меня это в первый раз. Даже смертные должны принять пару доз, чтобы возникла зависимость, а Картер говорил, что мне, чтобы слететь с катушек, потребуется гораздо больше. Скорей всего, я в безопасности, поскольку собираюсь лишь попробовать.
Может, из-за крайнего утомления, но больше я не колебалась. Лишнего не думай, просто действуй. Я заказала в кафе мокко с белым шоколадом и, вернувшись в кабинет, высыпала туда кристаллы.
- Пей до дна, - пробормотала я и опустошила чашку.