- Не хотите ли вина? К сожалению, ничем другим пока что угостить не могу.
- С огромным удовольствием.
Пригубив из бокала, он выжидательно посмотрел на нее.
- И куда же мы пойдем ужинать? - не вытерпела Элида.
- Как вам покажется ресторан Айвора?
- Замечательное место! - Больше всего она боялась, что Логан поведет ее в пиццерию или какую-нибудь другую забегаловку, - не потому, что брезговала такого рода заведениями: просто ей приходилось думать о фигуре. В ресторане Айвора можно было заказать жареную рыбу и ни словом не выдать того, что она посадила себя на пожизненную диету.
- Остался вопрос с кеглями.
- Я не прочь показать класс, - задиристо сказала Элида.
Логан издал смешок.
- Посмотрим, смогу ли я вам чем-то помочь. - Он допил вино и решительно поставил бокал. - Но сейчас я способен думать только о еде. По большому секрету, я сегодня не обедал.
В коридоре Логан мягко отобрал у Элиды ключ и запер дверь, после чего вернул его. Элида убрала ключ в кошелек и по привычке подергала дверь. Логан улыбнулся, но ничего не сказал.
Вечер оказался на редкость свежим, и Элида, вздрогнув, поглубже закуталась в пальто. Покосившись на спутника, она обнаружила, что Логан вышел налегке, словно не замечая холода и сырости.
- Неужели ты не мерзнешь? - от удивления она перешла на "ты".
- Самую малость, - рассмеялся Логан. - Но это не франтовство - просто я оставил куртку в машине. А вот и машина.
Элида округлила глаза, увидев дорогой, красивый "ти-бёрд". Логан снова рассмеялся. Его явно забавляла реакция Элиды.
- Обычно я пользуюсь грузовиком, - пояснил он, - но для того, чтобы свозить на ужин свою очаровательную помощницу, не грех вытащить на свет Божий и эту лошадку.
"Итак, я очаровательная", - скептически подумала Элида. Вообще-то она не отрицала, что с лица недурна, и фигура с учетом диеты в неплохом состоянии, но назвать себя очаровательной она бы никогда не решилась. Очевидно, Логан был из тех людей, которые не скупятся на комплименты. Впрочем, почему бы не сказать несколько любезных фраз человеку, который спас для него несколько срочных заказов.
- Давно ты живешь в Сиэтле? - спросил Логан из-за руля, тоже переходя на доверительный тон.
- Восемь месяцев.
- А до того?
- До того жила в Порт-Анджелесе. Мы с мужем держали там дело.
Логана неожиданно кольнула ревность, весьма неуместная в отношении умершего человека.
- Это и есть причина твоих ежемесячных отъездов? - небрежно поинтересовался он.
Элида напряглась, и взгляд у нее стал настороженным.
- Нет, - ответила она глухо и отвернулась к боковому окну, вглядываясь в темноту за стеклом.
Логан мельком взглянул на нее и понял, что сделал промашку.
- Как насчет кино? - спросил он. - Тебе какое больше нравится?
- Мне нравятся фильмы со счастливым концом, - не задумываясь ответила Элида.
"Ох уж эта романтика, - подумал Логан. - Лоре тоже нравились счастливые развязки".
- Извини, не расслышала, - вздрогнула Элида, поняв, что Логан задал какой-то вопрос.
- Я спрашиваю, любишь ли ты театр?
- Очень, - призналась она.
- Дочка одного из моих приятелей связана с местной труппой. Она меня и подбила купить пару билетов. Как насчет того, чтобы сходить вместе со мной? - Он тихо засмеялся. - Сегодня там ставят "Маленькую ночную серенаду".
Вообще-то следовало бы отказаться, но перед мальчишеской улыбкой Логана Элида не устояла.
- С удовольствием.
- Ты моя спасительница. Я уж думал, что придется идти с двоюродной бабушкой Агатой.
- Но я не хочу лишать твою бабушку…
- Она вовсе не моя бабушка, а Дины.
- Дины?
- Да, девицы, уговорившей меня приобрести билеты.
- Ясно.
Вылезая из машины, Логан украдкой взглянул на Элиду, любуясь оливковым оттенком ее кожи. Что же это с ним вообще творится? Он прямо-таки бредит ею, как какой-нибудь школьник. "Возьми себя в руки, старик!" - сурово приказал он себе.
В ресторане Логан попросил меню и поглядел на свою даму.
- Ты была здесь раньше?
- Нет.
- Тогда я сделаю заказ на двоих?
- Мне что-нибудь рыбное, лучше - жареное, - быстро ответила она и сама рассмеялась своей поспешности.
Официант ушел выполнять заказ, а Логан, облокотившись о стол и обхватив голову ладонями, исподлобья взглянул на Элиду.
- Итак, в кегли ты играешь не часто, а фильмы смотришь лишь со счастливыми развязками, - тоном прокурора объявил он. - Чем же ты занимаешь свое свободное время, и особенно выходные?
"Допрос начался", - мрачно подумала Элида.
- Я читаю, убираюсь, хожу по магазинам… - она неуверенно пожала плечами. - Ну, и дальше в том же роде.
Логан про себя усмехнулся. Из рассказа следовало, что перед ним образцово-показательная вдова, ведущая скромный, почти монашеский образ жизни, но что-то ему подсказывало, что Элида говорит не всю правду. Не желая загонять разговор в глухой тупик, он переключился на другие темы, и Элида с благодарностью подхватила брошенную ей руку помощи. Они дружески проболтали весь ужин, состоявший исключительно из даров моря.
- Что-нибудь на десерт? - спросил официант, наполняя водой их бокалы.
Элида отрицательно мотнула головой, и Логан рассмеялся.
- Что до меня, - сказал он, - то я не откажусь от ванильного мороженого и кофе.
Еще с полчаса они беседовали о том, о сем, а когда пришло время покинуть ресторан, стало ясно, что их объединяет общность интересов и вкусов по целому ряду пунктов. Они спорили, соглашались, снова спорили, помянули и проект новой лодки, в который, по мнению Элиды, следовало бы внести кое-какие изменения.
- В понедельник обязательно покажу тебе чертеж, - горячо сказал он, садясь в машину. - Мне нужен твой совет.
"Да, - с удовлетворением отметила Элида, - это совсем не тот Логан, который не желал принять меня на работу".
- Старею, должно быть, - пожаловался Логан, потирая шею и разминая плечи.
Элида, улыбнувшись, промолчала.
- Кто бы мог подумать, что ты меня до смерти загоняешь, - пробормотал он и, повысив голос, строго спросил: - А ну признавайся, кто учил тебя играть в кегли?
- Папа.
Она, как сейчас, помнила отца, расставлявшего в ряд пустые бутылки и использовавшего вместо шаров мускусные дыни. Возить трех дочерей в город, где можно было пойти в настоящий кегельбан, он не рисковал. "Интересно, - подумала Элида, украдкой глядя на Логана, - что бы мой кавалер подумал, если бы узнал, как я училась играть в кегли".
- К счастью, у меня кончились деньги, и я не могу продолжать игру, - шутливо заметил Логан.
- Кому хорошо, а кому плохо, - в тон ему отозвалась Элида. - Кто знает, может быть, я смогла бы заработать денег на коротенький отпуск.
- Отпуск? - взметнул брови Логан. - Ты только-только приступила к работе, а уже думаешь об отпуске?
- Мечтать - привилегия женщин, - отшутилась Элида.
Логан засмеялся и, поддавшись порыву, положил руку ей на плечо. Поскольку Элида никак не выразила своего возмущения, он привлек ее чуть ближе, и так, в обнимку, они пошли к автомобилю. У Логана вдруг перехватило горло: от тонкого запаха духов Элиды его бросило в дрожь.
Когда машина остановилась у старого строения из бурого камня, Элида замерла, ожидая продолжения. Логан медленно вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть дверцу Элиде. Он явно нервничал, и Элида, удивляясь сама себе, предложила ему выпить чашечку кофе.
- С огромным удовольствием, - как за спасительную соломинку, ухватился за ее предложение Логан.
У двери они остановились, и Элида, кусая губы, начала рыться в кошельке. Ключ, как всегда, затерялся где-то на самом дне.
Она ничего не понимала, потому что больше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы этот мужчина ее поцеловал.
Логан, взяв из ее трясущихся рук ключ, отпер дверь. По его бледному лицу и сжатым в тонкую полоску губам видно было, что и в нем происходит отчаянная борьба.
Чувствуя, как у нее слабеют ноги, Элида прошла на кухню; за ней шел Логан.
- Добавить чего-нибудь в кофе? - спросила она, чтобы что-то спросить.
- Меду, если можно, - еле слышно ответил Логан, и Элида расслышала лишь конец фразы.
- Что значит "если можно"? - вспыхнув, спросила она.
Логан в замешательстве поглядел на нее, совершенно сбитый с толку.
- Я, кажется, задала вопрос? - резко спросила Элида.
- Я всего лишь попросил меду, - озадаченно ответил Логан, и, когда лицо женщины залило краской, до него наконец дошел смысл ее вопроса. На лице у него сверкнула улыбка - на этот раз чуть насмешливая.
- Некоторые мужчины склонны самые невинные вопросы понимать как приглашение к действию, - смущенно пояснила Элида.
- Знаю таких, - весело ответил Логан.
- Итак, кофе с медом? Минуту терпения, - сказала Элида и захлопотала над плитой, спиной чувствуя на себе взгляд расположившегося за кухонным столом мужчины.
Когда подоспел кофе, Логан жадно поднес ароматный напиток к губам и тут же поставил чашечку на стол. "Если у нее было дело в Порт-Анджелесе, - подумал он, - пусть даже вполовину моего, то после продажи всего имущества у нее должна была оказаться на руках куча баксов. А между тем она выцарапывала у меня работу так, как это делают вконец обнищавшие и уставшие от поисков заработка люди".
- А чем ты занимаешься в Сиэтле? - спросил он ее.
Элида поперхнулась, и он торопливо постучал ей по спине.
- Все в порядке?
- Да. Но я, кажется, утомилась гораздо сильнее, чем думала вначале. - Она прикрыла ладошкой деланный зевок. - Ты не обидишься, если я с тобой попрощаюсь прямо сейчас?
Логан сидел, словно оглушенный. Лишь однажды в жизни ему приходилось переживать такое чувство - когда он открыл, что приход Лоры на работу к нему был не более чем каприз избалованной девушки, которой смертельно надоел бесконечно любивший ее отец.
Беспричинный, необъяснимый гнев захлестнул его, хотя он понимал, что его злоба направлена против той, прежней женщины, а Элида, как говорится, лишь подвернулась ему под руку.
Криво улыбнувшись, он поднялся из-за стола и отнес чашечку с блюдцем в раковину.
- Спасибо за кофе, - пробормотал он, направляясь в прихожую.
- Спасибо тебе за сегодняшний чудесный вечер, - негромко сказала она, идя за ним.
Логан резко обернулся и поймал ее за плечи.
- Так давай повторим его, - сказал он хрипло, и Элида задрожала от страсти, прорвавшейся в его голосе.
Момент был напряженный, и Элида попыталась разрядить его.
- Только если в следующий раз ты возьмешь деньги на игру, - полушутливо сказала она.
У Логана словно камень с сердца упал.
- По рукам! - сказал он, сверкнув озорной улыбкой и снова ощущая безмятежность.
Его отец, военный, большой стратег, научил в свое время сына, что отступать не стыдно, если ты рассчитываешь на следующий день принять бой на более выгодных условиях. Что ж, он готов принимать этот бой снова и снова, пока орешек по имени Элида де Леон не будет расколот.
Слишком возбужденная, чтобы уснуть, Элида после ухода гостя достала прядильную машину, спрятанную в чулане, и перебралась с ней в гостиную. Там она включила телевизор и принялась за работу.
Небо за окном окрасилось пастельными красками рассвета, когда Элида остановилась и сладко потянулась, разминая уставшую спину. Убрав машину, она прошла в ванную, чтобы принять душ.
Еще через час она уже ехала прочь из Сиэтла, и заднее сиденье ее миниатюрного красно-белого "бронко" было завалено ящиками с бакалеей, предметами первой необходимости, свитерами, куртками, вязаными носками самых различных размеров и спальными мешками.
Полицейский, случайно заглянувший в ее машину, подумал бы, что молодая женщина направляется в туристский кемпинг в горах. И кроме того подлеца и мерзавца, агента по переписи населения, пять лет отравляющего ей жизнь, никто на целом свете не знал, что она едет на встречу с группкой индейцев-озеттов, в розыске которых весьма заинтересованы федеральные власти.
"Интересно, - подумала она с усмешкой, - Фрэнк Мак-Адам все еще стережет плавучий дом в Порт-Анджелесе?" Она прыснула, представив, как он коршуном налетает на длинноволосого, издали очень похожего на женщину молодого человека, которому она успела продать свое жилище.
Но тут же от ее веселья не осталось и следа. Мак-Адам был одержим навязчивой идеей - отыскать и записать в свои бланки ее людей, невзирая на то, хотят они, чтобы их регистрировали, или нет.
Она вспомнила его, каким он был, когда отыскал-таки ее после смерти отца. Он тогда напыщенно заявил: "Никто не собирается загонять их в резервацию, миссис де Леон. Все, что нужно властям, - это зарегистрировать их и поговорить по душам." - "А если они не желают, чтобы их регистрировали, мистер Мак-Адам? - сдержанно спросила она. - Если они не желают от властей ничего, кроме права жить по своему усмотрению в мире и спокойствии?"
Но мира и спокойствия Мак-Адам не даст им ни за что на свете. Эти полгода он делал все, чтобы добиться своей цели, и, зная его одержимость, Элида не сомневалась, что рано или поздно он своего достигнет. И тогда с помощью сестер, их мужей и одной из двух подруг Элида перевезла своих одноплеменников темной штормовой ночью и спрятала их на заброшенном складе в доках Сиэтла.
Из Сиэтла она снова переправила их в горы, затем - в Чехалис и, наконец, в Порт-Анджелес. И с каждым переездом ее маленькое племя становилось все более разборчивым, и все чаще поговаривали они о том, что им хочется туда, где воздух чист и где можно расслышать голоса предков, путешествующие вместе с ветром.
В Порт-Анджелесе Мак-Адам все-таки нашел ее. Он пытался уговорить ее выдать соплеменников, пугал и упрашивал, но Элида оставалась непоколебимой. В конец концов он начал следить за ней в надежде выйти на след.
- Он не сдастся, он будет преследовать нас до конца, - прошептала она. В Порт-Анджелесе она оставила агенту несколько ложных следов. Через какое-то время он найдет ее - если все еще не махнул на нее рукой, - но к этому моменту она что-нибудь придумает, либо… Либо им снова придется пускаться в бега.
- Только бы мои старики не заупрямились, - прошептала Элида, беспокойно качнув головой.
Как старшая дочь главы племени, она естественным образом приняла на себя руководство им после смерти отца. Если бы она знала, что есть молодой, энергичный мужчина, готовый возложить на свои плечи ответственность за судьбу рода, она с величайшим облегчением сбросила бы с себя эту ношу. Увы, все до одного мужчины ее племени были стариками и не могли заменить Элиду де Леон в роли вождя. Пока судьба людей зависела от нее, она чувствовала себя обязанной поступиться своей личной жизнью и своими интересами ради интересов других.
Племя состояло из дюжины стариков и старух - детей индейцев, покинувших под водительством ее деда исконные земли, когда пришло время спасаться от преследования федеральных властей. Бродячая жизнь была ненавистна привыкшим к оседлости озеттам, и часть соплеменников разбрелась по стране. После деда вся забота за Остатки племени легла на плечи отца. И вот теперь от нее одной зависело, что станет с последними представителями некогда многочисленного народа.
Разумеется, она была не одинока: сестры по мере сил оказывали ей финансовую и моральную поддержку, но они жили далеко и не могли постоянно приходить на помощь.
Тряхнув головой, Элида отвлеклась от тяжелых мыслей и переключила скорость. Ей вспомнился вчерашний вечер, Логан с его мальчишеской улыбкой, каким он был при прощании.
- Эх, Логан, Логан! - прошептала она. - Что мне с тобой теперь делать, Логан?
3
Элида была приятно удивлена, обнаружив, что трое ее людей ждут на автостоянке, где останавливались машины всех, кто приезжал полюбоваться красотами Голубого озера. Прощаясь, они всякий раз обещали встретить ее, но поскольку она никогда не знала точно времени своего прибытия, такие встречи были редкостью.
Улыбаясь во весь рот, она выпрыгнула из грузовика.
- Уку бизал! - хором сказала троица.
Вздрогнув от холода, Элида взглянула в небо, и ей показалось, что сквозь пелену туч начинает пробиваться солнце.
- Уку бизал! - все так же широко улыбаясь, сказала она.
Эти трое считались самыми молодыми мужчинами ее племени, хотя все были преклонного возраста.
- Надеюсь, вы здесь недавно? - спросила она, с беспокойством взглянув на их мокрые ноги. Она тревожилась о них, как наседка о своих птенцах, да так, в общем, и было: для нее они всегда оставались как бы ее детьми.
- Только подошли, - заверил Элиду один из стариков, и они вернулись к грузовику, чтобы разгрузить снаряжение.
Элиде вовсе не улыбалась прогулка длиной в милю к лагерю племени - бессонная ночь давала себя знать слабостью в теле, но она сочла бы для себя позором идти всю дорогу налегке, распределив груз между встречающими. Как-никак, самому молодому из них было под шестьдесят, а это кое-что значило.
Утешением было то, что они совершали пешую прогулку по одному из самых красивых уголков Северо-Запада. По правую и по левую руку был бесконечный лес: из-за узкой тропы приходилось идти гуськом. Элида замыкала процессию, еле поспевая за своими бодрыми старичками.
Через несколько минут, однако, она забыла про тяжелые коробки в руках, про холод, пронизывающий до самых костей, про холодную росу, вымочившую ее джинсы до колен, потому что вокруг царило молчание величественного, беспредельного леса, не потревоженного присутствием человека. Лишь один раз захлопал крыльями напуганный шорохом шагов фазан или какой-то другой пернатый обитатель этого зеленого храма.
Свернув с тропы, они пошли одним им известным путем сквозь чащу. Несмотря на все красоты штата Вашингтон, в это время года не много находилось охотников порыбачить или просто полюбоваться голубыми водами озера, и уж совсем маловероятно, чтобы кто-то из них обнаружил эту звериную тропу.
Лес кончился, и они, вынырнув из него, оказались на крохотной полянке, где приютились пять палаток: одна - для вещей и припасов, четыре - для жилья. Вокруг, как солдаты на параде, теснились деревья, деревья и снова деревья, ветвями касаясь верха палаток.
Здесь, вдали от цивилизации, Элида всякий раз ощущала себя необыкновенно свободной, наслаждаясь каждым глотком вольного лесного воздуха. Здесь она была дома, и все вокруг казалось родным и знакомым, радостным и любимым.
В лесу темнело быстро, но крохотный лагерь освещался фонарями, вывешенными на шестах. Пройдя в служебную палатку, Элида с облегчением опустила на землю груз. Почти тут же сзади зашелестел полог, и Барни Уэйд вошел внутрь, чтобы посмотреть, что она привезла на этот раз.
Улыбнувшись, со смесью любви и веселья в душе, Элида обернулась к своему названому деду, наставнику и другу. Этот человек помог ей встать на ноги после смерти отца: он всегда готов был выслушать ее излияния - иногда ей так хотелось пожаловаться на тяжкую ношу, волею судьбы взваленную на ее хрупкие плечи. И не кто иной, как Барни, помог перенести Элиде другую страшную утрату - смерть мужа, когда жизнь показалась ей вдруг лишенной всякого смысла.
- Как дела, дедушка? - спросила она с любовью в голосе.