Валери поднялась, отряхнула юбку и ступила на песок. Белый, мягкий, он был похож на шелковый ковер. Валери не оглядывалась, чтобы проверить, идет ли Макс за ней, да это было и не нужно. Он догнал ее и взял за руку.
- Не потеряйся.
Вокруг стремительно темнело, пара минут - и земля погрузилась во тьму. Уютно светилось окошко бунгало в комнате Макса и Адриана - там горел ночник. Спокойно шелестело море. Валери осторожно отпустила руку Макса и устроилась на лежаке. Из-за облаков звезд почти не было видно, только иногда они вспыхивали в разрывах - острые иголочки, чужие солнца, с которых, возможно, кто-то сейчас смотрит на их звезду…
- Не хочется возвращаться. - Макс устроился на соседнем лежаке, заложив руки за голову. - Так бы и жил здесь всегда.
- Прошло шесть дней, - философски сказала Валери, - на восьмой тебе начнет надоедать, а на десятый ты будешь поглядывать на часы, чтобы побыстрее погрузиться в самолет в Нью-Йорк.
- Верно. Ты слишком хорошо меня знаешь.
- Угу. А в Нью-Йорке все завертится с новой силой. Через две недели после прилета нас ждут на "Мэтьюс пикчерс" в Лос-Анджелесе, начинается озвучка "Стального ангела".
- Я совсем забыл.
- Не твоя обязанность - это помнить.
- Мы обещали друг другу не говорить о работе, - напомнил Макс. Голос его прозвучал глухо.
- Хорошо. О чем ты хочешь поговорить?
- Я вообще не жажду разговаривать.
Валери слегка обиделась.
- Почему?
- Потому что в некоторых случаях разговоры излишни.
Джунгли странно влияют на мужчин, поняла Валери в следующее мгновение, когда Макс неведомо как очутился рядом и подхватил ее с лежака так, будто не человек ее поднял, а божественная сила. Джунгли делают мужчин дикими и непредсказуемыми. Как странно влияет на противоположный пол шуршание гекконов в зарослях и крики ночных птиц…
- Все, Валери, - вполголоса сказал Макс, - хватит. Мне надоело.
Он не дал ей права на ответ, поцеловав так, что Валери забыла дышать, хотя обычно не забывала. Обычно - это когда давным-давно целовалась с поклонниками, когда у нее случались мужчины, к которым она, впрочем, не привязывалась. Каждый раз у нее в голове оставалась искорка здравого смысла, позволявшего будто наблюдать за собой со стороны и оценивать свои действия. С Максом здравый смысл отсутствовал напрочь.
Это было дико и идеологически неправильно - целоваться с ним, и поэтому же являлось самой правильной вещью в мире. Парадокс: руки встречаются, губы встречаются, скользят по губам другого, по коже, и слегка колется отросшая щетина Макса, - и конечно же, так нельзя поступать, это противоречит всем правилам на свете и здравому смыслу, но оторваться нельзя. Кажется, что если оторвешься, тут же и умрешь. Разучишься дышать, ходить, упадешь на мягкий песок и превратишься в него. Растечешься, исчезнешь. А пока Макс целует тебя и его руки что-то такое делают с тобой, отчего хочется смеяться и плакать, все будет хорошо. Хотя не может быть и не должно. Однако в этот миг Валери поверила: все будет лучше некуда.
Она даже зарычала от облегчения, которое принесла ей эта вера, и вцепилась в Макса, и он удивленно охнул - не ожидал подобного напора, видимо. Но Валери было все равно, чего он там ожидал, она наконец поняла: вот он с ней, сейчас и здесь, и ничего не может быть прекрасней. Она так давно к этому стремилась, что сейчас вопрос о будущем просто растворился. Остался вопрос, почему на обоих еще есть одежда. Видимо, Макса он тоже занимал: его руки лихорадочно искали "молнию" летнего платья Валери.
- Не на спине, - прошептала она и отстранилась, чтобы помочь ему. - Сбоку.
Вжикнула "молния", Валери подняла руки, и Макс снял с нее платье - и вот она стоит перед ним, почти обнаженная, осталось только невесомое кружевное белье, а на Максе еще джинсы и футболка - несправедливо!
Где расстегиваются джинсы, Валери прекрасно знала. Где расстегиваются джинсы Макса, она знала еще лучше, так как собственноручно их и укладывала в чемодан - как часто бывало и раньше. Она вообще отлично знала его гардероб, определенно лучше, чем Шеррил.
Так что через несколько секунд его джинсы тоже отправились в полет к подножию ближайшей пальмы, футболка спланировала на песок, и все остальные преграды оказались устранены. Валери едва видела Макса в темноте, но ей не нужно было отчетливо его видеть - она и так знала его до последней черточки, и можно было закрыть глаза и просто ощущать его всего - так близко, так жарко, так… правильно. Оказалось, у его шепота столько оттенков, которые она еще не знает, у его прикосновений - столько цветов, вспыхивавших радугой под закрытыми веками. И если Макс рядом, можно ничего не бояться, совсем ничего.
Она не помнила, что они делали и как, мысли исчезли вовсе, осталось то, что было между ними и ими самими - и лучше этого, пожалуй, во всем мире не найти.
Через некоторое время Валери обнаружила себя лежащей на Максе, а Макса - на лежаке, который жалобно поскрипывал, когда взгромоздившиеся на него люди пытались пошевелиться.
- И мы его не развалили?! - это был первый вопрос, который ее посетил.
- Не уверен, что мы все время были на нем, - пробормотал Макс, - хотя я бы на это и пяти долларов не поставил. - Он крепко прижимал к себе Валери.
- М-да. Ну… пока он цел, а если все-таки развалится, спишем на террористов-дайверов.
- Не думаю, что в этом отеле мы вообще должны кому-либо что-либо объяснять.
Последовала пауза, и Макс несколько стесненно начал:
- Валери, я…
- Макс, - предупредила она, - если ты сейчас скажешь "Я не должен был", я убью тебя, честное слово.
- Нет, - засмеялся он, - наоборот. Я должен был намного раньше. Прямо тоска берет, как подумаю, сколько времени мы потеряли!
Валери усмехнулась и поцеловала его в ключицу - до подбородка она не дотягивалась.
- Я же не в твоем вкусе.
- Валери Мэдисон, ты что, на комплименты напрашиваешься?
- Да, - кивнула она, - бесстыдно напрашиваюсь.
- А я тебе их толком никогда не говорил, да? - тихо и нежно спросил Макс.
- Ты говорил. И даже говорил их именно мне, а не выдавал дежурные фразы, которые разбрасываешь другим. Только это было в прежней жизни.
- А теперь началась новая? И это хорошо. - Макс зевнул. - Если я засну, это будет слишком невежливо?
- Это будет нормальной реакцией шовинистического мужского организма, - вздохнула Валери и с сожалением сползла с Макса. - Только предлагаю переместиться в бунгало. Твой храп распугает всю местную живность, объясняйся потом с представителями Гринписа…
- Я же не храплю. Или храплю?
- Бывает, - безжалостно сообщила Валери. - У тебя в мобильном телефоне есть фонарик? Я очень хочу найти белье.
- Для начала надо найти мобильный телефон, - пробормотал Макс, - а он, кажется, в кармане джинсов. А где джинсы?
- Сейчас найду, - вздохнула Валери.
В итоге с пляжа они ушли не сразу. Сначала весело искали предметы гардероба, потом, покидав их небрежно на лежак, снова занялись любовью, потом валялись в полосе прибоя и брызгали друг на друга теплой водой. Валери умудрилась чуть не раздавить локтем маленького полупрозрачного краба, который, чудом избежав гибели, поспешно удрал в набегавшие волны.
- Спать давно пора, - напутствовал его Макс.
Все было так хорошо, лучше, чем в самых смелых мечтах. Валери не хотелось думать о том, что будет, когда наступит утро. Придется выстраивать отношения заново, и что это будут за отношения? Кто она теперь Максу? Любовница? Уж точно не кандидатка в супруги, он по-прежнему женат и ни слова не сказал о Шеррил. Может, не хотел портить эту ночь. Безжалостный утренний свет все расставит по своим местам.
Но пока был прибой, очистившееся от облаков небо, откуда любопытно подмигивали звезды, направленные на берег острова телескопы других цивилизаций - и Макс, который, казалось, отныне принадлежит Валери навсегда.
11
Уснули оба только под утро: на кровати в комнате Валери, тесно прижавшись друг к другу и поставив будильник на семь, чтобы встать раньше Адриана. Валери счастливо сопела, уткнувшись Максу в шею, а он прижимал ее к себе и спал глубоким спокойным сном, и даже не храпел. Впрочем, может, и храпел, Валери не знала: она сама уснула так крепко, что вряд ли ее потревожил бы Максов храп.
Пробуждение оказалось гораздо менее приятным, чем было запланировано. Валери услышала, как с грохотом распахнулась входная дверь, которую, конечно же, никому и в голову не пришло запереть. Послышались быстрые шаги, и громкий голос сказал:
- Так я и знала!
Валери сонно заморгала и села, натягивая на себя простыню. Макс - тот вообще на шум предпочел не реагировать, глубоко и умиротворенно вздохнул и попытался перевернуться на другой бок.
Посреди комнаты стояла разъяренная Шеррил. На ней были легкие брюки и элегантная блузка, в руке раскачивалась сумочка. Глаза у миссис Милборроу были совершенно дикие, и Валери мгновенно проснулась и потрясла Макса за плечо, понимая, что ничего хорошего от этого утра ждать уже не приходится.
- Макс, проснись.
- "Макс, проснись"! - передразнила ее бледная до синевы Шеррил. - Да как ты могла, сучка! Я давно тебя подозревала, но ты была такая паинька, я никак не могла застукать вас вместе! А теперь голубки воспользовались случаем и воркуют, устранив меня с пути! Признавайся, это ты все подстроила?!
- Шеррил?! - Эвершед наконец расслышал сквозь сон громкий голос жены и тоже сел в постели. - Как ты здесь оказалась?
- Прилетела на самолете! Я же знаю, в каком отеле мы должны были остановиться. Думала, ты меня будешь здесь ждать. Но, как вижу, у тебя нашлось занятие поинтереснее. - Голос Шеррил был полон сарказма.
Валери молчала. Любое ее слово могло сейчас только повредить: Шеррил ее ненавидит, а у Макса есть шанс договориться с женой. Если он захочет договариваться.
- Так, - сказал Эвершед, тщетно пытаясь начать соображать без утреннего кофе. - Сейчас мы оденемся и поговорим.
- Не будет никаких разговоров! - завизжала Шеррил. - Никаких! Ты грязный кобель! И ты посмел притащить моего сына сюда, отправившись весело проводить время с любовницей!
- Не орите, - не сдержалась Валери. - Вы разбудите Адриана.
- И очень хорошо! Потому что я немедленно забираю его и улетаю. А тебе, Максим, потребуется долго ползать на коленях, чтобы вымолить прощение!
- С чего ты взяла, что я стану это делать? - холодно спросил Макс. Он, прищурившись, так пристально посмотрел на Шеррил, что та сделала полшага назад, но не сдалась.
- С того, милый мой, что если ты этого не сделаешь, весь этот восхитительный скандал станет достоянием прессы. И поверь мне, я сумею это подать. Я буду оскорбленной матерью, Адриан - несчастным сыном, а ты - подлым муженьком, который весело проводит время с сомнительными девицами! - Шеррил презрительно скривила губы. - Не думаю, чтобы тебя это на самом деле волновало, но подумай, как может повлиять громкий скандал на Адриана.
Макс поднялся - легко, пружинисто, и оказался рядом с Шеррил прежде, чем она успела выскочить за дверь. Эвершед был полностью обнажен, но это его ни чуточки не смущало. Его жена застыла, словно загипнотизированная его взглядом.
- Не понял, - обманчиво спокойно произнес Макс, - ты что, пытаешься шантажировать меня Адрианом?
У Шеррил хватило ума сказать:
- Нет.
- Очень хорошо, - продолжил Макс все с тем же пугающим спокойствием, - потому что если бы ты попыталась это сделать, я бы свернул тебе шею, невзирая на последствия.
- Конечно, - прошептала Шеррил, и глаза ее наполнились слезами - все-таки она была неплохой актрисой. - Теперь ты готов меня убить. А раньше, когда говорил, что любишь, что мы с Адрианом - самые важные для тебя на свете люди, ты целовал мою шею и не пытался говорить гадости. Конечно, кто мы для тебя теперь…
Макс от такого подхода явно растерялся. Валери чувствовала себя хуже некуда: каждое слово Шеррил словно вбивало гвоздь в крышку гроба, где покоились отношения Макса Эвершеда и его непутевой ассистентки.
- Шеррил, послушай, давай разберемся нормально.
- Нет, Максим, я не хочу ни в чем разбираться. Все предельно ясно. Кому-то ты врешь - либо нам с сыном, либо ей. - Она кивнула на Валери. - Если ты врешь ей, то объяснись, как мужчина, и больше с ней не встречайся. Если ты врешь нам, ты нас потеряешь. А ведь мы так старались быть семьей. Мы так старались ради тебя.
Шеррил была умной женщиной: она прекрасно знала, где находится слабое место, и била туда с прицельной точностью. Плечи ее поникли, она теребила ремешок сумочки и выглядела теперь не разъяренной фурией, а очень несчастной обманутой женой.
- Я подумала, что это она все подстроила, - миссис Милборроу указала на неподвижную Валери. - Я приехала на студию Ворхауза, и оказалось, что меня там никто не ждет. Пока я выясняла, в чем дело, пока обнаружилось, что это подлог и никто со студии мне не звонил, прошло уже больше суток, и ты с Адрианом улетел. Я не сразу вернулась в Нью-Йорк, а когда поняла, что ты захватил с собой эту женщину, немедленно забронировала билеты и добралась сюда. Но, увы, слишком поздно.
- Тебя разыграли? - нахмурился Макс. - Но кто?
- Не знаю, - всхлипнула Шеррил. - Мы так и не выяснили. Кто-то позвонил моему агенту на личный номер - а он есть у очень, очень немногих! - и сказал о съемках, и я поехала, как дурочка.
Макс молчал. Валери в чем-то понимала его: ему предстояло сделать выбор прямо сейчас, и после слов Шеррил о семье этот выбор стал гораздо более трудным.
- В общем, так, Максим, - сказала миссис Милборроу и утерла слезы, - я даю тебе время подумать и разобраться. Не хотелось бы разрушать семью из-за минутной прихоти, и я готова закрыть на это глаза. Сейчас я забираю Адриана и улетаю в Нью-Йорк, и не спорь, потому что я имею право это сделать. Он не должен понять, что произошло. Через несколько дней я немного успокоюсь, и мы все обсудим. Что делать с нею, решай сам. - Еще один кивок в сторону Валери. - Это твоя проблема.
Он мог сказать, что это не проблема. Что это женщина, которая ему нужна. Хоть что-нибудь сказать. Однако Макс промолчал, и Шеррил вышла, закрыв за собой дверь. Через некоторое время из-за стены послышался громкий голосок Адриана:
- Мама, мамочка! Это ты?
Макс молча подошел к стулу, на котором висели извалянные в песке джинсы, и принялся их натягивать. Валери наблюдала за ним сухими глазами.
- Она действительно его увезет? - спросила она. - И ты ничего не сделаешь?
- Я не буду ей препятствовать. - Макс надел футболку. - Меньше всего я хочу, чтобы Адриан видел наш скандал. Он уже навидался достаточно.
- И как же ты будешь решать… проблему? - усмехнулась Валери уголком губ.
Эвершед постоял, глядя на нее, потом подошел, склонился и крепко поцеловал в губы.
- Послушай, - сказал он, - ты - не проблема. Проблема - это Шеррил, и то, что мне теперь делать с ней. Пока у меня нет решения, но я его придумаю. Что же касается нас двоих, я хочу, чтобы ты знала: я не жалею ни об одной минуте, что провел с тобой.
Валери почувствовала, что сейчас заплачет.
- Правда? - шепотом спросила она.
- Правда. Я тебе ни минуты не врал. Я просто пока… не могу ничего обещать.
- Мне ничего и не нужно.
- Вот это зря. - Он стиснул ее ладонь и отстранился. - Зря. Пока не спрашивай ни о чем. Я должен подумать.
Он вышел и прикрыл за собой дверь, а Валери, просидев еще несколько минут в неподвижности, наконец встала и принялась за поиски чистого платья. То, что вчера побывало на пляже, выглядело совершенно неприлично.
Шеррил с Адрианом уехали немедленно, а Валери и Макс задержались на полдня, чтобы собрать вещи, заказать обратные билеты и распроститься с отелем, который вынуждены были покинуть столь поспешно. Они почти не разговаривали, Макс замкнулся и ушел в себя, и Валери молчала, не надоедая ему вопросами. Вот тебе и новая жизнь, обещанная домашними шаманами кузины Рейчел. Обещали перемены, однако Валери и предположить не могла, что они будут столь кардинальны.
Все, что она могла сделать в данный момент, чтобы помочь Максу, - это отойти в тень и не мешать. Она знала, что примет любое его решение, даже если он выберет остаться с Шеррил. Эвершед слишком зациклен на семье и положил много сил, чтобы ее создать и удерживать в рамках собственных понятий об идеалах. Он не станет так легко отказываться от достигнутого. И чем это обернется для Валери, пока неизвестно.
Но и от своих слов в отношении нее Макс не отказывался. Весь долгий, изматывающий путь до Нью-Йорка он был рядом, не отстранялся и держал Валери за руку, хотя и молчал, как надгробие. Валери сидела тихо, словно мышь, не мешая Максу думать. Она знала, как тяжело принимаются этические решения подобного рода, особенно если примера нормальной семьи перед глазами нет, а есть только отчаянная тоска по ней и собственные призрачные понятия - как должно быть правильно.
Ах, если бы у него были нормальные родители, с горечью думала Валери, глядя в иллюминатор на белоснежные копны облаков. Если бы они, как приличные люди, жили вместе потому, что им хорошо вместе, а не потому, что того требует долг перед человечеством. Ссорились, мирились, смеялись и плакали, но - любили друг друга и своих детей. Или не любили, но честно. Макс так мало получил родительской любви, что теперь не знал, кому дарить свою и сколько. Он привык к терроризирующему молчанию, к тому, что стоит оступиться - и ты потеряешь все. Если бы у него была обычная семья, он развелся бы с Шеррил давным-давно, и это не казалось бы ему такой трагедией. Валери мнилось, что она знает Макса лучше, чем он сам знает себя, но она не произносила ни слова, боясь нарушить хрупкое равновесие его мыслей.
И все же то, что его пальцы стискивали ее ладонь, давало некоторую надежду.
В Нью-Йорке было пасмурно, но довольно тепло. Джейкоб встретил прилетевших в аэропорту, погрузил багаж в машину, и Макс настоял, чтобы сначала отвезти Валери домой. Эвершед был нетороплив, будто обдумывал каждое последующее действие тщательнее, чем оно того заслуживало. Возможно, так оно и было.
- Может, мне следует уволиться? - спросила Валери вполголоса, пока "мерседес" пробирался через вечные пробки.
- Не говори глупостей, - рассеянно откликнулся Макс. - Где я найду такую помощницу? Это во-первых. А во-вторых, я не хочу, чтобы ты увольнялась. Только некоторое время, думаю, тебе не стоит появляться у меня дома и видеться с Адрианом.
Это было больно, но понятно.
- Конечно, Макс.
- Как бы я хотел, - сказал он после продолжительного молчания, - как бы я хотел все переиграть и понять, где же я ошибся.
- А ты не думал, что мог не ошибаться? - осторожно спросила Валери.
- Мужчина берет ответственность на себя. Иначе какой же он мужчина? - невесело усмехнулся Эвершед. - Только я все время думаю о том, чьи интересы в данной ситуации для меня важнее всего.
- Адриана, - убежденно сказала Валери. Конечно. Адриана.
- Да, его. Он ведь не понимает, что происходит, и пока не поймет.
- Все просто, Макс. Ты сделаешь то, от чего Адриан будет счастливым.