Эмма Холлис выходит замуж, и в тот же вечер ее пытаются убить. Почему полиция подозревает ее мужа? Ведь он последний человек на земле, кто мог покушаться на ее жизнь. Эмма уверена, что не могла так жестоко ошибиться.
Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено "Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк." по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями.
Содержание:
Патриция Макдональд 1
Глава первая 1
Глава вторая 3
Глава третья 4
Глава четвертая 6
Глава пятая 8
Глава шестая 10
Глава седьмая 12
Глава восьмая 14
Глава девятая 16
Глава десятая 17
Глава одиннадцатая 19
Глава двенадцатая 21
Глава тринадцатая 23
Глава четырнадцатая 24
Глава пятнадцатая 26
Патриция Макдональд
Замужем за незнакомцем
За каждым углом притаилась опасность, в каждой тени видится враг, и каждый шорох кажется звуком шагов приближающейся смерти…
Патриция Макдональд
Патриция Макдональд работала редактором в журнале "мыльных опер", любила свою работу и ни на что бы ее не променяла. Но издатели приняли решение закрыть журнал. Тогда один из внештатных авторов предложил вместе написать роман про мир телесериалов. Эта идея показалась ей интересной, к тому же появилось чем заняться, пока она искала работу. Соавторы написали пятьдесят страниц и показали их нескольким литературным агентам. Работа никого не заинтересовала, но впоследствии именно благодаря этой попытке Макдональд познакомилась с агентом, с которым сотрудничает по сей день.
Она написала уже более десяти романов и завоевала любовь читателей многих стран. Ее детективы отличаются необычными сюжетами - с хорошо продуманной интригой. В основе ее романов лежат семейные драмы, хотя сама Патриция Макдональд спокойно и счастливо живет с мужем и дочерью в Нью-Джерси.
Глава первая
Девушка была очень худой. Она исподлобья посмотрела на Эмму:
- Оставьте меня в покое. Я устала и больше говорить не могу.
Эмма Холлис с тревогой рассматривала свою новую пациентку. Таша Клейман поступила в Кризисный молодежный центр Райтсмана только вчера. Под тоненьким свитером девушки проступали все ребра наперечет. Щеки у нее запали, глаза ввалились. Эмма вспомнила Айви Девлин и с трудом поборола нараставшую панику. Ты сделала для Айви все, что могла, напомнила себе Эмма. Твоей вины нет - просто было слишком поздно. Но поверить в это никак не удавалось. Эмма до сих пор просыпалась посреди ночи - в кошмарных снах она видела несчастную Айви, которая смотрела на нее с укором.
- Таша, - ласково сказала Эмма. - Ответь только на один вопрос. Что нужно, чтобы ты захотела жить?
- А я не говорю, что не хочу жить, - произнесла девушка безо всякого выражения, слабым, едва слышным голосом, - мне просто надо следить за тем, сколько я ем, потому что я слишком толстая.
Эмма чуть замешкалась - подбирала правильный ответ. В свои двадцать шесть она уже имела докторскую степень по психологии, но это была ее первая работа в должности практикующего психолога. С пациентами работать было куда сложнее, чем заниматься исследовательской работой в университетской библиотеке. Ей порой казалось, что она так и не обрела уверенности, утерянной после того, как полгода назад погибла Айви. Берк Хейзлер, психиатр, возглавлявший Кризисный центр, был согласен с методикой Эммы в отношении Айви. Даже после ее смерти он запрещал Эмме искать в своей позиции ошибки. И уверял, что она сделала все возможное.
- Таша, мы же с тобой обе прекрасно понимаем, что можно заморить себя голодом до смерти. А смерть - это способ убежать от того, что тебя беспокоит. Тебя ведь что-то очень беспокоит, что-то причиняет тебе боль.
По бледной щеке девушки скатилась слеза. Она даже не стала ее вытирать.
- Можно избежать этого иначе - просто поговорить, - настаивала Эмма. - И тогда мы вместе будем искать выход.
Таша затравленно посмотрела на Эмму.
- Я ненавижу себя. А от себя не убежишь, - сказала она. - Я толстая. У меня ничего не получается. У меня нет парня, потому что такую меня полюбить невозможно. Я плохо учусь. Я некрасивая. Моим родителям нечем гордиться.
Родители у Таши были симпатичные, образованные, состоятельные люди. Таша была их единственным ребенком.
- Ну ладно, - вздохнула Эмма. - Расскажи мне про родителей.
После приема Эмма направилась по выкрашенному яркой краской коридору в кабинет доктора Хейзлера. До прихода следующего пациента оставалось еще несколько минут. Эмма вошла в приемную. Джеральдин Клеменс, секретарша Берка, посмотрела на Эмму поверх очков.
- Он у себя? Можно к нему на минутку? - спросила Эмма.
- Сейчас узнаю, - сказала Джеральдин и сняла трубку.
- Здрасьте, доктор Холлис, - раздался голос за спиной Эммы.
Она обернулась и увидела Кирана Фостера - он по четвергам ходил к ней на групповую терапию. Без содрогания на Кирана смотреть было невозможно. Этот семнадцатилетний юноша одевался исключительно в черное, ирокез у него на голове был выкрашен в пронзительно лиловый цвет, а посреди лба красовался вытатуированный "третий глаз".
- Привет, Киран, - ответила она. - Вчера нам тебя очень не хватало.
- Я был занят, - пробормотал Киран.
Киран, которого бросила мать-алкоголичка, жил со своей сестрой и ее преуспевающим мужем и приходил в Центр на амбулаторное лечение. Его опекуны обеспечивали его по высшему разряду, у него была машина, ему покупали всю электронику, какую он только хотел, давали ему крупные суммы на карманные расходы, но в остальном сестра с мужем жили так, будто Кирана вообще не существовало. Киран давно начал баловаться наркотиками, его исключили из школы. Его единственным интересом была игра на гитаре - он сочинял мрачные песни о смерти и увядании.
- У тебя что-то случилось? - спросила Эмма.
- Нет, - ответил он, уставившись в пол.
- Ну что ж, надеюсь, в следующий четверг мы тебя увидим, - сказала Эмма.
- Доктор Хейзлер сказал, что примет вас, - сообщила Джеральдин Эмме. - Проходите.
Эмма открыла дверь и заглянула в кабинет.
- Привет! - сказала она.
Берк Хейзлер поднял глаза и улыбнулся Эмме. Для такого ответственного поста он был непозволительно молод - всего-то тридцать с небольшим. У него были коротко стриженные, зачесанные назад, светлые волосы, грубое, с резкими чертами лицо, которое больше подошло бы боксеру, внимательные серые глаза. Эмма познакомилась с Хейзлером, когда поступила в университет: он был аспирантом и читал вводный курс по психиатрии.
В то время она была от него без ума, а он обращал на нее ровно столько внимания, сколько на прочих студентов. В конце концов он начал ухаживать за Эмминой соседкой по комнате, красавицей Натали Уайт, а впоследствии и женился на ней. Год назад, когда Натали пригласила Эмму к ним в Кларенсвилль, Берк обрадовался, узнав, что Эмма продолжила заниматься психологией. И предложил ей работу в Центре Райтсмана при Университете Ламберта.
Берк показал на кресло у стола, Эмма села.
- Что, сегодня трудно сосредоточиться? - спросил он.
Эмма покраснела - неужели у нее на лице это написано? Она старалась вести себя как настоящий профессионал, но это было нелегко. Завтра у нее свадьба.
- Это мягко сказано, - призналась она.
- Что ж, все вполне естественно. Раз уж ты пришла, скажи, что тебе подарить? Я думал подобрать что-нибудь практичное, например кухонный комбайн.
- Только при условии, что ты придешь и научишь меня им пользоваться, - улыбнулась Эмма. Берк был отличным кулинаром. У его отца было казино в Атлантик-Сити, и Берк в летние каникулы работал там на кухне.
- Значит, договорились, - кивнул он. - Куплю комбайн и проведу мастер-класс. Ну, выкладывай, что у тебя.
- Знаешь, я немного беспокоюсь - меня ведь не будет все выходные. А у меня новая пациентка, Таша Клейман.
- Девушка с анорексией?
- Я не могу ей помочь… После того, что случилось.
Берк кивнул:
- Понимаю. Айви Девлин. Слушай, я попрошу Сариту, чтобы она понаблюдала за Ташей. - Сарита Руис относилась к подросткам ласково и заботливо. - А ты наслаждайся главным днем своей жизни. Совершенно не понимаю, почему вы решили сократить медовый месяц до двух дней. Если бы ты только захотела, я бы дал тебе неделю.
- Нет, нам пока что хватит и этого, - сказала Эмма. - Моя мама дарит нам поездку в Европу, но ее еще надо спланировать. К тому же у Дэвида на следующей неделе интервью с каким-то известным продюсером, поэтому мы довольствуемся Пайн-Барренсом. - Эмма имела в виду триста тысяч гектаров сосновых лесов посреди Нью-Джерси - национальный парк Пайнлендс. - Будем ходить пешком и кататься на каноэ. Мы с Дэвидом это обожаем.
- Вы будете жить в рыбацкой хижине его дяди и тети?
- Ну да.
- Его дядя брал нас туда - когда мы были маленькие, - сказал Берк. Берк и будущий муж Эммы, Дэвид Уэбстер, дружили с детства. - Мы жутко боялись Джерсийского дьявола.
Берк имел в виду ребенка-демона, который, согласно легенде, обитал в Пайнлендсе.
- Я в сказки про монстров уже не верю, - сказала Эмма. - Так хочется просто оказаться с Дэвидом вдвоем.
- Да, это самое приятное, - вздохнул Берк. И взгляд его упал на фотографию рыжеволосой красавицы.
Три месяца назад Берк вернулся из командировки и не нашел жены дома. Полиция обнаружила ее машину под мостом над Смокинг-ривер. Сумочка Натали и ключи от машины лежали на сиденье в салоне. Тело обнаружили только месяц спустя, но в записке, которую Натали оставила, она высказалась о своих намерениях абсолютно недвусмысленно.
Бывшая соседка Эммы была умницей, писала стихи, но ее мучили частые перепады настроения. Эмма с университетских времен помнила, как периоды бешеной активности Натали сменялись приступами депрессии. Когда Эмма приехала в Кларенсвилль, Натали была полна сил. Она только что выпустила сборник стихов, и он получил восторженные отзывы критики, Натали присудили престижную премию Соломона. Ее самоубийство стало сильным ударом и для Берка, и для Эммы.
- Тебе не будет больно присутствовать на свадьбе? - спросила Эмма.
Берк вздохнул.
- Конечно, я все время буду ее вспоминать, но я горжусь тем, что Дэвид выбрал меня шафером. По-моему, мы с Натали ваш брак и устроили.
- Ты совершенно прав. Вы же нас познакомили.
Берк тогда пригласил Эмму на ужин в честь премии Соломона. Настроение у всех было праздничное, Натали блистала остроумием и светилась от счастья. Эмма навсегда запомнила тот вечер - последний, который она провела со своей подругой. И еще запомнила потому, что встретила Дэвида Уэбстера, журналиста из Нью-Йорка. Между ней и Дэвидом, что называется, пролетела искра.
У Эммы запищал пейджер. Она взглянула на экран и сказала:
- Легок на помине.
- Жених? - спросил Берк.
Эмма кивнула и снова посмотрела на часы. Но от одной мысли о том, что внизу, в вестибюле, ее ждет Дэвид, у нее закружилась голова - совсем как полгода назад.
- Спасибо, Берк, - сказала она и встала.
- Ты, главное, не нервничай, - напутствовал он ее. - До завтра.
Дэвид стоял в вестибюле, у конторки, и беседовал с секретаршей. У Эммы при виде него перехватило дыхание. Она была твердо убеждена, что он - самый привлекательный мужчина на свете.
- Дэвид! - окликнула его она.
Он обернулся:
- Привет, родная!
Ему, как и Берку, было тридцать три года, но, несмотря на седину, которая пробивалась в его каштановой шевелюре, и усталые морщинки вокруг карих глаз, выглядел он гораздо моложе. У него был волевой подбородок, ослепительно белые зубы и мальчишеская улыбка. Одет он был, как всегда, в джинсы и кожаную куртку - типичный городской ковбой. Он был индивидуалистом, не признавал никаких авторитетов и объяснил Эмме, что журналистом-фрилансером стал потому, что никогда бы не выдержал рутины офисной работы.
Дэвид много путешествовал, писал для разных журналов. Чаще всего он работал со "Сликером" - глянцевым мужским журналом с молодежным уклоном. Дэвид никогда не рассказывал про своих прежних подружек, но Эмма знала, что образ жизни он вел далеко не монашеский. Сейчас молоденькая секретарша просто пожирала его глазами.
Эмма кинулась к нему, поцеловала его мягкие, требовательные губы. Всякий раз, когда они касались друг друга, Эмма словно чувствовала разряд тока. И она в который раз поразилась тому, как ей повезло.
- Привет, - шепнула она. - Что привело тебя сюда?
- Хочу попробовать уговорить тебя переменить решение. Я насчет ночевки со Стефани. Это так старомодно.
Со Стефани Пайпер, школьной учительницей, Эмма снимала небольшую квартиру в Кларенсвилле. Завтра Стефани должна была исполнить роль подружки невесты. Еще месяц назад Эмма с Дэвидом сняли дом, где и поселились. Но сегодня Эмма решила переночевать на старом месте, устроить девичник перед свадьбой.
- А я такая и есть, старомодная, - сказала она. - Хочу увидеть тебя, только когда пойду по проходу в церкви. Устрой себе мальчишник.
- С кем? - хмыкнул он.
Эмма понимала, что не с кем. Из Кларенсвилля он уехал сразу после школы. Когда она встретила его у Берка и Натали Хейзлер, Дэвид вернулся в Кларенсвилль только для того, чтобы повидать мать, Хелен, у которой было больное сердце. В тот вечер, покидая дом Хейзлеров, Эмма думала, что никогда больше не увидит загадочного красавца-журналиста. Но как только она пришла домой, Дэвид позвонил ей, сказал, что он на вокзале, и позвал поехать с ним в Нью-Йорк, тем же вечером. После минутного колебания она, позабыв про осторожность и правила приличия, согласилась и бросилась на вокзал. Начался сумасшедший роман. Поскольку Эмма жила в одной квартире со Стефани, большую часть времени они с Дэвидом проводили в его скудно обставленной нью-йоркской квартирке, прервав всякие связи с внешним миром, питались исключительно китайской едой из картонных коробочек, вели долгие разговоры и безудержно смеялись. Все шесть месяцев она чувствовала, что любовь диктует свои правила. Но сегодня вечером ей хотелось отдать дань традиции.
- Сходи куда-нибудь с Берком, - посоветовала Эмма.
Дэвид поморщился:
- По-моему, у него неподходящее настроение для мальчишника.
- Ты прав, - вздохнула Эмма. - Так, может, в Нью-Йорк съездишь? Но чтобы завтра в десять утра был здесь как штык.
- Нет уж, отсюда я не тронусь, - усмехнулся он.
- Доктор Холлис! - позвала Эмму секретарша.
Эмма с трудом отвела взгляд от Дэвида, напустила на себя деловой вид.
- Да?
- Это вам. - Секретарша протянула Эмме белый конверт, на котором крупными буквами было написано: "Эмме Холлис".
- У тебя полно дел, - сказал Дэвид. - Не буду мешать.
- Нет, подожди. - Эмма схватила его за руку.
Дэвид помрачнел:
- Это что, очередное послание?
Эмма взяла конверт:
- Не знаю. Выглядит как предыдущие.
Дрожащими пальцами она вскрыла конверт, вытащила листок бумаги. "Ты не понимаешь, как сильно я тебя люблю, иначе не стала бы так меня огорчать и расстраивать".
- Дай-ка взглянуть, - сказал Дэвид и забрал у нее письмо.
Эмма обернулась к секретарше. Сердце ее бешено колотилось, но голос звучал спокойно.
- Откуда это? - спросила она.
- Я нашла его на столе, когда заступила на дежурство, - сказала секретарша. - Что-то не так?
- Нет-нет, все в порядке, - ответила Эмма.
- Вовсе не в порядке, - мрачно сказал Дэвид.
- Ты прав, - тихо согласилась Эмма. - Это уже четвертое.
Все письма были распечатаны на принтере, на обычной бумаге. Когда приходило очередное послание, у Эммы замирало сердце, и следующие несколько дней она приглядывалась к окружающим, пыталась понять, кто ее так пристально изучал, для кого она стала объектом желания. Каждый раз она потихоньку успокаивалась, решала, что все закончилось, и каждый раз приходило следующее письмо. Эмма забрала листок у Дэвида, сунула его в карман.
- Полиция здесь не поможет. Это же не угрозы.
- И что мы будем делать? Ждать, пока этот тип что-нибудь выкинет?
- Возможно, это один из моих пациентов.
- Так это оставлять нельзя, - настаивал Дэвид. - Он тебя преследует.
- Я надеюсь, что все уладится само собой. Меня саму это беспокоит, но, наверное, это издержки профессии. У нас здесь полно ребятишек с проблемами.
- Сомневаюсь, что это кто-то из ребятишек. А если это настоящий псих?
- Психи обычно сами проявляются, - криво усмехнулась Эмма. - Все, давай сейчас не будем об этом думать.
Дэвид вздохнул.
- А вдруг у какого-то недоноска вся квартира обклеена твоими фотографиями? - буркнул он.
- Ревнуешь? - Она легонько пожала ему руку.
Он снова вздохнул, но на этот раз слегка улыбнулся.
- Я единственный недоносок, которому это позволено.
- Никакой ты не недоносок.
Он зарычал и притянул ее к себе. Она засмеялась.
- Слушай, мне на самом деле пора работать.
- Насчет сегодня не передумаешь? Неужели бросишь меня одного?
- Мне так будет спокойнее - если ты действительно будешь один, - поддразнила его она.
Берк представил Дэвида как своего приятеля-плейбоя, и, когда Эмма все-таки завела с ним роман, она думала, что это будет мимолетное увлечение. Теперь все изменилось, и ей было неприятно думать о его прошлом.
- До завтра, радость моя. Завтра мы с тобой будем только вдвоем.
- Знаю, - радостно улыбнулась она.
- Женушка моя…
У Эммы защемило сердце.
- Муженек… - прошептала она.