- Я же вижу твое любопытство, и в этом нет ничего дурного. Большинство молодых людей твоего возраста время от времени затягиваются тайком, когда знают, что не будут пойманы. - Он протянул ей сигару. - Не бойся. Я никому не скажу ни слова.
Она явно испытывала соблазн, эта девушка, которая играла роль мальчишки. Что еще она будет склонна попробовать при наличии должного стимула?
Несколько долгих мгновений спустя Итан задался вопросом, не переоценил ли он степень ее смелости, когда она протянула руку и взяла сигару из его пальцев. Держа сигару между кончиками пальцев - так, словно это было опасное оружие, она медленно поднесла ее к губам.
- Только легкая затяжка, - предупредил он, но его предостережение запоздало. "Джек" затянулся так крепко, что даже кончик сигары разгорелся красным.
На мгновение мир замер, зависнув без движения на своей оси, когда до каждого из них дошло значение ее поступка. Резким выдохом выпустив облако дыма через нос и рот, она зашлась в сильнейшем приступе кашля, давясь и хватая ртом воздух. Кожа ее внезапно приобрела зеленоватый оттенок.
"Боже милостивый, ее ведь не стошнит, нет?" - в отчаянии подумал он, внезапно забеспокоившись, что не следовало ему подначивать ее есть так много.
Но пока она кашляла и хрипела, отчаянно силясь вдохнуть, нормальный розовый цвет лица вернулся к ней.
Схватив за руку, Итан вложил ей в ладонь стакан.
- Выпей, - приказал он.
Все еще кашляя, она подчинилась, делая вначале маленькие, неуверенные глоточки воды, потом более длинные и глубокие.
- Еще, - взмолилась она голосом хриплым от напряжения.
Он налил ей еще воды, затем отошел и понаблюдал, как она залпом выпила всю воду.
- Уф, - выдохнула она, невольно скривившись.
Затем, словно только сейчас осознав, что все еще держит сигару, швырнула ее на стол, не заботясь о том, горит ли она.
Действуя быстро, он поймал сигару, пока она не скатилась на пол и не нанесла ущерб.
- Незачем так неуважительно обращаться с отличной сигарой, - пожурил он, потушив кончик о ближайшее блюдо.
- Эта… штука… совершенно отвратительна.
- Эта "штука" - импортная, кубинская, привезена с далеких островов. Я так понимаю, это твоя первая проба сигары? - проговорил он, нарочито растягивая слова, и улыбка приподняла уголки его губ.
- Первая и последняя, - заявила она красивым, очень женским контральто, очевидно, позабыв о маскировке в процессе своих страданий.
- Значит, у тебя не возникнет желания приобрести эту привычку?
- Совершенно определенно - нет. И не представляю, как вам или кому-то еще это может нравиться. - Она вновь скривила губы. - Фу, гадость!
- Дурное пристрастие, согласен, но, полагаю, именно поэтому женщины в большинстве своем не курят.
Она оцепенела, краска отхлынула от щек.
- Что? - пискнула она, прежде чем заставила себя понизить голос до прежнего баритона. - То есть… э… что?
Откинув назад голову, он рассмеялся:
- Можете уже прекратить этот спектакль. Хотя, должен признать, вы устроили отличное представление. Обманули, должно быть, всех. Кроме меня.
Ее яркие глаза округлились, как блюдца, когда она таращилась на него в явном оцепенении, и внутренняя битва, которую она вела, явственно отражалась у нее на лице. Потом плечи ее резко поникли, когда она отказалась от борьбы.
- И давно вы поняли?
- Приблизительно через десять минут после того, как вы вошли в общую комнату внизу.
Ее губы приоткрылись.
- И за все это время вы не сказали ни слова?
Он ухмыльнулся:
- Мне было интересно.
Она вновь нахмурилась:
- Значит, вы заставили меня пройти через все эти страдания совершенно напрасно?
- Да их, в сущности, и не было. Вы вкусно и сытно поели, затем насладились своей первой сигарой - чудесное времяпрепровождение, на мой взгляд.
- Для вас - тем, что забавлялись, глядя на меня, хотите сказать.
- Тем, что позволил вам еще немного поиграть в нашу игру. Мне интересно было посмотреть, как долго вы будете ее продолжать. А теперь… почему бы вам не рассказать мне, кто вы на самом деле и почему одеты в такую одежду?
Еще несколько долгих мгновений Лили ошеломленно смотрела на него, потом расправила плечи.
"Он знает, - про себя чертыхалась она. - Ад и все дьяволы, он знает! И что мне теперь делать?"
Надо выпутаться из этого затруднительного положения с наименьшими потерями, решила она, и надеяться, что все образуется. О том, чтобы сказать ему, кто она, не может быть и речи. Несмотря на великодушие, щедрость и бесспорный магнетизм его обаяния, она в действительности ничего о нем не знает. Довериться ему и надеяться, что может рассчитывать на его благородное молчание, не выбор. По крайней мере не тот, который она готова сделать. В конце концов, все ее будущее зависит от сохранения тайны. Все остальное может означать для нее погибель - или, хуже того, брак с тем негодяем, деловым партером отчима.
К счастью, маловероятно, чтобы маркиз и ее отчим когда-либо встречались. Во-первых, Гордон Чок не ездит в Лондон, считая такие поездки дорогостоящей тратой времени. А во-вторых, отчим может лишь мечтать быть вхожим в такие высокие круги, в каких, должно быть, вращается маркиз. Несмотря на свою принадлежность к уважаемому роду, она и сама с трудом могла представить такое. Но это к делу не относится. Сейчас ей необходимо найти способ выпутаться из переплета, в который она попала.
"Не паникуй, - велела она себе. - Раскинь мозгами, и все будет хорошо".
- Если хотите знать, - заявила она минутой позже, - я так одета на спор.
Ее дерзкое заявление стерло ленивую улыбку у него с губ.
- Пари?
Она опустила руку под стол и скрестила пальцы.
- Именно. Мы с подружкой поспорили, что я сумею какое-то время путешествовать в мужском платье, и никто ничего не заподозрит. Вы, милорд, только что стоили мне две гинеи.
Целая гамма эмоций промелькнула на его красивом лице - от удивления к неверию и даже раздражению. Он взмахнул в ее сторону рукой:
- Так этот маскарад не что иное, как глупая шутка?
- Для меня это в некотором роде забава. В конце концов, почему только мужчинам можно играть в авантюрные игры?
Он устремил на нее хмурый взгляд, и сдвинутые над переносицей золотистые брови ни на йоту не уменьшили его привлекательности.
- Весьма безрассудный способ развлечения, если хотите знать мое мнение. Вы хоть представляете, в какую беду могли попасть?
На сердце у нее потеплело от того, что он так беспокоится за нее. Ей снова вспомнилось, как он вмешался, вступившись за нее перед той грубой деревенщиной, и она осознала, что он на самом деле очень внимательный и галантный.
- Но со мной все в порядке, как видите.
Он помрачнел еще больше.
- Могло бы быть иначе, будь я из тех, кто не преминет воспользоваться беззащитностью одинокой женщины, подвергающей себя риску ради глупого пари.
- Но вы сами сказали, что мой маскарад обманул всех.
- Кроме меня. И откуда вам знать, что я не стану вас домогаться? Я могу сейчас запереть эту дверь и изнасиловать вас прямо здесь, на столе.
От этих ужасных слов она побледнела, ее пульс бешено заколотился под кожей.
- Вы шутите, милорд?
Он пригвоздил ее пылающим взглядом, нависнув над ней так, что она сразу почувствовала его чисто мужскую силу.
- Мог бы, но, к счастью для вас, я никогда не навязываю себя женщине силой.
Лили уже не знала - то ли ей испытывать облегчение, то ли разочарование.
- Значит, мне нечего бояться?
Отступив назад, он снова сел.
- Вы могли бы по крайней мере побеспокоиться о своей репутации, поскольку, очевидно, происходите из хорошей семьи.
- Потому-то и не назвала вам своего имени.
Лукавые искорки заблестели в его янтарных глазах.
- Хотите сказать, что вас на самом деле зовут не Джек?
Она рассмеялась.
- Так вы не раскроете тайну?
Склонив набок голову, она сделала вид, что раздумывает над его предложением.
- Увы, но, пожалуй, нет.
- А я до этой минуты и не догадывался, что вы такая жестокосердная. Ну назовите хотя бы только имя.
И снова смех сорвался с ее губ, когда она покачала головой.
Он скрестил руки на груди.
- Так кто же такой Джек? Ваш отец или брат?
- Ни тот ни другой, поскольку брата у меня нет, а отца звали не так. На самом деле Джеком звали мою собаку, когда мне было восемь лет. А сейчас, к сожалению, я должна попрощаться, иначе пропущу свою карету. Спасибо за ленч и компанию, хоть и нехорошо было с вашей стороны так водить меня за нос.
- В этом я не одинок, полагаю, - заметил он. - Что касается кареты, то вы ее уже пропустили.
- Как?
Вскочив на ноги, она бросилась к окну и выглянула во двор таверны. Двор был запружен экипажами, лошадьми, конюхами и постояльцами. Оглядев этот хаос, она легко отыскала почтовую карету, выделяющуюся своим темно-бордовым цветом и черными панелями.
Девушка облегчено вздохнула:
- Вы ошибаетесь. Карета все еще здесь.
Подойдя к ней сзади, Весси положил ладонь на окно возле ее головы.
- Странно, но я не вижу кареты до Бристоля, хотя, возможно, это потому, что вы и не собирались туда направляться. Прежде чем подняться наверх обедать, я попросил своего слугу узнать. Он сообщил мне, что после вашего появления было две почтовых кареты. Одна направляется в Эксетер, а другая - в Лондон.
Слишком поздно осознала она свою глупую ошибку.
- Так что же? - пробормотал он у ее уха. - Эксетер или Лондон? Думается мне, Лондон - наилучший выбор.
Поежившись, она на мгновение закрыла глаза.
- Ну хорошо, - призналась она. - Вы правы.
- Поскольку я тоже направляюсь в Лондон, предлагаю подвезти вас.
Она развернулась на сто восемьдесят градусов, резко остановившись, когда обнаружила, что находится практически в его объятиях, а тело его так близко, что она ощущает восхитительный запах клевера и мускуса и чувствует тепло, которое, словно от маленькой печки, исходит от его крупного, крепкого тела.
Запрокинув голову, она встретилась с его взглядом.
- Я не могу ехать в вашей карете.
Он наклонился ближе.
- А я не могу позволить вам ехать до Лондона без сопровождения. Мы уже обсуждали, как это может быть опасно.
"Это с тобой будет опасно, - подумала Лили. - Но совсем по иным причинам".
- В почтовой карете со мной ничего не случится. Никто ничего не заподозрит.
- Не обольщайтесь. Ведь я же догадался. Но я вынужден настаивать, - проговорил он низким, бархатным голосом. - Я никогда не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.
- Но мы ведь никогда больше не встретимся, поэтому вы и не узнаете.
Глаза его как-то странно потемнели.
- Обстоятельство, которое меня весьма беспокоит. И в этот момент они оба поняли, что он говорит не просто о ее безопасности.
Сердце ее забилось, как птичка в клетке. Она понимала, что должна отказаться, найти в себе силы уйти и продолжить путешествие самостоятельно. Но чувствовала, что он не позволит ей так легко убежать, что может даже пойти за ней к почтовой карете и позаботиться о сопровождении для нее, желает она того или нет.
Кроме того, ехать с ним будет… весело. Учитывая элегантный покрой и качество его одежды, а также тот факт, что он маркиз, карета его наверняка намного удобнее, чем любая из тех, что может предложить Королевская почтовая служба. И приходилось признать, что ей доставляет удовольствие его компания и с ним будет гораздо безопаснее, чем одной. Ну какой может быть вред от того, что они проведут еще несколько часов вместе, прежде чем расстанутся навсегда?
- Ну же, Джек, - уговаривал он, - скажи "да".
Она колебалась еще несколько секунд. Как воспитанная девушка, она должна ответить "нет". Но язык промолвил за нее совсем другое:
- Ну хорошо. Я согласна.
Глава 3
- Пенелопа.
Лили посвободнее уселась на темно-синем бархатном сиденье кареты напротив лорда Весси и покачала головой: - Нет.
- Маргарет.
Его экипаж, который оказался именно таким роскошным, как она и представляла, мчался по дороге в Лондон. Снабженная полированными медными ручками, с мягкой желтовато-коричневой обивкой и рессорами, такими податливыми, что даже большие выбоины на дороге едва ощущались, карета выглядела самой комфортной из всех, что ей доводилось когда-либо видеть. Определенно гораздо лучше тех, в которых она ездила.
- Боюсь, нет, - отозвалась она, наслаждаясь комфортом.
Он в безмолвном размышлении потер пальцем подбородок.
- Джейн.
Она послала ему лукавую улыбку.
- Полноте, милорд, неужели вам кажется, что я похожа на Джейн?
- Вы похожи на дерзкую девчонку, которая считает себя очень умной. Ну хватит уже, говорите, как ваше имя?
- О нет, вам не удастся так легко отгадать. Моя задача - сохранить этот секрет, а ваша - раскрыть его.
- Я вот уже полчаса высказываю догадки и уверяю вас, что это далеко не так просто. - Он пригвоздил ее оценивающим взглядом. - Берта.
- Берта! - Смех сорвался с ее губ. - Вижу, вы впадаете в отчаяние.
- Ну уж нет! Можете не верить, но я знавал нескольких Берт, и ни одна из них не любила своего имени. Тогда Брунгильда.
- А теперь вы просто смеетесь.
- Ничуть. Я знаю некоего Принни, у которого есть по крайней мере одна кузина Брунгильда, прозябающая в каком-то отдаленном ганноверском княжестве. Бог мой, подумать только! Неужели у вас одно из этих невозможных, ломающих язык латинских имен вроде Агриппины или Домитиллы? Такое имечко я бы уж точно старался скрывать.
- Нет, мое имя на самом деле вполне обычное и очень легко произносимое.
- Ага! Наконец-то подсказка! Надеюсь, я угадаю его, в конце концов.
"Вполне возможно", - подумала Лили, недоумевая, зачем выдала даже такую незначительную информацию. Она едва его знает, однако чувствует себя так хорошо и спокойно в его присутствии, как не было у нее никогда ни с одним мужчиной. Ей с ним, конечно, легко, но если она не поостережется, то может совершить еще одну ужасную ошибку, вроде той, что допустила в отношении лондонской почтовой кареты.
"Как легко пасть жертвой его обаяния, - подумала девушка. - То, чего я должна остерегаться, и как следует остерегаться!"
Тем не менее вряд ли она могла отрицать его мужскую привлекательность. От одного лишь его вида ее бросало в трепет, пульс частил, дыхание становилось прерывистым, словно она никак не могла вдохнуть достаточно воздуха. Пусть она и невинна, но волнение и трепет тела ей знакомы.
Находясь в тесном пространстве кареты - всего в каких-то двух футах от него, - она испытывала странное чувство, будто внутри ее все размягчается и тает, словно масло на солнце. И хотя она старалась не замечать этого, но не могла не ощущать его обаяния, когда он сидел, растянувшись с небрежным изяществом, на сиденье напротив.
Широкие, мощные и крепкие плечи маркиза были обтянуты безупречно сшитым сюртуком шоколадного оттенка, не оставляя необходимости прибегать к набивке, которую используют некоторые мужчины, дабы скрыть свои природные недостатки. Все остальное в нем - каждый дюйм от макушки до стоп - было великолепно: сильные руки, мощная грудь, мускулистые ноги, затянутые в кожаные панталоны, которые ловко облегали крепкие бедра и икры.
В сущности, насколько она могла судить, лорд Весси не имел никаких изъянов, во всяком случае, видимых. От волнистых светлых волос до обутых в ботфорты ног он был само воплощенное совершенство.
Она проглотила внезапный ком, вставший в горле, гадая, сколько еще миль до Лондона.
- Роуз.
Его голос, приятный и бархатистый, как глоток пунша, прервал ее размышления.
- Что? - не поняла она.
- Ваше имя? Быть может, Роуз? Вы сказали, оно обычное и легко произносимое, и все же, я уверен, оно еще и красивое. Такое же красивое, как и вы.
Ее сердце екнуло.
"Какая удачная догадка, - подумала она. - Если он пойдет по этому логическому пути и продолжит перечислять цветочные имена, то непременно назовет и мое имя".
- Нет, не Роуз, - заявила она безапелляционным тоном. - Однако это хорошая попытка. А сейчас, если вы не возражаете, я немного устала и хотела бы поспать.
Он склонил голову.
- Разумеется, пожалуйста, отдыхайте. Обещаю разбудить вас, когда мы приедем в город.
Мельком улыбнувшись ему, она оперлась плечом о ближайший угол кареты и закрыла глаза. Вскоре девушка поняла, что не в состоянии найти подходящее положение, несмотря на удобства.
- Почему бы вам не вытянуться? - предложил он, сознавая ее затруднения. - Если ляжете на бок, то вполне удобно разместитесь на сиденье.
Будь она в платье, никогда б даже мысли такой не допустила, заставила бы себя спать сидя, невзирая на обстоятельства. Но в последние несколько дней она начала ощущать удовольствие от ношения брюк, оценив, какую они предоставляют свободу движений.
"Почему бы и не воспользоваться преимуществом мужской одежды?" - рассудила она.
Завтра, после того как устроится в гостинице, она вынуждена будет снова превратиться в женщину. Больше никаких сюртуков и брюк.
Решив, что нормы вежливости в общении с маркизом соблюдены, Лили решила вести себя проще и благодарно кивнула. Сдвинувшись на середину сиденья, Лили прилегла и свернулась калачиком на боку. Мгновенное ощущение расслабленности окутало ее, а мягкое покачивание кареты отгоняло прочь все тревоги. Не прошло и пары минут, как она погрузилась в сон.
Итан наблюдал за ней, обводя взглядом тонкие и изящные черты лица и россыпь крошечных веснушек, усеивающих переносицу. "Прелестные веснушки, - подумал он, - у столь же прелестной девушки". То, что она осмелилась путешествовать в мужском обличье, до сих пор не переставало изумлять его.
Люди, решил он, воистину слепы.
Хотел бы он знать, кто она такая. До сих пор ей прекрасно удавалось хранить в тайне сведения о себе, хотя, следовало признать, он получал удовольствие от игры в угадывание имени, несмотря на явную тщетность своих попыток. Когда она проснется, можно будет попытаться еще раз. В конце концов, как он может позволить девушке уйти, даже не узнав, как ее зовут?
Эта мысль беспокоила его. Он все больше сознавал, что нельзя дать ей исчезнуть из его жизни насовсем. Готов ли он отпустить ее, довольствуясь впоследствии лишь воспоминаниями о ней как о дерзкой, смелой и привлекательной девушке? Забавной авантюристке, которая ненадолго вошла в его жизнь, а потом так же быстро исчезла из нее?
Она глубоко вздохнула во сне, и этот звук взволновал его. Внезапно Весси почувствовал возбуждение под тесно облегающими панталонами, томясь от болезненного желания так, словно девушка на самом деле прикасалась к нему, а не просто ласкала слух своим сонным вздохом.