Помолчи, пожалуйста, помолчи! Но его голос не подчинялся. Его душе требовалось высказаться.
- Это мое первое Рождество без семьи. Не знаю, как я с этим справлюсь… - Его голос сорвался, и Майкл замолчал.
Кирстен тоже молчала. Но ее молчание не было гнетущим. Теперь Майкл думал не о ее губах, а об ее глазах. В них было что-то…
А когда она заговорила, он не услышал слов, которых так боялся. Она не сказала, что ей жаль, и не спрашивала, как это случилось.
- Я знаю, что ты справишься, - уверила она его. Странно было поверить ей. Что эта девушка могла знать о его горе? Но почему-то ее слова обнадежили его.
Майкл увидел в ее глазах невероятную нежность и сочувствие. И он еще обидел эту девушку! Теперь он точно попадет за такое деяние в ад. И все же он мог дать ей кое-что, что взбодрит ее. Он не мог сказать Кирстен, что она привлекательна. Но он мог показать это.
И Майкл наклонился к ней.
Вполне предсказуемо она сделала шаг назад. Но потом неожиданно подошла к нему, встала на цыпочки и… поцеловала его.
Поцелуй был как легкое дуновение ветерка, пронесшегося по его губам. Быстрый и сладкий…
Поцелуй был секундным, но Майклу показалось, что эта секунда была самой долгой в его жизни. Он почувствовал, что стена, которую он выстроил вокруг себя, начала распадаться - кирпич за кирпичиком.
- Может быть, - сказала Кирстен, - ты можешь дать людям больше, чем думаешь. Именно это поможет тебе выжить.
Майкл хотел возразить, но он все еще не пришел в себя от поцелуя.
- Тем более, что ты уже сделал первый шаг. - Кирстен кивнула в сторону курток.
Майкл пожал плечами и отошел назад.
- А-а, это. Отдавать легко.
- Если бы это было так легко, то не осталось бы нуждающихся детей, - сказала Кирстен, а потом смущенно посмотрела на часы. - Мне нужно уходить, - уже деловым голосом произнесла она, разрушая создавшуюся интимную обстановку. - Извини, но тебе тоже придется уйти. У меня нет второго ключа.
- Я бы все равно не позволил тебе идти к машине в одиночестве.
Кирстен секунду смотрела на него, потом собрала остатки пиццы, положила ее в холодильник и открыла входную дверь.
- У тебя нет куртки потеплее? Здесь холодно, - обратилась она к Майклу.
Конечно, после того как он открылся ей, она будет обращаться с ним как с сиротой. Будет волноваться за него. Будет его мамочкой. Этого он хотел меньше всего.
- Я не мерзну, - ответил Майкл.
Кирстен бросила на него вопросительный взгляд, но для Майкла время признаний истекло. Пока она закрывала дверь, он заметил удаляющуюся от них мужскую фигуру.
- Кажется, я видел, как этот парень шатался днем у твоей двери.
Кирстен обернулась.
- Ах, этот. Он всегда крутится здесь. Просто ребенок. Кажется, он представляет себя моим защитником.
Майкл сильно сомневался в таком объяснении. Но Кирстен была сама невинность. Она и подумать не могла ничего плохого.
Они подошли к машине, которая была засыпана толстым слоем снега. Маленькая практичная машинка. Именно такую он и представлял для Кирстен. Зачем женщине шикарный лимузин, если у нее есть такое сильное оружие, как губы? Кирстен села за руль и завела мотор.
- Мне ждать тебя завтра? У нас остались велосипеды.
Майкл засомневался.
- Ты бы мне сильно помог.
Майкл не знал, что ему делать. Все так запуталось. Но если он не придет, Кирстен решит, что все дело в ней. Поэтому он ответил:
- Да, конечно. Я приду завтра.
Кирстен сидела в машине и чувствовала, как тепло разливается по ее телу, хотя обогреватель был выключен. Это все потому, что она играла с огнем. Но разве она не знала об этом, когда красила губы, ногти и снимала свитер?
Как унизительно быть разгаданной так быстро! Он прояснил все ее уловки еще до того, как она сама разобралась в том, что наделала.
А еще его ужасная потеря… Вся семья! Ее сердце разрывалась от одной этой мысли. Теперь она считала своим долгом помочь Майклу Брустеру пережить Рождество. Да, но как она сможет находиться с ним в одной комнате и не думать о том поцелуе?
- Прекрати!
Это наказание за то, что ты поцеловала незнакомца, думала Кирстен. Она думала, что узнает его секреты. А на самом деле узнала секреты о себе. В ней кипела любовь, которая была готова выплеснуться наружу.
Вот чем отличается настоящий первый поцелуй от того, что изображают статуэтки Литла. Кажется, что этого поцелуя достаточно. В реальности же поцелуй - только начало. У Кирстен мурашки побежали по телу при одной только мысли об этом.
Майкл Брустер предупредил ее, что ему нечего ей дать. Таким предупреждениям лучше довериться. Но она всю жизнь была практичной - не считая денег, потраченных на коллекцию статуэток Литла, - и вдруг ей расхотелось быть такой. Кирстен захотелось быть девушкой, чьи губы для мужчин были бы непреодолимым соблазном.
Более того, ей захотелось стать лекарством, которое залечит разбитую душу Майкла.
Кирстен наехала на скользкий участок. Ее машину повело, и она сумела остановить ее в считанных сантиметрах от телефонной будки.
Кирстен выдохнула. Только что ей преподали урок. С Майклом Брустером она могла попасть в очень неприятную историю.
Она вспомнила Джеймса и подумала, что если даже этот простофиля смог причинить ей столько боли, то на что способен такой мужчина, как Майкл?
- Соберем все велосипеды, - твердо сказала себе Кирстен. - И все. Ему надоест, и он вернется к тем вещам, которые обычно привлекают таких мужчин.
На ум сразу пришли модели, сафари, вертолеты, пляжи и солнце. Да, Майкл долго не задержится в Секретном обществе Санты.
И зачем она сказала ему, что знает, как излечить его рану? Она даже не знала, как справиться со своей трагедией! Нет, через неделю они попрощаются. Этому знакомству не суждено продлиться долго.
Кирстен обернулась удостовериться, что каталог не помялся, но обнаружила, что забыла его в офисе.
Девушка нахмурилась. Еще сутки назад она бы не выпустила каталог из рук. Неужели она забыла его в кабинете, потому что Майкл проводил ее до машины? А может, не забыла, а просто не хотела показывать ему свое увлечение?
За последующие несколько дней Кирстен не почувствовала, что Майклу надоело это занятие. Он с энтузиазмом помогал ей во всем. Остальные работницы Общества полюбили его всей душой. Все они, от девятнадцатилетних девушек до девяностолетней старухи, флиртовали с ним. Его угощали домашней выпечкой и приглашали на рождественский ужин.
Кирстен такое внимание к Майклу раздражало. Она чувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Естественно, она никому не сказала, что ее сестра Бекки и племянник Грант, которые переехали в Аризону, не смогут приехать к ней на Рождество.
Кирстен однажды навещала их, и ей не понравилось то, что она увидела. Она думала, что Бекки еще не оправилась от того, что произошло, но на самом деле и сестра, и племянник без проблем начали новую жизнь.
А еще Кирстен начало раздражать то, что она так сильно ошибалась в Майкле. Он с упоением занимался всеми делами, и, казалось, работа ему даже приносила удовольствие.
Уже через пару дней Кирстен не понимала, как раньше Секретное общество Санты существовало без Майкла. Через сколько дней она поймет, что тоже не может жить без него?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Тридцать три дня до Рождества…
- Майкл, ты не мог бы мне помочь завернуть подарки и отнести их в гараж? У нас тут места уже не хватает.
Майкл взглянул на Кирстен. Она собрала волосы в пучок и, как обычно, раздавала поручения деловым тоном: девушка, которая не пытается привлечь внимание мужчины.
Конечно, все ее попытки скрыть свою женственность только усугубляли ситуацию. Поднятые волосы открывали изящную шею. Ему хотелось распустить этот пучок и посмотреть, как волосы спадут по ее спине…
А еще Майклу хотелось убрать это выражение с ее лица, которое словно говорило: я тебя не целовала. А если и целовала, то скорее рак на горе свистнет, чем я снова это сделаю.
- Заворачивать подарки? - нахмурился он. - Как-то это не по-мужски.
- Что ж, если твою мужественность так легко спугнуть, то я позову какого-нибудь более надежного.
- Зови, - улыбнулся он, зная, что никого другого она не найдет.
- Послушай, - сказала Кирстен. - Рано или поздно нам придется завернуть подарки. Лучше сделать это сейчас.
- Посмотри на мои руки. - Майкл подошел к ней и протянул вперед ладони. Ему нравилось дразнить ее. - Не думаю, что упаковка подарков - лучшее использование этих рук. - Наконец-то она покраснела - чего он и добивался. - Нельзя использовать их для такого примитивного задания.
На самом деле Майкл был готов сделать любую работу, просто ему нравилось играть с Кирстен.
После их первой встречи он пришел домой и пообещал больше никогда не возвращаться в Общество Санты. Все запуталось… его чувства запутались.
Впрочем, было два важных "но": ему не хотелось включать телевизор, и его рука не тянулась к бутылке с пивом. Он почувствовал себя лучше. Может быть, не совсем хорошо, но определенно лучше. Поэтому Майкл передумал и решил, что будет появляться в офисе Кирстен даже в те дни, когда ему не захочется вставать утром.
Здесь он чувствовал себя нужным. Он был занят даже больше, чем во время ремонта дома у мистера Теодора.
К тому же каждый день ему приходилось бороться с желанием посмотреть на губы Кирстен. И еще Майкл с удовольствием осознавал, что ей так же тяжело не смотреть на его. А еще большее удовольствие ему доставляло смущать Кирстен. И ему не мешал тот факт, что теперь она не красилась совсем, опять носила бесформенные свитера и широкие брюки.
Читай между строк: мне плевать, что ты думаешь обо мне.
Но она не умела лгать. Глаза выдавали, что ее это очень волнует.
Мешковатая одежда придавала Кирстен вид девочки-Дюймовочки. А такие большие парни, как Майкл, всегда чувствуют себя обязанными защитить их.
Сегодня на ней были джинсы и красный пуловер с пестрой надписью на груди "Я люблю Санта-Клауса". По десятибалльной шкале этот ужасный наряд набрал бы все десять баллов.
Тем не менее, Майклу нравилось читать эту надпись очень медленно, пока Кирстен не покраснеет до кончиков волос. Ему даже пришло в голову попросить Кирстен сесть к нему на колени, словно маленькую девочку, и попросить у него подарок, но он не решился. Кирстен непредсказуема, и он не знал, какой реакции ожидать.
И уж более того, он не знал, какой реакции ожидать от себя, если прекрасная Кирстен сядет к нему на колени…
- Эй, а что ты хочешь на Рождество? - спросил Майкл.
Это будет отличный способ отблагодарить ее за все.
- Хочу, чтобы все подарки были упакованы.
Щенок, подумал он. Я подарю ей щенка. Это сломит ее защитные преграды. А ему будет приятно увидеть, как она растает перед пушистым шерстяным комочком. Майкл был готов поспорить, что ей понравится кокер-спаниель.
Ему непонятно лишь одно. Почему он хочет сломать ее защиту, если сам же сказал Кирстен, что он недоступен?
- Миссис Хендерсон сказала, что ты не получишь ее шоколадное печенье, пока не завернешь подарки.
Так, она хочет играть столь грязно?
- Хороню. - Майкл притворился, что сдался.
Он был больше чем уверен, что миссис Хендерсон накормит его печеньем, если даже он не завернет ни единого подарка.
- Не могла бы ты мне подать вон ту коробку с верхней полки? Я хочу начать с нее, - хитро улыбнулся Майкл.
С радостью беса он наблюдал, как Кирстен полезла на самую верхотуру за подарком. Он получил то, что хотел. Голую кожу. Плоский животик. Она могла без проблем носить любые обтягивающие кофточки.
Майкл встряхнул головой. И он хотел подарить ей щенка? Боже, еще недавно он дарил женщинам драгоценности, приглашал в ресторан. Он превращается в святошу.
Кирстен все еще не доставала до подарка, она встала на цыпочки, потянулась и… потеряла равновесие.
Майкл оказался около мгновенно. Он схватил ее за талию и приземлил аккуратно на пол. На какую-то секунду он задержал ее в руках, а она и не сопротивлялась.
Вот в чем была его проблема: он думал, что играет с ней, но лишь пробудил в себе голод к нежным прикосновениям, к ощущению теплоты женской кожи…
- Всем заворачивать подарки! - крикнула одна из сотрудниц, и Кирстен с Майклом отпрыгнули друг от друга, как тинейджеры, захваченные врасплох на заднем сиденье машины.
Хотя вряд ли она была когда-нибудь с мальчиком на заднем сиденье машины, и ему стоит иметь это в виду.
Майкл проследовал за Кирстен в комнату, где все, наконец, собрались и начали упаковывать подарки.
И тут заиграла музыка.
- О, нет! - воскликнул Майкл. - Умоляю! Только не это!
Майкл не мог больше слушать старомодные рождественские гимны.
- Что ты хочешь тогда слушать? - спросила Кирстен.
На ее щеках все еще горел румянец.
- Что-нибудь современное. Можно рок.
Все с понимаем улыбнулись ему. Эти женщины не чаяли в нем души. Здесь он чувствовал себя как в раю - много мамочек, которые заботятся о тебе.
Майкл сначала сам не мог понять, почему ему здесь так комфортно. Он никогда не любил внимания к своей персоне. Но здесь он чувствовал, будто рядом мама. Наверное, потому что все, как и мама, хмурились, если он ругался, и мгновенно прощали, как только он просил прощения. Женщины готовили для него печенье, предлагали заштопать джинсы, и Майкл понятия не имел, как отказать, чтобы не обидеть, когда кто-то приглашал его на Рождество. Миссис Якобс даже предложила убраться в его доме!
- Откуда вы знаете, что мой дом соскучился по уборке? - спросил он.
- Просто знаю, - ответила она с улыбкой, которая так была похожа на улыбку его матери, когда она впервые увидела его неубранную квартиру.
И тут он услышал медленную композицию своего любимого певца. Он боялся, что опять поставят что-то ужасное, но "мамочки" его удивили.
Майкл почувствовал, как тепло разливается по его телу. Боже, еще неделю назад он не мог отличить холод от тепла, а сейчас готов даже покраснеть. Более того, в нем проснулась надежда на то, что жизнь еще может преподнести ему приятные сюрпризы.
- Вот под эту музыку я могу упаковывать подарки, - улыбнулся Майкл и сделал свое коронное движение бедрами, после которого обычно все девушки стояли около него уже через секунду.
Миссис Хендерсон ойкнула, миссис Якобс швырнула в него бумагой, а Кирстен отвернулась и с яростно принялась за работу.
- Хочешь потанцевать, Кирстен? - спросил Майкл в шутку и… всерьез.
- Нет! - ответила Кирстен, не подняв на него глаз.
- Я хочу! - воскликнула Лулу.
И так сначала Майкл потанцевал с ней, потом с миссис Хендерсон и миссис Якобс. Кирстен продолжала сидеть и бубнить себе под нос о срочности их работы.
- Кирсти, - позвал ее Майкл, впервые назвав ее так. - Пошли.
- Нет.
Но мамаши не могли этого допустить. Лулу уперла руки в бока и заявила:
- Ты будешь с ним танцевать!
Кирстен встала перед Майклом, сложила руки на груди и вызывающе посмотрела на него.
- Нам нужно закончить с подарками…
И тут же замолчала, так как все женщины начали гудеть.
Музыка сменилась. Приятный мужской голос начал петь о прекрасной женщине.
- Могу я пригласить тебя на этот танец? - тихо спросил Майкл, внезапно осознав, как сильно он хочет, чтобы Кирстен согласилась.
- Нет!
Гудеж усилился.
- Давай, Кирстен! - подмигнул он. - Расслабься.
- Я не хочу расслабляться… - прошипела она ему в ухо. - Представляю, что происходит с женщинами, которые расслабляются в твоем присутствии.
- Правда? Какие у тебя грязные мысли в голове… Все остальные со мной спокойно танцевали.
- В этом-то и проблема. Для парня, который недоступен, ты слишком уверен в своей неотразимости. Для таких парней, как ты, есть отличное определение.
- Какое?
- Ты прекрасно знаешь.
- Нет, не знаю, - упрямо заявил Майкл.
- Ты… искуситель.
Кирстен сказала это так тихо, будто боялась, что остальные могут услышать.
- Для таких девчонок, как ты, тоже есть определение.
Она уставилась на него.
- Чиста, как только что выпавший снег, - сказал Майкл.
- По твоим стандартам!
- Послушай, я всего лишь парень с разбитым сердцем, который мечтает о танце с тобой, - сказал Майкл.
Он рассчитывал, что это будет звучать весело и шутливо, но получилось совсем по-другому. Майкл прикусил губу. Он только что использовал запрещенный прием. Надавил на её жалость.
Кирстен сдалась, и они начали танцевать.
Вот что значит работать в Секретном обществе Санты, думал Майкл. Здесь случаются чудеса.
Он никогда не чувствовал себя так хорошо и спокойно.
Когда-то давно Майкл посещал танцевальный кружок. И сейчас он отчаянно пытался вспомнить, как нужно танцевать. Такую девушку нельзя просто притянуть к груди и удерживать в таком положении, чтобы между танцующими не было места даже для воздуха.
И хотя именно этого он и хотел больше всего, Майкл все-таки вежливо взял ее одной рукой за талию, а другой - за руку. Между ними оставалось такое расстояние, что Лулу могла бы запросто пройти.
К его удивлению, Кирстен это не понравилось.
- Такое ощущение, что ты танцуешь с бабулькой.
Майкл был ошарашен. Более того, Кирстен поразила его своим умением двигаться. У нее это получалось легко, непринужденно и очень сексуально.
- Ты не умеешь танцевать! - обвинила его Кирстен после нескольких шагов.
- Я пытаюсь вспомнить, как это делается. Я танцевал в последний раз в восьмом классе.
- Не говори мне, что после этого ты вообще не танцевал.
- Почему же. Танцевал. Но не так.
- А как?
Это что, приглашение? Он представил ее руки на своей шее и то, как ее маленькое тело прижмется к его… Майкл отчаянно пытался избавиться от этих мыслей.
- Мне приходилось танцевать с Милли Майлсворф. У нее все получалось лучше, и она меня дразнила.
- Может, это потому, что ты мучил ее?
- Почему ты принимаешь ее сторону? Ты даже не знаешь Милли.
- Я не принимаю ее сторону. Я просто знаю, что она пыталась притвориться, будто равнодушна к тебе. Иначе ты мог ее обидеть.
Ага! Видимо, и старая мешковатая одежда была средством для того, чтобы показать мужчине, будто женщине на него плевать. Как все сложно!
- Как ты можешь это знать?
- Возможно, она - это я. А ты - Джеймс Мориарти.
- Почему у меня такое ощущение, что этот Джеймс - ничтожество? - Майкл наступил ей на ногу.
- Ой!
- Прости. Так он ничтожество?
- Еще какое!
- Он с тобой плохо обошелся?
- Да.
- Я его найду и проучу. - Майкл удивился, насколько эта мысль была ему по душе.
- Спасибо, но я достаточно взрослая, чтобы не позволить таким мелочам портить мне настроение.