- Ты не тяни. Я тебе вот какой вопрос задам. Скажи честно, ты был разведчиком. Здесь про тебя так говорят. Опасное ли это дело? Ты собирал во вражеском стане информацию, за тобой следили. Могли ведь и укокошить! Я не общался с разведкой, только фильмы смотрел.
- Нет, никто меня не собирался укокошить, - он засмеялся, - Такого не припомню. Сложных заданий я не выполнял, был связным. У нас каждый работал на определенном уровне. А что касается опасности, она везде может произойти, где ее нет! Тебя же ведь грабанули!
- И то верно! Ясно, что секрет держишь, не хочешь распространяться о своем дело. Поди, нельзя тебе до своей смерти секреты рассказывать. Время у нас такое - все секреты раскрывают потом. И твой когда-нибудь откроют. Но мы до этого не доживем. А что касается справедливости, то ее никогда не было и не будет, ни при каком строе. Взять нас двоих, к примеру. Ты вон как живешь: дом полная чаша. Какая мебель, холодильник, ковры. Тебя обошли стороной и к тебе не полезли. У тебя есть, чего взять. А меня, бедного, грабанули, как это понимать? Бедные полезли к бедным. А таких, как ты, не стали грабить.
- Согласен, нет справедливости. Судя по твоим рассуждениям, ко мне должны полезть богатые, чтобы все у меня вынести, а тебя будут грабить бедные. Ворюги разные бывают, что ты скажешь…
- Ничего не хочу сказать, - перебил его Сыроежкин, - среди них тоже имеются классные специалисты. Вопрос в другом, как их найти? Вот ты мог бы их отыскать или нет? Если бы у тебя все вынесли, ты бы взялся за дело? У тебя есть опыт разведчика!
- Я грабителями не занимался, - стал оправдываться Открытый. - Это другие технологии опознавания. Если приложить усилия, я думаю, что нашел бы тех, кто меня ограбил.
- А моих нашел бы? - не унимался Сыроежкин. - Ты же разведчик!
- Возможно, нашел бы и твоих, но это будет стоить… сам понимаешь. Ты на эти деньги себе новый дом построишь. Стоит ли это твоего барахла?
- Для тебя это барахло, а для меня честно нажитые вещи. Я их не крал. И все-таки не могу представить тебя в разведке. А ты языки знаешь?
- Знаю: немецкий, английский и хуже испанский.
- Тебя везде за своего принимали? Скажи честно. Ты - русский, а они считают тебя немцем.
- Да, принимали. Вот ты меня критикуешь, а я твоей работы не знаю, поэтому и обращаюсь к тебе, даю заработать, и вообще, прости меня, Васильевич. У меня дел много. Надо в доме немного прибраться после зимы. С тобой я все вопросы почти решил. Начнем скоро работать. Надо еще в сарае разобраться. Поздно вечером вернусь.
- Здесь не останешься?
- Нет, холодно, неуютно одному. Завтра воскресение, но меня могут и на работу вызвать.
- Да, работу надо ценить и держаться за нее. Ты держись крепче. А если тебя попросят в отставку, чем бы смог заняться?
- Думаю, могу заняться переводами.
- Тоже верно, будешь сидеть у камина и переводить, - он вдруг изменился, робко спросил, - слушай, не обессудь, возьму у тебя колбаски еще, если не возражаешь. А то здесь с продуктами напряженно, сам знаешь, рядом нет магазина…
- Бери, бери, вот еще хлеб, не везти же мне с собой, - подбодрил его Открытый. - Какие разговоры, если ты здесь еще поживешь.
Сыроежкин забрал колбасу, хлеб и ушел. Открытый проводил его до калитки.
Вернулся домой, переоделся и пошел в сарай наводить порядок, освобождать место для цемента и кирпича. В сарае не разбирались много лет, не знал, с чего начать. Есть вещи, которые нужны жене, если выбросить, будет сердиться. Он нашел большой мешок и стал складывать туда бутылки, тряпки, сломанный приемник, старые пакеты. Мешок быстро наполнился, он взял другой.
Собрал три пакета, один вошел в багажник, отнес туда же старый сломанный детский велосипед, чтобы потом по дороге выбросить на помойку. Возился долго, вернулся в дом, прошелся по комнатам, стал смотреть, если бы что-нибудь унесли - было бы жаль. Представил, что приехал бы в следующий раз, а стекла выбиты, мебель сломана, унесли телевизор, холодильник, шкафы.
Покидая дом, он стал убеждать себя, что с ним такого не произойдет. К Сыроежкину залезли бомжи. К нему тоже могут зайти… нет, лучше об этом не думать.
Было уже темно, когда он выехал. Проехав несколько километров, остановился у контейнеров, куда следовало выбросить пакет и велосипед. Облегченно вздохнув, подумал, что придется еще много выбрасывать вещей.
Он ехал и размышлял, как ему хотелось, что на дачу приехал его старший сын с женой. Они бы попарились в бане, попили пивка, сделали шашлык. Сын редко появлялся на даче. Он выходные проводил на даче у жены с ее родителями. Его жена не любила свекровь и избегала общения с ней. Иногда он жалел, что сын женился, ушел и стал почти чужим. Когда он выбрасывал детский велосипед, на котором катался сын, то подумал с горечью, что выбрасывает крошечный кусочек детства сына. Он учил его кататься на велосипеде и вообще много уделял внимания. А теперь они почти не общаются.
И все-таки он мечтал, что когда у него появился печь-камин, то сын обязательно приедет. Они сядут у камина, будут пить пиво с креветками, говорить о всяких пустяках и радоваться, что, наконец, вместе.
Как жаль, что Борька ему почти не звонит, оправдываясь, что не любит болтать по телефону: на работе неудобно, а вечером он поздно возвращается, устает. Ничего, ничего, когда у Борьки появятся собственные дети, он обязательно изменит отношение к отцу. А пока молод и многого не понимает. Растрачивает свою жизнь на всякую суету, а родители живут сами по себе.
Сыроежкин
Сыроежкину было 54 года. Он был ниже среднего роста, худой, длиннорукий с большими руками, круглыми оттопыренными ушами и узким морщинистым лицом. Его невзрачное лицо с маленькими удивленными глазами украшали черные густые усы, хотя волосы на голове были жидкими и седыми. Он гордился своими усами, аккуратно их подрезал и расчесывал. Хотел отпустить бороду, чтобы не бриться, но боялся, что будет походить на старика: кому хочется выглядеть старше своих лет. Возраст он ощутил, когда перестал ходить на работу. Было такое чувство, что он никому не нужен. А хотелось общения.
Когда он работал, то чувствовал себя увереннее, был занят, зарабатывал деньги, общался с людьми. А когда стал безработным, им овладела хандра и апатия, он потерял уважение к себе - ничего не хотелось делать. Состояние хандры усилилось, когда он приехал на дачу. Одно к одному - заключил он: безработный да еще и ограбленный. Всякому человеку обидно, когда его обворовывают: не имеет значения - беден ты или состоятелен. Пусть даже унесут мусорное ведро - и то обидно. А у него вон, что натворили! Как здесь не затосковать и не напиться! Работы нет, дом очистили - никакого просвета. Он был уверен, что завод закроют надолго. Поговаривали, что он обанкротился. Сыроежкин не понимал, что это такое. Какая разница, называть это можно как угодно! Если он не выйдет на работу, что же дальше, кому он нужен на старости лет? Всем подавай молодых и крепких, а он уже не молодой сокол! Зато у него опыт, а у молодых его нет. Рад бы был поделиться, да кому это нужно: сам был молодым и не любил, когда его учили уму-разуму.
Жена ему правильно сказала: "Петя, ты же можешь печи класть, найди работу, будет тебе заработок". Он задумался: верно заметила, сейчас можно этим начать зарабатывать. В прошлом году он выложил для дачников две небольшие печки. Жена с дочкой обрадовались, купили новые газовую плиту и мойку. И Открытый попросил выложить для него камин с печкой. Дело, разумеется, что касается камина, новое, но он взял в библиотеке книжку и прочитал все про камины. Пожалуй, справится.
В этом году, летом, он надеялся найти заказы. Первой ласточкой был Открытый. В перспективе мог появится еще один заказ, но могли и отказаться. Если найдет желающих, то можно будет летом и продержаться, коли работы не будет.
Класть печи научил его отец. Когда он был подростком, тот брал его с собой на выходные, чтобы учился и помогал. Тогда ему было интересно учиться и зарабатывать деньги. Отец давал ему на мороженое, часть шла на выпивку, и остальное он отдавал матери. Та всегда ворчала, потому что отдавал ей отец не все деньги. Отец был еще жив, ему было 78 лет, он плохо видел, был очень слаб, руки тряслись. Жил он со второй женой, первая умерла десять лет назад. Вторая жена была моложе на десять лет, еще довольно крепкая старушка, ухаживала за отцом, Сыроежкин был рад. Думал ли он много лет назад, что это дело ему пригодится. А вот пришло - рад любому заказу. Три года назад он привозил отца на дачу, они выпивали по вечерам, отцу запретили пить, у него был инфаркт. Он пытался помочь сыну красить забор, но быстро устал, смотрел, как сын пилил дрова и смеялся над ним, что сынок ослабел и норов у него не тот, какой был у молодого.
Подумал с сожалением: если бы отец был моложе и здоровее, они бы вместе приступили к делу. Отец мог дать бесценный совет. Сыроежкин пожалел, что у него нет сына, а только дочь. Ее не научишь класть печи.
Он был уверен, что ему и лето придется провести на даче. Займется огородом, посадит картошку, лук, капусту. Если урожай будет неплохим, кое-что можно будет и продать. Пусть небольшие деньги, но не лишние.
Дочь в следующем году заканчивает школу, куда ее определить. Едва ли поступит в институт, может быть, ей лучше пойти на работу. Где взять деньги на ее обучение, если она и поступит даже на бюджет.
Ему стало обидно: неплохо устроился этот разведчик, сидит себе в конторе и получает хорошие деньги. И раньше жилось ему припеваючи. А ведь старше на пять лет. Этот может и до восьмидесяти лет пахать и всех устраивать со знанием языков. Сын у Открытого тоже школу заканчивает. Разведчика такой вопрос не мучает - где взять деньги на подготовительные курсы, куда поступать, - уже выбрали вуз. Если сын по конкурсу не пройдет, пойдет учиться на платный факультет.
А его дочь бедная, нет у нее богатого отца, он - работяга. Больших денег не получал, а сейчас и вовсе работы нет.
Какой же он невезучий: залезли к нему в дом, а не к Открытому, забрали старые шмотки, а поди купи сейчас кастрюли или новое постельное белье! Не на что. Если у Открытого все вывезли из дома, тот бы все новое привез, по крайней мере, дома у того запасы имеются на все случаи жизни. Мог бы у дома и охрану поставить с собаками.
А какой у него дом - хоромы! Наверху три комнаты, кухня большая, а какая гостиная! Можно иностранцев принимать. В баню водить, шашлыком потчевать.
Как вернешься в свой дом и плакать хочется. Две комнаты, одна из них веранда, она же и кухня и прихожая. Гостей негде принимать. Есть еще сарай, хорошо, хоть туда не залезли.
И все-таки от Открытого он вернулся в паршивом настроении. Хотя должен был бы радоваться: заказ появился, получит деньги, которые так нужны.
На столе стояла водка, оставленная разведчиком, который хотел угодить, а он не доволен.
Он убрал бутылку в шкаф, достал самогон. Надо залить горе. Сколько таких "разведчиков" проживает на белом свете, им и дела нет до несчастных "печников", которых грабят, унижают, лишают работы. У "печников" и денег нет, чтобы напиться, поэтому и гонят самогон. При такой нерадостной жизни - это единственный выход! С одной стороны, хорошо, что "разведчик" дал работу, а с другой - не хочется для него что-либо делать! Этим обеспеченным деньги некуда девать, вот и придумывают всякую чушь - печи-камины. Он налил себе самогона и залпом выпил, отрезал кусок оставленной колбасы, закусил соленым огурцом. Банку шпрот убрал, еще пригодится.
Через несколько минут настроение улучшилось, он улыбнулся, пора спать. В глазах запрыгали зайчики. Он пошел в комнату, лег на голый матрас, укрылся старым одеялом. Пора, спать, хватит философствовать.
Шведов
Когда он не был директором фирмы, то любил подолгу один ходить пешком, чтобы никого рядом не было, и размышлять о разном. Но сейчас, когда стал, ездил на машине с водителем и охранником, о прогулках не могло быть и речи - некогда было. Рабочий день был расписан на две недели вперед, а то и на месяц.
Как его выбило из колеи взрывное устройство в машине, которое обнаружил охранник. Такой "теракт" его не устраивал. А если бы устройство сработало, когда ехал в машине? Всему конец - карьере, жизни, в лучшем случае стал бы инвалидом. Чутье подсказывало ему, что в этом деле замешан охранник, кто-то через него предупредил его. Но кто же это? Не мешает проверить охранника. Его связи, с кем общается, сколько лет работает в этой должности. Если его легко купить, то он будет работать на кого-угодно. А может быть - подставной, не случайно на этом месте. Надо его срочно уволить, даже если он и не виноват. Открытый пусть последит за ним. Кто знает, вероятно, что-то и откроется. Через две недели Открытый его уволит, надо найти повод, а пока пусть понаблюдает. Если охранник и чист, все равно надо быть настороже.
* * *
Недавно ему представился случай прогуляться одному - отменили деловую встречу. Он отправил водителя домой, а сам вышел, дошел до ближайшего метро, купил билет и поехал домой. Давно он не ездил в метро, даже соскучился. Сидел и наблюдал за людьми. Народу было много, его толкали, а когда сел, то уступил место пожилой женщине. Ему было интересно наблюдать за людьми. Доставило удовольствие и отвлекло от мрачных дум. Как хорошо без охранника и водителя, подчиненных. Никто его не знает, никому он не нужен! На несколько минут он закрыл глаза, а когда открыл, то около него стояла молодая пара влюбленных. Они никого и ничего не замечали, в отличие от него. И вдруг его пронзила мысль! Как же так, он едет - молодой, умный, продвинутый, а его никто не знает. Для всех он такой же, как все, здесь стоящие. Он не такой, как все. Он незаурядный. Его должны знать люди, как можно больше людей. Едет он в метро, а на него ноль внимания. Но он не Ноль! Надо как-то изменить свою жизнь. О нем должны знать как можно больше людей, чтобы его узнавали в метро, на улице, улыбались ему, здоровались незнакомые люди, как с известным человеком. Что же следует сделать, чтобы стать знаменитым? Чтобы на тебя смотрели не как на пустое место! Оказывается, ему еще нужна слава.
Известным артистом уже стать не сможет, спортсменом тоже… стать одним из самых богатых людей - едва ли получится, ведущим телешоу - глупо.
А вот кем бы мог быть, так это депутатом. Чем он хуже и глупее тех, кто сидит в Госдуме? Что они уж такого представляют из себя? Перед выборами его портрет и программа будут висеть на самых людных местах: у подъездов, на заборах, придется потратиться на рекламу.
У Шведова дух захватило от этих мыслей. У депутатов много льгот, у него появятся связи, неприкосновенность. Кто такие эти депутаты, что они вообще делают, только говорят, а проку никакого. На их местах должны сидеть умные люди и деловые, а работают эти чиновники, как сказал про них поэт, "прозаседавшиеся". Теперь надо определиться, с чего начать! Его станут приглашать на телевидение, брать интервью корреспонденты известных газет и журналов. Говорить он умеет. Для начала следует начать критиковать власти. Что касается его биографии, то она положительная. В жизни всего добился сам, в коррупции не замешан, в тюрьме не сидел. В компании дела идут нормально, в личной жизни тоже все в порядке - любимая жена, двое детей.
Чтобы жизнь стала совершенной - нужна слава! Люди будут узнавать его и улыбаться! Правда, на предвыборную компанию потребуются средства, и, пожалуй, не малые. Откуда их взять? Надо все обдумать.
Из метро он вышел окрыленным. Когда появляются новые идеи и проекты, чувствуешь, что живешь не зря! Какая вышла польза от этой поездки, не мешает иногда прокатиться, чтобы стать более устремленным.
Домой он вернулся в отличном расположении духа. Жена возилась на кухне, ждала его. На ней был брючный костюм и маленький синий фартук в белый горошек. Она походила на официантку или горничную.
- Чем ты меня сегодня покормишь, киска, - капризно спросил, зная, что ей нравится, когда он так ее называл. - Представляешь, сегодня проехался в метро, отослал водителя.
- Что ты говоришь? - она удивилась. - Какая блажь! И что это на тебя накатило? Ты меня удивляешь, милый! Что произошло?
- Не пугайся, все в порядке. Я вспомнил нашу молодость. Помнишь, как мы любили ездить в метро, взявшись за руки? Я всегда старался прижаться к тебе посильнее.
- Помню, - она закрыла глаза. - Ты меня ревновал ко всем мужчинам в метро, даже пьяным, - она посмотрела на него с нежностью. - Ты и сейчас не так часто приглашаешь друзей. Наверное, ревнуешь!
- Не ревную, - он прижал ее к себе. - Я голоден и счастлив.
- У меня есть салат, заливное и тушеное мясо в горшочке, - она перестала улыбаться и пошла к холодильнику. - Я, кажется, догадываюсь - ты влюбился. Поэтому у тебя такое отличное настроение. Ты катался с ней метро, от того такой радостный.
- Ты меня поражаешь, какие мысли у тебя в головке, - Шведов засмеялся. - С тобой не соскучишься. Объясню, у меня появились новые идеи, а это всегда вдохновляет. Теперь главное - их осуществить.
- Если ты говоришь правду, то я рада, - она посмотрела на него, кокетливо наклонив голову. - Тебе все еще нужны сильные ощущения…
- У меня сильных ощущений достаточно, - он прервал ее. - Не ревнуй меня ни к кому.
- И какие же у тебя идеи? - она села рядом.
- Как ты считаешь, у меня все есть? - задал он вопрос. - Скажи честно!
- У тебя? - она заморгала. - Вот так вопрос! А чего ты еще хочешь? Ты занимаешься любимым делом, оно у тебя свое, есть семья, дети. Ты можешь себе позволить купить, чего захочешь.
- Все правильно! Но есть еще желание! А чего бы ты хотела? - он интриговал.
- У меня тоже есть все. Я занята домом, детьми. Ты с тобой редко откровенничаем. А сегодня, так странно, ты таинственно так спрашиваешь. Не знаю, что сказать.
- Как мало тебе надо, я-то думал ты сейчас наговоришь всего-всего, а ты всем довольна! Какая-то ерунда.
- Это не ерунда. Ты занят своими делами, о них почти ничего не рассказываешь. Я стараюсь тебе не мешать.
- Я рад, что ты мне не мешаешь, занята семьей, как другие женщины в мои дела не лезешь. Ты меня устраиваешь, - задумчиво смотрел на нее.
- И какие же идеи у тебя появились? - она, не моргая, уставилась на него. - Что тебя так вдохновило? Ты пришел в таком отличном настроении. Поделишь, если хочешь. Ты сегодня рано пришел с работы, чтобы поговорить со мной.
- Ты знаешь, что я человек суеверный и не люблю заранее открывать карты. Если у меня все удастся, я тебя введу в курс дела.
- Как бы мне хотелось, - она была разочарована. - Тебе понравилось мясо? - робко спросила и отвернулась. Она была уверена, что он с ней поделится своими планами, но ошиблась.
- Очень вкусное, спасибо. Впрочем, знаешь, - зазвонил телефон, Шведов встал и вышел, взял мобильник. - Слушаю, а это ты, Павел Семенович. Нет, встреча не отменяется. Завтра утром подъезжай ко мне, буду ждать. Об оплате узнаем в бухгалтерии. Удивляешься, что я дома, жена тоже удивлена. Новостей у меня много, надо посоветоваться. Возможно, ты мне поможешь, появилась идея.