Я прошла до конца аллеи, пока не оказалась на гребне холма и не увидела дорогу, идущую по пологому склону к зеленому основанию. С этой точки я увидела примерно на середине пути группу деревьев, которые росли густо, как оазис в пустыне. Осознавая, зачем я это делаю, я задержалась, опасливо глядя вниз, на рощу, словно оценивая своего противника в битве. Голые акации стояли, объединившись против дикого ветра, словно отчаянно пытались защитить ужасную тайну, которую они хранили все эти годы. Да, это будет битва, если понадобится, поскольку воспоминания не легко возвращались ко мне, я буду упорствовать, пока они не вернутся. Я буду снова и снова приходить в рощу, пока каждый клочок воспоминаний снова не станет моим, независимо от того, каким пугающим он может быть.
Так я и стояла, как будто мне было пять лет, глядя вниз на рощу, куда, как мне виделось, ушли мои отец и брат. Все остальные оставались в доме, или, как моя мать, работали в саду. Я была маленькой и любопытной и хотела быть вместе с отцом и Томасом.
Я начала спускаться. Было ли в тот день холодно? Застилали ли небо тучи, предвещая бурю? Или я скакала вниз теплым солнечным днем, воображая себя кроликом на пути в нору?
Приближаясь к роще, я чувствовала, как растет напряжение. Никакие воспоминания не вернулись, ничто не давало мне знать, что я когда-либо бывала здесь. Ветер резал лицо, трава скрипела под ногами. Я была чужаком, приехавшим в чужую страну. То забытое должно было возникнуть на реальном месте происшествия - свидетельство убийства. В попытке защитить меня от воспоминаний об ужасном моменте мой мозг успешно заблокировал и все остальные воспоминания. Чтобы восстановить их, я должна сломать этот барьер, а для этого надо было вернуться на то самое место.
Мои страх и тревога росли. Что увидит мой внутренний взгляд? Какой ужас мне придется снова пережить, чтобы достигнуть цели? Медленно продвигаясь к роще, я убеждала себя, что пора поворачивать назад, возвращаться в Лондон и забыть все то, что я здесь обнаружила. Однако теперь это невозможно - возражала я в ответ, - поскольку я встала на тропу, с которой нельзя повернуть назад. Мой отец был невиновен - в этом я уверена, и я была обязана доказать его невиновность ради его памяти, ради самой себя, и больше всего - ради моей матери.
Вдруг я оказалась в роще. Повернувшись, я посмотрела на вершину холма и увидела старый дом - он словно сошел со страниц романа. Все, что случилось со мной, было так странно, так абсурдно. Неужели всего несколько дней назад я была в Лондоне? Неужели я действительно когда-то ничего не знала о двух убийствах в этой рощице или о нелепом проклятии, которое так удобно их оправдывает? Неужели было время, всего несколько дней назад, когда имена Колин, Анна, Генри и Тео ничего для меня не значили?
Я должна осмотреть рощу. Никаких больше проволочек, поскольку я пришла с определенной целью, и не в моей натуре отступать. Посреди широкого плоского луга почти акр занимали эти тесно растущие деревья и чахлый кустарник. В центре их был чернильный мрак, не было ни малейших просветов. Я зажмурилась, отчаянно пытаясь увидеть четверых детей, весело играющих в средневековых развалинах, находившихся в самом сердце рощи. Но я не смогла увидеть их: пятилетнюю Лейлу, семилетнего Томаса, двенадцатилетнюю Марту и пятнадцатилетнего Колина. Все, что манило меня сейчас, - грозный лес, полный тьмы, ветра и голых деревьев.
Первый решительный шаг оказался самым трудным, остальное пошло проще. Когда я протиснулась вперед, прижимая свой плащ и юбки к телу, я почувствовала, словно шагнула через дверь в прошлое. Всюду вокруг меня возникали слабые изменения: ветер, казалось, утих; воздух стал ясней и острее; здесь стоял густой запах влажной земли. Мой мозг напрягся, отчаянно пытаясь выхватить хоть маленький фрагмент воспоминаний. Были ли эти ощущения частью прошлого? Были ли они со мной сегодня? Или все это - плоды моего воображения?
Я подошла к площадке в центре и остановилась. Мои широко распахнутые глаза болели от напряжения, пытаясь вобрать в себя все, что могло бы питать доведенный до отчаяния ум. Уши ловили каждый звук, нос наполнялся всеми запахами. Каждое чувство, послушное мне, работало на пределе, чтобы наполнить сознание этой рощей в надежде получить ключик, который сможет открыть дверь в мое прошлое.
Вот нагромождение камней. Вот гладкий булыжник. Вот покрытая мхом стена из серого камня. Вот трухлявое бревно. Вот опустевший улей. Сможет ли одна из этих картин запустить в моей голове цепную реакцию, которая в конце концов снесет барьер, преграждающий путь в прошлое? Как страстно я этого желала!
Все случилось здесь. На этом месте стояла я, пятилетняя, и видела действие, совершенное вон там, у развалин стены?
Вдруг я взглянула на лоскут голубого неба над вершинами деревьев. И в мозгу вспыхнуло видение: золотое кольцо, кольцо с красным камнем. Мой взгляд вновь упал на руины замка, мысли уцепились за кольцо. Рука мужчины. Нет… возможно, рука не мужчины. Худая, костлявая рука. Рубиновое кольцо сверкает на солнце. Почему-то оно мне знакомо. Где-то я его уже видела.
Потом так же быстро картина исчезла, я стояла в одиночестве и пустоте. Что могло означать рубиновое кольцо в солнечном свете? Как объяснить работу ума пятилетнего ребенка? Я никак не могла установить связь между этим кольцом (это было то самое, которое теперь носил Тео) и тем, что случилось в роще двадцать лет назад. Возможно, его носил убийца. Но явно это было не все, что я могла вспомнить. А теперь, когда я вспомнила кольцо, должны последовать другие воспоминания. Было ли это кольцо на руке, которая держала нож? Или оно было связано с каким-то другим воспоминанием об этой роще? Возможно, ребенком я приходила сюда с моим дедушкой сэром Джоном и была зачарована его кольцом. Может быть, это был осколок счастливого воспоминания и совсем не относился к убийствам?
Как же мне это выяснить?
Внезапно я ощутила холодок, пробежавший по спине. Это было связано не с прошлым, а с чем-то реальным и относящимся к настоящему. Плечи непроизвольно вздрогнули, появилось ощущение, что я не одна в роще. Мои глаза быстро оглядели все вокруг. Это было абсурдно, поскольку я никого не увидела, не услышала ни звука. И все же я была уверена, что за мной наблюдают. Чувствуя себя испуганной и осмелевшей одновременно, я собралась с силами и крикнула:
- Кто здесь? - В ответ лишь ветер шумел над головой.
- Выходите, я знаю, что вы здесь, и я не позволю вам шпионить за мной!
Я была застигнута врасплох. Неожиданно кто-то зашевелился в деревьях рядом. Тяжелые шаги захрустели по мертвым сучьям, а руки раздвигали ветки по пути.
- Назовите себя! - крикнула я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, - бросьте эти шарады!
Но никто не произнес ни слова. Шаги раздавались уже значительно ближе. Незваный гость не давал себе труда бесшумно ступать по земле.
Я чувствовала, как по спине забегали мурашки. Это было нелепо. Почему он не подает голос? Я уже собралась с силами, решившись не показывать страха перед незнакомцем, который, возможно, ловит каждый знак слабости.
Шаги затихли совсем рядом. Я стояла не дыша, слушая удары своего сердца, отдававшиеся в голове.
- Привет! - вдруг сказал он.
Я вздохнула и обернулась.
- Колин! Это же не смешно!
- А кто сказал, что должно быть смешно? - Широкая улыбка сопровождалась пожатием плеч.
- Почему вы не отозвались, когда я обращалась к вам?
- Я не хотел вас беспокоить.
- Вам это прекрасно удалось! - Я приложила ладонь к груди, чтобы успокоить мое колотящееся сердце. - Думаю, что это было очень грубо.
- Я прошу прощения.
- И вы шпионили за мной. Зачем?
- Потому что я подумал, будет лучше, если вы останетесь одна. Когда вы согласились, чтобы я пошел с вами в рощу, у меня возникла другая мысль, и я решил, что вас не должно отвлекать мое присутствие. Или, возможно, мое присутствие сломает то настроение, которое необходимо для того, чтобы вернуться в прошлое. Как бы то ни было, хоть я и решил, что для видимости вы должны быть одна во время визита в рощу, но я не хотел, чтобы вы действительно были одна.
- Значит, вы сопровождали меня на расстоянии. Замечательное намерение, милый кузен, но вы отняли у меня десять лет жизни!
- Быть того не может! Разве рощицу деревьев сравнишь с улицами Лондона после наступления темноты? Вы наверняка сталкивались в своей жизни и с худшими вещами!
Вопреки желанию, я улыбнулась и была даже рада его появлению. Было что-то необъяснимо отталкивающее в этой роще, и она оставляла у меня ощущение пустоты и мрачности. К сожалению, никаких воспоминаний об этом месте не возникало.
- Что-нибудь удалось вспомнить? - спросил он.
Я снова оглядела местность, блуждая взглядом по разрушенной стене и мертвым деревьям.
- Нет, Колин, вообще ничего.
Я решила держать при себе воспоминание о кольце с рубином.
- Сегодня не тот день. Что-то не так. Возможно, погода. А… в тот день… было тепло?
- Да, на самом деле было тепло. По крайней мере, теплее, не так ветрено, как сейчас.
- Тогда, возможно, помешала погода. Я вернусь сюда одна еще раз, когда погода будет получше. Атмосфера должна быть подходящей. Я буду возвращаться сюда столько раз, сколько понадобится.
- Это так важно для вас?
Я взглянула на Колина. Его глаза выражали беспокойство. Но чем, я не могла догадаться.
- Это очень важно для меня.
- А если это займет много времени?
- Тогда вам придется отдать мне гинею!
- Отдать вам… - Внезапно он откинул голову и расхохотался. Это был хороший смех, искренний и сердечный, и он заставил меня тоже улыбнуться. Как, должно быть, удивительно было бы расти вместе с Колином. Он был бы мне как брат, возможно, направлял бы меня и наверняка развлекал. Я бы тогда узнала его так же, как, по моему мнению, его знает теперь Марта, вместо того чтобы разгадывать его сложное поведение, как это делаю я.
Насколько непохож он на Эдварда, а ведь скоро настанет день, когда Эдвард окажется за обеденным столом, безмолвно оценивая моих эксцентричных родственников. Мой божественно вежливый и предсказуемый Эдвард будет сидеть рядом с моим невоспитанным кузеном и, возможно, с каждой минутой испытывать к нему все большую антипатию.
Воображаемая сцена сделала мою улыбку еще шире.
- Так, значит, вы не такая уж мрачная и серьезная девушка. Ну-ка, Лейла, позвольте вывести вас из этого неприветливого места.
Мы повернули и прошли несколько шагов к опушке.
- Не возвращайтесь слишком торопливо, - сдержанно заметил он, - дайте себе время. Ваша память отдохнет и вернется к вам, когда вы, скажем, будете читать хорошую книгу. Я думаю, вы слишком усиленно желаете вспомнить.
- Возможно, мне придется это сделать.
- И, кстати, в следующий раз вам надо прийти с другой стороны.
Я резко остановилась.
- Почему вы так сказали?
Лицо Колина снова превратилось в маску.
- Ну, если вы действительно хотите воссоздать атмосферу того дня, тогда вам надо, по крайней мере, находиться в правильном месте.
Я взглянула через плечо.
- В правильном месте?
- Да. Там, где вы стояли сегодня, совсем не то место, где вы находились двадцать лет назад. Когда вы прятались в кустах, наблюдая за вашими отцом и братом, вы были в совершенно другом месте.
Глава 9
Мы вернулись домой, где нас встретили двумя новостями: первая - дядя Генри лежит больной в своей комнате, вторая - бабушка вызывает меня к себе. Ни одна из этих новостей не поразила меня, поскольку после того, как я рассталась с Колином и поднялась в свою комнату, в моем мозгу бился только один вопрос: откуда Колин знал, где я пряталась в тот день, двадцать лет назад?
Как во сне, я затворила за собой дверь, небрежно кинула плащ и шляпку на кровать и со вздохом опустилась на скамеечку перед туалетным столиком. Ни бледности, ни бесцветных губ или сонных глаз, как несколько дней назад; теперь мои щеки горели румянцем, губы стали розовыми, глаза яркими, как будто я вся ожила.
"Надо было еще раз осмотреть рощу, - говорила я себе, - возможно, все дело в погоде - этот ветер и холод, долгая прогулка вверх по холму, воспоминание о кольце с рубином…" Не желая признавать, что кузен Колин начинал все больше заинтересовывать меня, я изобретала все виды объяснений, чтобы оправдать внезапную живость моего лица.
Пока я расчесывала и заново заплетала волосы, голоса и шаги в холле не затихали. Они принадлежали Гертруде, тете Анне и Тео, каждый из них пытался облегчить страдания дяди Генри. Но я почти не обращала внимания на шум за дверью, собственные заботы поглотили меня целиком.
Так же, как и любой другой день после моего приезда в Пембертон Херст, сегодняшний день был полон открытий и новых вопросов: письмо тетушки Сильвии и загадка, связанная со словами Колина в роще. Как он узнал, где я нахожусь? Если я была там только одна и если они позже обнаружили меня стоящей над телами, то как мог кто-то, кроме меня, знать, где я пряталась?
Раздался резкий стук в дверь.
- Лейла? - прозвучал встревоженный голос Тео.
- Войдите, - я слегка повернулась на скамеечке.
- Лейла, - он просунул в дверь голову, хлопая глазами. - Что вы там медлите? Бабушка ждет!
- Бабушка! Я расчесываю волосы, вы же видите, и уже собираюсь заканчивать. Бабушка может еще немного подождать.
Тео зашагал по комнате.
- В самом деле, Лейла, вам придется учиться. Мы понимаем ваши обстоятельства, и то, как вы росли, но теперь все это должно измениться. Если вы собираетесь стать частью нашей семьи, то должны жить по нашим правилам. И правило номер один: никогда не заставлять бабушку ждать.
- Я прошу прощения, - сказала я довольно дерзко. Когда я резко поднялась, щетка для волос упала на пол. - А это тоже одно из ваших правил - входить в спальню молодой леди, когда она находится одна, без сопровождения? О, Тео, у меня был изнурительный день. Я хотела немного отдохнуть, выпить чая и привести себя в порядок, прежде чем спешить на встречу с бабушкой.
Он открыл рот, собираясь что-то сказать.
- И кроме того, кузен Теодор, бабушка ждала двадцать лет, чтобы увидеться со мной; она может подождать и еще немного.
- Боже милосердный, что такое в вас вселилось?
- Ничего! - Я наклонилась и подняла щетку.
- А где вы были? Вы выглядите странно, Лейла. Куда вы сегодня ходили?
Я снова опустилась на скамеечку и провела щеткой по волосам.
- Я ходила в рощу.
- Что вы делали?! - прошептал он.
- Я сказала, что ходила в рощу.
Отражение моего кузена в зеркале стало совершенно белым.
- Лейла, я… - Его ладонь потянулась ко лбу.
Я снова повернулась к нему.
- А в чем дело? Что-то не так?
Он поискал стул, сел на него и продолжал испуганно качать головой. Это было так непохоже на Тео - совершенно потерять над собой контроль.
- Пожалуйста, скажите мне, в чем дело?
Когда его глаза наконец встретились с моими, я испугалась, поскольку они, казалось, выражали необычайный страх и беспокойство. В первый момент я подумала, что это, должно быть, из-за меня, что это беспокойство о моем благополучии, но следующая мысль заставила меня поверить, что Теодор взволнован по другим причинам.
- Вам не надо было туда ходить, - сказал он натянуто, - вы действительно не должны были этого делать.
- Но почему? Тео, что случилось?
- Скажите мне, Лейла. Вы… Вы вспомнили что-нибудь?
Я задержала взгляд на кольце с рубином на его пальце, на том кольце, которое сверкало на солнце и было каким-то образом связано с рощей и прошлым. Я на мгновение задумалась.
- Нет, я совсем ничего не вспомнила.
Облегчение проявилось во всем его облике, хотя голос оставался напряженным.
- Это могло оказаться гибельным для вас, вспомнить все это. Бог оказался милостив к вам, забрав вашу память. Вы бы только расстроились, увидев все это снова. Боже, это было так страшно.
Я долго смотрела на моего кузена, изучая его нервную жестикуляцию, наблюдая беспокойную мимику его лица. По всей вероятности, мое предположение, что Теодора больше беспокоит нечто иное, чем мое благополучие, - моя вернувшаяся память, было оправданно.
- Уверяю вас, это не было бы такой катастрофой, как вы представляете, - спокойно сказала я, - За свою жизнь я бывала свидетельницей нескольких ужасных происшествий в Лондоне, смерть не внове для меня, так же, как и вид крови. Однажды мне довелось видеть человека, потерявшего свои ноги под тележкой с овощами.
- Это не одно и то же, Лейла. - Глаза Теодора внезапно погасли, он вскинул руки, словно умоляя. - В тех происшествиях есть физический ужас, но в этих убийствах - ужас эмоциональный. И видеть собственного отца и брата убитыми значительно страшнее. Я понять не могу этого вашего желания вернуть память, Лейла. Я этого просто не постигаю.
Я поднялась и направилась к двери.
- Я так и думала, Тео.
- Что все это должно означать?
- Вы очень хорошо знаете, почему я хочу вспомнить то, что я видела в тот день, и я думаю, вам очень хочется удержать меня от воспоминаний.
Он вскочил на ноги.
- Ну наконец-то! Вы огорчили Марту таким разговором, но я этого терпеть не буду. И, кстати, ваш поход в рощу в любом случае оказался бесплодным.
- На этот раз да, но будут и другие возможности. - Я бросила взгляд на его кольцо. - Вероятно, каждый визит туда будет все больше и больше разрушать барьер. Или однажды погода будет такая, как надо, настроение подходящим, даже освещение в роще окажется таким же, как двадцать лет назад. И тогда, дорогой кузен, я смогу вспомнить все.
С этими словами я развернулась на каблуках и выскользнула из комнаты. Надо было бы сменить платье перед очной ставкой с бабушкой, но присутствие Тео нервировало меня, и я страстно желала от него избавиться. У него были выпуклые глаза его матери, ее нервные жесты и ее манера говорить все, что угодно, кроме того, что она думала. Кузен Теодор также имел утомительную привычку пытаться главенствовать надо мной, как он делал со своей матерью и Мартой, но я слишком давно была сама себе хозяйкой, чтобы позволить теперь каждому мужчине мною командовать.
В таком упрямом настроении я проделала путь к комнате бабушки Абигайль. Смесь злости, раздражения и грусти привела меня в неуравновешенное состояние, совершенно не подходящее для схватки с ней. Скорее для того, чтобы потянуть время, я провела руками по корсажу, слегка взбила свою юбку и легонько постучала в дверь.
- Войдите, - решительно ответила бабушка.