- Конечно, никаких проблем. - Луи распахнул перед ней дверь. - То, о чем я хотел побеседовать, может и подождать. А что, если я приглашу тебя поужинать? И сам приготовлю? Как тебе такая идея?
- Э-э… поужинать? - потрясенная столь внезапной сменой темы, Шарлотта все же вскарабкалась на водительское сиденье.
Побеседовать - это одно, но вот ужин?.. Чтобы мужчина для нее готовил? Только чтобы осмыслить саму эту идею, требуется время. Не говоря о том, что Луи не слишком часто для нее готовил! Но с тех самых пор, когда он поцеловал ее на дне рождения, их отношения приобрели несколько иной характер и стали слегка натянутыми.
А то, что он не целовал ее с того вечера и даже не проявлял ни малейшего желания это сделать, лишь усиливало чувство неловкости, мучившее Шарлотту в его присутствии. Вся эта история так сильно смущала и тревожила ее, что теперь она уж и не знала, как вести себя с Луи.
Да, она трусиха. Это ей хорошо известно. Но, в отличие от сверстников племянницы, таких открытых и решительных, она просто не в силах преодолеть свое воспитание и найти в себе смелость поговорить с Луи, вообще хоть как-то подступиться к решению проблемы. Женщин ее поколения воспитывали в уверенности, что активной стороной в отношениях является мужчина, а первый шаг делают лишь порочные женщины. Разумеется, все это полная чепуха! Будь Шарлотта честна с собой, она признала бы, что истинная причина, которая не позволяла ей перейти в наступление и устроить Луи очную ставку, заключалась в том, что она до сих пор не уверена в собственных чувствах.
Иногда Шарлотте казалось, что Луи по-настоящему ей нравится - очень нравится. К тому же она уважала его. Но порой его шовинистские наклонности и манеры всезнайки ужасно ее раздражали.
Луи между тем захлопнул дверцу со стороны водительского сиденья и постучал пальцами по стеклу.
- Так что скажешь? - осведомился он.
Шарлотта опустила стекло.
- Э-э… я…
А теперь будь повежливей, Шарлотта! Помни о хороших манерах.
- Конечно, я согласна. - Она выдавила улыбку. - Почему бы нет? - И поспешно добавила: - Очень любезно с твоей стороны.
Луи кивнул.
- Отлично. Ужин будет готов часам к шести. - Он указал на ремень безопасности: - И не забудь пристегнуться!
Дом Шарлотты находился на Милан-стрит, совсем неподалеку от Садового квартала. А фамильный особняк, наследное имение Пэтси Дюфур, располагался на Притания-стрит и считался там одним из старейших домов - если не самым старым.
Движение на Притания-стрит было не слишком оживленным, и путь к дому Пэтси занял у Шарлотты не более десяти минут. И времени этого оказалось совершенно недостаточно для того, чтобы она сумела разобраться в тех запутанных чувствах, которые вызывали в ней Луи и его приглашение на ужин. Но на это могло уйти полжизни… Шарлотта прикинула, что с наступлением шестидесятилетия в прошлом октябре, как раз больше половины и миновало - если только ученые в какой-нибудь далекой стране не открыли способа останавливать процесс старения, на что, пожалуй, надеяться не приходилось…
Дом Пэтси Дюфур, выстроенный в загородном стиле, высокий, богато украшенный лепниной, пережил множество обновлений за сто шестьдесят лет своей жизни. Одноэтажный особняк возносился над землей на кирпичных столбах, пространство между которыми местные жители, обитающие в городе, расположенном ниже уровня моря, именуют "подвалом". Каждые несколько лет в доме появлялось какое-нибудь новшество; таким образом к одной из стен в конце концов приросло целое крыло, не говоря уж о нескольких верандах.
Семья Дюфур владела домом на протяжении нескольких веков, он переходил от одного поколения к другому. Теперь же принадлежал Пэтси, составляя вместе с внутренней обстановкой и прилегающим участком земли ее главную радость и гордость.
Еще много лет назад, когда Пэтси только вступила в права владения, Министерство внутренних дел присвоило особняку статус памятника архитектуры. И с тех самых пор Пэтси превратилась в ярого поборника исторического соответствия, а также во вдохновенного садовода, так что большую часть своей сознательной жизни посвятила уходу за имением и заботе о его первозданной красоте.
Дом Дюфуров располагался на одном из самых обширных земельных участков в Садовом квартале, и территорию огораживал только низкий забор из белого штакетника. Но это не значит, что любопытные туристы, которые толпами слонялись по Верхнему городу, могли беззастенчиво глазеть на особняк - за оградой сплошной стеной росли тропические деревья.
Первое, что заметила Шарлотта, подъехав к дому, - несколько грузовиков, припаркованных у обочины. Как минимум раз в год Пэтси бралась за осуществление очередного крупномасштабного проекта по обустройству-переустройству сада, и, судя по тому, что в кузовах громоздились инструменты и горшки с самыми невероятными растениями, сейчас она занималась именно этим. Обычно Пэтси следила за охраной дома с тщательностью параноика, но, к удивлению Шарлотта, главные ворота оказались открыты.
Выгрузив коробку со своими вещами, Шарлотта заперла фургон и взобралась по лестнице, ведущей к передней галерее. Нажав кнопку звонка у парадной двери, она замерла в ожидании. Затем позвонила снова. Однако Пэтси и на этот раз не отозвалась. Тогда Шарлотта оставила ящик у дверей, обогнула особняк и направилась по вымощенной камнями дорожке на задний двор.
Там царила рабочая суета улья. Люди, вооруженные лопатами, зачерпывали жидкую грязь и вываливали ее в тачки, по скорости не уступая экскаватору, шумно трудившемуся рядом. Но и во всей этой суматохе и грохоте Шарлотта без труда отыскала глазами Пэтси с крошкой Мисси на руках - пекинес был вечным спутником хозяйки. Сама она, в безупречно чистых брюках-капри цвета лайма и джемпере с короткими рукавами в тон, стояла на краю бездонной ямы, которую остервенело выкапывал экскаватор.
Пэтси, которой было чуть больше сорока, развелась с мужем и жила абсолютна одна - если не считать собаку. Шарлотта не раз слышала, что владельцы животных часто похожи на собственных питомцев, однако в душе смеялась над подобными рассуждениями - но лишь до тех пор, пока не познакомилась с Пэтси Дюфур и Мисси. Тут ей оставалось только признать, что это чистейшая правда.
Пэтси не назовешь уродливой, но особой привлекательностью она тоже не отличалась. Как и Мисси, она была низкорослой, с мощной грудью и узкими бедрами. Единственным по-настоящему ценным достоянием Пэтси являлись густые темные волосы, которые она подкрашивала, придавая им золотисто-каштановый оттенок. Безупречная прическа Пэтси - она носила классическую стрижку под пажа - всегда лучилась здоровым блеском.
Заметив Шарлотту, хозяйка дома одарила ее широченной улыбкой и сделала рабочему, управлявшему экскаватором, знак поумерить трудовой пыл. Лишь только грохочущая машина затихла, Пэтси проворно зашагала к Шарлотте.
Как это похоже на Пэтси, подумала Шарлотта. Контролирует каждую мелочь.
- Привет! - поздоровалась Пэтси. - Как вы тут очутились?
Шарлотта ответила ей краткой улыбкой.
- Полагаю, это означает, что вы не слышали сообщение на автоответчике. Я сегодня заменяю Надю. Она подхватила жуткую желудочную инфекцию.
- О, это ужасно… бедняжка! Да, боюсь, я не слышала сообщения. - Она указала на рабочих. - Но я сегодня утром была так занята, что вообще не проверяла сообщения. Хотите посмотреть?
И, не дожидаясь ответа, она решительно подхватила Шарлотту под руку и потащила ее в сторону ямы.
- Вы только взгляните! Почти год я вынашивала этот план, и вот моя мечта сбывается. У меня будет пруд! Конечно, не такой большой, как я поначалу надеялась, но ничего - дизайн и садовое оформление восполнят этот недостаток. Это даже к лучшему, - продолжала она, - для осуществления моего следующего проекта потребуется много свободного пространства. - Голос Пэтси звучал все более возбужденно. - Я тут внимательно изучаю сады Роуздаун и загорелась мыслью повторить что-нибудь из того, что было сделано там… В меньшем масштабе, разумеется, - добавила она. - Но вот чего я по-настоящему хотела бы, так это раздобыть какие-нибудь из деревьев, которые там растут испокон веков. И я полжизни готова отдать за копии с дневников наблюдений Марты Тёрнбулл!.. - голос ее мечтательно стих.
Ничего себе, "в меньшем масштабе", - подумала Шарлотта, смутно припоминая статью в "Таймс-Пикаюн" о попытке возродить сады плантации в Сент-Францисвилле. Больше всего в статье ее поразил именно размах проекта. Сады, которые основали в 1835 году Даниэль и Марта Тёрнбулл, занимали не меньше двадцати восьми акров, так что потом потребовались долгие годы для восстановления их былого великолепия.
Но секунду спустя Пэтси пожала плечами:
- Ну ладно. Пока мне предстоит разобраться с моим прудом. По крайней мере, наконец-то появится место для моей коллекции.
Сколько Шарлотта знала Пэтси, у той была настоящая мания коллекционирования всяких допотопных артефактов: итальянских мраморных статуй, покрытых паутиной древности, ваз и урн разнообразнейших форм и размеров, по преимуществу античных.
- Завтра к этому времени, - продолжала Пэтси, - пруд должны закончить, и рабочие могут начать все устанавливать. Не могу дождаться этого момента! - Голос ее зазвенел от волнения.
Хотя Шарлотта совершенно не разделяла ни одержимости Пэтси статуями и вазами, ни ее волнения по поводу огромной ямы, которую копали на заднем дворе рабочие, - ямы, которая, вне всякого сомнения, привлечет еще больше комаров, чем обычно! - она улыбнулась юношескому энтузиазму своей младшей приятельницы.
- Уверена, пруд получится великолепный! - заверила она Пэтси. - А теперь, если вы откроете мне парадную дверь, я примусь за дело.
Как и у большинства клиентов Шарлотты, в доме Пэтси никогда не случалось жуткого беспорядка и пугающей грязи. Кроме мытья вентиляторов, работа Шарлотты в основном заключалась в том, чтобы смахивать пыль с мебели, полировать ее, собирать пылесосом собачью шерсть, менять постельное белье, мыть кухни и ванные комнаты.
К двум часам дня Шарлотта почти управилась с работой, не успела только перестелить огромную кровать Пэтси с пологом, державшимся на четырех массивных столбах. Ей даже удалось без особого труда вычистить и вымыть вентиляторы. Как она и предполагала, Пэтси по-прежнему хранила стремянку в кладовке для продуктов. А поскольку лестница оказалась выше, чем помнилось Шарлотте, и прочнее того алюминиевого чудовища, которое она привезла с собой, добраться до вентиляторов оказалось несложно.
Шарлотта разглаживала на кровати теплое стеганое одеяло, как вдруг зазвонил мобильный. И практически через секунду после того, как она включила соединение, Мэделин, не сочтя нужным тратить время на приветствия, разразилась гневной тирадой:
- Ты должна что-то сделать с Надей, Шарлотта!
- Очевидно, это означает, что ты снова со мной разговариваешь.
Но Мэделин проигнорировала язвительное замечание сестры.
- Она просто-напросто беднота и убожество, Шарлотта! И манеры у этой девицы, как у козы в огороде!
- Да как тебе не стыдно! Надя не…
Однако Мэделин не дала ей закончить:
- Да ты знаешь, что она сделала? - завопила она. И, не дожидаясь ответа, возбужденно затараторила вновь, да так, что речь ее стала походить на бред: - Знаешь, как она со мной обошлась? Отмахнулась, как от мухи! И хватило ведь наглости! Подумать только, я решила дать ей шанс - исключительно ради Даниэля. И вот, я так мило назначаю на сегодня чаепитие в отеле "Виндзор", приглашаю своего босса и даже нескольких друзей, чтобы познакомиться с ней. А она велит мне катиться подальше со всеми своими приглашениями! Да, именно так! Звонит всего за час до назначенного времени, заявляет, что больна… Говорю тебе, происхождение не скроешь. Я ведь с самого начала знала…
- Мэделин! Надя в самом деле больна! Она…
- Ну да! Конечно! Да она просто-напросто бесится до сих пор, потому что я не запрыгала от радости, как все, когда они в воскресенье сделали это свое дурацкое объявление. И решила таким способом расквитаться со мной.
- Но это же полная чепуха! - заспорила Шарлотта. - Прежде всего, Надя не такая. Она в эти игры не играет. А во-вторых - у нее желудочная инфекция!
- А я - королева Марди-Гра! Да ты что, не понимаешь? Да она не только окрутила моего сына, но еще и тебя одурачила!
- Прекрати, Мэделин! - закричала Шарлотта, не в силах больше сдерживать нараставший гнев.
- Как ты смеешь меня одергивать! - выкрикнула Мэделин в ответ. - Зачем только я тебе позвонила! Я должна была знать, что ты предашь родную сестру и примешь сторону какой-то поганки. Тебе никогда не нравилось ничего из того, что я делала. Почему…
Терпение Шарлотты лопнуло. Когда у Мэделин случались такие истерические припадки, разговаривать с ней становилось невозможно, и пытаться ее урезонить бессмысленно. Шарлотта решительно убрала трубку от уха и, ткнув пальцем в кнопку, прервала соединение. А потом трясущейся рукой отключила телефон.
Несколько невыносимо долгих мгновений Шарлотта могла лишь тупо смотреть в пол, пытаясь унять волнение. Однако ни глубокие вдохи, ни счет до десяти на этот раз не помогали.
- Испорченная, - сердито пробормотала она. - Эгоистка до мозга костей!
Разъяренная, она влетела в кухню и схватила свою коробку с моющими средствами. Только потом, уже на Притания-стрит, Шарлотта сообразила: следовало все-таки сказать Пэтси, что она завершила работу и уезжает.
Ну и ладно, - подумала она. В ее теперешнем состоянии лучше ни с кем не заговаривать. Кроме того, Пэтси слишком поглощена своим новым проектом, чтобы обратить на это внимание.
Короткая поездка домой ничуть не подняла Шарлотте настроение. Вновь и вновь, кипя от злости, прокручивала она в голове базарную склоку между ней и Мэделин. Шарлотта понимала, что это серьезнее, чем обычные стычки с сестрой. Отчасти, конечно, дело в усталости и плохом самочувствии, но вдобавок ей на плечи тяжким грузом ложилась память о годах, на протяжении которых приходилось мириться с эгоизмом и мелочностью Мэделин. А сегодня словно кто-то отдернул занавеску, и то, что она увидела в ярком солнечном свете, потрясло ее.
Все это время, когда дело касалось Мэделин, Шарлотта прятала голову в песок. Вместо того, чтобы бороться с этим, она намеренно не замечала, какой самовлюбленной и ограниченной бывает порой ее сестра. Подумать только, как часто находила она оправдания ее поведению! Как часто ей приходилось вытаскивать сестру из финансовых затруднений! И все это время она предпочитала закрывать глаза на то, что Мэделин разрушает все вокруг себя, хоть ей и хватило ума вмешаться в дела сестры и взять на себя воспитание Джудит и Даниэля. Вопрос лишь - почему? Почему столько лет она мирилась с поведением Мэделин?
Шарлотта мучительно искала ответ на свой вопрос. По крайней мере, один ответ напрашивался сам собой: она по-настоящему любила сестру. Она действительно ее любила! Но реальное объяснение все-таки посложнее. Не считая ее собственных воспоминаний, одна лишь Мэдди позволяла Шарлотте не утратить связи с родителями. Верна, значит, старинная пословица? В бурю сгодится любое пристанище… Возможно, когда-то так оно и было, но теперь…
Подъезжая к дому, Шарлотта заметила на веранде Луи. Она предположила, что сосед поджидает ее, хотя в такой чудесный день он мог просто греться на весеннем солнышке.
- Ах ты, черт! - тихо ругнулась она. Если он ее здесь караулит, значит, дело важное и не потерпит до ужина. - Ради бога, не сейчас! - взмолилась она, паркуя фургон и заглушая мотор. На мгновение возник соблазн войти в дом через кухонную дверь.
С тяжким вздохом Шарлотта выбралась из фургона и устало потащилась к парадному крыльцу. Луи умел быть очень настойчивым; отчасти благодаря этому он и стал таким хорошим детективом. Поэтому, зная его, можно вполне ожидать, что, даже если Шарлотта прошмыгнет в дом через кухню, Луи будет колотить в дверь, пока ему не откроют.
Глава 3
- Что случилось? - спросил Луи, когда Шарлотта поднялась по лестнице. - У тебя такой вид, будто ты готова кому-нибудь шею свернуть!
- Если не возражаешь, я не хочу сейчас это обсуждать.
- Я, конечно, не возражаю. Давить на тебя, когда ты в таком состоянии, бесполезно.
Шарлотта закатила глаза:
- У тебя ко мне какое-то дело?
Луи кивнул:
- По правде говоря, мне придется отменить наш сегодняшний ужин. Кое-что случилось. Но я хотел переговорить с тобой до отъезда.
Пожалуй, Шарлотта покривила бы душой, если бы стала утверждать, что отмена ужина сильно ее огорчила. В таком настроении она вряд ли могла составить кому-либо хорошую компанию.
- Ну и в чем же дело? Рассказывай, - произнесла она, взмахом руки предоставляя ему слово.
Смерив ее странным взглядом, Луис указал на перегородку, отделявшую ту половину дома, которую он снимал.
- Знаю, что должен был съехать отсюда в конце месяца, но я хочу еще на некоторое время сохранить за собой квартиру. Недавно мне предложили работу в охранном агентстве, - заторопился он с пояснениями. - А теперь вот мой сын и его семейство вновь вошли в мою жизнь, так что я передумал перебираться в дом на озере. Он слишком далеко… от всего.
И от всех, мысленно договорила за него Шарлотта. После долгих лет разрыва Луи и его сын помирились, и под "всеми" теперь подразумевался не только вновь обретенный отпрыск, но и его жена с маленькой дочерью.
- Ты же понимаешь, - продолжал Луи, - чтобы продать дом на озере и подыскать в городе что-нибудь мне по средствам, потребуется некоторое время. Собственно говоря, по этому делу я и должен съездить сегодня вечером. Домом заинтересовалась одна супружеская пара… В общем, ты не возражаешь, если я сниму эту квартирку еще на некоторое время?
Хотя Шарлотту так и подмывало поинтересоваться, надолго ли, она промолчала. С самого начала предполагалось, что он остановится здесь лишь на время. И она согласилась сдать ему квартиру только в угоду племяннице, запросив меньшую цену, чем могла бы взять с чужого человека. А какие гарантии, что он действительно подыщет себе другое место? Луи совсем не дурак! Жилье в Новом Орлеане может оказаться весьма дорогим. Вдруг он скряга?
Выходит, ни в чем нельзя быть уверенной, решила Шарлотта. Никаких гарантий - кроме его обещания. В любом случае, она не могла не признать, что соседство надежного, не вызывающего опасений человека - чего, увы, не скажешь о предыдущем квартиросъемщике - действовало на нее успокаивающе.