Поняв его намек, Хонор посмотрела через плечо Кобурна в сторону гостиной, где Эмили по-прежнему смеялась над своим любимым детским шоу.
- С вашей дочерью все в порядке, миссис Джиллет. И будет в порядке, если вы перестанете играть со мной в игры.
- Я не играю ни в какие игры.
- Тогда мы отлично поймем друг друга: я ведь тоже не шучу.
Кобурн говорил тихим, зловещим голосом, и Хонор отлично осознавала, что он имеет в виду. Злясь и на него, и на себя за то, что вынуждена сдаться без боя, она холодно произнесла:
- Было бы неплохо, если бы вы объяснили, что именно хотите найти.
- А еще лучше было бы, если бы ты не пыталась обвести меня вокруг пальца.
- Я и не пытаюсь!
- Вот как?
- Да нет же! Я действительно не понимаю, чего вы хотите и о чем вообще говорите. Что мы будем искать? Золотые слитки? Сертификаты акций? Драгоценные камни? Вам не кажется, что, если бы что-то подобное у нас и имелось, я бы давно уже была вынуждена это продать?
- Деньги?
- Разве похоже, что у меня много денег?
- Нет. Не похоже. Но ты бы не стала выставлять это напоказ. Ты не такая дура! Если бы вдруг стало ясно, что у тебя есть деньги, к тебе бы уже пришли.
- Кто пришел бы? Не понимаю…
- Думаю, понимаешь.
Во время этого спора Кобурн снова приблизился к Хонор, и теперь они оказались почти лицом к лицу. Исходившая от Кобурна мужская сила заставила Хонор почувствовать себя словно в ловушке. Было очень трудно не поддаться искушению и сделать шаг назад, но Хонор не хотелось снова начинать эту бессмысленную игру. Кроме того, она не хотела доставить ему удовольствия и показать, какие плоды принесла его тактика запугивания.
- Итак, последний раз, - с нажимом произнес Кобурн. - Где вещи Эдди?
Взгляд Хонор и ее поза выражали дерзость и неповиновение. Она собрала в кулак всю свою волю и едва сдерживалась, чтобы открыто не послать этого негодяя к чертовой матери.
Но тут из гостиной раздалось хихиканье Эмили.
Своим тоненьким и звонким, как колокольчик, голоском девочка обращалась к кому-то из мелькавших на экране персонажей. В следующую секунду она громко захохотала и захлопала в ладоши.
Вся бравада Хонор тут же улетучилась, гордо вздернутый подбородок опустился, и вместо грубых слов в адрес своего мучителя она тихо произнесла:
- Под кроватью стоит ящик.
6
Дорога от дома Тома ван Аллена до офиса ФБР в Лафайете была не такой уж долгой. Во всяком случае, Том часто так думал, поскольку за целый день только в это время он позволял себе отключиться ото всех тревожных мыслей и не думать ни о чем более сложном, чем движение по прямой: главное - не вылететь на встречную полосу и не превысить допустимую скорость.
Том выехал на дорожку, ведущую к дому, и с грустью отметил про себя, что его дом по сравнению с соседними выглядит каким-то обтрепавшимся и унылым. Но он не представлял, откуда взять время на ремонт, если его не хватало даже на стрижку газона.
К тому моменту, когда Том открыл дверь, самобичевание уступило место мыслям о чрезвычайной ситуации в Тамбуре.
Дженис, услышав, что он пришел, поторопилась в прихожую, сжимая в руке мобильник.
- Я как раз собиралась звонить тебе, чтобы спросить, когда ты приедешь обедать.
- Сегодня не до обеда. - Том снял пиджак и повесил на вешалку за петлю. - В Тамбуре массовое убийство.
- Да-да, передают во всех новостях. Этого негодяя еще не поймали?
Том покачал головой.
- Мне придется самому туда ехать.
- Но зачем ехать тебе? Ты ведь утром уже направил туда агентов.
Royal Tracking Company занималась перевозками грузов в нескольких штатах. Когда узнали о кровавой бойне, устроенной в гараже компании, Тома ван Аллена уведомили об этом как руководителя местного отделения ФБР.
- Мое личное присутствие - вопрос принципа, - ответил он жене. - Как сегодня Ленни?
- Как обычно.
Притворившись, что не расслышал горечь в словах жены, Том направился по широкому коридору в заднюю часть дома, где был прикован к кровати их тринадцатилетний сын, равно как и они с Дженис к этому месту. Эта комната стала центром их жизней, их брака, их будущего.
Нелепая случайность во время родов привела к тяжелому поражению мозга. Ленни не говорил, не ходил и даже самостоятельно не мог сидеть. Его ответная реакция на любые раздражители ограничивалась морганием, и то лишь иногда, и утробным звуком, значение которого ни Тому, ни Дженис истолковать никогда не удавалось. Годами они старались, но так и не научились понимать, узнает ли их сын по голосам или по ощущениям от их прикосновений.
- Наделал под себя, - сообщил Том, войдя в комнату и уловив неприятный запах.
- Я проверяла всего пять минут назад, - сказала в свою защиту Дженис. - А утром поменяла ему постель и…
- Это работа для двоих, - перебил ее Том. - Тебе надо было подождать меня.
- Ну, ждать-то пришлось бы долго, правда?
- Ты же знаешь, мне необходимо было уехать сегодня раньше обычного, Дженис, - спокойно, словно не слыша ее упрека, произнес Том. - У меня не оставалось выбора.
Дженис с шумом выдохнула:
- Знаю. Мне очень жаль. Но после смены белья пришлось идти стирать. Еще не наступил полдень, а я уже чудовищно устала…
Том остановил жену, когда она попыталась подойти к кровати сына:
- Я сам.
- Но ты ведь торопишься…
- Пять минут ничего не решают. Приготовь мне, пожалуйста, сэндвич. Я перекушу по пути в Тамбур.
Убрав за Ленни, Том прошел в спальню и переоделся. Костюм пришлось сменить на менее официальную одежду, поскольку он не исключал, что к концу дня ему, возможно, придется принять участие в охоте на убийцу. Он мало чем мог помочь в подобном мероприятии, но сам факт его присутствия мог сыграть решающую роль.
Том надел джинсы и белую рубашку с коротким рукавом, кроссовки и подумал, что надо проверить, по-прежнему ли лежат в багажнике машины его резиновые сапоги, которые он надевал когда-то, отправляясь на рыбалку.
Когда он вошел в кухню, Дженис стояла к нему спиной. Она занималась сэндвичем, и Том получил возможность несколько минут понаблюдать за женой, пока Дженис об этом не подозревала.
Его жена была уже не той миловидной девушкой, с которой он когда-то познакомился. Тринадцать лет рядом с постелью больного ребенка не прошли даром. Некогда легкие и грациозные, теперь движения Дженис стали быстрыми и точными. Создавалось впечатление, будто, если она не сделает все немедленно, у нее вообще не останется ни на что сил.
От стройного тела также не осталось и следа, теперь фигуру Дженис можно было назвать скорее сухопарой. От горя и трудностей появились морщинки вокруг глаз, а уголки губ, раньше всегда готовых к улыбке, теперь были опущены.
Том не винил жену за это. Ведь он тоже изменился не в лучшую сторону. Горе и безнадежность отпечатались на лицах обоих. И, что гораздо хуже, изменения коснулись не только тела, но и души. Их любовь не смогла устоять перед кошмаром, в который превратилась их жизнь. И то чувство, которое испытывал Том ван Аллен к жене на сегодняшний день, имело куда больше общего с жалостью и сочувствием, чем со страстью.
Когда они только поженились, у них были общие интересы - джаз, кино и тосканская кулинария. Они планировали провести лето в Италии, поступить там на кулинарные курсы, а жаркими днями попивать в тени местные вина.
И эта мечта стала не единственной, с которой пришлось расстаться.
Том каждый день спрашивал себя, сколько еще они продержатся в своем теперешнем состоянии. Что-то должно измениться. Он точно знал это. Ему казалось, что и Дженис думает так же. Но ни один не хотел первым выбросить белый флаг и признаться, что не готов сдержать клятвы верности и преданности больному сыну. Никто не хотел первым произнести: "Я так больше не могу" и предложить то, чего поклялись никогда не делать - поместить Ленни в специальное учреждение.
Хорошие учреждения такого рода были частными и дорогостоящими. Но огромные расходы являлись лишь одним из препятствий. Том не представлял, как отреагирует Дженис, если он предложит пересмотреть их позицию относительно Ленни. Он боялся, что жена станет его отговаривать. Но еще больше боялся, что не станет.
Почувствовав его присутствие, Дженис взглянула через плечо на мужа.
- Ветчина и сыр с темной горчицей?
- Отлично.
Дженис положила сэндвич в пластиковый пакет.
- Ты не придешь ночевать?
- Но я не могу надолго оставлять тебя одну с Ленни…
- Я справлюсь.
- Я вернусь, - настаивал на своем Том. - Фред Хокинс покажет мне потом все свои записи по этому делу.
- Оракул из полицейского управления Тамбура?
Саркастическое замечание Дженис заставило Тома улыбнуться. Она знала близнецов Хокинсов с последнего класса школы, где ей пришлось доучиваться, когда отец Дженис решил переехать "на свежий воздух", в результате чего забрал дочь из приходской школы Нового Орлеана и перевел в государственную школу Тамбура. Расстояние было не таким уж большим, но девушка оказалась словно на другой планете.
Дженис испытала культурный шок. Она так и не простила своих родителей за то, что во время такого важного выпускного года ее вырвали из привычной обстановки и переместили в самый настоящий кошмар. Дженис считала всех жителей Тамбура деревенщинами, и первыми в ее списке значились Фред Хокинс и его брат-близнец Дорал. Казалось невероятным, что один из них стал сотрудником органов правопорядка, а другой - муниципальным чиновником. Даже по стандартам Тамбура близнецы превзошли ожидания окружающих.
- Все в Тамбуре хотят увидеть на колу голову убийцы Сэма Марсета, Фреду приходится работать под давлением, - сообщил Том. - Коронер определил время смерти всех семи жертв. По его мнению, это произошло около полуночи, так что Фред ведет свое расследование, - Том взглянул на часы, - уже двенадцать часов, но он пока еще не может похвастаться результатами.
Дженис поморщилась:
- Говорят, там была настоящая бойня.
- Фотографии, которые прислали оттуда мои ребята, приятными не назовешь.
- Что делал владелец компании на складе в такое время?
Фреду это тоже показалось странным. Разговор с миссис Марсет ничего не прояснил, потому что ее не было в городе. Фред думает, что этот самый Кобурн, возможно, подрался с коллегой или произошло что-то еще… достаточно серьезное, и старший по смене решил позвонить Марсету. Телефонные разговоры еще предстоит проверить. Пока не установлено, что привело Марсета на склад в столь поздний час.
- Я смотрю, этот Ли Кобурн привык создавать проблемы?
- Да нет, по его рабочей карточке этого как раз не скажешь. Но, похоже, никто по-настоящему не знал этого парня.
- Так я и поняла из выступления Фреда на пресс-конференции. Похоже, у них ничего нет, кроме описания его внешности и эскиза портрета.
- В заявлении о приеме на работу он указал фальшивые данные.
- И их не проверили, прежде чем его нанять?
- Небрежность, о которой отдел кадров наверняка уже жалеет.
- И почему он, интересно, наврал? Скрывал уголовное прошлое?
- Все пришли примерно к такому выводу. Но пока его отпечатки пальцев не обнаружились ни в одной картотеке. Похоже, под арест этот парень не попадал.
Дженис нахмурилась:
- Он, должно быть, один из тех ненормальных, которым удается просачиваться сквозь щели общественной системы, пока они не совершат что-то вроде вчерашнего. Вот тогда их все замечают. Я только не могу понять, почему эти мерзавцы нападают на ни в чем не повинных людей. Если он имел что-то против компании, почему было, скажем, не испортить один из грузовиков. Зачем убивать всех подряд?
Когда Том только познакомился с Дженис, она была человеком, преисполненным сочувствия ко всему живому. Иногда подбирала бездомных псов.
Но с годами она стала менее терпимой.
- За Кобурном не замечали каких-либо признаков сумасшествия, - прокомментировал Том.
- Психи редко выглядят как психи, - заметила Дженис.
Том кивнул
- Кобурна недавно назначили ответственным за транспортные накладные. Может быть, он не выдержал груза новой должности.
- Вполне правдоподобно, - выражение лица Дженис ясно давало понять, что уж она-то знает, что такое сломаться под грузом ответственности.
Том взял из холодильника банку с напитком.
- Ну все. Поеду. Фред меня ждет. Если понадоблюсь, звони. Сотовый всегда со мной.
- Все будет хорошо.
- Я перевернул Ленни, когда его мыл. Так что тебе какое-то время не придется этого делать.
- Не беспокойся за нас, Том. Иди. Делай свою работу. Я справлюсь.
Том колебался, стараясь изо всех сил придумать, что бы такое сказать, чтобы хоть чуть-чуть поднять жене настроение. Но так и не нашел нужных слов. Выйдя из дома, он снова взглянул на заросший газон, чувствуя, как их жизнь давит тяжелым грузом на плечи обоих, и самое ужасное, что Том не знал, как быть.
7
Хонор достала из-под кровати запечатанную коробку.
Кобурн вернул на место матрац, затем без всяких церемоний вывалил содержимое коробки на кипенно-белый плед Хонор и стал рыться в вещах Эдди.
Прежде всего его внимание привлекли аттестаты и дипломы - высшая школа, юридический факультет университета Луизианы, полицейская академия. Кобурн вынул первый диплом из папки и внимательно осмотрел ее. Но когда он сорвал муаровую подкладку, Хонор запротестовала:
- В этом нет необходимости!
- А по-моему, есть.
- Я храню эти документы для Эмили.
- Я ничего не сделаю с документами.
- За подкладкой ничего нет.
- В этой нет. - Отшвырнув первую папку, он принялся за вторую, которая подверглась такому же акту вандализма. Покончив с папками, Кобурн стал осматривать наручные часы Эдди.
- Часики навороченные…
- Яподарила их Эдди на Рождество.
- А где купила?
- Какое это имеет значение?
- В местном магазине?
- Я заказала их через Интернет. Это копия модели известной фирмы.
- И сколько они стоили?
- Около трехсот долларов.
- Точно не пару тысяч?
- Хотите посмотреть чек?
- Нет, но ты противоречишь сама себе. Ведь ты говорила, что не используешь компьютер для личных целей.
Хонор устало вздохнула:
- Да, я иногда заказывала товары.
- А Эдди?
- Мне ничего об этом не известно.
Кобурн посмотрел ей прямо в глаза, затем перевел взгляд на свидетельство о смерти Эдди Джиллета.
- Перелом шейных позвонков?
- Он умер мгновенно. По крайней мере, так мне сказали.
Хонор хотелось верить, что ее муж действительно умер мгновенно и не страдал перед смертью. Судмедэксперт сказал ей и Стэну, что даже если бы он пережил травму позвоночника, то все равно скончался бы от множественных внутренних повреждений, прежде чем его успели бы довезти до больницы.
Изучив свидетельство о смерти, Кобурн занялся списком приглашенных на похороны.
- Что бы вы ни искали, здесь этого нет, - снова попыталась убедить его Хонор.
Ей больно было смотреть, как в вещах, которые имели ценность только для нее, роется человек, чьи руки были запятнаны кровью в прямом и в переносом смысле.
Особенно неприятно стало, когда Кобурн взял обручальное кольцо ее мужа. Эдди не снимал его с того дня, когда они обменялись клятвами перед алтарем, до того, когда ее вызвали в морг, чтобы опознать тело мужа.
Поднеся кольцо к глазам, Кобурн прочел гравировку внутри:
- Что это значит?
- Дата нашей свадьбы и инициалы.
Кобурн снова прочел надпись, затем положил кольцо на ладонь и стал зачем-то задумчиво его разглядывать. Наконец он поднял глаза и протянул руку Хонор. Она протянула в ответ свою. Кольцо упало ей на ладонь, и Хонор тут же сжала пальцы:
- Спасибо.
- Мне оно больше не нужно. Я запомнил текст гравировки.
Кобурн несколько раз просмотрел бумажник Эдди, буквально вывернув его наизнанку. Там не оказалось ничего, кроме кредиток с истекшим сроком годности, водительских прав Эдди - Кобурн изучил ламинат, чтобы убедиться, что край нигде не распаян, - и карточки социального страхования. В пластиковые окошки были вставлены фотографии Хонор и Эмили.
Кобурн взял пустое кольцо для ключей и помахал им перед носом Хонор:
- Зачем нужно кольцо без ключей?
- Я сняла с него ключ от дома и спрятала снаружи, на случай если захлопну дверь. А ключ от патрульной машины забрали коллеги Эдди.
- У вас нет ячейки в банке?
- Нет.
- А если бы была, ты бы мне сказала?
- Если бы это требовалось для безопасности Эмили, я бы даже отвезла вас в банк. Но у меня нет ячейки.
Кобурн продолжал копаться в вещах и задавать Хонор вопросы по поводу каждой мелочи, вываленной на ее белоснежный плед, который он уже успел испачкать своей одеждой. Но все было напрасно.
- Вы зря теряете время, мистер Кобурн, - снова начала Хонор. - Того, что вы ищете, здесь нет.
- Это здесь. Я просто еще не нашел. И можешь забыть про "мистера". Зови меня просто "Кобурн".
Он встал с кровати, поставил руки в бока и сделал круг по комнате, внимательно разглядывая ее. Хонор от всей души надеялась, что он сумеет быстро найти то, за чем пришел, и покинет этот дом, не причинив вреда ни ей, ни Эмили. Но безрезультатность поисков явно приводила Кобурна в раздражение, и это было ей совсем не на руку. Хонор боялась, что первыми, на кого он выплеснет свое раздражение, могут стать они с Эмили.
- Банковские выписки, налоговые уведомления - где все это?
Хонор глазами указала на потолок:
- Коробки со старыми документами хранятся на чердаке.
- А где вход на чердак?
- В прихожей.
Кобурн снова потащил ее за собой. Подняв руку высоко над головой, он дернул за свисающую веревку и открыл люк. Затем развернул выпавшую лестницу и показал на нее Хонор:
- Поднимайся!
- Я?
- Не собираюсь оставлять тебя тут одну вместе с дочерью.
- Но я не убегу!
- Это точно. Уж я позабочусь, чтобы ты не убежала.
Спорить с ним было явно бесполезно, и Хонор начала подниматься по лестнице, не в силах перестать думать о том, что Кобурн смотрит на ее голые ноги. Она постаралась подняться как можно скорее и облегченно вздохнула, когда ступила на пол чердака, хотя Хонор всегда старалась избегать этого места. Чердаки всегда ассоциировались у нее с паутиной и крысами и казались ей помещением, где лежат, покрываясь плесенью, отбросы давней жизни.
Хонор зажгла свисавшую с потолка лампочку. Коробки для документов лежали повсюду на своих обычных местах. Она взялась за специальные отверстия в боковых стенках и подняла одну из коробок. Кобурн ждал у открытого люка. Передав ему коробку, Хонор пошла за следующей. Процедура повторялась до тех пор, пока пол чердака не опустел.
- Все это бесполезно, - упрямо подтвердила Хонор. Отряхнув руки от пыли, она было потянулась к веревке, чтобы погасить свет.
- Погоди-ка, - Кобурн просунул внутрь голову и заметил оставшийся скарб, который, как надеялась Хонор, ускользнет от его внимания. Это были ничем не примечательные упаковочные коробки, заклеенные скотчем. - Что это?
- Рождественские украшения.