- Она чудесная женщина, - начал он, пытаясь успокоить её, - и замечательная сестра, которая никогда не станет влезать в мою жизнь, если я этого не захочу. Я очень сильно её люблю. И ты права, я готов перевернуть ради неё весь этот чертов мир. Но моя личная жизнь – это только моя личная жизнь. И я никогда не стану слушать никого, кто будет говорить, как мне нужно поступать и с кем мне нужно быть. Даже если этим человеком будет Сара.
Он, наверное, впервые позволил себе произнести подобные слова вслух, но ничуть об этом не сожалел. Дилан сказал Алисии чистейшую правду, которую, как он полагал, знали все, кто был рядом с ним. Он и правда безумно любил свою сестру, но его собственный выбор всегда и при любых обстоятельствах останется только его собственным выбором. Несмотря на то, что мнение его близких всегда будет значить для него очень много.
- Я просто боюсь тебя потерять, - её тихий голос прорезал внезапно образовавшуюся между ними тишину. - Боюсь, что ты отдалишься от меня.
- Разве я давал тебе повод так думать?
- Нет, - мягко сказала она, - но ты никогда не говоришь мне, что что-то чувствуешь ко мне. Ни разу за эти три года, что мы вместе, ты не сказал мне, что любишь меня…
- Ты прекрасно знаешь, что я никогда не говорю о своих чувствах, - тут же ответил он, стараясь делать настолько глубокие вдохи, насколько это было возможным.
- Но почему? Почему тебе так трудно сказать мне эти простые три слова…
- Алисия, - слишком резко перебил её Дилан, совсем не желая, чтобы она влезала ему в душу, - мы уже говорили на эту тему, - продолжил он уже спокойнее. - Я такой, какой я есть, и на вряд ли когда-либо изменюсь. Мне чужда нежность и ласка. И меня едва ли можно назвать сентиментальным или романтичным. Я повторю тебе то, что уже говорил неоднократно - если ты не готова принять меня таким, то тогда нам лучше разойтись по разным сторонам, потому что я не хочу причинять тебе боль.
- Ты причиняешь мне боль, только когда говоришь подобное, - после небольшой паузы сказала она. – Я люблю тебя, а любовь заставляет идти на компромиссы. Принимая тебя таким три года, я прекрасно знала, на что шла, но была готова бороться. И это не изменилось.
Она замолчала, а он внимательно слушал тишину на том конце трубки. Ему показалось, что он различил приятные нотки Эндрю Белла, песни которого постоянно слушала Сара. Она говорила, что его голос успокаивает, музыка расслабляет, а слова заставляют разум подчиниться сердцу.
В его голове сразу всплыла картина из недавнего прошлого, когда на мгновение он позволил себе поддаться чему-то необъяснимому, что завладело его телом, напрочь лишая рассудка и забирая всякую силу воли. Он помнил минуты, когда позволил себе чувствовать. Стать слабым.
Дилан прикрыл глаза, изо всех сил стараясь прогнать эти образы прочь.
Возможно, в чем-то его сестра и была права, но её словами об открытости сердца на вряд ли можно было бы описать его самого. Он должен был помнить лишь о том единственном, что ежедневно удерживало его от сильнейшей боли, испытывать которую он больше никогда не хотел. О скорости. Ничто, кроме адреналина, не должно было заставлять его кровь разгоняться сильнее, а затем застывать, оставляя после себя сильнейшее возбуждение. Ничему, кроме ощущения драйва, который он испытывал, когда выезжал на трассу, не дозволялось завладевать его телом и его душой.
Он был во власти скорости, и только она могла предъявлять на него свои права.
- Я приеду, - неожиданно сказал он, чувствуя, что ему нужно забыться и выпустить наружу внезапно скопившееся в нем напряжение. – И я тоже очень соскучился.
Глава 3
Её статья произвела настоящий фурор. Ну, точнее, их с Сарой статья это сделала.
Эмма была в таком восторге от того, что написала Дженнифер, что даже всерьез предложила ей сменить область своей деятельности. Было ли это некоторым повышением для неё? Возможно, да. Но вечно писать эти скучные и однообразные статьи, наверное, худшее, что она только могла себе вообразить. Она предпочитала разговаривать с людьми с помощью визуализации. Именно поэтому работала обыкновенным дизайнером интерьера, мнение которого, однако, было так важно для каждого, кто тратил свои деньги на их журнал. Когда кому-то из клиентов нравился тот или иной проект из "HappyStyle" - в большинстве своем, разработанный самой Дженнифер, - и он хотел получить именно тот результат, который мог дать лишь его истинный разработчик, она приезжала к ним и помогала воплотить мечты в реальность. Учитывая все пожелания и предпочтения. Давая советы. Творя красоту.
И ей это чертовски нравилось.
Только так она чувствовала, что может что-то дать этому миру.
И что-то получить взамен.
Дженнифер оторвалась от своих размышлений, позволяя себе оглядеть новую обстановку в гостиной, и уже окончательно выбросила из головы все мысли о работе. Этот дом уже много лет принадлежал семье Бейли, и именно здесь Сара и Дилан провели свое детство. Они не забывали об этом месте даже после трагической гибели Стефани и Алана, но возвращаться туда, где практически на каждой полочке и за каждым углом их ждало очередное воспоминание о болезненном прошлом, никто из них не был готов. Дом пустел очень долгое время, и Дженнифер была благодарна Максу за то, что он помог вернуть её подруге веру и понять, как важно было для неё это место. Они сотворили истинное чудо, когда снова наполнили этот дом теплом, уютом и любовью. Когда поженились, и у них появилось маленькое подтверждение их чувствам.
- Я никогда не видела ничего прекраснее, - тихо произнесла Дженнифер, когда её подруга показалась на пороге, - мне кажется, или вы с точностью до цвета ковра восстановили прежний облик дома?
- Не кажется, - улыбнулась Сара. – Макс практически поднял на уши этот город, чтобы нанять лучших рабочих. Сказал, что отдаст любые деньги, лишь бы они все сделали так, как было, когда мы росли.
- Мой брат удивительный.
- Самый лучший, - она села на темно-синий диван рядом с ней, и в её глазах Дженнифер увидела именно ту самую любовь, описание которой мы так часто можем встретить в детских сказках, ту любовь, которая способна была разрушить любые преграды и преодолеть любые трудности на пути к истинному счастью.
- Ты уверена, что мама не будет вам в тягость? – тревожно спросила Дженнифер, вспоминая, что именно беспокоило её последние несколько дней. Сара настояла на том, чтобы Пэгги Пирс переехала к ним. В последнее время, работа в "HappyStyle" начала отнимать у Дженнифер все её свободное время и все существующие внутри неё силы. Практически всегда она приходила уже далеко за полночь, а ключ в замке квартиры поворачивался ещё до того, как окончательно рассветало. Выходных у неё почти не было, а когда она в последний раз брала отпуск и вовсе не могла вспомнить. Таким образом, мама постоянно была одна, и это очень сильно волновало Дженнифер, которая, к сожалению, совершенно не знала, как это изменить.
Они перевезли вещи Пэгги три дня назад, а сегодня днем Сара и Макс посадили их с Донной на самолет, устраивая им небольшие Римские каникулы. Она была рада, что две замечательные женщины, которые были ей так небезразличны, смогут отдохнуть от городской суеты и набраться сил.
- Пэгги не может быть в тягость, - сказала Сара, а затем перевела свои глаза на руки подруги. – Тем более, что она очень любит возиться с Уолли.
- Уолтер Алан Пирс, - прошептала Дженнифер, переводя свой взгляд на маленькое посапывающее личико у своей груди. – До сих пор не могу поверить, что ты назвала своего сына в честь нашего деда и своего отца.
- Я захотела, чтобы память о них жила не только в наших сердцах, но и бегала маленьким живым человечком в этих стенах.
Что-то в её груди защемило от этих слов, и она еле сдерживала соленые слезы, которые готовы были вот-вот вырваться наружу.
- Спасибо.
- Это важно для вас с Максом, а значит важно и для меня. И ни ты, ни он, не должны говорить "спасибо".
Дженнифер благодарно улыбнулась подруге, а затем опустила свои голубые глаза на крохотное тельце, которое держала в руках, и часто заморгала, чтобы ни в коем случае не заплакать. Она безумно любила детей. Сильно, до дрожи. Иметь свое маленькое чудо – было её мечтой уже много лет. Но той мечтой, реальность которой зависела не только от неё. Она очень сильно хотела малыша, но ещё больше хотела, чтобы у него был отец. Не приходящий, не мимолетный, а постоянный. Который всегда сможет быть рядом с ними, который будет любить их, и который не захочет отпускать. А разве можно было бы гарантировать, что она встретит именно такого мужчину? Который заставит её чувствовать себя в безопасности, которому она сможет открыться, и который сможет открыться ей в ответ? В свои двадцать четыре она уже успела изучить как минимум пару десятков мужчин, и ни один из них не вызвал в ней того, что должно было бы помочь ей понять, что он "тот самый, единственный".
Она вообще сомневалась, что когда-либо сможет почувствовать что-то подобное.
Именно поэтому предпочитала думать, что просто не создана для любви, а значит, и для семьи тоже.
- Могу я уложить его? – внезапно спросила Дженнифер, встречаясь с глазами своей подруги.
- Конечно, милая, - тепло улыбнулась Сара, - ты можешь не спрашивать об этом.
Дженнифер осторожно встала с дивана и подождала, пока Сара поцелует своего сына и прошепчет ему нежные слова о том, как сильно его любит, а затем не спеша направилась к его спальне наверху. Она шла очень аккуратно, стараясь не тревожить малыша посторонними звуками, а затем так же тихо толкнула дверь детской одной рукой, второй крепко держа в своих руках маленькое воздушное перышко. Детская комнатка была просто чудесной: выполненная в нежно голубых тонах, она сразу же создавала у вошедшего ощущение нежности и любви, и даже не смотря на то, что оттенки являлись холодными, все здесь лишь согревало каждого, кто находился в этих стенах. Обои были нежно голубые и на них были изображены белые и синие чайки в виде галочек. Мягкий ковер цвета неба с белыми облачками приятно щекотал ступни, а декоративный камин тех же оттенков у стены создавал ощущение тепла и уюта. Вместе с потолком, который был выполнен в виде невероятно завораживающего взгляд неба, комната словно превращалась во что-то сказочное, оторванное от повседневной реальности. Голубовато-белая кроватка с детскими изображениями луны и звездочек стояла у стены, а рядом располагалась вписывающаяся в интерьер кресло-качалка, на которой лежали маленькие забавные подушечки в виде мультяшных котят. У другой стены стоял пеленальный столик и длинный комод с милыми детскими машинками. Повсюду на полу комнаты были разбросаны мягкие игрушки совершенно разных размеров и видов, придавая этому месту нотки детского беспорядка. Дженнифер обставляла эту комнату, руководствуясь исключительно теми эмоциями, которые она хотела подарить своему маленькому племяннику, и сейчас ей показалось, что она сделала абсолютно все для того, чтобы он рос в окружении заботы и любви.
Малыш засопел и задергал маленькими ручками, когда она попыталась положить его в кроватку, а затем прерывисто и по-милому закряхтел, по всей видимости, собираясь заплакать, поэтому Дженнифер решила оставить его у себя на руках до тех пор, пока он снова не уснет. Она медленно качала его, успокаивая ласковыми и добрыми словами, а затем осторожно наклонилась и поцеловала его в миниатюрный носик. Он открыл свой до невозможности маленький ротик, в то время, как его глазки оставались закрытыми и немного нахмурился, от чего губы Дженнифер растянулись в невольной улыбке. Нет ничего прекраснее, чем наблюдать за тем, как маленький человечек начинает познавать окружающий мир. Потому что ничего прекраснее детей в природе просто не существует.
Дженнифер поправила маленькую распашонку, в которую он был одет, и вытерла слюнки с уголочка его рта. Неожиданно для себя самой, она начала напевать тихую мелодию, пока её пальцы гладили нежную кожу его щечек. Ей вспомнилась красивая колыбельная, и слова вырвались сами собой:
Дни даются нелегко,
Ночь становится длинней,
Лето прощается с нами,
И всё затягивает темнотой,
Мы находим укрытие, то место,
Где лишь мы можем спрятаться.
Ммм, когда гаснет свет,
Наши мысли превращаются в ангелов,
Парящих над нами,
Ммм, когда спускается ночь,
Мечты начинают плыть по волнам,
И ты слышишь
Колыбельную, ммм,
Колыбельную.
Она пела медленно и как можно тише, потому что всегда стеснялась своего голоса, но здесь, в этой волшебной комнате они с малышом были одни. Вместе создавали свой неземной мир. И она верила, что именно сейчас, именно в данную минуту, никто не смог бы вторгнуться в их собственную сказочную реальность.
Деревья касаются окон в приветствии,
Мы слышим, как радушно встречает нас этот дом,
Тревога ускользает прочь,
Ей неведомо твое имя,
Она не сможет найти нас.
Ммм, когда гаснет свет,
Наши мысли превращаются в ангелов,
Парящих над нами,
Ммм, когда спускается ночь,
Мечты начинают плыть по волнам,
И ты слышишь
Колыбельную, ммм,
Колыбельную.
Она продолжала качать его и напевать красивую мелодию, пока не почувствовала, что он окончательно погрузился в сон. Дженнифер не без сожаления отстранилась от малыша, аккуратно укладывая его в кроватку и все ещё продолжая тихо петь. Затем она укрыла его мягким одеяльцем небесного цвета и осторожно провела рукой по маленькой и ещё лысенькой головке. Он засопел, как бы подтверждая то, что уже видит волшебные сны и ангелов, о которых говорилось в песне, а затем она медленно убрала руку и отошла назад, стараясь не разбудить его нечаянным шумом.
- Ты красиво пела, - внезапный голос заставил её слегка вздрогнуть, и она резко повернула голову в сторону двери.
- Что ты тут делаешь? – прошептала она.
- Пришел посмотреть на племянника, - сказал Дилан, направляясь в сторону кроватки.
- Нет, Дилан… я только уложила его…
- Я не разбужу, - заверил он, а затем склонился над спящим ребенком.
Дженнифер закусила губу, ожидая режущего слух крика малыша, который проснется от того, что услышит посторонние шорохи, но тишину не нарушало ничто, кроме её собственного сердцебиения. Она приложила ладонь к своей груди, пытаясь понять, почему её сердце так сильно колотится, а затем прикрыла глаза, стараясь успокоить его бешеный ритм. Когда её кардиограмма более или менее стабилизировалась, она опустила руку и открыла глаза. Её взгляд тут же упал на мужчину, что-то нежно шепчущего своему племяннику, пока его большая и сильная рука ласково гладила его по маленькой головке. Он постоял так пару минут, а затем очень тихо и с крайней осторожностью отошел к двери. Даже темнота не помешала ей заметить на его губах счастливую улыбку. Его глаза светились невероятно притягательным блеском, который заставил её сердце снова гулко застучать.
- А ты молодец, - заключила Дженнифер, когда они вышли за дверь.
- У нас с Уолтером сильная связь, - все ещё улыбаясь, сказал он. – Я сказал ему, что если он проснется и расстроит тетю Джен, то я не куплю ему мотоцикл.
Её глаза расширились.
- Ты с ума сошел! Сара тебя просто убьет!
Он лишь рассмеялся.
- Ты знаешь, когда этот парень подрастет, я научу его гонять. Я уверен, что машины будут его страстью.
- Лучше тебе не говорить об этом его матери, - неожиданно улыбнувшись, покачала она головой, от чего Дилан лишь пуще рассмеялся.
- Неужели вы смеетесь? – удивилась Сара, пока они спускались с лестницы. – Я думала, что когда вы вместе, то умеете только злить друг друга.
- Даже в эти моменты он смеется, - закатила глаза Дженнифер.
- Да, - согласился Дилан, облокачиваясь о край арки, которая соединяла столовую и кухню. – Из нас двоих всегда злится лишь она.
- Потому что ты самая настоящая задница, - выпалила она, заставив на этот раз рассмеяться Сару.
- А я говорила тебе! – хохотала его сестра, ставя на стол тарелки. – Помнишь? Я предупреждала, что твои выходки больше смахивают на поведение самодовольного засранца, чем настоящего джентльмена, а ты не верил мне!
- Просто он мужчина, дорогая, - с сарказмом сказала Дженнифер, помогая подруге накрывать на стол, - а мужчины думают, что они правы при любом раскладе.
- С ними порой бывает так нелегко, - согласилась Сара, остановившись с тарелками в руках. – Мы с Максом никогда не спорим из-за того, кто помоет посуду после ужина или же кто встанет ночью к Уолли, потому что он делает это все сам, оперируя тем, что я итак устаю, пока он днем пропадает в ресторане. Но иногда мы ссоримся по сущим пустякам, потому что он думает, что никогда не виноват.
- Да! И это самое отвратительное их качество, - тут же ответила Дженнифер, - им слишком тяжело признать свою вину.
- Эй! Может, хватит вам, в самом деле? Пока Макса нет, я чувствую, что меня словно прессуют, - он даже поежился, будто бы действительно ощутил маленький укол вины.
Сара улыбнулась.
- Мы все равно любим вас, - она поцеловала брата в щеку, - женщины становятся слабыми, когда рядом есть, кому быть сильными, - погладив его по щеке, она направилась к лестнице.
- Ага, а они этим пользуются, - практически себе под нос пробормотала Дженнифер, мастеря из салфеток лебедей и выкладывая их на стол.
- Нам стоит поговорить? – его дыхание коснулось её шеи, и она поняла, что он стоял за её спиной, очень близко к её телу. Она не шевелилась, прекрасно осознавая, что если сделает хотя бы одно необдуманное движение, то нежелательных прикосновений будет не избежать, а это меньшее, чего она сейчас хотела.
- А разве есть о чем? – невозмутимо спросила она, продолжая заниматься оригами.
- Я думаю, да, - серьезно ответил Дилан, и она с силой сжала на мгновение задрожавшие пальцы.
- А я думаю, что нет, - её ответ прозвучал слишком резко, но твердо и безэмоционально, скрывая бурю внутри её тела, которая уже начинала переходить в настоящий шторм.