Она тихо открыла дверь своим ключом. Матери, к счастью, не было. Отец смотрел телевизор в дальней комнате, и она незаметно прошмыгнула к себе. Сбросила юбку, блузку, белье, и все это комом затолкала в пакет. Пошла в ванную и стала под душ. И здесь, под горячими струями воды, она снова заплакала - но не так, как там, в кабинете, а горько, отчаянно. Когда она накинула халат и выглянула в окно - черный джип стоял внизу. Олег сидел на скамеечке, курил и неторопливо стряхивал пепел. Злость снова подкатила комом к горлу. "Ждет. Свинья, свинья! Что, все сначала? Не хочу, не хочу…" Она заметалась по комнате - надела джинсы, футболку, сверху накинула кофточку - вечер был теплый, но ее знобило. Неслышно захлопнула дверь и поднялась на пятый этаж. Там жила ее одноклассница. "Хоть бы Юлька была дома", - думала она, нажимая на кнопку звонка. Наконец дверь распахнулась. Юля стояла в проеме, укачивая на руках трехмесячного сына.
- А… это ты. Заходи. Не заснет никак, - пожаловалась она, кивая на орущий сверток,
- Можно, я у тебя посижу?
- С предками поцапалась? - Юля оценивающе глянула на Ликины красные глаза и припухшие губы. - Мы тоже постоянно грыземся. Валерку еще черт где-то носит. Пошел за памперсами и пропал. Не иначе сидит у кого-то из дружков, пиво хлещет…
Она нашла в Лике благодарного слушателя и принялась-рассказывать, что у Максима постоянно болит животик, Валерка мало зарабатывает и пропадает вечерами вместо того, чтобы помогать ей нянчить ребенка. Мать ворчит, что она неправильно все делает - в их время обходились и без памперсов, и без дорогого детского питания, кормили грудью, а дети вырастали крепче…
- Ну нет у меня молока, - жаловалась Юлька. - Пропало! Было, было и пропало. Почем я знаю, чего оно пропало…
- Извините, Лика дома?
Станислав Петрович, которого оторвали от футбольного матча, с удивлением взирал на молодого человека, спрашивающего дочь.
- Лика? Не знаю, сейчас посмотрю.
Он прошел по всей квартире, заглянул в Ликину комнату. Дочери не было. Олег терпеливо ждал.
- Нет ее. - Он уже хотел попрощаться, но молодой человек придержал дверь рукой.
- Еще раз извините, но она мне очень срочно нужна. Я с ее работы, - вдохновенно соврал он. "Я ее уговорю. Еще раз извинюсь, в конце концов".
- Ну, может, в ванной. - Станиславу Петровичу до смерти хотелось вернуться к телевизору. - Да вы проходите, - пригласил он Олега, по пути заглядывая в ванную и снова в комнату дочери. - Точно нет, - определил он. - Да вы подождите, она вот-вот придет.
Гость осторожно уселся на край кресла и исподтишка стал разглядывать обстановку, в которой живет Лика. Да, более чем скромно, ничего не скажешь. Его в очередной раз удивило, что она не захотела переехать отсюда. Аляповатые обои, цветастые шторы, синтетический палас на полу. Сервант с хрусталем и фотографией Лики в школьной форме. "Она и тогда хорошенькая была", - с удовлетворением отметил он. Только телевизор был новый, и сейчас по нему передавали какой-то идиотский футбол. Олег никогда не любил футбол, в отличие от своего брата, который также вот просиживал редкие свободные вечера у телевизора.
- Г-о-о-л!!! - взорвался комментатор и завопил скороговоркой, на какой минуте и кто забил.
- Гол! - Повернулся к нему возбужденный Ликин отец. - Видели? Видели?
- Видел, - вяло согласился Олег. - Знаете, я, наверное, пойду. Я ей перезвоню лучше.
- Как хотите, - равнодушно согласился хозяин. Он расслабился, и ему хотелось выпить пива, а бутылка в холодильнике была всего одна.
Олег спустился вниз. Как же он мог ее пропустить? Они не могли разминуться. Он посидел еще минут десять, потом завел мотор и поехал домой.
Валерка наконец принес памперсы, и, пока Юля в коридоре попрекала мужа, Лика снова выглянула в окно. Машины не было. "Уехал", - с облегчением подумала она.
- Юль, я пойду. - Она протиснулась мимо ссорящейся пары. - Спасибо тебе.
- Ты заходи, если что. - Соседка махнула рукой.
На следующий день на работе Сережа закрыл кабинет и привычным уже жестом привлек ее на диван. Закрыв глаза, она принимала его поцелуи. Больше всего ей хотелось сейчас вскочить с этого проклятого дивана, похожего на диван, к которому ее вчера прижимал Олег. Диван, конечно, не был ни в чем виноват - он был похож на все диваны разом.
- С тобой все в порядке? - Сергей отстранился. - Ничего не случилось? Я тебя не обидел?
- Все в порядке, Сереженька. - Она взъерошила ему волосы. - Просто голова болит.
- Ну, так мы сейчас ее полечим… - со смешком прошептал Сергей и вновь приник к ней с поцелуями.
"В конце концов, он-то в чем виноват?" - Лика закрыла глаза и обреченно откинулась на спинку. Через две недели она обнаружила, что беременна. Поначалу она никак не связывала это с актом насилия, произошедшим с ней. Это просто не мог быть ребенок Олега! Они с Сергеем уже два месяца занимались любовью, ничего не делая для предотвращения беременности. Лика была уверена, что ребенок - Сергея. Но она еще не решила, как ей быть с этой неожиданной беременностью - то ли говорить Сергею, то ли пока подождать. Она не планировала забеременеть так скоро - но раз получилось… Почему бы не попробовать? Пока она решала и думала, ее начало непереносимо тошнить по утрам, и догадливая Вероника Валерьевна тут же смекнула, в чем дело, она вытащила из дочери, что ребенок - от Сергея Кузнецова. Вероника Валерьевна очень хотела, чтобы дочь, как пишут в старых романах, "сделала хорошую партию". Раз уж не пришлось ее Ликусе стать актрисой, так не всю жизнь ей сидеть в секретарской! Сергей Кузнецов был именно "хорошей партией".
А позавчера Лика встречалась с девушкой из милиции. Смешная такая девушка, рыженькая. Совсем не умеет одеваться. Лика никогда бы не подумала, что она работает в милиции. Оказывается, у Олега убили брата. Ее бывшего босса, который часто приезжал в их магазин. Лике на мгновение стало жалко толстую Аллу, и троих детей Юрия Григорьевича тоже было жаль. Девушка спрашивала что-то о машине, которую, оказывается, Олег хотел ей подарить. Когда рыжая младший лейтенант ушла, Лике на мгновение стало страшно: а вдруг это Олег убил брата? "Идиотка", - обругала она себя.
Сейчас, вспоминая все это, сидя поздно вечером в притихшем доме, она достала Сережины сигареты и закурила. Она не позволяла себе курить с тех пор, как забеременела. "Этого не может быть, - думала она, пораженная мыслью, что ребенок может быть от Олега. - Этого не может быть! Это было бы… несправедливо! Нет, этого не может быть", - решила она окончательно. Сергей не должен знать, что она курила - она почистила зубы и пошла спать. Но уснуть не могла. Раз пришедшая мысль возникала снова и снова. Лика в который раз вернулась на кухню, открыла шкафчик и достала бутылку коньяка. Налила полстакана и залпом выпила. Коньяк обжег горло, на глазах выступили слезы. Чувствуя, как кружится голова, она приказала себе: "А теперь не думай! Не думай, не думай об этом…"
- И все-таки, господин Шевчук, вы угрожали Юрию Григорьевичу Шумейко?
Господин Шевчук метался по кабинету, как тигр по тесной клетке. Владелец оздоровительного центра отличался нездоровой полнотой и к тому же страдал одышкой.
- Кто ему угрожал, кому он нужен! - вскричал он и наконец уселся за свой стол.
Банников, у которого от этого хождения уже мельтешило в глазах, облегченно вздохнул.
Господин Шевчук взъерошил на голове остатки волос и воззвал к майору:
- Нет, вы сами, сами посмотрите, что творится!
- А что такое? - Майор посмотрел в окно, куда указывал перст господина Шевчука.
- Видите, видите? - Владелец центра "Стрела" вскочил, и Банников испугался, что тот опять забегает. Но Шевчук плюхнулся обратно.
- Видите?! - горестно возопил он.
- А что такое? - Майор снова выглянул в окно, не замечая никакого криминала. Из припарковавшейся машины вышла пара, и женщина направилась ко входу в оздоровительный центр. Мужчина же уверенно повернул к ресторану "Подсолнухи", видному из этого окна как на ладони.
- Видите? - Шевчука, вероятно, заклинило. - Видите? - еще раз зловещим шепотом просипел он и мелодраматически закрыл глаза.
Пока он сидел в позе оскорбленного достоинства, из центра выпорхнула стайка щебечущих девиц и направилась все к тем же злосчастным "Подсолнухам". "Его того и гляди кондратам хватит", - струхнул майор. Банников встал и широкой спиной загородил окно.
- Это еще не повод, чтобы убивать человека.
- Я вас умоляю! - Шевчук открыл глаза и прищурился на майора. - Кому он нужен! Человек! О! Человек! - Он фыркнул. - Я вам скажу: это был такой человек! Хитрый, скользкий!
- Это потому, что он не захотел продать вам ресторан?
- Захотел - не захотел… Дело в принципе! Вы видите, что творится! По справедливости, это мои клиенты. И они должны ходить в мое заведение.
- Так откройте свой ресторан, - посоветовал майор.
- Где? - Господин Шевчук тяжело задышал и стал лилового цвета. - У меня все здесь! Все, все здесь! Мне нужен ресторан прямо вот здесь, понимаете? Я первый об этом подумал, я! Я давал ему хорошие деньги, он не согласился. Упрямый, несговорчивый, неприятный человек!
- Может, его брат сговорчивее? Он, кажется, наследник покойного Юрия Григорьевича? Может быть, стоит поговорить с ним?
Шевчук немного успокоился и пожевал губами.
- Я говорил с ним. Я думал, он может повлиять на брата. Я предлагал ему даже неплохие комиссионные с этой сделки. Но вы плохо знаете эту семейку. - Он закатил глаза. - Яблоко от яблоньки… и так далее. Вы знаете, что он мне сказал, этот молодой человек? У этих молодых людей гонору больше, чем мозгов. Он мне сказал, что легче их убить, чем купить у них ресторан. Вот что он мне сказал!
- У нас другие сведения. - Майор посмотрел на покрывшегося пятнами владельца "Стрелы". - Мы совершенно точно знаем, что вы ему угрожали, требовали платить проценты и так далее.
- Я, может быть, немного неуравновешен. - Господин Шевчук достал платок и промокнул взмокший лоб. - И не всегда контролирую то, что говорю… А что, у вас есть свидетели, - закричал он, срываясь на фальцет, - что этот негодяй платил мне проценты?! Или что я их у него брал?!
- Да вы успокойтесь. - Банников слегка попятился. - Может быть, вы, Эдуард э-э…
- Самойлович, - подсказал Шевчук.
- Может быть, вы, Эдуард Самойлович, поможете нам, вспомните, не было ли у покойного Шумейко врагов, недоброжелателей? Вы ведь, так сказать, вращаетесь в одном кругу…
- Я его самый большой недоброжелатель. - Господин Шевчук скорбно поджал губы и затряс тремя подбородками. - Я не враг, конечно, и врагу бы не пожелал такой смерти, но… недоброжелатель! Это точно. У вас, конечно, правильные сведения. Только я его не убивал, Не пачкал, так сказать, руки. У меня достаточно денег, чтобы купить эту его общепитовскую помойку. Курочки! Подсолнухи! Карпы!
Чепуха собачья! В мой прекрасный коктейль-бар не ходят, а туда - жрать жареное сало ходят! В нашем городе не ценят ничего изысканного. Но ничего - на днях я открываю у себя суши-бар.
- Это вместо коктейль-бара? - уточил Банников.
- Да! И тогда посмотрим! Кто! Кого!
- А может быть, все-таки лучше что-нибудь э… более традиционное? - Майор наблюдал, как господин Шевчук медленно возвращается в нормальное состояние. - Может быть, не надо… ничего сушеного? Особенно в такую жару?
- Суши - это японская кухня, - надувшись как индюк, объяснил безграмотному милиционеру собеседник. - Это изысканно. Это модно.
Курочки, карпы… это интересно. Он что, ходил в ресторан конкурента? Это вряд ли. На подоконнике, полуприкрытый шторой, лежал большой полевой бинокль. "Так вот оно что, - усмехнулся про себя майор, - он за ними наблюдает! Так, того и гляди, крыша съедет".
- Скажите, Эдуард Самойлович, вы случайно не видели этого человека? - Майор вынул из папки и положил на стол фотографию Феликса Нечаева.
- Этого усатого? Как же, видел! В этом притоне. - Шевчук кивнул в сторону ресторана. - Приезжал пару раз с братом покойника нашего дорогого. С Олегом, - уточнил господин Шевчук. - Типичный бандит! - Он двинул по столу фотографию Нечаева с брезгливым выражением лица. - Они все бандиты!
- Это точно был он? - Майор переместил фотографию обратно. - Вы посмотрите, посмотрите как следует,
"Этак он и Папу Римского признает бандитом и скажет, что тот ходил в ресторан конкурента", - подумал Банников.
- Точно, точно! Этого усатого ни с кем не спутаешь! Продувная рожа!
"Недалеко от истины", - решил майор и достал фото фигурантов, проходящих по другим делам.
- А вот этих, посмотрите, не встречали?
Шевчук долго рассматривал фотографии, вертел так и этак, потом со вздохом сожаления признался:
- Нет, не встречал. Бандиты! А вот этого видел несколько раз. - Он вернулся к фото Нечаева и постучал по нему толстым пальцем. - И все с нашим дорогим братцем!
- Случайно не вспомните, он на машине приезжал или его привозил, может быть, Олег Григорьевич?
- Почему же не вспомню! - Шевчук полез в стол. - У меня записано. - Он извлек на свет божий толстую тетрадь. - На всякий случай… мало ли… - бормотал он, листая свой гроссбух. - Вот! - радостно сообщил он. - Нашел! Приезжал на машине "Ниссан-премьера" номерной знак… А тот на своей бандитской колымаге, - добавил он, и Банников понял, что господин Шевчук имел в виду джип Олега Шумейко.
- Почему же на бандитской? - удовлетворенно спросил он. Глаза его блестели. Несомненно, разговор доставлял ему все больше и больше удовольствия.
- Все бандиты на таких ездят, - неприязненно сообщил Эдуард Самойлович.
- Почему сразу бандиты? А честные люди как же? Вот я, например, тоже не отказался бы от такой машины.
Господин Шевчук смерил его взглядом, в котором ясно читалось, что милиционер и есть самый первый бандит. Хуже только налоговая инспекция.
- Спасибо вам большое, Эдуард Самойлович, вы нам очень помогли. Следователь вас вызовет, чтобы, так сказать, запротоколировать ваши показания…Тетрадочку вашу вы уж берегите - бесценные для нас сведения. И пожалуйста, если вам что-нибудь станет известно… - Майор положил на стол визитку. - Вот мои координаты. Обязательно нам позвоните.
- Обязательно. Обязательно. Это возмутительно. - Наконец господин Шевчук осознал происходящее. - Честных бизнесменов отстреливают, извините, как бешеных собак! Обязательно! - Он провожал майора до дверей.
- И мой вам совет, - обернувшись, не удержался Банников, - пожалейте себя, Эдуард Самойлович. Смените каби нет. Не смотрите вы в это окно!
Не глядя, какое впечатление произвели на бедного, измученного хроническим стрессом владельца "Стрелы" его слова, Банников быстро сбежал по лестнице и вышел на улицу. До "Подсолнухов" было рукой подать. "А не зайти ли мне выпить чашечку кофе? - подумал майор. - Надеюсь, господин Шевчук на меня не обидится".
Во дворе "Подсолнухов", за кованым ажурным забором, действительно росли подсолнухи, мальвы и другие яркие цветы и ходила пестрая стайка кур, возглавляемая роскошным петухом. Посреди двора бил фонтан, где плавали цветные японские карпы, долженствующие, по-видимому, олицетворять родных украинских карасей. Уютные столики, стулья с соломенными плетеными сиденьями были скорее французские, чем украинские, но прекрасно вписывались в интерьер. Впрочем, непросвещенный в вопросах дизайна майор все равно этого не знал, но видел только, что дворик донельзя уютный, располагающий к отдыху. Почти все столики были заняты, но он все-таки нашел свободный в тени старого дерева, которое строители благоразумно обошли, и блаженно вытянул ноги. Тут же подошедший официант положил перед ним кожаную папку.
- Чашечку кофе, пожалуйста, - сказал Банников, не раскрывая меню.
- Эспрессо, капуччино? - уточнил официант.
- Крепкий, со сливками и сахаром.
Официант удалился, и майор полюбопытствовал. Цены вполне пристойные - обнаружил он с некоторым удивлением. Теперь понятно, почему посетители "Стрелы" предпочитают коротать время здесь. "Курочки, карпы…" - вспомнились ему слова негодующего господина Шевчука. Что ж, очень симпатичные карпы. Да и курочки тоже ничего. - Ваш кофе.
- Подождите секундочку! - Банников достал удостоверение. - Майор Банников, уголовный розыск. Присядьте. - Он указал на стул рядом. - Вы видели здесь когда-нибудь этого человека? - Он предъявил фото покойного каталы.
- Кажется, видел, - сказал официант осторожно, - один раз. Подождите, пожалуйста, я сейчас приглашу администратора. Может быть, она вам будет более полезна…
Банников не спеша потягивал кофеек. Сварили отменно. Симпатичное место - официанты в вышитых рубашках, девушки - в пестрых украинских юбках и белых кружевных топах, на груди - бусы в несколько рядов. Живописно, ничего не скажешь. У девчат на ногах красные сапожки - и как они только выдерживают в такую жару? Правда, голенища ажурные…
- Светлана Владимировна, администратор. - Майор не сразу заметил подошедшую женщину, увлекшись разглядыванием красотки подавальщицы. - Вы что-то хотели узнать?
- Майор Банников. - Он еще раз продемонстрировал удостоверение.
- Вы по поводу… - Она не сказала "убийства" - для этого была слишком хорошо вышколена. - По поводу прискорбного случая? Одну минуточку…
Она отошла на пару метров и достала мобильный телефон. "Шефу звонит", - догадался он. Быстро переговорив, Светлана Владимировна вернулась к нему.
- Олег Григорьевич просил отвечать на все вопросы. Еще бы он не просил! Как бы это расценили?
- Вы видели этого человека?
- Кажется, видела несколько раз. - Администратор мельком взглянула на спрашивающего, ожидая увидеть реакцию на свои слова и относительно этого строить дальше линию поведения. - А … что?
- Так кажется или видели? - жестко спросил майор.
- Видела.
- Он приезжал один? Или с Олегом Григорьевичем?
- Я не знаю, приезжал он один или нет, - с достоинством ответила администратор, - но сидели они за столиком вдвоем - с Олегом Григорьевичем.
- Сколько раз, не помните?
- Кажется, два раза. Может, три.
- Не знаете, о чем они разговаривали?
- Я вам сейчас пришлю девушку, которая их обслуживала, спросите у нее.
Администратор удалилась, неся свое черное платье как траурный флаг среди яркого великолепия "Подсолнухов". Почти сразу же к столику подошла та самая девушка с пышной грудью, на которую так засмотрелся майор.
- Я вас слушаю.
- Присаживайтесь. - Банников вежливо кивнул на стул рядом.
- Спасибо. - Красавица села.
- Вы видели этого человека? - На стол в который раз легла фотография.
- Был тут несколько раз.
- С Олегом Григорьевичем? Девушка кивнула.
- Как вас зовут? - Майор старался не смотреть на соблазнительные формы, придвинутые на такое опасное расстояние.
Девушка легко вздохнула, нитки крупных коралловых бус шевельнулись над кружевом. - Оксана.
"Очень подходящее имя", - подумал Банников.
- А теперь вспоминайте, Оксаночка, о чем они говорили. Хотя бы отдельные слова, обрывки… Все, что запомнили.
Она наморщила гладкий лоб.
- Первый раз ни о чем не говорили, а может, замолчали, когда я подошла… Второй раз, второй раз… - Она густо покраснела, - тоже… ни о чем со мной… не говорили… То есть Олег Григорьевич ничего не говорил…
- Понятно, - закивал Банников, чтобы не смущать девушку.