- Нет, я лишь работаю здесь. Так вам капуччино? - И она, отойдя от стола, ретировалась в безопасность своей стойки, с трудом сдерживая слезы злости. А еще мечтала прогуляться домой при лунном свете!
Она кое-как проработала остаток вечера, изо всех сил стараясь не смотреть на столик, за которым сидели Микки, Питер и Вики, беседуя, как закадычные друзья. Марионетта старалась не замечать, как Вики кладет руку Микки на плечо, как он смеется, когда его собеседница что-то шепчет ему на ухо. Наконец стрелка часов подобралась к цифре два, оркестр начал укладывать инструменты, и посетители один за другим потянулись к двери, Марионетта тоже поспешила на улицу. Прислонившись к холодной пожарной лестнице и вдыхая густой летний воздух, она позволила слезе сбежать по щеке. Теперь Энджел может пойти в театр с Вики. Ведь совершенно ясно, что она - вроде его подружка. А если даже и нет, то Вики не стала бы возражать. Скорее всего, он пригласил Марионетту на спектакль лишь из жалости, понимая, что она никуда не выходит и вообще ничего не видит.
Вдруг девушка услышала за спиной негромкий звук, и мимо нее скользнула маленькая темная тень. Белла, кошка, живущая в кафе. Марионетта наклонилась, подняла ее и зарылась лицом в пушистый мех.
- Виопа sera, donnina, - пробормотала она. Пора было идти домой. Отец уже ждет ее и волнуется, как обычно. Она внесла мурлыкающую кошку в кафе и спустила на пол. В клубе почти никого не было, только Марио поил музыкантов кофе.
- Ты, похоже, уже все прибрала, - сказал он сестре. - Если хочешь, иди домой. Мы попьем кофе, и я все закрою. Марионетта?..
Она коснулась пальцем маленькой куклы, висящей на стене. Дотронулась до ее гладкой щеки. "Будь сильной", - сказала мама. Но это все во сне. На самом деле мама этого не говорила.
- Марионетта!
Она встряхнулась, как бы очнувшись ото сна.
- Хорошо, - согласилась девушка. - Увидимся дома. Не задерживайся, Марио. А то папа снова начнет кричать.
Ударник обеспокоенно посмотрел на нее.
- А ты одна домой дойдешь? Уже очень поздно. - Это был человек средних лет, имевший дочь-подростка. Ему казалось, что Марионетта слишком молода, чтобы бродить по Сохо ночами.
Она с благодарностью улыбнулась ему.
- Все будет в порядке. Мне идти всего пять минут, да я тут почти всех знаю.
Она тихонько притворила дверь в кафе, чтобы не звенел колокольчик. Семья Ли Фангов поднималась очень рано, чтобы открыть свой китайский магазинчик, а спать спокойно в центре Сохо было довольно сложно.
"Трипл X", клуб, куда пускали исключительно взрослых, тоже закрывался. Из полутемного подъезда появилась группа пьяных мужчин, весьма нечленораздельно и безуспешно пытающихся поймать такси. Марионетта дождалась, пока они наконец не уговорили таксиста посадить их всех разом в машину, потом шагнула на тротуар и направилась к Брюер-стрит. Теперь она думала только о дедушке. Не забудет отец дать ему лекарство? Страдал ли он снова от тех ужасных болей в груди, которые мучили его прошлой ночью?
Она была слишком погружена в свои мысли, поэтому не сразу заметила, что на темных улицах происходит нечто необычное. Несколько запоздалых прохожих, идущих в том же направлении, внезапно побежали. Навстречу им спешила пара, женщина плакала, а спутник утешал ее:
- Извини, дорогая, тебе не надо было на это смотреть…
Где-то на Чаринг-Кросс-роуд послышался колокол. Из-за угла показалась "скорая помощь" и, промчавшись мимо Марионетты, исчезла на Уордор-стрит.
Заинтересовавшись, девушка последовала за ней и неожиданно остановилась от изумления. Собралась толпа, и "скорая" пыталась пробиться сквозь нее. "Вряд ли это обычная для субботы драка, - подумала девушка. - Отчего тогда так тихо?"
- Марионетта, на твоем месте я бы пошел домой… - Она увидел Карло, официанта из траттории на Ромилли-стрит, друга Марио. Видимо, он, как и Марионетта, шел домой и отвлекся, заметив толпу.
Она почувствовала облегчение при виде знакомого лица.
- Что случилось?
Карло пожал плечами.
- Там проститутка. Кто-то ее зарезал.
- Какой ужас! Она мертва?
- Мертвее не бывает.
Марионетта не удержалась и попыталась разглядеть что-нибудь поверх голов. То, что она увидела, заставило ее вскрикнуть и протиснуться поближе. Карло хотел было ее удержать.
- Не надо, Марионетта, не смотри… - Но она стряхнула его руку и стала пробираться сквозь толпу, которую тщетно старался сдержать в одиночку молодой полицейский.
- Прикройте ее, ради всего святого! - потрясенно воскликнул один из зевак.
Молодой полицейский пытался противостоять наиболее решительным зрителям.
- Я бы закрыл, - задыхаясь, оправдывался он, - если бы вы немного осадили назад!
Марионетта воспользовалась тем, что его внимание на секунду отвлеклось, и проскользнула мимо, чтобы взглянуть на несчастную.
Это была Сильвия. Она лежала на боку, вытянув вперед одну руку, как будто на что-то указывала. Марионетта всхлипнула. Сильвия! Белокурые волосы слиплись от крови, по платью расплывалось кровавое пятно. Глаза открыты, в них тоска.
- Горло перерезано, - кровожадно заметил кто-то в толпе.
Марионетта не могла отвести взгляд от вытянутой руки Сильвии, в которой что-то блестело. Она еще несколько подвинулась вперед, чтобы лучше видеть. Да, это было серебряное распятие, подаренное Сильвии Лино в день восемнадцатилетия. Марионетта, не отрываясь, глядела на застывшую маленькую руку, на серебряный крест… "Лино за мной присмотрит, - сказала однажды Сильвия. - Он единственный человек в мире, кроме тебя, кому небезразлично, жива я или умерла".
Неожиданно позади возникла давка. Все повернулись и стали отступать. Молодой полицейский втолкнул Марионетту в толпу, и она была вынуждена отойти вместе со всеми. На другой стороне улицы стоял Антонио, выглядевший весьма официально в своей форме, и пытался сдержать какую-то девушку, бьющуюся в истерике.
- Он рядом, здесь, за углом, - рыдала девушка. - Почему вы его не арестуете? Он сидит в клубе "Гранада" как ни в чем не бывало!
Антонио старался удержать девушку на расстоянии вытянутой руки, и лицо его кривилось от отвращения.
Она явно была проституткой, если судить по дешевому атласному платью и ярким побрякушкам.
- Заткнись, слышишь? - говорил он грубо. Затем с отчаянием заорал на зевак: - Слушайте, идите все отсюда. Полиция разбирается…
- Антонио! - позвала Марионетта брата, но тот не расслышал.
Девушка все еще боролась со стражем порядка и, несмотря на испуг, была полна решимости высказаться перед молчаливой толпой. Она повернулась к людям с мольбой на лице.
- Я пытаюсь сказать ему, кто ее убил! Я пытаюсь сказать, а он велит мне заткнуться!
- Пусть скажет! - с негодованием крикнул кто-то из толпы.
Остальные согласно зашумели. Антонио нервно оглянулся, ища поддержки, и облегченно вздохнул, заметив черный полицейский фургон, со звоном въезжающий на улицу.
- Все назад! - приказал он. - Отойдите!
Толпу оттеснили на тротуар, а около тела остановился черный фургон. Девушка все еще боролась с Антонио.
- Это Уолли! - услышала Марионетта, хотя девушка от страха почти потеряла голос. - Это Уолли!
- Прибереги свои показания до полицейского участка, - велел Антонио, грубо заталкивая ее в фургон и захлопывая дверцу.
- Антонио! Тони! - Но Марионетта не смогла до него докричаться.
Он поспешил сесть рядом с водителем, и машина тронулась. Толпа дружно вздохнула и повернула головы к тому месту, где лежала Сильвия. Там на мостовой виднелось лишь пятно крови. "Скорая помощь" уже отъезжала. Среди толпившихся послышались возгласы недовольства, и люди начали расходиться. Единственным свидетельством того, что здесь произошло убийство, была бьющаяся на легком ветру белая лента, которой полиция отметила место преступления.
Марионетта была не в состоянии думать. Перед глазами все еще стояли маленькая рука, блестящая серебряная цепочка с крестом и печальные глаза, устремленные в вечность. Сильвия, ее подруга, умерла!
Кто-то взял ее под локоть.
- Пошли, - мягко произнес Карло, - пошли домой.
- Но ведь это Сильвия, - выдохнула Марионетта, - Сильвия Конти.
Карло удивленно остановился.
- Сильвия, с которой ты вместе училась? Которая работала в кинотеатре?
Марионетта кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Карло закусил губу.
- Я слышал, она пошла по кривой дорожке. Вот еще прибавится дурной славы итальянцам! Завтра это будет во всех газетах. - Он снова потянул девушку за руку. - Пойдем, ты ей уже ничем не поможешь…
Погода в день забега официантов выдалась хорошая. Марионетта свесилась из окна и наблюдала за прохожими, направляющимися к центру Сохо. Многих из них она знала: вон братья-мальтийцы из игорного клуба на Крик-стрит, старушка, продающая газеты около метро на Лейстер-сквер, а вон многодетная женщина с усталым лицом, которая живет над "Бифалко", мясник с Фриз-стрит. Казалось, все, кроме Марионетты, вышли сегодня на улицу.
Окна квартиры Перетти смотрели на фасад здания, и каждые несколько минут кто-нибудь выходил из подъезда и махал девушке. Жильцы дома представляли собой сплоченную семью, и, хотя к Перетти, как к сицилийцам, относились немного настороженно, они все равно были частью маленького мира итальянских рабочих-иммигрантов в Сохо. И все знали, что Франко Перетти умирает. Сегодня во время утренней мессы несколько человек подошли к Марионетте и ее братьям, чтобы сказать, что они поставили свечу за больного старика. Девушка, которая тоже зажгла свечу у гипсовых ног Девы Марии, была благодарна соседям за участие. Но, несмотря на то что она должна была молиться, чтобы Господь принял душу дедушки, она все время помнила о Сильвии и ее печальных мертвых глазах. "Aspetto la risurrezione dei morti e la vita del mondo que verra…" Когда она бормотала эти слова молитвы, то обнаружила, что думает не о неизбежном путешествии деда в Царство Небесное, а о том, где сейчас бродит в вечности душа Сильвии… "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века…" Месса не принесла Марионетте утешения, на которое она надеялась, не успокоили ее и слова, сказанные на прощание отцом Джозефом.
- Я зайду днем проведать Франко, - озабоченно произнес он, взяв ее за руку.
Но Марионетта едва его расслышала, настолько была поглощена мыслями о Сильвии. Ведь совершенно очевидно, что Сильвия отправится в ад. В раю ведь нет места для проституток?
Дедушка звал ее из спальни. Вздохнув, она отвернулась от окна и соблазнительных событий на улице и вернулась в темную душную комнату.
Он лежал с сигаретой, приподнявшись на подушках, с искаженным от боли лицом. Марионетта сердито остановилась в дверях, уперев руки в бока.
- Дедушка! - Он доводил ее до отчаяния. - Ну сколько раз тебе говорить! Ты сейчас не должен курить…
Франко сердито отмахнулся от внучки, громко закашлялся, размахивая сигаретой.
- Слишком поздно, - выговорил он наконец. - Единственное удовольствие, которое мне осталось…
Марионетта прошла через комнату и попыталась взбить подушки у него на кровати. Она с огорчением заметила, что в том месте, где лежала голова, осталось мокрое пятно от пота. Несмотря на свою показную бодрость, дед был очень болен. Франко попытался отодвинуть ее.
- Basta! - проворчал он. - Хватит суетиться. Почему бы тебе не прогуляться?
- Не мели ерунду, - твердо сказала девушка. - Мне никуда не хочется идти. Слишком жарко. Теперь полежи тихо, и я прочту тебе еще немного из "La Voce". - Она взяла местную итальянскую газету со стула, куда ее положила раньше, и принялась переворачивать страницы. - Тут есть статья про итальянцев, приехавших работать на шахты в Йоркшире, - произнесла она весело, но дед только махнул пренебрежительно рукой.
- Еще иммигранты, - проговорил он, кашляя. - Как будто и так недостаточно! И война совсем недавно кончилась! Англичане нас ненавидят, зачем же сюда другим ехать?
- Здесь сказано, что их пригласило британское правительство. - Марионетта пробежала глазами статью. - И еще собираются приезжать.
Франко совсем расстроился. Его пальцы подрагивали, пепел сыпался прямо на одеяло.
- Еще! Здесь и так уже много.
Марионетта хитро посмотрела на деда поверх газеты.
- В статье сказано, что все они сицилийцы, - заметила она с невинным видом, - в основном из Трапани…
Он просиял.
- Сицилийцы, finalmente! В Йоркшире!
Послышался стук в дверь. Марионетта отдала деду газету.
- Вот! - показала она. - Сам читай!
Он ухмыльнулся, глядя ей вслед и переворачивая газету худыми руками. Уже больше похоже на его внучку. Они постоянно ссорились из-за того, что Франко не умел читать и не желал учиться.
- Это отец Джозеф, дедушка! - Она вернулась в комнату, ведя за собой старого священника из церкви Святого Патрика. Мужчины дружили долгие годы, часто вспоминали, как приехали в Лондон в начале века совсем еще молодыми, полными энтузиазма и желания устроиться в этой незнакомой сырой стране.
- Как себя чувствуешь, старый приятель? - спросил священник, усаживаясь на стул у кровати. - Я пришел рассказать тебе все сплетни.
- Он и так уже все знает, святой отец, - улыбнулась Марионетта. - Он каждое утро их из меня вытаскивает.
- Я слышал про эту Сильвию Конти, путану. - Дед попытался сесть и закашлялся. - Антонио мне утром рассказал…
Священник обернулся и посмотрел на Марионетту.
- Давай поговорим об этом в другой раз, - сказал он твердо, считая, что не следует обсуждать судьбу проститутки в присутствии молодой женщины, к тому же знавшей несчастную. - Во всяком случае, - добавил отец Джозеф, - мне кажется, мы можем отпустить ненадолго твою внучку посмотреть на забег. - Он поднял руку, когда Марионетта из вежливости попыталась протестовать. - Не делай вид, что тебе не хочется побывать там.
Девушка с благодарностью поцеловала ему руку.
- Спасибо, святой отец…
- Только не забудь сегодня снова прийти к мессе! - Он похлопал ее по щеке. - Я часок здесь посижу.
Она просияла в предвкушении неожиданной свободы.
- Grazie, padre! Я еще раньше вернусь, обещаю!
Через открытую дверь Франко мог видеть с кровати, как Марионетта направилась к большому шкафу в гостиной и что-то ищет.
- Поспеши, внучка! - проворчал он. - Что ты выискиваешь в этом ящике с шитьем?
Она удовлетворенно выпрямилась, сжимая в руке обрезок черной атласной ленты.
- Я знала, что она где-то лежит! - воскликнула девушка и вернулась в спальню. - Завяжите ее мне, святой отец, - попросила она с некоторым вызовом в голосе, вытянув руку.
Священник обвязал ленту вокруг ее руки. Так делали, чтобы объявить о трауре и в дань уважения к умершему.
- По кому траур? - спросил он, поправляя ленту.
Она оглянулась на деда. Он понял, что она сейчас скажет.
- По Сильвии, - сказала она. - Сильвии Конти. Путане. Он была моей лучшей подругой.
В этом году забег начинался на Дин-стрит. Марионетта спешила по заполненным людьми улицам, то и дело здороваясь со знакомыми. Она вполне могла успеть к началу забега, и ей хотелось, чтобы Марио видел, как она его поддерживает. В этом году у брата серьезные соперники. Ходили слухи, что "Ройял" выставил сильную команду, а сколько тренировались ребята из кафе "У Дженнаро"! Команда Марио состояла из официантов маленьких кафе, разбросанных по всему Сохо, и не имела особых шансов на победу. Во всяком случае, так думала Марионетта, полагая, что тем более надо появиться у старта и поддержать их.
Она свернула за угол и с облегчением вздохнула, заметив, что официанты в своих черных галстуках-бабочках все еще толпятся, раздавая друг другу указания, а подносы с шампанским и бокалами, которые должны нести участники, пока только распределяют. Она пробилась к старту, немного запыхавшись, и в этот момент ее окликнули.
- Марионетта Перетти, верно?
Девушка обернулась. Лицо, обращенное к ней с приличной высоты, показалось ей сначала незнакомым, но потом все встало на свои места. Ну, конечно. Широко расставленные карие глаза, открытая улыбка… Лино, Лино Ринальди. Или все же Ривальди? На нем красивый, хорошего покроя пиджак официанта commis и галстук-бабочка. По-видимому, он участвовал в забеге.
- Лино!.. - Марионетта растерялась. Знает ли он уже о Сильвии? Но по улыбающемуся лицу парня догадалась, что нет. А может, ему просто наплевать, и он, как некоторые другие, считает, что Сильвия не достойна, чтобы о ней горевали…
- Значит, ты меня помнишь! - обрадовался Лино. - Я помню, как вы с Сильвией, хихикая, проходили мимо ресторана. Только я тебя давно не видел. Знаешь, я теперь работаю в "Сладкой жизни". На углу Фриз-стрит и Бейтмен-стрит. Деньги неплохие, но уж очень поздно закрывается. Вчера там одни веселились до четырех утра. - Он продолжал болтать о своей работе, а Марионетта смотрела на него с белым лицом.
- Лино, - наконец и ей удалось вставить слово, - ты про Сильвию знаешь?
Он замолчал. Посмотрел на нее уже без улыбки.
- Конечно, я знаю про Сильвию, - произнес негромко Лино. - Ты думаешь, я не трачу каждую свободную минуту, чтобы уговорить ее все бросить? Я ей обещал, что женюсь, как только найду жилье. Я ведь не могу жениться на ней и привести ее домой, верно? Мои мама с папой все про нее знают, они ее и на порог не пустят. Только Сильвия отказывается бросить, во всяком случае, до того, как мы поженимся. Говорит, что если я люблю ее, то перееду к ней в ее квартирку на Лайзл-стрит. Она не понимает… Мой отец перестанет со мной разговаривать. Я пытался, Нетта, я пытался остановить ее, я говорил ей, что люблю. - В его голосе слышалось отчаяние.
"Он ничего не знает, - поняла Марионетта. - Никто не сказал ему, что Сильвия умерла". Да и что говорить? Она - всего лишь проститутка, попавшая в грязную переделку. О том, что Сильвия итальянка, быстренько забудут все, кому положено заниматься такими вещами.
Лино оглянулся по сторонам.
- Мне пора идти, сейчас начнется забег. Приятно было повидаться, Нетта! Скажу Сильвии, что я тебя видел, она постоянно вспоминает о тебе и старых добрых днях. - Повернувшись, парень заметил черную ленту на руке Марионетты. - Твой дедушка умер? - сочувственно спросил он. - Мне очень жаль, все говорят, он был мировым мужиком.
Пока Марионетта решала, отвечать или нет, все зашумели, засуетились, и кто-то закричал:
- Начинается!