Пальцы Элиота никак не могли справиться с молнией на ее брюках, и Лианна помогла расстегнуть ее, торопясь так, будто кто-то мог прервать их свидание и разлучить. С каждым мгновением ее желание росло, становилось невыносимым. Когда Элиот сел, чтобы снять с себя брюки, Лианна увидела в его глазах такое же страстное желание.
- Лианна? - шепнул он, и в его тоне содержалась масса вопросов. Неужели они осмелятся пойти дальше? Как он может гарантировать, что в нем не проявится Эдвард?
Вместо ответа Лианна притянула Элиота к себе. Как часто, находясь рядом с ним, она не смела до него дотронуться!
Элиот опустился на Лианну, и она помогла ему войти в нее, выгнувшись навстречу. Она хотела принять его целиком, почувствовать себя его частью, хотела слиться с ним воедино. Он и она, и никого больше.
Движения Элиота были лихорадочными, а Лианны - расчетливыми. Время и пространство перестали существовать. Сейчас у них был единственный шанс утолить желание, и они понятия не имели, как долго это может длиться.
Лианне хотелось, чтобы их соитие длилось вечно, чтобы этот миг блаженства продолжался всю жизнь, и все же она чувствовала, как сама очертя голову подгоняет его неизбежное завершение. И когда сотрясавшие ее тело волны оргазма замерли, Элиот застонал, последний раз глубоко вошел в нее, задрожал и вскрикнул в экстазе, а потом без сил рухнул рядом с Лианной.
Лианна юркнула в его объятия и положила голову на грудь Элиота, прислушиваясь к биению его сердца, сначала громоподобному, а потом постепенно затихающему.
Но когда облако эйфории потихоньку испарилось, вернулась реальность. Элиот поцеловал Лианну в макушку, нежно погладил по спине. Пока он наслаждался этими ласками, Лианне пришлось бороться с почти непреодолимым желанием выскользнуть из объятий Элиота и внимательно разглядеть его. Просто чтобы убедиться, что это все еще он.
А вот Элиоту шевелиться не хотелось, не хотелось разрушать ставшую реальностью фантазию: он держит Лианну в своих объятиях. Но он почувствовал легкое напряжение Лианны и понял, о чем она думает. Нет, он не сердился на нее за это, наоборот, обвинял себя в том, что потерял контроль над собой и поставил ее в такое положение.
- Лианна, - прошептал Элиот в ее волосы. Его дыхание всколыхнуло шелковистые пряди, а ноздри ощутили чистый нежный запах. Боже, как же это здорово! Элиоту хотелось держать ее в объятиях всю ночь, заниматься любовью, а утром проснуться рядом с ней. Но он заставил себя сказать: - Думаю, нам лучше встать.
Лианна кивнула. Элиот поднялся с пола и помог подняться Лианне.
Отвернувшись, чтобы она не заметила виноватое выражение его лица и чтобы самому не увидеть сомнение и страх, которые наверняка сменили желание в глазах Лианны, Элиот собрал свою разбросанную одежду и стал одеваться.
Проклятие! - подумал он, садясь на диван и натягивая носки. Не так следовало бы вести себя любовникам после упоительного соития. Им бы надо сейчас лежать на кровати в спальне, обнявшись, дремать, шептать нежные слова, считать веснушки друг у друга. Будь проклят Эдвард и будь проклят его собственный мозг, в котором обитает этот монстр!
- Нам не следовало этого делать, - хриплым голосом произнес Элиот, когда Лианна села рядом с ним. - Это слишком опасно. - Краешком глаза он заметил, что она уже полностью одета. Грета запрыгнула на диван и свернулась клубочком рядом о Лианной.
- Не следовало? - переспросила Лианна. Голос ее звучал нежно, но в нем проскальзывали нотки страха.
И этот страх пронзил Элиота болью, словно острый нож. Страх Лианны лишал его сил.
- Ты сама знаешь, что не следовало. Мы не должны допустить, чтобы это снова повторилось. Пока… не исчезнет опасность, пока не исчезнет Эдвард. Расскажи мне, что случилось. - Элиот заставил себя посмотреть на Лианну и задать вопрос, на который не хотел услышать ответ. - Что он… что я сделал с тобой, почему ты плакала?
- А ты ничего не помнишь?
Элиот покачал головой.
- Абсолютно. Уехав отсюда, я не торопился домой. Просто ездил по соседним кварталам, как в тумане. - Это был туман неудовлетворенного желания и недовольства собой за неспособность контролировать ситуацию. - А потом я внезапно почувствовал связь с Эдвардом. Всего на секунду. Будто я вместе с ним находился в твоей гостиной. Но мне не хотелось быть рядом с ним, я попытался избавиться от него, и вдруг это у меня получилось. Вот и все, что я помню. Я сидел в машине перед знаком "стоп", потом развернулся и помчался сюда. Расскажи мне, что случилось.
- Кто-то постучал в дверь. Я подумала, что это ты вернулся. - Лианна откинула волосы с лица, повернулась, чтобы погладить Грету, но Элиот понял, что она просто отвернулась от него и сейчас ему предстоит услышать нечто неприятное. - Я открыла дверь, но как только он поцеловал меня, я сразу поняла, что это не ты.
Элиот сжал кулаки. Ярость и ревность охватили его при мысли о том, что Эдвард целовал Лианну. Он ненавидел Эдварда, ненавидел самого себя.
- Я попыталась вырваться, - продолжила Лианна напряженным тоном, - но он крепко схватил меня за руки. Он знает, что ты был здесь и в его квартире. И чтобы наказать тебя за это, он позвонил в полицию.
- Но это же безумие! Он разозлился из-за того, что я побывал в его квартире? Но ведь я каждый раз бываю там, когда он заходит в нее!
- Я напомнила ему, что он тоже побывал в твоей квартире и украл твои фотографии. И тогда он ударил меня.
- Он ударил тебя? - вскричал потрясенный Элиот. - Это невозможно. Такого просто не могло быть. - Никакая сила внутри него не могла заставить его сделать это. - Куда он тебя ударил? Ты в порядке?
- Да, все нормально. - Лианна дотронулась до правой щеки.
- Ударил по щеке? - Элиот отвел ладонь Лианны и внимательно осмотрел ее щеку.
- У меня будет синяк? - поинтересовалась Лианна с нервным смешком.
- Нет, не думаю. Щека лишь немного покраснела. Господи! Прости меня! - Элиот зажмурился и резко помотал головой. - Прости! Кошмар какой-то. Лианна, я скорее дам отсечь себе руку, чем ударю тебя. - Он погладил щеку Лианны, легонько касаясь кожи кончиками пальцев, как будто хотел убрать с ее щеки то другое, грубое прикосновение. - Господи, лучше бы я не втягивал тебя во все это. Я хочу сделать тебя счастливой, а вместо этого, похоже, приношу одни страдания.
Лианна ласково погладила его по затылку.
- Пусть всего на несколько минут, но ты сделал меня очень счастливой. Элиот, я знаю, что ты борешься с Эдвардом и делаешь это успешно. Сегодня произошло нечто новое. Он почувствовал, что ты едешь сюда, но не смог остановить тебя.
- Как это почувствовал, что я еду?
- Взгляд его остекленел, и я, подумав, что он, возможно, превращается в другую личность, назвала его Элиотом. Рассердившись, он сказал, что тебе известно, где он находится, что ты волнуешься за меня и едешь сюда. А он не может тебя остановить потому, что ты становишься все сильнее.
Это был луч надежды, впервые блеснувший за долгое время.
- Означает ли это, что я смогу со временем вообще остановить его появления?
- Я не уверена, нужно ли тебе его останавливать. Ты уже сделал это в юном возрасте, а он вновь проявился, но в извращенном виде. Нам следует устранить причину, вызывающую его гнев. Думаю, ты начинаешь с этим справляться, раз уж Эдварда беспокоит, что ты становишься сильнее. Ты сказал, что на секунду увидел себя рядом с ним, но потом избавился от него. Расскажи мне, что ты чувствовал при этом и что чувствовал Эдвард.
Неужели он действительно всего несколько минут назад занимался любовью с этой женщиной? Сейчас перед Элиотом был только врач, желавший знать о любых его чувствах, кроме чувств к ней самой. Она дистанцировалась от него точно также, как он дистанцировался от Эдварда, воздвигла барьеры между ними.
Нет, Элиот не винил ее. На самом деле ему некого было винить, кроме себя. Ведь он занимался любовью с женщиной, которая знает о нем слишком много, во всяком случае достаточно, чтобы ненавидеть и бояться его.
- Я чувствовал его ненависть к тебе, - сказал Элиот, подчиняясь требованию Лианны. Однако он сомневался, могла ли хоть частица этой ненависти исходить от него самого. Наверное, не могла, если его ни капельки не обижало то, что Лианна так много знала о нем. - Я мог видеть тебя его глазами. Ты прижимала к груди Грету и выглядела ужасно испуганной. Я почувствовал… - Элиот замялся. А что он почувствовал? Все произошло так быстро. - Я беспокоился о тебе. Испытывал ненависть к Эдварду. Хотел остановить его, заставить уйти и оставить тебя в покое.
- Ты знаешь, это очень обнадеживающие симптомы. Тебе надо немедленно позвонить Терману и все рассказать ему.
Элиот резко поднялся с дивана. Лианна поступала совершенно верно, разумно, восстанавливая между ними отношения врача и пациента. Но ему это совсем не нравилось.
- Завтра, - буркнул он. Внезапно Элиоту захотелось покинуть дом Лианны, убежать от этой желанной женщины, которой он обладал всего лишь несколько минут назад, но которая никогда не будет принадлежать ему. - Сейчас почти полночь. Мне лучше уйти, а тебе надо поспать.
Лианна тоже поднялась, а Грета прыгнула между ними, радостно виляя хвостом.
- Ох! - воскликнула Лианна. - Чуть не забыла. Грета набросилась на Эдварда. Она… Как твоя нога?
- Грета набросилась на него? А он ее ударил? Поэтому ты и держала ее на руках?
- Да. Он отшвырнул ее, и она пролетела через всю комнату.
Элиот застонал, услышав о такой жестокости. Как он мог обидеть беззащитное животное? Он нагнулся, чтобы осмотреть собачку, провел пальцами по ее ребрам. Грета стояла спокойно, очевидно, не испытывая никакой боли.
- Похоже, с ней все в порядке, - успокоила его Лианна. - А как твоя нога? Я делала ей все необходимые прививки, но, возможно, тебе понадобится противостолбнячный укол.
- Но я ничего не чувствую. Какая нога?
- Левая, по-моему, но я не уверена. Все произошло так быстро.
Элиот снова уселся на диван, закатал брючину и опустил носок. На коже не было никаких следов от зубов Греты. Помявшись, он проделал ту же процедуру с правой ногой, но результат оказался аналогичным. Элиот посмотрел на Лианну и пожал плечами, затем снова погладил Грету.
- И на брюках нет никаких следов. Ты слишком маленькая, чтобы прокусить хотя бы материю. И все же я восхищен твоей храбростью.
Грета опять радостно завиляла хвостом, словно поняв похвалу Элиота и не сомневаясь в его доброте… Как он мог так поступить? Как мог ударить женщину, которую так сильно желал, и крохотную собачку, похоже, обожавшую его?
- Мне надо идти, - резко бросил он.
Лианна наблюдала за машиной Элиота, пока та не завернула за угол и не скрылась из вида. Затем, заперев дверь и проверив все окна, она поднялась в спальню. Однако, несмотря на поздний час и усталость, спать ей не хотелось.
Сегодня вечером она, не задумываясь, подчинилась чувствам. Пусть они были мимолетны, но как прекрасны! Они любили друг друга с такой страстью, какую она даже не могла себе представить. И теперь воспоминания об этих счастливых минутах будут мешать ей в дальнейшем избегать встреч с Элиотом.
И все же эти счастливые минуты близости ничего не изменили. Да и не могли ничего изменить. Как бы сильно Лианна ни желала Элиота, как бы сильно ни переживала за него, он все равно остается психически больным… непредсказуемым. Она никогда не сможет полностью доверять ему. Никогда не будет точно знать, не проснется ли вдруг рядом с мужчиной, который способен ударить ее, отшвырнуть Грету… а может, поступить и похуже.
Их двор был полон детьми. Сегодня им исполнилось по три года, и мама с папой устроили торжество по этому поводу. Элиот и Эдвард, оба в синих шортах и рубашках, сидели в окружении всех своих новых игрушек.
По обоюдному молчаливому согласию они подползли к красному пластмассовому самосвалу. Усевшись возле него, они начали рвать траву и загружать ею кузов самосвала. К ним присоединился еще один маленький мальчик, и Элиот подвинулся, уступая ему место. При этом он заметил, что Эдварду не очень нравится присутствие нового товарища. Приобщение к своим играм других детей было единственным вопросом, по которому они не всегда находили согласие. Поэтому Элиот протянул Эдварду свой пучок травы, чтобы тот загрузил его в кузов. Эдвард улыбнулся, и Элиот понял, что все в порядке.
Но затем к ним подошел еще один мальчик, и тогда у Элиота и Эдварда родилась одна и та же мысль. Они поднялись, взялись за руки и побежали к песочнице. Мама велела им не пачкаться и быть чистыми на обеде, но они знали, что она не будет ругаться. Поэтому схватили совки и принялись копаться в песке.
А потом они услышали, как их позвал папа:
- Пора задуть свечи, чтобы мы могли разрезать торт!
Они подбежали к большому столу, установленному прямо на лужайке. Папа хотел помочь им забраться на скамейку, но они оттолкнули его руки и влезли сами. Ведь они были уже большими мальчиками, им исполнилось по три года.
- Загадайте желание, а потом дуйте, - подсказала мама.
Желание? Они переглянулись и оба загадали щенка. Маленького пушистого черного щенка. Они глубоко вздохнули и одновременно выдохнули, благополучно задув три свечи.
- Это означает, что ваше желание исполнится, - сказала мама, склонилась над столом и начала резать разноцветный торт.
Элиот и Эдвард улыбнулись друг другу и молча, как они умели, посовещались, решив назвать щенка Сэмом.
Хрипло затрещал будильник. Не открывая глаз, Элиот нажал на кнопку, продолжая наслаждаться безмятежной радостью сна. Его сознание вновь попыталось вернуться к той радости. Он не желал пробуждаться и сталкиваться с реальностью.
Эдвард находился рядом с ним еще до того, как погибли родители. Был он добрым, и Элиот любил его сильнее, чем мог бы любить лучшего друга. Эдвард был частью его самого, хорошей частью. Когда же все изменилось, почему он стал плохим?
- Ты знаешь почему. - Эта мысль пришла к Элиоту из собственной головы и вместе с тем откуда-то издалека.
- Я не знаю, Эдвард. Почему все не может быть так, как было раньше? - ответил ему Элиот.
- Именно ты всегда хотел играть с другими детьми. - Радость, которую излучал трехлетний Эдвард, сменилась мстительностью, злобой и легкой печалью.
- Но мы везде бывали вместе. - Было что-то знакомое в попытках Элиота успокоить Эдварда, словно он уже проделывал это много раз.
- Так было до того, как ты связался с Кей. А потом ты бросил меня. Отказывался брать меня с собой и даже разговаривать со мной. - Ярость Эдварда все усиливалась. - Если ты не брал меня с собой, то я сам не мог никуда пойти, а ты отказался от меня! Ты оставил меня одного в тюрьме. Что ж, теперь я уже не в тюрьме.
Сознание Элиота сжалось, скользнуло глубже, пытаясь спрятаться от ненависти человека, когда-то любившего его.
- Но я брал тебя с собой в школу, чтобы ты мог научиться тому, чему учился я, - возразил Элиот. - И я играл с тобой, даже когда мама и папа ругали меня за это.
- Не называй этих людей мамой и папой! - возмутился Эдвард. - Как они могут быть твоими мамой и папой, если не стали и моими? Мы с тобой одинаковые, но они ненавидели меня. Они знали, что я в тюрьме, но их это не волновало. У меня остался только ты, а они хотели и тебя отнять. И ты позволил им сделать это. Ты предал меня. Но теперь тебе предстоит оказаться в тюрьме в полном одиночестве. - Эдвард замолчал, и Элиот почувствовал, что тот улыбается, но улыбка эта не была радостной. - Ты сейчас подумал о Лианне. Я всегда знаю, о чем ты думаешь.
Он был прав. Элиот действительно подумал о Лианне. Если бы у него была Лианна, он никогда бы не остался одиноким, независимо от того, куда бы ему пришлось попасть.
- У тебя не будет Лианны. Ты останешься один. А она умрет.
Глава 21
- Почему?! - Элиот заставил себя проснуться, выкрикнув это единственное слово, которое заглушил вновь зазвонивший будильник. Он шлепнул ладонью по кнопке будильника, устранив посторонний звук, и в голове его прозвучали последние слова Эдварда:
- Потому, что ты любишь ее.
Элиот рывком сел на постели. Сердце его бешено колотилось, на лбу выступил пот. Сначала он только увидел Эдварда во сне, потом Эдвард стал говорить с ним, и вот теперь он сам разговаривал с Эдвардом, со своим вторым Я. Наверное, болезнь прогрессирует.
Он потянулся к телефону, чтобы позвонить Лианне, но передумал. Она уже не его врач, у них чисто личные отношения. Его рассказ только расстроит ее, а помочь Лианна ничем не сможет.
Элиота все же одолевало желание поговорить с ней, но мысль о том, что надо будет признаться в ухудшении своего состояния, пугала Элиота так же сильно, как сон. Лианна очень много значила для него. При других обстоятельствах он бы признался ей в любви. Но сейчас это было невозможно. Хорошо еще, что Лианна пока отделяет его самого от его проблем, от ненавистного Эдварда. Однако Элиот не знал, как долго еще он сможет не вызывать у нее отвращения.
А вот Терману надо обязательно позвонить и выслушать его профессиональное объяснение последних событий.
Элиот набрал номер Термана и коротко сообщил ему, что случилось.
- Вы можете приехать прямо сейчас? - тут же спросил Терман, хотя звонок Элиота, совершенно очевидно, разбудил его. - Я хочу поговорить с вами по горячим следам.
- Буду у вас через полчаса.
Спустя тридцать минут Элиот уже сидел в напряженной позе в гостиной Термана, прихлебывал кофе и рассказывал свой сон, а также события вчерашнего вечера в доме Лианны, опустив лишь любовную сцену.
- Вы думаете, что этот день рождения - реальное воспоминание? - поинтересовался Терман.
- Да, именно так. И это означает, что Эдвард находился рядом со мной еще до катастрофы, в которой погибли мои родители.
- Но в этом сне вы испытывали только радостные чувства?
- Я был просто счастлив.
- Гм. Похоже, Эдвард уже тогда ревниво относился к вашему общению с другими людьми.
- Да, ревновал немного, но это не казалось серьезной проблемой. Я ведь тоже предпочитал общаться главным образом с ним. - Элиот криво усмехнулся. - То есть с самим собой.
- А ваша мать… настоящая мать… она не возражала против этого?
- Я был слишком маленьким, она могла не догадываться. Я вообще в детстве мало говорил. Наверное, потому, что общался в основном с Эдвардом, а при этом говорить не требовалось. Так что вполне возможно, мои настоящие родители ничего и не знали об Эдварде.
Терман медленно кивнул.
- Вполне возможно. Эдвард сказал, что ваши приемные родители не могут считаться таковыми потому, что ему они не родители, и он пользуется фамилией Далман, а не Кейн. Как по-вашему, когда вы были маленькими, он считал ваших настоящих отца и мать своими родителями?
Элиот напрягся, пытаясь вспомнить подробности сна.
- Думаю, что да. Мы оба думали о них как о маме и папе. И Эдвард был так же счастлив, как я. Похоже, в нашей жизни все было прекрасно… Я хотел сказать, в моей жизни.
- Значит, проблемы, перемена в личности Эдварда - все это появилось позже, после вашего знакомства с реальным миром и после того, как вы прекратили общаться со своим воображаемым другом.
- Точнее, после того как я начал встречаться с Кей. Да, я прекратил с ним общаться.