Глава 22
Из стоявшего в другом конце комнаты телевизора доносились голоса, но все внимание Лианны было приковано к улице. Если бы она еще немного наклонилась вперед, то смогла бы увидеть крыльцо дома Термана.
Шел уже девятый час, и Элиот скоро должен был выйти из дома Термана. Хотя здравый смысл ее восставал, Лианна горела желанием увидеть Элиота. Она знала, что нарушает свои собственные запреты, но сожалеть было поздно. Придется ей заплатить за это.
Стремительно развивавшиеся события в жизни Элиота, в его болезни, похоже, налетели на них, словно торнадо, который грозил разрушить и ее, и его жизни. И каждая секунда, которую Лианне удавалось спасти от этого неизбежного разрушения, была ей безмерно дорога.
Выйдя из дома Термана, Элиот остановился и долго смотрел на дом Лианны через улицу, а потом все-таки направился к нему, но скованной, как у робота, походкой. Лианна и Грета встретили его у двери.
Глаза Элиота казались бездонными пропастями, полными страдания.
- Ты готова отправиться на ужин? - спросил он.
- Да, только возьму ключи. - Лианна вернулась в гостиную и взяла сумочку. Когда она снова подошла к двери, Элиот уже направлялся к своей машине.
На другой стороне улицы Лианна увидела Термана, стоявшего на крыльце своего дома. Он приветственно помахал рукой, но не улыбнулся.
Боже, что еще случилось?
Чувствуя, как колотится сердце, Лианна заперла дверь и отправилась вслед за Элиотом.
Когда они приехали в ресторан, Элиот сразу же заказал виски. Лианна попросила принести ей бокал белого вина. Судя по ситуации, ей тоже не мешало немного взбодриться.
- Элиот, что случилось? Ты пугаешь меня.
Он махнул рукой в сторону заполненного людьми зала.
- Можешь не бояться. Ты в безопасности. Эдвард не станет предпринимать что-либо в такой обстановке.
- Но я боюсь не только Эдварда, и ты это знаешь. У меня такое предчувствие, что ты должен сообщить мне неприятную новость.
Элиот закрыл лицо ладонями и помассировал лоб.
- Да, это так, - тихо промолвил он. Когда он убрал ладони и посмотрел на Лианну, лицо его было печальным, как у человека, который потерпел поражение и лишился всех надежд. - У полиции есть свидетельница, которая видела мужчину, выходившего из квартиры Кей Палмер в ночь убийства. В понедельник я должен прибыть на опознание. И если свидетельница опознает меня, мне, вероятно, предъявят обвинение в убийстве.
Лианна судорожно вздохнула. Хотя она с самого начала знала о такой вероятности, но никогда не верила в нее всерьез. Мужчина, с которым она прошлой ночью занималась любовью, не может быть убийцей.
- Но ты же знаешь, что не будешь нести юридической ответственности. - Едва сказав это, Лианна тут же пожалела о своих словах. Элиот уже говорил, что считает подобное оправдание неприемлемым.
Он поморщился, словно Лианна причинила ему боль.
- Понимаешь, я даже не могу рассматривать такой вариант.
- Да, понимаю. Прости меня.
Принесли заказанную выпивку, и Элиот обхватил свой стакан большой, сильной ладонью, которой, возможно, задушил женщину.
Даже не заглянув в меню, он заказал салат, мясо и жареный картофель. Лианна попросила принести ей то же самое. Это был самый быстрый способ избавиться от официанта, а Лианне сейчас было все равно что есть… и есть ли вообще.
- Но я еще не собираюсь сдаваться, - заявил Элиот, когда официант удалился. Он протянул руку и тихонько пожал ладонь Лианны. От стакана со льдом пальцы его были холодными. - Это только половина моих новостей. Сегодня мы выяснили, что Эдвард был моим братом.
- Твоим братом? - воскликнула изумленная Лианна.
- Да, он мой брат-близнец. Помнишь, я видел его в разбитой машине, когда погибли мои родители? Он действительно находился там. И это было не раздвоение личности. Он сидел в машине рядом со мной и умирал у меня на глазах.
Если это было правдой, то неудивительно, что Элиот так расстроился. Он видел смерть не только родителей, но и брата-близнеца, что во многом объясняло возникновение его проблем. Но все же не решало их.
Официант принес салат и поставил перед ними тарелки. Лианна нетерпеливо ждала, пока он отойдет на достаточное расстояние, чтобы не слышать их разговор.
- Ты уверен? Откуда ты знаешь?
- Уверен. Когда Терман перенес меня на праздник в честь моего трехлетия, я увидел Эдварда точно так, как видел других людей. Терман спросил меня под гипнозом, и я сказал ему, что Эдвард мой брат.
- А ты действительно помнишь его?
- Начинаю кое-что вспоминать. Помню, что он был как бы частью меня. Мы были неразлучны, везде ходили вместе, все делали вместе.
- Так часто происходит с близнецами, - заметила Лианна. - Они рождаются из одной оплодотворенной яйцеклетки, и, бывает, так и не разделяются до конца.
Элиот кивнул и принялся ковырять вилкой салат, хотя даже не попытался попробовать его.
- То же самое сказал Терман. Я помню, что мы с Эдвардом могли читать мысли друг друга. Я долго не разговаривал в детстве, потому что в этом не было необходимости. Мы с Эдвардом общались без слов. Терман сказал, что такое возможно.
- Безусловно, возможно. Многие годы изучение близнецов ставило в тупик ученых. Чтение мыслей друг друга, ощущение чужой боли, одновременные заболевания и так далее. Наверное, ты был очень близок со своим братом.
Элиот снова кивнул. Взгляд его стал отрешенным, он как будто перенесся в другое место и в другое время.
- Нам не нужен был никто посторонний. Эдвард даже немного ревновал, если я приглашал играть других ребят.
- Потеря брата в автомобильной катастрофе была настолько невыносима для тебя, что он продолжал жить в твоем сознании. Элиот, я понимаю, тебе сейчас больно, ты переживаешь потерю брата. Но очень здорово, что ты все выяснил. Осознание смерти Эдварда - это большой шаг в процессе лечения.
Элиот вернулся к действительности, и Лианна вздрогнула, увидев боль в его глазах.
- И Терман так говорит. Но что же случилось со мной? Как я мог воспользоваться сознанием того, кто любил меня, извратить его чувства, превратить детское собственничество в безумную ревность, сделать из него монстра, а может, даже и убийцу? Смогу ли я вообще излечиться от этого?
Лианне захотелось исчезнуть из ресторана, убежать от боли Элиота, от своего страха перед этой болью. Она не знала, как ответить на вопросы, терзавшие его. Традиционный ответ заключался бы в том, что, мол, потребуются годы лечения. Но Лианна понимала, что Элиот хочет услышать не это.
Да и у нее самой не было полной уверенности - особенно, если здесь замешано убийство, - что Элиот с его четким ощущением добра и зла сможет когда-нибудь простить себя. А это только уменьшит его шансы стать когда-нибудь цельной личностью. И если до сих пор в самом потаенном уголке души Лианны таилась надежда на то, что когда-нибудь Элиот сможет жить нормальной жизнью, то сейчас эта надежда улетучилась.
- Когда у тебя очередная встреча с Терманом? - спросила Лианна насколько могла спокойно, пытаясь вытащить их обоих из трясины эмоций на твердую, безопасную почву, годную для выработки разумного решения.
- Не знаю, - вяло ответил Элиот. - Я обещал позвонить ему после того, как выясню, что полиция намерена делать со мной в понедельник. Возможно, я больше его никогда не увижу.
Подошел официант, забрал нетронутые салаты и поставил перед ними тарелки с мясом и картофелем.
- А как насчет субботы и воскресенья? Почему ты не можешь в эти дни повидаться с ним? - Несмотря на мрачную перспективу, Лианна не могла позволить Элиоту сдаться и опустить руки.
- Я собираюсь навестить своих родителей… приемных родителей… завтра утром. Сейчас они живут в Тайлере. Хочу поговорить с ними об Эдварде. Они должны знать, что у меня был брат. Это объясняет, почему они расстраивались, когда я разговаривал с ним. Так, будто он до сих пор жив. И кроме того, если меня обвинят в убийстве, у меня просто не будет другой возможности навестить их.
Лианна опустила на тарелку кусочек мяса, который только что отрезала. Она просто не могла сейчас есть, хотя изо всех сил старалась держаться спокойно.
Чуть позже, по обоюдному согласию, они ушли из ресторана. Пока они находились там, на улице стало прохладно, поднялся ветер, напоминая о приближении зимы. Элиот вместе с Лианной подошел к ее машине. Лианна понимала, как ему сейчас больно, но, несмотря на эту боль и практически безнадежную ситуацию, Элиот шагал прямо и уверенно.
- Поедем ко мне домой, - невольно вырвалось у Лианны. Она поступала не слишком разумно, приглашая его к себе. Но тем не менее, чувствуя, как стремительно рушится жизнь Элиота, Лианна не могла сопротивляться желанию провести вместе с ним то время, которое ему осталось.
Элиот устремил взгляд на стоянку машин и покачал головой. Затем медленно, словно преодолевая себя, повернул голову и посмотрел на Лианну. Ей казалось, она знает, как сильно он страдает, но то, что она увидела в его глазах, едва не заставило ее разрыдаться.
- Лианна, ты действительно замечательный друг. - Элиот глубоко вздохнул и засунул руки поглубже в карманы брюк. - Нет, я не это хочу сказать. Ты для меня не просто друг. Я люблю тебя. Очень сильно. Думаю, ты знаешь, как сильно. И я не могу подвергать тебя опасности.
Лианну затрясло, когда внезапный порыв ветра погнал по асфальту опавшие листья. Сердце ее сжалось, превратившись в ноющий комок. Элиот прощался с ней. Он поступал разумно, ради ее же блага. Лианна понимала это. Она всегда знала, что у их отношений нет будущего. Да, все знала и понимала и все же ужасно расстроилась.
- Я понимаю, - тихо промолвила она.
Элиот со стоном заключил ее в объятия.
- Если я снова приду к тебе домой, не впускай меня, - приказал он. - Это буду не я.
Лианна кивнула и крепко обняла Элиота, стараясь сохранить в памяти ощущение близости его сильного тела, чтобы потом, в холодной и одинокой ночи, утешаться хотя бы воспоминаниями.
- Прощай, Лианна. - Элиот оттолкнул ее от себя.
Ей хотелось удержать его, хотя бы попросить позвонить ей, чтобы сообщить, как прошла встреча с родителями, с полицией. Но этот разговор будет слишком болезненным для них обоих. Лианна неохотно опустила руки и сделала шаг назад.
- Прощай, Элиот.
Не сказав больше ни слова, Элиот резко повернулся и ушел.
Лианна забралась в машину, захлопнула дверцу и уронила голову на рулевое колесо. Ей казалось, что сердце готово разорваться, но этого не произошло. И она лишь сильнее закусила нижнюю губу, пытаясь заглушить эмоциональную боль физической.
Плакать она не будет. Нет, черт побери, она не заплачет! Ведь с самого начала было ясно, что ей ни в коем случае нельзя влюбляться в Элиота. И вот случилось то, чего она боялась больше всего. Она отдала свое сердце психически больному человеку, и теперь ей приходится платить за это.
Сдержав подступившие слезы, Лианна решительно вскинула голову. На лобовое стекло шлепнулась крупная капля дождя, потом еще и еще.
Посмотрев на стоянку, Лианна увидела, что машины Элиота уже нет, а значит, нет и частицы ее самой. Как же она позволила себе влюбиться, хотя с самого начала была уверена, что эта любовь обречена? Расставание с Элиотом так потрясло ее потому, что, наверное, безумная надежда на чудо жила где-то в самой глубине ее души.
Она повернула ключ в замке зажигания, запуская двигатель. В будущем, если какой-нибудь пациент позволит себе хотя бы намек на особые отношения, она сделает все, чтобы сразу избавиться от него.
Любым способом.
Глава 23
К дому родителей Элиот подъехал около десяти утра в субботу. Он с нежностью оглядел кирпичный дом в стиле ранчо, вспоминая свои визиты сюда и думая о прекрасных людях, вырастивших его.
Но темное облако печали навалилось на него при мысли, что, возможно, он последний раз видит их, оставаясь на воле, вне стен тюрьмы или психушки.
Дверь дома распахнулась, и мама - невысокая женщина с короткими, уже седыми волосами и широкой улыбкой - вышла на крыльцо. За ней показался папа - высокий, лысеющий, с продолговатым лицом. Он приветливо улыбался. Рука его покоилась на плече жены. Элиот вылез из машины, и они обнялись.
В течение нескольких следующих часов Элиот наслаждался ненавязчивой любовью и заботой родителей. Он почти убедил себя, что ничего не изменилось с момента его последнего приезда сюда. Все шло точно так же, как бывало раньше, пока жизнь его не рухнула. Пока он не начал забывать свои поступки. Пока не произошло убийства Кей Палмер. Пока Эдвард не вырвался из границ его сознания.
Только после обеда Элиот заставил себя задать вопросы, ради ответов на которые он и приехал.
Все трое сидели в гостиной: отец - в изрядно потрепанном кресле с откидной спинкой - единственном предмете мебели, который никогда не менялся; мама - в кресле из кожи кремового цвета; Элиот - на диване такого же цвета.
Телевизор работал, но звук был приглушен. Отец по секрету рассказал Элиоту, что мама постоянно включает телевизор, хотя смотрит его редко. Говорит, что шум телевизора хоть как-то сглаживает отсутствие озорного сына.
Элиот знал, что она с нетерпением ждет появления внуков. Он никогда серьезно не задумывался над этим, но внезапно сердце его защемило при мысли о детях, о том, что ему не дано жить так, как его родители. Он никогда не будет сидеть в любимом кресле напротив Лианны или нежно обнимать ее за плечи, как отец обнимает маму. Возможно, он проведет остаток своих дней в тесной и холодной тюремной камере.
К черту! Нет смысла терзать себя. Он терпеливо слушал мамины новости о семейных делах и знакомых, папин рассказ о последней рыбалке. Отвечал на вопросы о своей работе. Затем в разговоре возникла пауза.
- По телефону ты сказал, что хочешь поговорить о чем-то важном, - напомнил отец.
Элиот сцепил пальцы, с удивлением обнаружив, что они холодны как лед.
- Да, есть кое-что, о чем мне надо спросить вас. - Он опустил глаза на свои пальцы, понимая, что все изменится после того, как он заговорит. Но в понедельник в любом случае все изменится. - Я узнал правду об Эдварде.
Родители переглянулись, отец нахмурился и заерзал в кресле.
- Прости, сынок, - произнес он. - Нам давно следовало рассказать тебе об этом. - Отец замолчал, снял очки и потер глаза.
- Когда ты впервые попал к нам, ты очень страдал, - решительно вступила в разговор мама. - Ужасно, должно быть, видеть, как на твоих глазах погибает твоя семья. Ты был таким маленьким, таким беспомощным. Мы просто хотели, чтобы ты был счастлив и вел нормальную жизнь.
Нормальную жизнь? Элиот не осмелился бы сказать им, насколько сейчас его жизнь далека от их мечты. Ладно, скоро они сами все узнают.
- А когда я начал разговаривать с Эдвардом, словно он был жив и находился рядом со мной, вы… - Элиот замялся. Что бы ни сделали эти люди, они поступили так из любви к нему. И он не был вправе обвинять их.
- Мы обманули тебя, - закончил за него отец. - Когда ты начал жить с нами, ты все еще находился в шоке. Не разговаривал, не плакал, делал что-то только по нашей просьбе. Потом ты начал выходить из этого состояния, но ты ничего не помнил. Социальный работник предупреждал нас о такой вероятности, поэтому мы не особо тревожились. Но когда ты начал разговаривать с Эдвардом, мы не знали, что делать.
- Поэтому и сказали мне, что его никогда не существовало? - А что бы изменилось, если бы они все честно рассказали? На этот вопрос Элиоту не суждено было получить ответ.
- Мы всегда намеревались когда-нибудь рассказать тебе всю правду, - призналась мама. - Но так и не смогли выбрать подходящий момент. Став подростком, ты окончательно перестал разговаривать с ним. И мы вздохнули с облегчением. Отпала необходимость говорить о том, что могло воскресить в твоей памяти эту трагедию.
Она поднялась с кресла, подошла к дивану и остановилась позади Элиота, по-матерински ласково погладив его по волосам.
- Я рада, что все наконец прояснилось. Нам следовало давно рассказать тебе об этом. Помнишь, когда мы отдали тебе фотографии настоящих родителей, ты удивился, что нет твоих снимков? Они были, но на них ты был изображен вместе с Эдвардом. Поэтому мы и не показывали их тебе. Но мы их сохранили. Хочешь посмотреть?
Фотографии брата, которого он любил и потерял, чью память так осквернил?
- Да, - ответил Элиот. - Я хочу посмотреть фотографии Эдварда. - Он должен увидеть их. Он не смеет, черт побери, прятаться от того, что натворил. Все равно все скоро откроется.
Мама скрылась в коридоре, направляясь в спальню.
Отец прокашлялся.
- Как ты все узнал? - поинтересовался он.
Элиот внезапно понял, что очень легко лгать людям, которых ты любишь, если лжешь ради этой любви. Он не мог рассказать родителям правду о том, что происходит. Они и так все узнают, но сейчас в его власти было не причинить им боль в свой последний визит.
- Я видел Эдварда в снах, и это вернуло мне память, - ответил Элиот, и в словах его была большая доля правды.
- В снах? - повторил отец.
- Вы очень с ним похожи, - раздался голос мамы, вернувшейся в гостиную с двумя фотоальбомами. - Я могу различать вас только по подписям под фотографиями. - Она села на диван рядом с Элиотом и раскрыла один из альбомов на странице с фотографиями малышей-близнецов. На всех снимках они были вместе, на всех смеялись или улыбались.
Реальное доказательство существования брата вызвало у Элиота поток воспоминаний.
- Мой брат, - еле выдавил он, задыхаясь от стыда.
- Элиот, ты сказал, что узнал правду об Эдварде по снам и воспоминаниям. - В голосе отца прозвучали настороженные нотки. - А какую правду? Что ты вспомнил?
Элиот недоуменно посмотрел на отца.
- Что он существовал. Я не мог смириться с его смертью в катастрофе и многие годы продолжал разговаривать с ним, как будто он жив.
Сидевшая рядом о Элиотом мама вскрикнула, и, хотя свет в гостиной был приглушен, он заметил, как побледнело лицо отца. Что-то здесь было не так. Он вопросительно поглядывал то на отца, то на маму.
- Эдвард не погиб в катастрофе, - тихо промолвил отец. - Надо было сказать тебе об этом, чтобы положить конец всем твоим фантазиям. Он сильно покалечился и был помещен в клинику.
- Эдвард не погиб? - Элиот вскочил с дивана, неожиданно испытав бурный прилив радости. - Мой брат выжил?
Мама ласково взяла его за руку и усадила назад.
- Все не так просто. У него было серьезное повреждение мозга, полный паралич. Врачи сказали, что за ним требуется круглосуточный уход. Если бы у него был хоть какой-то шанс, мы бы усыновили и его, но врачи заверили нас, что никакой надежды нет.
Повреждение мозга… Паралич… Эти слова крутились в голове Элиота, как кружатся стервятники. Прошло несколько секунд, прежде чем он остановил это кружение и смог осознать значение услышанного.
- Где он? - спросил он наконец. - Я его могу увидеть?
Родители снова переглянулись, и Элиот заметил их виноватый вид.
- Поскольку у него не было никаких родственников, власти штата поместили его в клинику в Форт-Уэрте, где есть возможности для ухода за такими больными, - сообщил отец. - Мы несколько раз звонили туда, справлялись о его состоянии, но никаких улучшений у него не наблюдалось. Доктора говорили, что их и не будет и он долго не проживет.