- Твои внуки научили его этим ругательствам, когда гостили здесь на Пасху, - наябедничал Джо, имея в виду всех десятерых своих племянников и племянниц.
- Не смей обвинять моих внуков в плохом поведении этой птицы! - Джойс вздохнула и опустила руки. - Ты обедал?
- Да, перехватил кое-что по дороге с работы.
- Только не говори, что это опять сочащаяся жиром курица и ужасные куски картофеля. - Она покачала головой. - У меня осталось немного лазаньи и прекрасный зеленый салат. Можешь взять с собой домой.
Как представительницы многих других семей, женщины, носящие фамилию Шенегэн, выказывали свою любовь и заботу посредством кулинарии. Обычно Джо не возражал, за исключением тех случаев, когда все одновременно делали это. Или когда обсуждались его гастрономические пристрастия, словно он десятилетний ребенок и ест только картофельные чипсы.
- Замечательно. - Джо подмигнул Сэму. - Бабушка приготовила тебе лазанью.
- Хм. Поскольку он самое близкое к тому, чего я могу от тебя дождаться вместо внуков, так и быть, пусть ест, - сказала Джойс. - Но ты уж позаботься, чтобы он не сквернословил.
Упоминание о внуках всегда было для Джо сигналом к отступлению. Он знал, что если сейчас не улизнет, то разговор непременно коснется женщин, которые якобы только и делают, что появляются и исчезают из его жизни.
- Сэм исправился, - заверил Джо.
Проскользнув мимо матери, он зашел в комнату, украшенную последними приобретениями миссис Шенегэн на распродаже: пара железных мечей и щит. Джо нашел отца сидящим в любимом кресле с пультом дистанционного управления в одной руке и чашкой чаю со льдом - в другой. Пачка сигарет и зажигалка лежали на прикрепленном к торшеру столике, стоящем между креслом и диваном. Дьюи было за шестьдесят, и в последнее время Джо стал замечать, что с волосами отца творится что-то странное. Они по-прежнему оставались густыми и совсем седыми, но в последний год начали расти вперед, и прическа Дьюи выглядела так, словно сзади на волосы дул сильный ветер.
- Таких фильмов больше не делают, - не отрывая взгляда от экрана, сказал отец. И прежде, чем продолжить, уменьшил звук. - Все эти используемые сейчас спецэффекты совсем не то, что настоящие вещи. Джон Уэйн знал, как драться, чтобы это выглядело красиво.
Как только Джо сел, Сэм соскочил с его плеча и вцепился своими черными чешуйчатыми лапами в спинку дивана.
- Далеко не уходи, - приказал Джо птице и полез за сигаретами. Он зажал "Мальборо" в пальцах, но закуривать не стал. Ему не хотелось, чтобы Сэм вдыхал сигаретный дым.
- Ты снова стал курить? - спросил Дьюи, наконец оторвав взгляд от экрана. - Я думал, ты бросил. Что случилось?
- Норрис Хиллард, - коротко бросил Джо.
Уточнений не требовалось. Весь мир знал об украденной картине Моне. Шенегэн хотел, чтобы об этом знали все. Чтобы причастные к краже люди нервничали. Нервничающие чаще совершают ошибки. И, когда они их сделают, он окажется рядом, чтобы поймать их с поличным. Но Габриеллу Бридлав он не поймает. Пусть она по самые уши увязла в этом деле. Пусть она даже собственноручно вырезала холст из рамы. Ей предоставили право на полный иммунитет не только от обвинения в нападении, но и от последующих возможных обвинений, проистекающих из дела Хилларда. Ее также не станут преследовать за кражи предметов антиквариата. Ее адвокат пусть и молод, но довольно ловок.
- Есть версии?
- Несколько. - Поскольку отец не задавал конкретных вопросов, Джо не стал вдаваться в подробности. - Я хочу взять у тебя дрель и кое-что из инструментов.
Даже если бы мог, и тогда Джо не стал бы рассказывать о своем тайном осведомителе. Он не доверял осведомителям, а его последний казался самым ненадежным из всех, не говоря уж о том, что выходка Габриеллы с револьвером чуть не стоила ему нового понижения в должности.
Уж на этот раз с ним не стали бы миндальничать и переводить в другой отдел. Поэтому он должен принести голову Картера на блюдечке. Ему необходимо восстановить свое реноме. А если нет, то его задвинут столь глубоко в патрульную службу, что он света белого невзвидит. Нет, Джо ничего не имел против коллег, носивших форму. Они находились на передовой и без них он не смог бы делать свое дело, но он проработал слишком долго и сталкивался с таким количеством мерзости, что просто не мог позволить, чтобы какая-то размахивающая револьвером рыжеволосая девица испортила его карьеру.
- Джо, я кое-что приобрела для тебя в выходные, - сообщила Джойс, стремглав проследовав через комнату в заднюю часть дома.
Последним "кое-чем", что мать "приобрела" для него, была пара одинаковых алюминиевых павлинов, которым полагалось висеть на стене. Теперь они лежали у Джо под кроватью рядом с выполненной в технике макраме огромной совой.
- О черт… - простонал он и бросил незажженную сигарету на столик торшера. - Ну зачем она это делает? Я ненавижу все это дерьмо, купленное на распродажах.
- Бесполезно с этим бороться, сынок, это болезнь, - изрек Дьюи, вновь уставившись в телевизор. - Такой же недуг, как алкоголизм. Она не может справиться со своей зависимостью.
Джойс Шенегэн вернулась, держа в руках половину седла.
- Я купила его за пять долларов, - сообщила она и положила останки седла к ногам Джо. - За него просили десять, но я выторговала за пять.
- Я ненавижу все это дерьмо, купленное на распродажах, - прохрипел Сэм и затем надрывно проорал: - Брэ-э-эк.
Взгляд матери переместился от сына к сидящей на спинке дивана птице.
- Пусть он не портит мой диван.
Этого Джо обещать не мог. Он указал пальцем на седло.
- И что мне с ним делать? Найти половину лошади?
- Повесь на стену. - Зазвонил телефон, и Джойс, поспешившая к аппарату, бросила через плечо: - Там с одной стороны есть петли.
- Лучше прибей его к стене гвоздями, - посоветовал отец.
Джо уставился на седло. Под его кроватью уже скоро перестанет хватать места. Послышавшийся из другой комнаты громкий хохот матери напугал Сэма. Он захлопал крыльями, обнажив красные перья под хвостом, затем вспорхнул к телевизору и уселся на верх деревянной клетки, на полу которой находилась имитация гнезда с лежащими в нем яйцами из пластика. Попугай наклонил серую голову, широко раскрыл клюв и довольно точно изобразил телефонный звонок.
- Сэм, не делай этого, - предостерег Джо за секунду до того, как Сэм сымитировал хохот Джойс настолько точно, что по спине поползли мурашки.
- Твоя птица плохо кончит, - высказал предположение Дьюи.
- Похоже на то. - Джо надеялся, что Сэму не придет в голову раздолбить клювом деревянную клетку.
С шумом распахнулась входная дверь, и семилетний племянник Джо Тед вбежал в комнату, за ним следовали тринадцатилетняя Кристи и десятилетняя Сара, племянницы Джо.
- Привет, дядя Джо! - в один голос поздоровались племянницы.
- Привет, девочки.
- Ты привез Сэма? - спросила Кристи.
Джо кивком указал на телевизор.
- Он немного нервничает. Не кричите рядом с ним и не делайте резких движений. И больше не учите его скверным словам.
- Не будем, дядя Джо, - пообещала Сара, посмотрев на него широко открытыми, полными невинности глазами.
- А это что? - показав пальцем на седло, спросил Тед.
- Половина седла.
- А для чего?
Прямо в точку.
- Хочешь его?
- Еще бы!
Сестра Джо Таня вошла в дом и закрыла за собой дверь.
- Привет, папа, - поздоровалась она и повернулась к брату. - Привет, Джо. Вижу, мама отдала тебе седло. Поверишь, она купила его всего за пять долларов.
Таня явно тоже была подвержена болезни покупок на распродажах.
- Кто пукнул? Бр-э-э-к.
- Эй, ребятки, - строго обратился Джо к девочкам, катавшимся по полу от смеха.
- Что смешного? - спросила вошедшая в комнату Джойс, но прежде, чем ей успели ответить, вновь зазвонил телефон. - Сжальтесь надо мной. - Она покачала головой и вновь направилась в кухню, чтобы затем всего через несколько секунд снова вернуться. - Повесили трубку, до того как я успела ответить.
Джо скептически посмотрел на попугая, и его подозрения подтвердились, когда Сэм вскинул голову и вновь послышался телефонный звонок.
- Сжальтесь надо мной, - взмолилась Джойс.
- Мой папа съел жука, - обращаясь к Джо, сказал Тед. - Мы жарили хот-доги, и он съел жука.
- Да, Бен взял его в поход, потому что считает, что девочки и я плохо влияем на него, делаем из него неженку, - уточнила Таня, усаживаясь на диван рядом с братом. - Сказал, что нужно увезти Теда и сделать из него мужчину.
Джо все прекрасно понимал. Он воспитывался вместе с четырьмя старшими сестрами, одевавшими его в свою одежду и мазавшими помадой губы. Когда ему было восемь, проказницы убедили его, что он родился гермафродитом по имени Джозефина. Джо даже не знал, что такое гермафродит, пока в двенадцать лет не догадался заглянуть в словарь. После этого несколько недель он жил в страхе, что у него вырастут большие груди, как у самой старшей сестры, Пенни. К счастью, отец застал его за разглядыванием тела и заверил Джо, что никакой тот не гермафродит. После этого он брал его с собой в походы и на рыбалку и заставлял делать обливания холодной водой.
Сестры никогда не забывали о своей гнусной проделке. Став взрослыми, они любили поддразнивать Джо, а это чертовски его раздражало. Но если бы он хоть на секунду заподозрил, что мужчины, имевшие дело с его сестрами, позволяли себе дурно с ними обращаться, он задал бы хорошую трепку любому из них.
- Кажется, жук сел на хот-дог Теда, и он тогда закричал и отказался есть, - продолжила Таня. - Что само по себе вполне понятно, и я не виню его, после этого Бен схватил жука и съел его, чтобы показать себя настоящим мужчиной. И заявил: "Если я могу съесть жука, то ты можешь съесть хот-дог".
Звучало вполне разумно.
- И ты съел хот-дог? - спросил племянника Джо.
Тед кивнул, и его губы растянулись в улыбке, продемонстрировавшей отсутствие передних зубов.
- А потом я тоже съел жука. Черного.
Джо посмотрел на веснушчатое лицо племянника и тоже улыбнулся. Заговорщицкой улыбкой, значения которой никогда не понять девчонкам.
- Снова повесили трубку, - пожаловалась вошедшая в комнату Джойс.
- Тебе нужен аппарат с определителем номера, - посоветовала Таня. - У нас он есть, и я всегда проверяю, кто звонит, прежде чем ответить.
- Возможно, я тоже куплю, - ответила Джойс, усаживаясь в старое кресло-качалку. Но не успела она опуститься, как вновь прозвучал телефонный звонок. - Это уже не смешно, - вздохнула она, поднимаясь. - Кто-то балуется с телефоном.
- Попробуй кнопку возврата последнего звонка. Я покажу тебе, как это делается. - Таня поднялась и последовала за матерью в кухню.
Девочки забились в новом приступе смеха, а Тед прикрыл рукой рот.
- Да уж, - не отрывая взгляда от экрана телевизора, произнес Дьюи, - эта птица точно накличет беду на свою голову.
Джо переплел пальцы рук на затылке, скрестил вытянутые ноги и впервые с момента кражи картины мистера Хилларда расслабился. Семейство Шенегэн являло собой большую шумную компанию, и, сидя на диване своей матери среди всей этой милой суматохи, Джо чувствовал себя вернувшимся в родной дом. Но это же напомнило ему о его собственном пустом доме на другом конце города.
До последнего времени его не слишком тревожила проблема обзаведения семьей. Джо всегда казалось, что у него на это еще достаточно времени, но роковой выстрел заставил его задуматься о перспективах. Он напомнил Джо, что в жизни мужчины является действительно важным. Собственная семья.
Правда, у него был Сэм, и жить с Сэмом было сродни жизни с забавным и непослушным малышом. Но ходить в походы и разводить костры с Сэмом он не мог. Он не мог есть жуков. У большинства полицейских его возраста были дети, и, отлеживаясь после ранения, когда некуда было девать время, Джо пытался представить, каково это сидеть на трибуне и наблюдать, как твои сыновья бегают по полю, принимая участие в бейсбольном матче своей школьной команды. Представлять своих детей оказалось делом нетрудным. Труднее было набросать портрет жены.
Джо не считал себя привередливым, но благодаря опыту четко знал, чего хочет, а чего нет. Ему не нужна женщина, закатывающая истерики по пустякам вроде ежемесячного юбилея и ненавидящая Сэма. И вегетарианка, проявляющая чрезмерное беспокойство по поводу лишних граммов жира и псевдотолщины своих изящных бедер, не нужна.
Ему хотелось приходить с работы домой, где кто-то ждет его. И чтобы в руках у него не было пакета с ужином из забегаловки на углу. Джо мечтал об обычной женщине, которая крепко стоит обеими ногами на земле. И, конечно, ему хотелось, чтобы секс ей нравился таким, каким он нравится ему. Полным страсти, обязательно полным страсти. Иногда низменным и грязным, иногда, но непременно без запретов. Ему хотелось женщину, не боявшуюся бы касаться его или позволять ему касаться ее. Он хотел смотреть на нее и чувствовать наполняющее его желание. Смотреть на нее и знать, что она испытывает к нему точно такие же чувства.
Джо всегда казалось, что он узнает такую женщину, когда встретит ее. Каким образом это произойдет, он не знал, но не сомневался, что узнает. Возможно, это окажется чем-то сродни нокаутирующему удару между глаз или вспышке молнии, примерно так. И он поймет.
С озабоченным видом Таня вернулась в комнату.
- Последний номер принадлежит приятельнице мамы Бернизе. С какой стати Бернизе заниматься розыгрышами по телефону?
Джо пожал плечами и решил сбить сестру с толку, чтобы настоящему хулигану не попало на орехи.
- Возможно, ей скучно. В самом начале моей работы в полиции некая престарелая дама примерно раз в месяц звонила и сообщала, что кто-то пытается проникнуть к ней в дом и украсть ее бесценных афганских борзых.
- А никто не пытался?
- Черт возьми, нет, конечно. Ты бы видела этих псов… с ног до головы выкрашены в ярко-зеленый, оранжевый и лиловый цвета. От одного взгляда на них можно было ослепнуть. Но она всегда угощала нас пивом и хрустящими хлебцами. Иногда старикам бывает одиноко и они совершают странные поступки, лишь бы просто поговорить с кем-нибудь.
Таня взглянула ему в глаза и еще больше помрачнела.
- Именно это случится с тобой, если ты не найдешь кого-то, кто позаботится о тебе.
Мать и сестры давно пилили Джо по поводу его любовных похождений, но после его ранения стали прилагать просто нечеловеческие усилия, чтобы видеть его создавшим счастливую семью. Они отождествляли брак со счастьем. Им хотелось, чтобы он зажил той же приятной, на их взгляд, размеренной жизнью, что и они, но, вполне понимая их заботу, Джо вместе с тем сходил с ума от нее. Он не осмеливался сообщить им о том, что и сам всерьез задумывается над этим. Если бы он это сделал, они бы его доконали.
- Я знаю одну чудесную женщину…
- Нет, - оборвал сестру Джо, не желавший даже думать об одной из ее подруг. Любая мельчайшая подробность будет тут же известна его семье. Ему тридцать пять лет, но сестры по-прежнему обращаются с ним, как с пятилетним. Так, словно он не сможет найти собственный зад, если они не сообщат ему, что тот находится ниже спины.
- Почему?
- Мне не нравятся чудесные женщины.
- В этом твоя беда. Тебя больше интересует размер бюста, чем личные качества.
- Со мной все в порядке. И размер бюста здесь ни при чем, важна его форма.
Таня фыркнула.
- Тебе предстоит остаться одиноким стариком.
- У меня для компании есть Сэм, и он наверняка переживет меня.
- Птица не в счет, Джо. У тебя сейчас есть подружка? Такая, которую ты мог бы привести познакомится с родственниками? Та, на которой хотел бы жениться?
- Нет.
- Почему?
- Я не нашел нужной мне женщины.
- Если мужчины находят женщин перед смертью, представляешь, что это значит?
Глава 4
Небольшой исторически сложившийся район Гайд-Парк раскинулся у подножия холмов Буаз. В семидесятые годы район этот пострадал, лишившись большого числа жителей, следовавших модной тогда тенденции исхода на житье в пригороды, чтобы быть ближе к природе. Но в последние годы у находящихся здесь предприятий и контор началась новая жизнь, ибо снова стало модным жить в городе.
Гайд-Парк насчитывал всего три квартала и был одним из самых старых районов города. Жители представляли собой пеструю смесь, состоящую из богемной публики и людей состоятельных. Богатые, бедные, молодые и старые. Едва сводящие концы с концами художники и процветающие молодые предприниматели жили здесь бок о бок. Обшарпанные домишки, выкрашенные выгоревшей на солнце лиловой краской, соседствовали с прекрасно отреставрированными особняками в викторианском стиле.
Находящиеся здесь предприятия и конторы отличались той же пестротой. Мастерская по ремонту обуви существовала в этом районе с незапамятных времен, а в конце квартала по-прежнему можно было постричься всего за семь долларов. Здесь можно было перехватить пиццы, выпить чашку кофе или купить съедобные дамские трусики в магазине нижнего белья. В почти круглосуточно работающем супермаркете можно было купить последние выпуски газет и журналов или, пройдя полквартала, найти магазины, торгующие книгами, велосипедами и даже снегоходами.
В Гайд-Парке было все. Габриелла Бридлав и ее магазин "Аномалия" прекрасно вписывались в пейзаж.
Лучи утреннего солнца, проникая сквозь витрину "Аномалии", заливали помещение светом. В огромных витринах плотно стояли фарфоровые тарелки и вазы с Востока. Золотая рыбка размером в два фута с длинным хвостом отбрасывала причудливые тени на берберский ковер.
Габриелла стояла в полутемном магазине и по каплям наливала благовонное масло в изящный флакон из голубого стекла. Уже почти год она экспериментировала с эфирными маслами.
Задняя дверь в магазин открылась и закрылась, и на мгновение ужас охватил Габриеллу. Через плечо она бросила взгляд в дальний конец магазина и крикнула:
- Доброе утро, Кевин!
Когда она брала другой флакон, руки у нее тряслись. Было всего половина десятого утра, а нервы уже были напряжены до предела, и Габриелла ощущала неимоверную усталость. Она не спала всю ночь, пытаясь убедить себя, что сможет лгать Кевину. Что, позволив детективу Шенегэну работать под прикрытием в ее магазине, она действительно помогает восстановить доброе имя Кевина. Но у Габриеллы возникло несколько крупных проблем: лгунья она была никудышная и, сказать по правде, сомневалась, что сможет делать вид, будто ей нравится детектив, не говоря уж о том, что сумеет изобразить его подружку.
Габриелла ненавидела лгать. Ненавидела наносить вред своей карме. Хотя какое значение теперь имела еще одна маленькая ложь, когда ее карму ожидает возмездие космических масштабов?
- Эй, привет! - послышался из прихожей голос Кевина. - Какое варево ты готовишь сегодня?
- Пачули и шалфей.
- Запах будет умопомрачительным?
- Вероятно. Я готовлю его для матери.