Ее лицо тотчас помрачнело. Антония догадалась, что в жизни этой женщине, пожалуй, пришлось несладко.
Айрис поспешно улыбнулась, как будто уже сожалела, что сболтнула лишнее:
- Еще тогда, в детстве, я решила, что в один прекрасный день у меня будет такой дом, какой мне захочется. Я немало поскиталась по гостиницам, и в основном не самым лучшим. В общем, я решила, что когда-нибудь сама стану хозяйкой отеля.
- Да ты честолюбива, - заметила Антония.
- Пожалуй. Но обычно каждый получает то, что хочет, если, конечно, как следует постарается. - Айрис на минуту ушла в себя, но тут же отвлекшись от каких-то неприятных мыслей, весело спросила: - Как ты думаешь, понравлюсь я Саймону в этой шляпке?
- Саймону ты в чем угодно понравишься.
- Это точно. Какой он милый - совсем потерял из-за меня голову, - самодовольно добавила Айрис.
Антония попыталась вернуть разговор в прежнее русло:
- Скажи, а почему вы не стали искать себе дом в Окленде?
Склонившись над открытым ящиком, Айрис Доставала белье:
- Нам гам просто не понравилось. В Окленде так жарко. К тому же тогда как раз болела ваша тетушка… Мне не хотелось оставаться в этом городе. Я и так долго не могла оправиться после похорон.
Неожиданно Антония вспомнила, как ждала маленьком грязном ресторанчике незнакомца с хрипловатым голосом, который одновременно казался ей и зловещим, и чем-то озабоченным. Ей снова стало не по себе. Оказывается, не так просто выбросить этот случай из головы. Надо бы что-то предпринять… Ведь, судя по всему, этим дело не закончится. Зачем ему тогда вообще понадобилось ей звонить?
В четыре часа пришел Саймон. Он сильно спешил и, вопреки своей привычке, даже не остановился возле клетки поболтать с птичками.
- Айрис! - крикнул он на весь дом. - Айрис!
На лестнице тут же появилась Айрис. Казалось, встревоженный голос Саймона напугал ее.
Да она вся как на иголках, подумала Антония. Еще бы - ведь несколько месяцев этой молодой женщине пришлось ходить за умирающей. Бедняжка, она по праву заслужила все, что ей досталось.
- Мне надо с тобой поговорить, - сказал Саймон.
Айрис сбежала вниз, а Антония отправилась к себе и подошла к окну. От солнца комната казалась золотой. День выдался очень теплый. Трава на холме так высохла, что сквозь нее, словно кости, проступал камень. Узкая дорожка, петляя, бежала к блестевшим на солнце крышам Самнера. Море окаймляло кромку залива белой пеной. Там, на скалах, рыбачил Гасси. Айрис пожалела, что была с ним перед завтраком слишком строга, и сказала, что - раз уж такой чудесный день - она дает ему выходной и разрешает посвятить его любимому занятию. В конце концов, он ведь еще только ребенок. Нельзя ожидать от мальчишки слишком многого.
Антонии показалось, что при этих словах Айрис, наверное, вспомнила собственное тяжелое детство.
Белла гремела на кухне посудой, а из холла слышался несмолкаемый птичий щебет. Уединившись в столовой, Айрис и Саймон закрыли за собой дверь. О чем они там совещались, Антонию не интересовало. Она вдруг подумала, что сейчас впервые за весь день оказалась одна. Пожалуй, не стоит упускать прекрасную возможность еще раз заглянуть в ту загадочную комнату в пустом крыле, где прошлой ночью кто-то кричал.
Девушка бесшумно сбежала вниз по лестнице и, пройдя через холл, оказалась возле заветной двери в другое крыло. Теперь она нисколько не боялась. Все двери были открыты. Сегодня приходили рабочие. Они бы непременно заметили в комнатах что-нибудь странное.
Сквозь опущенные жалюзи в комнату пробивалась лишь узкая полоска света. Антония чуть-чуть приподняла их, чтобы получше все разглядеть. Ей казалось очень странным, что в комнате совершенно нет мебели - а ведь вчера кто-то провел здесь целую ночь.
В пыли на полу виднелись чьи-то следы, впрочем, их вполне могла оставить утром она сама, Айрис или, чуть позже, рабочие. Наклонившись, Антония коснулась пола - пыль оказалась перемешанной с песком. Как странно ведь здесь, на вершине холма, совсем нет песка. Конечно, его могли здесь просто рассыпать. Но зачем он понадобился в комнате? И кто мог бы случайно рассыпать его здесь? Если, конечно это и в самом деле произошло случайно…
Она провела пальцем по каминной доске и внимательно осмотрела его. Весь палец покрылся серой пылью, к тому же к нему прилип длинный седой волос.
Антония брезгливо стряхнула его. Но затем снова подняла и задумалась. Волос был дюймов одиннадцати длиной и слегка вился. Похоже, он принадлежал пожилой женщине.
Но ни одна такая женщина в Хилтопе не жила, тем более седая. У Айрис волосы почти белые, а у нее самой - рыжие. Даже у Беллы не было в волосах седины.
Конечно, этот волос мог остаться тут от прежних обитателей пансиона. Но Айрис говорила, что дом пустовал целых полгода, а перед этим в нем жила какая-то семья.
Антония почему-то чувствовала, что ее неприятная находка оставлена здесь совсем недавно. Она вспомнила слова Гасси: "Вон как вчера ночью разошлась". Айрис сказала, что он имел в виду ее. Но Айрис не кричала и не хлопала оконной рамой. Тогда кто же?
Стоя здесь в полной тишине, Антония ощутила страх. Ей показалось, будто тот несчастный голос где-то рядом и молит о помощи. Девушка лихорадочно соображала, к кому, если понадобится, может обратиться она сама.
На ум сразу пришел Дугал Конрой. Впрочем, после ее рассказа о злоключениях в Окленде, они вряд ли ей теперь поверит. Как бы в противовес своей матери с ее богатым воображением и фантазией, сам он, похоже, был слишком прозаичен. Уж если и обращаться к нему за помощью, так только с какими-нибудь неоспоримыми доводами.
Пока же у нее не было ничего, кроме телефонного звонка с предложением рассказать о смерти тети Лауры.
Как неприятно, что, стоя в таинственной комнате с неизвестно кому принадлежащим волосом в руках, она вспомнила сейчас именно тот зловещий голос в телефонной трубке.
Саймон и Айрис все еще были в столовой. К Антонии пришло вдруг неожиданное решение. Вчера Айрис уже показывала ей большую и немного старомодную кухню. Там стояла электрическая плита и стол, возле которого, казалось, всегда можно было найти Беллу. Она вечно смешивала какие-нибудь пудинги, готовила овощи или, ссутулясь, мыла посуду.
Сейчас Белла лущила горох. Увидев девушку, она подняла на нее свое изможденное лицо, и в ее глазах мелькнула тревога:
- Вам что-нибудь надо, мисс? Если вы за Гасси, я отправила его в постель.
- А что с ним?
- Да вот, свалился с камней, на которых обычно рыбачит. Хорошо еще, что он у меня здорово плавает, а то ведь и до беды недалеко. - Она поспешно добавила: - Мисс Мэтьюз отпустила его сегодня на рыбалку.
Антония догадалась, что Гасси доставляет своей матери немало головной боли.
- Нет, Белла, Гасси мне не нужен. Просто пришла к вам заглянуть. Надо же нам немного познакомиться, раз живем в одном доме.
Белла промолчала. Похоже, она не очень разговорчива и к тому же недоверчива.
- А как ваш муж? - сочувственно поинтересовалась Антония.
- Да все по-старому, мисс. Я, правда, думаю… - Неожиданно ее худое лицо просветлело. - Думаю, что скоро заберу его на поправку домой. Хоть будет больше проку. Он так устал от больниц, что, боюсь, там он совсем зачахнет.
- Что ж, наверное, так и впрямь будет лучше, - покивала Антония.
- Мисс Мэтьюз сказала, что, как только ему немножко полегчает, он сможет перебраться сюда.
Антонию тронула доброта Айрис. Она прониклась к ней большей симпатией.
- Должно быть, вы столько натерпелись, с тех пор как ваш муж болеет.
Похоже, Антонии все-таки удалось задеть женщину за живое и расположить ее к разговору.
- Вот если бы не Гасси! - вырвалось у Беллы. - Бьюсь, бьюсь с ним - никакого толку. Я бы и не поехала сюда - тут ведь так скучно, - если бы не доброта мисс Мэтьюз. Не всякая станет терпеть в своем доме этакого паршивца. Да и здешний воздух ему только на пользу. Он так переживал за отца, что даже отстал в школе. Вот если бы с ним побольше заниматься, он наверняка бы исправился. Ведь у него и в башке-то - одно только баловство и больше ничего.
Антонии стало жаль худенькую несчастную женщину, несмотря на то, что ей вдруг пришло на ум - а ведь, пожалуй, тог хитроватый взгляд Гасси явно унаследовал от матери.
- Да, здесь так одиноко. - Она осторожно приближалась к предмету разговора. - Знаете, прошлой ночью я могла поклясться, что в пустом крыле кто-то есть.
Изменилась ли Белла в лице? Мелькнула на нем тень беспокойства или Антонии все это просто показалось?
- Ну что вы, мисс! Там никого нет. Это свист крапивника, видать, так подействовал на ваши нервы. По мне, чудное тут выбрали место для пансиона: и от пляжа далеко, и все такое…
- Гасси сказал…
- Не обращайте на него внимания, мисс. Гасси соврет - не дорого возьмет. Жду не дождусь, когда отец до него доберется. Нет, это точно чайки, мисс. Да еще этот крапивник.
- Но свет, - пробормотала Антония. - Там ведь был свет.
Дрогнуло ли у Беллы лицо?
- Ну, если свет, тогда, наверное, там была мисс Мэтьюз. Все ходит, мечтает, как она отделает комнаты. Ни даже ночью из-за этого не спится. - Кухарка ненадолго умолкла, задержав свои маленькие, как будто выцветшие, глазки на Антонии. - Если только вы сами не бродили во сне, мисс.
- Да нет, - бросила Антония, - я не хожу во сне.
- Э-э, мисс! Сами вы можете этого и не знать. Ну, ладно, заболталась я тут с вами - мне обед надо ставить.
Если Айрис действительно бродила по дому, Почему же она не призналась в этом? Но ведь у Айрис нет седых волос. Итак, в ее руках была первая улика.
Возвращаясь назад через холл, Антония услышала, как зазвонил телефон в маленькой нише под лестницей. Поскольку никто не торопился взять трубку, Антонии пришлось сделать это самой.
- Алло, - беспечным голосом ответила она
- Это Хилтоп? - раздался низкий мужской голос.
Антония замерла. Тот самый голос! Его она не спутала бы ни с каким другим.
- Да, это Хилтоп, - спокойно вымолвила она, постаравшись ничем не выдать то, что у нее бешено колотится сердце, а во рту пересохло от волнения.
- Я бы хотел поговорить с мисс Мэтьюз.
Так ему нужна Айрис! Интересно, что ему от нее надо - ведь Айрис все знает о смерти тети Лауры.
Антония с грохотом положила трубку, которая как будто приклеилась к ее пальцам.
- Кто там, Тони? - услышала она голос Айрис. - Это не меня?
- Тебя.
Кто же это все-таки. Кто?
Она не смогла выйти из холла и пропустить разговор Айрис.
Просунув в птичью клетку палец, Антония позволила желтому попугайчику немного его поклевать.
Девушка услышала, как Айрис спросила: "Кто это?" Затем яростно прошептала: "Одну минуту!" Потом, как будто что-то вспомнив, она переменила тон и деловито добавила: "Я оставила план наверху. Подождите, я схожу за ним".
Антония догадалась, что теперь Айрис продолжит разговор из своей спальни. Она специально придумала предлог, чтобы поговорить без свидетелей.
Впрочем, если взять трубку здесь, внизу, то можно все услышать…
- Правда, он у меня прелесть? - раздался вдруг голос Саймона. Антония вздрогнула от неожиданности, и желтый попугайчик вспорхнул с ее пальца. Саймон тоже просунул в клетку палец и стал приманивать птичку.
- Ну, иди, иди сюда, мой красавец. - Он открыл дверцу клетки и, сунув туда руку, осторожно вытащил ее вместе с усевшимся на палец попугайчиком. Тот бочком прошелся по руке и робко остановился у Саймона на плече. Саймон вытянул мокрые губы в трубочку, его глаза сияли от счастья. - Красавчик, красавчик, - нежно ворковал он. Ему в ответ, словно призрачное эхо, послышалось картавое: "Красавчик! Красавчик!" О том, чтобы подойти к телефону, теперь не было и речи. Антония различила лишь едва доносившийся из трубки гул голосов. Она чуть не разревелась от бессильной злобы. Ключ к тайне лежал в каких-нибудь грех ярдах от нее, а она никак не могла им воспользоваться.
Даже не догадывавшийся о ее отчаянии Саймон улыбался от удовольствия. Поднеся палец с птичкой к губам, он громко причмокивал, повторяя:
- Скажи - счастливая, счастливая!
При этом Саймон искоса поглядывал на Антонию. Она вдруг подумала, что кузен имеет виду ее. Хотя это, конечно, должна быть Айрис.
- Счастливая! - не унимался он.
- Саймон! - послышался за их спинами натянутый как струна голос Айрис. - Саймон, кончай дурачиться с этими идиотскими птичками!
На лице толстяка мелькнули обида и удивление.
- Любовь моя! Ты ревнуешь?
- Ревную! Господи боже мой! - Развернувшись на каблуках, Айрис бросилась на кухню. Антония успела лишь заметить, что ее лицо бледно и взволнованно.
- Ты чем-то расстроена? - крикнул ей вслед Саймон. - Кто это звонил?
- Да так. Один из этих тупоголовых рабочих. Он, видите ли, затрудняется с материалами, - пробормотала Айрис и скрылась из виду.
- Саймон, - с тревогой произнесла Антония, - я узнала его голос. Это тот человек, который звонил мне в Окленде.
- Что? Таинственный незнакомец? - Саймон разинул рот от изумления. - Не может быть. Это же один из рабочих. Ведь Айрис только что сказала. - Толстяк задумался и выглядел очень озадаченным. Затем уверенно сказал: - Должно быть, их голоса просто похожи. По телефону очень легко ошибиться. Он ведь не упоминал о тете Лауре? - в замешательстве добавил он.
- Нет.
Лицо Саймона прояснилось.
- Ну, вот видишь! Ты такая нервная. И Айрис тоже. Правда, у Айрис на это больше причин.
- Почему же?
Саймон бросил на кузину застенчивый взгляд.
- Разве не может девушка немного понервничать перед свадьбой?
"Кто угодно, только не Айрис", - мысленно ответила ему Антония. Айрис не так наивна чтобы смутиться всего лишь от того, что приобретает себе мужа.
Глава 9
Вниз от Хилтопа к краю утеса вела крутая тропинка. Именно по ней Гасси отправлялся на рыбалку, босиком перепрыгивая кочки с сухой травой и не обращая внимания на то, что тропка резко обрывается прямо над зазубренными скалами. Если подойти к обрыву слишком близко, сухая земля могла легко осыпаться. Спустившись на следующее утро по этой дорожке, через пару часов Антония, слегка обгоревшая на солнце, поднималась на холм, держа в руке мокрый купальник.
Когда она вошла в дом, Саймон сообщил, что Айрис у себя - отдыхает перед ленчем. Впрочем, прислушиваясь к ее шагам наверху, он думал, что ей это не очень-то удается.
- Я так рад, что ты остаешься здесь и будешь кормить моих птичек, - признался Саймон. - Айрис говорит, что с этим справилась бы и Белла, но знаешь, тебе я больше доверяю. Где зерно, я тебе уже показал. Не забудешь менять им воду? И, пожалуйста, разговаривай с Джонни. Он это так любит. Он скучает, если на него не обращают внимания.
- Я все запомню, - ответила Антония. Ей натерпелось поскорее уйти наверх и узнать, почему Айрис не спится. Вот только скажет ли ей об этом Айрис? Скорее всего, просто пожалуется на нервы. Вряд ли она признается, что ее мучает страх, каким-то непонятным образом связанный со вчерашним телефонным звонком.
Антония переодевалась в своей комнате, когда услышала за дверью голос Айрис:
- Антония! Какие странные причуды приходят тебе в голову! Надо же додуматься принести в дом эти ужасные водоросли!
Антония подошла к двери и в изумлении уставилась на пучок бурых водорослей, с которых сбегала вода:
- Откуда они здесь? - воскликнула она. - Я их не приносила.
Айрис наклонилась и осторожно подняла водоросли:
- А кто же еще, дорогая? Правда, совсем не обязательно было тащить их прямо наверх.
- Но я их не приносила! - не соглашалась Антония. - Зачем бы мне это понадобилось?
- Понятия не имею. Но вот же они - прямо перед тобой. Кроме тебя, на пляж еще никто не ходил - даже Гасси.
Айрис была одета в выцветший ситцевый халатик, подпоясанный на талии шнурком. Во рту она держала сигарету и щурилась от дыма. Казалось, спор лишает ее последнего терпения.
- Будь добра, отнеси это, пожалуйста, вниз. - Она протянула Антонии неприятные скользкие растения.
Неожиданно Антония вышла из себя:
- Должно быть, ты думаешь, что я совсем идиотка! - воскликнула она. - Хожу во сне, ради шутки приношу в дом эту гадость!
Айрис устало нахмурилась:
- Честно говоря, я не знаю, что и думать, дорогая. Давай не будем об этом сейчас. Просто убери их отсюда. У меня раскалывается голова, и какой у меня будет после обеда вид - ума не приложу. - Она похлопала Антонию по руке. - Это все ерунда. Глупости - и больше ничего. Но я все-таки думаю, тебе надо бы показаться доктору. Мы устроим это, когда вернемся с Саймоном после уик-энда.
- И от чего, по-твоему, я страдаю? - спросила Антония. Ей снова захотелось разозлиться, чтобы не чувствовать, как ее охватывает непонятный страх.
- Похоже, от амнезии - частичной потери памяти, - невозмутимо ответила Айрис. - Я все же за то, чтобы, пока нас не будет, ты пожила в отеле. Правда, Саймон со своими птичками… В конце концов, ничего страшного ты ведь не делаешь? - Айрис прижала ладонь ко лбу. У нее был ужасно напряженный взгляд - как будто от потери памяти страдала она сама.
- Дорогая, когда ты понесешь эту траву, не захватишь ли мне сюда бренди с водой? Воды можно поменьше. - Она вымученно улыбнулась. - Кто бы мог подумать, что я буду так нервничать перед свадьбой. Как глупо!
* * *
Антонии казалось, что во время венчания в церковь в любую минуту может войти тот незнакомец с сиплым голосом. Она не спускала глаз с открытой двери, почти не обращая внимания ни на речитатив священника, ни на заостренное книзу худощавое лицо Айрис, слегка дрожавшей от волнения и напряжения, ни на крупную фигуру Саймона - выглядевшего неряшливым даже в новеньком черном костюме. Саймон рассеянно повторял за священником слова брачного обета. Сейчас ему скорее ближе "Песнь Песней" Соломона - Голос твой сладок и лице твое приятно. Наверное, ему не терпится страстно прильнуть к роскошным распущенным волосам Айрис.
Однако в церковь так никто и не вошел. Из гостей там были только она и Дугал Конрой с матерью - крупной женщиной с обыкновенным лицом и смеющимися проницательными глазами.
Пожалуй, от взгляда Генриетты Конрой, подумала Антония, не ускользнет ничего. Интересно, чувствует ли она, что эта свадьба какая-то словно ненастоящая?
После церемонии все пятеро отправились к Конроям на чай, который подавала пышнотелая горничная, готовая хихикать над каждым услышанным словом. Затем Саймон и Айрис уехали в нанятом на уик-энд автомобиле. Напоследок Айрис крикнула ей:
- Запирай свою дверь на ночь, дорогая, если тебе все-таки вздумается ходить во сне!
А Саймон добавил:
- Не забудь каждый день менять птичкам воду!
Лишь беззаботная болтовня Генриетты Конрой обо всем на свете немного скрасила короткое свадебное чаепитие. Когда Айрис с Саймоном уехали, почтенная дама обратилась к Антонии:
- А вы ходите во сне, дорогая? Как это интересно.
- Нет, не хожу, - громко ответила Антония, чтобы туговатая на ухо Генриетта услышала. - Во всяком случае, я в этом абсолютно уверена.
Генриетта с любопытством взглянула на нее:
- Тогда почему Айрис так сказала?